 |
Готовьтесь импровизировать. Дайте собеседникам возможность свидетельствовать. Как разговорить знаменитых и почти знаменитых
|
|
|
|
Готовьтесь импровизировать
Честно скажу: ее ответ меня потряс. Ночной Странник был еще на свободе. Как она поняла, что я не он?
Но именно так часто и проходят интервью. Вам кажется, что вы знаете, что дальше, но ваш собеседник вдруг сбивает вас с толку. Это роднит интервью с рассказами: начинаешь писать одно, но повествование вдруг принимает совсем другой поворот. Если хотите, чтобы рассказ получился живым и динамичным, следуйте за ним до тех пор, пока вам удается не терять основную идею. Если же вы будете жестко придерживаться первоначальной линии, история получится и в половину не такой интересной, а кто‑ то может и вовсе усмотреть в ней пропаганду. Интервью редко идут так, как вы запланировали. Об этом подробнее я расскажу чуть позже, но пока представьте, что интервью берут так же, как джазовые музыканты играют на сцене: крайне внимательно и с постоянной готовностью изменить курс. Они начинают играть мелодию, но, в зависимости от поведения солистов, а порой даже от реакции публики, могут вывернуть в абсолютно любую сторону.
У меня было не больше секунды на то, чтобы решить, могу ли я позволить себе импровизацию. Я думал, для всех будет безопаснее, если мы останемся на крыльце, у всех на виду. Но женщина пригласила меня в дом.
– Я не против, – изумленно выговорил я, – если только вы сами не против.
Она открыла дверь и направилась к кухне. В итоге я пробыл там почти два часа. Она даже ужином меня накормила! Мне было очевидно, что женщина на самом деле сама хотела поговорить о произошедшем. Она еще не полностью переварила события, ужас, последствия трагедии, а я был благодарным слушателем. Женщина предоставила мне много фактов и поделилась своими эмоциями.
|
|
|
Я смог взглянуть на ситуацию ее глазами. По окончании интервью она меня поблагодарила. И обняла. Да, это было очень странно, но я остался признателен ей за честность, доверие и человечность. А ужин был очень вкусный.
Дайте собеседникам возможность свидетельствовать
Уговорить ее ответить на мои вопросы оказалось проще, чем я думал. Как я уже замечал в других непростых ситуациях, люди часто хотят поговорить о том, что произошло. Они хотят засвидетельствовать события.
Понятие «засвидетельствования событий» я почерпнул у Рэя Брэдбери во время интервью. Он сказал, что мы в долгу перед Вселенной за то, что «становимся свидетелями чуда». Хорошие интервьюеры предоставляют собеседникам возможность высказать то, что они наблюдали, испытали, обдумали, в чем сомневались. Хорошие интервьюеры помогают нам понять себя и других, потому что они прорисовывают контуры новых измерений. В истории про Ночного Странника я смог помочь другим облечь в слова невнятные эмоции, которые они испытывали. Это очень ценно.
Перефразируя поэтессу Мэри Оливер, иногда самое важное, что мы можем сделать как люди, – это обратить внимание и засвидетельствовать[19].
Интервью помогают нам об этом рассказать.
Вот еще несколько ключевых фигур, которым я в тот день задал свои вопросы:
Библиотекарь, которая посвятила меня в подробности местной истории и посоветовала, что почитать о местной жизни. Помните, что я недавно говорил вам о библиотекарях? Золото, а не люди.
Владелец хозяйственного магазина, который рассказал мне, насколько взлетел спрос на замки для окон и дверей и лампочки с датчиками движения.
Продавец оружия, который рассказал, как резко выросли у него продажи.
Пастор местной лютеранской церкви, который готовился к следующей проповеди, зная, что его прихожане испытывают сильный страх после столкновения с ужасной жестокостью и насилием и что они вооружились до зубов.
|
|
|
Думаю, все эти люди были очень рады поговорить со мной. Они видели, что я старался засвидетельствовать то, что произошло, и сами желали поделиться со мной своими мнениями.
