 |
Подумайте, к чему прислушаться: к разуму, к чувству неловкости или к интуиции
|
|
|
|
Подумайте, к чему прислушаться: к разуму, к чувству неловкости или к интуиции
Хорошо, не буду спорить: иногда взять хорошее интервью удается благодаря интуиции, но чаще – нет. Многим интервьюерам непросто преодолевать диссонанс между тем, что они должны делать (или их редактор считает, что они должны), и собственным дискомфортом. Нежелание разговаривать с определенными людьми или типами людей часто напрямую связано с личным опытом, предположениями, стереотипами и нежеланием беспокоить людей. Однако мой личный опыт научил меня в первую очередь не доверять своему чувству дискомфорта. Само собой, когда собеседник скорбит, гневается или пытается успокоить близкого человека, я не стану навязываться. Но я заметил, особенно работая над материалом о Ночном Страннике, что большинство людей вовсе не против общения с репортером, если он чуток и искренне желает докопаться до правды. Сначала вы, вероятно, будете чувствовать неловкость, но все же не стоит бояться задавать вопросы тем, чей комментарий вам нужен. Нормально показывать и то, что вам неловко. В конце концов, вы такой же человек, как ваш собеседник.
По дороге в Мишен‑ Вьехо я думал, представляет ли мой редактор, о чем меня просит. Сам он на восточном побережье, а городок, в который я направлялся, – на западном. Это два разных мира. Он что, думает, что люди все бросят и побегут отвечать на мои вопросы? Он хотя бы примерно представляет, какой страх сейчас сковал эти края? В целом я с доверием отношусь к издателям, потому что они, по‑ моему, понимают, что интересно читателям, и часто лучше, чем я, видят общую картину. Но в этот раз я боялся, что никто со мной и разговаривать не станет.
|
|
|
Из новостных сводок я примерно представлял, где произошло то самое нападение. Я увидел на улице почтальона, представился и спросил, знает ли он, в каком доме все случилось. Почтальон махнул рукой: вон там, в нескольких домах отсюда. Я быстро прикинул список ключевых фигур, чье мнение, по моим представлениям, было необходимо для хорошего материала. Официальная версия мне была не нужна: ее уже можно было прочесть в любой газете. Мне необходимы были местные голоса, в основном голоса соседей, а также тех, кто пытается обезопасить такие районы.
Сначала я чувствовал, что идти по соседям в лучшем случае пустая трата времени, а в худшем – вторжение в частную жизнь. Возможно, в юридическом смысле вторжением это назвать было бы нельзя, но что насчет морально‑ этических норм? Не посчитают ли меня безнравственным репортером, пустившимся в погоню за сенсацией? А сам я захотел бы разговаривать с репортером, если бы подобное случилось на моей улице? Однако в глубине души я знал, что в редакции правы. Страх – эмоция универсальная. Называя, объясняя, показывая его, иногда мы можем установить с читателями связь. Может быть, с помощью своего материала я смогу помочь читателям лучше понять самих себя. Не исключено.
Только собрав их мнения, я мог понять суть истории. Что на самом деле произошло в окрестностях? Мне не нужно было теоретическое объяснение. Я знал, что смогу проникнуть в суть, только если сами жители мне в этом помогут.
Как убедить человека поговорить с вами? Психотерапевту может понадобиться байка из собственной жизни, чтобы помочь пациенту открыться. Врачу, возможно, придется признать, что он чего‑ то не знает, но собирается узнать любым путем. Журналисту может быть полезно смириться со своим чувством неловкости и постучаться в дверь к незнакомому человеку. Именно это чувство риска часто помогает нам преодолеть свои ложные предположения по поводу того, что скажет или сделает другой человек. Я думал, со мной никто не захочет говорить. Но мой начальник сказал, что сделать это придется в любом случае.
|
|
|
И я решил ему довериться.
Хорошо продумайте приветствие
Когда кто‑ то звонит в дверь или по телефону (обычно это делают желающие что‑ то мне продать), я даю этим людям примерно пять секунд, прежде чем принять решение, позволить ли им продолжить. За эти пять секунд они должны меня убедить. Все эти люди почти всегда отвлекают меня от чего‑ то более важного и почти всегда пытаются продать мне что‑ то совершенно не нужное. Я человек вежливый (чаще всего), но в таких случаях почти всегда говорю: «Большое спасибо, но нет». Единственным исключением был один мальчик лет 12, который, запинаясь, сказал, как только я открыл дверь: «Я хочу попытаться вам кое‑ что продать». Я был заинтригован. Я прослушал весь его заученный текст и купил то, что он мне втюхивал. Мне эта вещь была абсолютно не нужна, и я даже не могу вспомнить, что именно это было. Я запомнил только то, что парнишка был очень искренний, и это сработало.