КАК РАЗГОВОРИТЬ ЗНАМЕНИТЫХ И ПОЧТИ ЗНАМЕНИТЫХ
Один из лучших фильмов об искусстве интервью на первый взгляд никак с интервью не связан. «Почти знаменит» (Almost Famous) – это фильм о рок‑ музыке и ее влиянии на музыкантов, об их спутниках и поклонниках. Он отдает дань музыке и тем, кто ее любит.
Но через несколько лет после выхода этого фильма я еще раз пересмотрел его и был поражен манерой проведения интервью, которую выбрал для себя пятнадцатилетний главный герой Уильям Миллер.
В самом начале фильма Уильям хочет написать материал о рок‑ группе Black Sabbath в журнал Creem, но вышибала не пускает его за кулисы. Уговорить охранника пропустить нет ни малейшей надежды. Затем прибывает команда на разогреве под названием Stillwater, и Уильям решается задействовать их.
– Здравствуйте, я журналист, пишу для журнала Creem, – говорит он, поднимая вверх номер журнала.
– Враг! – кричит один из музыкантов. – Журналюга!
– Я хотел бы взять интервью у вас или у кого‑ нибудь из вашей группы, – говорит Уильям.
Один из участников группы матом посылает молодого журналиста куда подальше. Другой снисходительно говорит: «Мы играем для фанатов, а не для критиков», – и машет рукой на прощание.
Но Уильям подготовился даже к встрече с командой Stillwater.
– Рассел, Джеф, Эд, Ларри, – обращается Уильям к участникам группы, мгновенно завоевывая их доверие. – Мне очень нравится ваша группа. Мне кажется, песня «Больной пес»[20] – большой шаг вперед. И вы, ребята, сами продюсируете, вместо Глина Джонса. Это очень правильно. И гитара у вас там просто огонь.
Уильям поднимает вверх кулак.
– Так держать, – говорит он. А потом поворачивается и отходит от двери.
Участники группы переглядываются.
– Эй, ты куда?! – выкрикивает один из музыкантов.
– Да, вернись! Продолжай! – вопит второй.
– Я вообще‑ то тоже огонь! [21]
А потом задняя дверь открывается, и парня затягивают внутрь.
Все остальное кино – это мастер‑ класс по желательному и нежелательному поведению во время интервью со знаменитостями. Очень рекомендую. Сначала Уильям думал, что будет разговаривать только с Black Sabbath, но смог сымпровизировать и обратиться к команде Stillwater. Как пел Стивен Стиллз: «Если не можешь быть рядом с тем, кого любишь, люби того, кто рядом с тобой». Уильям знал песни этой группы, подольстился к музыкантам и позволил им решать свою журналистскую судьбу.
|
|
|
Уговаривая известных людей дать вам интервью, готовьтесь к особым вызовам. Хорошо, если они рекламируют кино, книгу, диету, кандидата на выборах, мероприятие или новый аромат, и тогда ваше интервью интересно им как что‑ то вроде информативной рекламы. В противном случае вы им просто не нужны. Но вам‑ то они нужны. Поэтому вам придется сделать финт ушами и направить их энергию себе на пользу. Вам нужно упираться на то, что интересно им, но вовсе не обязательно вам. А еще вам нужно найти что‑ то, что выделит вас из череды других интервьюеров.
Придется использовать шкурный интерес собеседника. А для этого нужна подготовка.
Почему этому человеку нужно отвечать на ваши вопросы? Вот что вы должны ему объяснить. Он должен понимать не хуже вас, в чем цель интервью. А ведь эта цель должна прийти вам в голову задолго до начала интервью. Тщательно продумайте убедительные аргументы. Продемонстрируйте, что вы достаточно хорошо подготовлены, чтобы не задавать те вопросы, на которые собеседник уже отвечал тысячу раз.
Когда я пригласил Карима Абдул‑ Джаббара на интервью в рамках нашего «Писательского симпозиума», я решил, что в первую очередь обращу его внимание на то, о чем мы не будем говорить. «Баскетбол меня не интересует», – сказал ему я. На самом деле я сказал это его менеджеру (чуть подробнее об общении с посредниками я расскажу позднее). Это же не баскетбольный симпозиум. Это симпозиум писательский. И я хотел поговорить с ним о писательстве. А если быть еще точнее, о его писательстве. Я сказал, что хочу обсудить с ним его авторские колонки в The Washington Post и журнале Time на тему расизма, ислама, политики и применения оружия полицейскими, о его книгах для молодежи, о научно‑ фантастических книгах, о книгах об истории темнокожего населения и о новой его работе, о дружбе с тренером Университета Калифорнии в Лос‑ Анджелесе Джоном Вуденом. Я хотел поговорить о чтении и писательстве, о том, почему его авторский голос важен.
|
|
|
Я подумал, что с вопросами о баскетбольной карьере к нему обращались очень многие. А возможно, и о его замечательной роли помощника командира корабля в фильме «Аэроплан» (Airplane). Я был уверен, что он устал говорить об одном и том же, и к тому же все это связано с его прошлым. А ведь после завершения баскетбольной карьеры в его жизни произошло много интересного.
У Абдула‑ Джаббара не было необходимости разговаривать со мной. Он не обделен вниманием публики. Интервью со мной не принесет пользы его карьере. Я не заплачу ему целое состояние за эту беседу. Но я решил, что не так‑ то часто ему выпадает шанс поговорить о чтении и писательстве. Решил, что ему захочется обсудить эти темы. И не ошибся.
Однажды я загорелся желанием пригласить на интервью одного писателя, был абсолютно уверен, что мне нужен именно он, но буквально каждый, кому я говорил об этом, начинал убеждать меня, что я в жизни его не уговорю. Он просто очень редко дает интервью, говорили они. Наконец я нашел способ обратиться к нему напрямую (так всегда лучше) и сыграл свой коронный номер. «Писательский симпозиум» всегда проходит в феврале, поэтому я предложил этому писателю выбрать дату в феврале следующего года. «Извините, – пришел ответ, – я участвую не более чем в одном мероприятии в месяц, и несколько грядущих февралей у меня уже заняты».
Он думал, что так легко от меня избавится.
Я же немедленно ответил ему: «Какой ближайший февраль у вас свободен? »
– Через пять лет, – ответил он, на этот раз абсолютно уверенный, что отделался от меня.
– Мне это подходит.
Он приехал на симпозиум через пять лет – и был великолепен. Мы с ним до сих пор поддерживаем связь.
Кроме поиска тем, интересующих самих собеседников, и настойчивости, не лишним для вас будет умение делать вопросы более личными. Не для вас личными (хотя и это иногда неплохо, главное – не быть при этом слишком надоедливыми). Личными для тех, с кем хотите поговорить – поэтому я достаточно долго работаю над приглашениями для каждого из писателей. Я стараюсь ссылаться на их произведения, вклад в литературу, уникальность. К одному приглашению я однажды приложил небольшой подарок новорожденному, когда узнал, что супруга писателя совсем недавно родила. Еще как‑ то раз просил одного коллегу с факультета приложить личную записку к приглашению, потому что когда‑ то он был профессором в том университете, в котором училась жена этого писателя. Потом просил друга одной писательницы (и моего) доставить ей мое приглашение. Словом, я выдумывал все что угодно, лишь бы придать просьбе более личный характер. Так я переставал быть безымянной организацией, которой необходимо было заполнить пробелы в рабочем графике. И потенциальные гости чувствовали, что к ним проявляют искренний интерес.
|
|
|
Ларри Любенау, о котором я рассказывал в прошлой главе, добился интервью с Луи Армстронгом, уговорив работника гостиницы, который собирался отнести Армстронгу ужин в номер, разрешить ему прикинуться разносчиком еды. Как только Любенау попал в комнату, он признался Армстронгу, кто он, и спросил, нельзя ли ему взять интервью.
Я вовсе не призываю вас обманывать и выдавать себя за кого‑ то другого, но иногда без этого своего добиться невозможно. Вероятно, Джанет Малкольм все‑ таки была не так далека от истины.