Как сказал Айра Гласс: «Просто покажитесь им, пусть они увидят, что вы обычный человек»[18].
Итак, если вы хотите, чтобы незнакомый человек поговорил с вами, как вам этого добиться? Как вариант можно копировать других и бравировать напускной уверенностью в себе. Но я скорее предлагаю честно сказать человеку с самого начала, кто вы и что вам нужно. Чужие люди за версту чуют лицемерие и отрепетированное дружелюбие (спасибо Свидетелям Иеговы! ). Я советую отрепетировать свое приветствие. Произнесите эти слова вслух. Так вы сразу поймете и услышите, что приветствие звучит неуклюже, или слишком длинно, или так, будто вы пытаетесь продать страховку, Иисуса или шоколадные батончики.
В истории с Ночным Странником я решил, что чем проще будет мое приветствие, тем лучше. Не нужно вдаваться в подробности; не стоит слишком давить. Будьте тактичны; не спорьте, если вам отказывают. Помните, что никто не обязан с вами разговаривать. В той ситуации люди, скорее всего, были напуганы. Как я мог одновременно уважать их страх и пытаться убедить в том, что им стоит поговорить со мной – совершенно незнакомым человеком? В конце концов, они от этого разговора ничего не выиграют.
|
|
|
К такому интервью вас не подготовит ни одно практическое занятие. Не нужно играть заученную роль. Нужно быть собой, нужно проявлять заботу и внимание. А еще быть настойчивым. Вам ведь важно выполнить работу.
Наконец я решил вот что: я полностью отдамся на волю случая, как тот мальчик у меня под дверью.
Я подошел к двери дома, находившегося по соседству с тем, в котором произошло нападение, и постучал. Ответа не последовало. Еще несколько минут неуверенности в себе.
Я перешел дорогу и постучался в дверь дома, стоявшего прямо напротив того, в котором было совершено нападение. Дверь открыла пожилая женщина, точнее, приоткрыла сантиметров на пять, насколько позволяла цепочка. Хозяйку едва можно было разглядеть сквозь плотную проволочную сетку. Я постарался произвести впечатление человека дружелюбного, но при этом не переборщить.
– Здравствуйте, я репортер газеты The Boston Globe, хотел бы поговорить с вами о последствиях того, что здесь на днях произошло.
Ответ не заставил себя долго ждать.
– Нет. – И женщина стала закрывать дверь.
– Я понимаю и очень не хочу вас беспокоить, – сказал я. – А не подскажете, кто, как вам кажется, мог бы поговорить со мной?
Дверь приостановилась, и через щель снова выглянул глаз женщины. «Только не вспоминай про “Парк юрского периода”», – подумал я. Женщина махнула рукой в направлении одного из домов.
– Возможно, вот они смогут, – сказала она. – Там спряталась женщина, когда ей удалось сбежать.
И дверь закрылась. Я перешел через дорогу и позвонил. Мне показалось, что дома кто‑ то есть, поэтому я решил немного подождать. Потом я снова позвонил и постучал. Да, внутри точно послышалось движение. Через несколько мгновений на пороге появилась женщина в халате и с полотенцем на голове. Я повторил заранее заготовленный текст, немного его расширив.
– Здравствуйте, я репортер газеты The Boston Globe, хотел бы поговорить с вами о последствиях того, что здесь на днях произошло. Насколько я понимаю, жертва спряталась у вас дома? Мне не хочется нарушать ваш покой. Может быть, вы уделите мне несколько минут и ответите на вопросы прямо здесь, у входа?
– The Boston Globe? – переспросила женщина. – Вы приехали из такой дали?
– Я работаю в Сан‑ Диего, – ответил я. – Мы хотели узнать, как чувствуют себя жители после того, как в районе происходит нечто подобное. Думаю, вы хорошая соседка, раз жертва пошла к вам, верно?
Женщина не раздумывала долго:
– У меня совсем нет времени стоять и разговаривать. Вы видите, я только что из душа, жду гостей. Но если вы хотите войти и поговорить на кухне, пока я готовлю ужин, то я буду не против.
|
|
|