Обычно, когда я прошу писателя об интервью, я пытаюсь найти в написанном этим писателем нечто такое, что можно связать с текущими событиями или каким‑ то случаем из моей жизни. Так тоже можно сделать приглашение на интервью более личным.
Приглашая на наш симпозиум Билла Мойерса[22], я отдавал себе отчет, что хочу от него слишком многого: он живет в Нью‑ Йорке (хотя погода в Сан‑ Диего в феврале – не такой уж плохой повод прилететь! ) и я точно не смогу заплатить ему столько, сколько ему, вероятно, предлагают в других местах. Но я знал, что он родом с юга и потому питает слабость к писателям из южных штатов. Пока я думал, как сделать поездку ко мне на интервью привлекательной для этого гостя, мне попалась вот такая строчка в книге Фланнери О’Коннор «Тайны и обычаи» (Mystery and Manners):
«[Христианский писатель] занимается не тем, что решает, что будет хорошо для христианина, и дарует ему именно это. Как полный сомнений Иаков, он смело встречает все, что встречается ему на пути, и не знает, выйдет ли он целым из этой борьбы».
Я сказал Мойерсу, что эта строчка напомнила мне о его журналистике, книгах и выступлениях. А ведь если бы я тщательно не продумывал, как его пригласить, я и не узнал бы об этих материалах, книгах и выступлениях. В этом и состоит процесс подготовки[23].
Пытаясь найти тоненькую нить связи со знаменитостью, обратите внимание на то, что происходит вокруг вас, на то, что вы читаете, слышите, наблюдаете перед собой, испытываете, и используйте это как способ заявить о своей готовности вступить в диалог.
Великий спортивный журналист и комментатор Дик Энберг был одним из немногих людей, кто сумел уговорить легендарного бейсболиста Теда Уильямса дать ему интервью. Как? Он был хорошо подготовлен, настойчив и креативен. Тед Уильямс был для Энберга настоящим идолом. Когда Энберг комментировал игры клуба California Angels в 1969 году, Уильямс был менеджером клуба Washington Senators. В обязанности Энберга входила организация шоу до и после игры, и он решил добиться участия Уильямса в шоу до начала матча.
Проблема заключалась в том, что Уильямс ненавидел журналистов и почти не давал интервью.
Энберг пролистал автобиографию Уильямса в поисках каких‑ то зацепок, а потом заглянул в Бейсбольный реестр – и вот же она! Как‑ то раз в 1941 году Тед Уильямс подавал мяч на позиции питчера целый иннинг и выбил двух игроков Детройта в аут. Вот за что зацепился Энберг. Он спросит знаменитого отбивающего об успехах в подаче.
Во время отработки удара по мячу Энберг подошел к Уильямсу со спины, представился и сказал, что хочет пригласить его на свое шоу. Уильямс проигнорировал его, продолжив смотреть на игроков своей команды на поле. Тогда Энберг сказал:
– Обещаю, что не задам ни одного вопроса об отбивании мяча.
Уильямс посмотрел на Энберга, и тот продолжил:
– Я хочу поговорить о том случае, когда вы подавали, играя за клуб Red Socks[24] против Tigers[25] и вывели Руди Йорка из игры после трех страйков.
Уильямс обнял Энберга за плечо и согласился на интервью. И вообще после этого они поддерживали дружеские отношения всю свою жизнь.
– Он не захотел бы разговаривать со мной, если бы я задавал ему те же вопросы, которые задавали абсолютно все, – спустя много лет сказал мне Энберг.
Есть еще как минимум один способ уговорить знаменитость разговаривать с вами, но он рискованный и несколько противоречит здравому смыслу. Выбрав его, готовьтесь работать на перспективу. Тактика такова: игнорируйте этого человека.
Именно так поступила спортивная обозревательница Джеки Макмаллен, когда захотела взять интервью у звезды баскетбола Патрика Юинга. Макмаллен, которая сама когда‑ то была блестящей баскетболисткой в колледже, писала о матчах НБА в Sports Illustrated, The Boston Globe и ESPN. Она знала об игре больше других журналистов и каждый раз, работая над статьей про клуб New York Knicks, она замечала, что после игры все репортеры окружают знаменитого центрового команды Патрика Юинга и просят именно его комментария, даже если сам он в этой игре особенно себя не проявил.
Макмаллен пошла другим путем. На нашем «Писательском симпозиуме» она рассказала, что обращалась за комментарием практически к каждому игроку команды, но только не к Юингу. В одном сезоне она была беременна, и ее положение было уже заметно.
Когда начался новый сезон, Макмаллен продолжила вести себя по‑ старому, то есть разговаривала в раздевалке почти со всеми игроками, кроме одного, и вот после одной игры, по ее воспоминаниям, ей показалось, что весь свет померк у нее за спиной. Она обернулась и увидела громадную фигуру Юинга (его рост – больше двух метров).
– Кто у вас? – спросил он.
– Простите? Не понимаю, о чем вы, – отозвалась Макмаллен.
– Я видел вас в раздевалке в прошлом сезоне, и вы были беременны. У вас мальчик или девочка?
Макмаллен говорит, что так начались их плодотворные профессиональные отношения. В конце концов она написала о Юинге очерк в The Boston Globe и выиграла за него национальную награду спортивных журналистов агентства Associated Press.
Еще один секрет, который может помочь вам договориться об интервью с известным человеком: максимально упростите ему задачу. Когда я хочу поговорить со знаменитостью, я стараюсь заручиться только ее согласием прийти на интервью. Это означает, что им не обязательно готовиться к беседе на определенную тему или что‑ то специально читать. Если они могут или хотят, пусть готовятся, но я предполагаю, что они люди занятые и еще одно задание им просто ни к чему. Будет проще, если они явятся и ответят на вопросы. Иногда согласие дать вам интервью зависит только от того, насколько человека это «не напрягает». Так произошло, когда поговорить со мной согласилась ведущая подкаста Криста Типпет. Брать у людей интервью – это ее профессия. И вот я приглашаю ее отвечать на вопросы, а не задавать их. Как ей такая идея? Такой вариант ей очень понравился.
Время от времени вы будете удивлены желанием человека помочь вам. Если вы автоматически считаете, что кто‑ то не захочет отвечать на ваши вопросы из‑ за того, что вы юны, малоизвестны или не можете «подать себя», то вот вам такой случай. Я много лет мечтал пригласить на наш «Писательский симпозиум» Рэя Брэдбери, но мне не хватало смелости и связей. Закрыв глаза на собственное правило из главы 1 о том, что необходимо определить конкретную цель интервью, я не озаботился формулированием этой цели. Я просто большой поклонник Брэдбери, и я знал, что он с огромным энтузиазмом относится к писательству. Этого было достаточно.
Я услышал, что он выступает на одной конференции, и сердце мое забилось сильнее от осознания, что я нахожусь с ним в одном помещении. «Сейчас или никогда, – подумал я. – Я должен пригласить его сегодня же». Но что, если он ответит: «С чего бы? » Или: «Впервые слышу о вашем симпозиуме». Или: «Не тратьте мое время». Смогу ли я перенести такое унижение на публике?
И вот я больше часа простоял в очереди за автографом, просто чтобы спросить, как лучше пригласить его к себе на симпозиум. Брэдбери написал на листке бумаги номер своего факса и протянул его мне со словами: «Спросите, и все! » После чего повернулся к следующему в очереди. На следующий день я направил факс, и Брэдбери сразу же согласился.
Но даже если бы я тщательно продумал цель интервью, все это было бы не важно. К нему невозможно было применить традиционные правила проведения интервью. За первые несколько минут нашего разговора, который показывали по телевидению, Брэдбери нарушил сразу все правила, и разговор заметался, как шарик для игры в пинбол, в самых разных направлениях вслед за смещающимся фокусом его внимания.
Он жаловался, дурачился, умолял, вдохновлял, развлекал, обучал.
Не было в аудитории более бесполезного человека, чем я, интервьюер.
И интервью получилось просто эпохальным.
|
|
|
