 |
Три мира.. Об Истинном (внутреннем) Человеке
|
|
|
|
Три мира.
Учение о двух натурах Григория Сковороды связано с существованием трёх миров: макрокосма, микрокосма – человека и мира символического. Каждый из них имеет внутреннюю природу и внешнюю, видимую. Все три мира взаимосвязаны между собой и как бы отражаются друг в друге.
Внешний мир Григорий Саввич называет макрокосмом или «миром миров», состоящим из множества малых. Макрокосм, большой мир или Вселенная, - это «всеобщий и мир обительный, где все рожденное обитает». [60]
В согласии с учением о двух натурах, макрокосм имеет две природы. Внешняя природа – это всё эмпирическое разнообразие вещей, входящих в большой мир. За миром вещей просматривается подлинная сокровенная природа большого мира – Бог, божественное бытие, истолковываемое Сковородой в христианско-неоплатоническом, в некотором смысле даже пантеистически-мистическом духе. Бог не есть творец мира. Он не существует вне мира. Он есть вечная неизменная сущность мира.
Микрокосм или малый мир – человек. Его жизнь протекает в большом мире, но он включает в себя и макрокосм. Две человеческие натуры – это эмпирически «реальный» телесный человек, и истинный человек – подлинный, духовный. Именно его должен достичь в самопознании каждый. И таким образом можно «прозреть таящуюся в теле своем вечность и будто искру в пепле своем вырыть. Сия искра — прочие миры, и сия мысленная зеница провидит в них вечность». [61] Каждому человеку предстоит «родиться» для мира духовного и почитать его в других людях
«В великом и в малом мире вещественный вид дает знать об утаенных под ним формах, или вечных образах. Такое же и в символичном, или библейном, мире, собрание тварей составляет материю». [62]
|
|
|
Это третий мир - символический мир, представленный, согласно Сковороде, прежде всего Библией. «Мир символов» также проявлен в мифологических образах, фольклоре, философских суждениях. Этот мир объединяет в себе макро- и микрокосм, являясь посредником между ними.
«Библия есть символический мир, затем что в ней собраны небесных, земных и преисподних тварей фигуры, дабы они были монументами, ведущими мысль нашу в понятие вечной натуры, утаенной в тленной так, как рисунок в красках своих». [63]
Сакральной основой внутренней природы всех трёх миров является София - Премудрость Божья. Пребывая в каждом из трёх миров, она является разумной основой мира, доступной для познания человека. Человек, живущий согласно Софии, уже не подвластен смертной природе вещей.
Об Истинном (внутреннем) Человеке
«Стань … на ровном месте и вели поставить вокруг себя сотню зеркал венцом. В то время увидишь, что один твой телесный болван владеет сотнею видов, от единого его зависящих. А как только отнять зеркала, вдруг все копии скрываются во своей исконности, или оригинале, будто ветви в зерне своем. Однако же телесный наш болван и сам есть единая только тень истинного человека».
Г. Сковорода [64]
Человек есть малый мир, мир, которому доступно познание других миров – больших и малых. Потому что они присуще ему внутренне. Потому что в человеке присутствует «искра божие» - «матерь наша» – Премудрость Божия. Это внутренняя изначальная природа человека.
Внешний человек – житель внешних миров, свидетель их материального проявления. Этот эмпирический человек живёт заботами внешнего мира, стремится его познать и использовать результаты этого познания для решения своих внешних проблем. Так внешний мир тлена затягивает человека в пучину мирских мыслей и желаний.
|
|
|
Он забывает о призыве древнего оракула: «познай самого себя! ». Но что это значит – познать самого себя? Это значит – познать вою внутреннюю сокровенную природу, познать в себе Софию - Премудрость Божию. Только внутренняя невидимая природа, недоступная телесному оку, может даровать человеку бессмертие. Эта вечная невидимая натура в человеке есть истинный Человек.
Григорий Сковорода, верный своему дуализму миров не устаёт напоминать: «два сердца, два! », «два ока, два! ». Одно сердце физическое, подлежащее тлену. Мысли, возникающие в этом сердце, есть сами «сено тлен». Око внешнего человека способно воспринять только тени материальной природы. А значит, порабощено ложным миром.
С загадкой человека у Сковороды связан образ древнего античного чудовища – сфинкса, который предстаёт перед путником с девичьем лицом и телом льва и задаёт ему задачу. Если человек не в силах дать верный ответ на поставленный вопрос, чудовище терзает его лютой смертью.
Загадка сфинкса скрывает в себе тайну двойственной природы человека и тайну его бессмертия. В большом мире человек путник, путник и скиталец, ищущий пристанища. Только нет его в тленном мире. Здесь каждый обречен на смерть. Этот мир, который страстно привлекает молодого человека, который пробуждает в нём желания и побуждает к активным действиям, тем самым, лишь только запутывает в свои сети, обрекая на страдания и смерть.
В этом же диалоге Сковороды «Имя ему – потоп змиин» появляется образ ещё одного чудовища – исполинского змея, ползущего по земле. Аллегорический образ змея в философии Сковороды неоднозначен. В данной своей ипостаси змей является олицетворением видимой материальной природы, увлекшей за собой Адама и Еву, а за ними и весь род людской. Внешний мир, полный искушений, лжи, тлена – это его порождение. И это есть он сам. Это он устроил мировой потоп, в котором тонут люди – во лжи и суевериях. Это он закрыл пути-дороги к познанию блаженной природы и истинного Человека. Ползущий змей есть злое начало мира. «.. мы ползаем по земле, как младенцы, а за нами ползет и змий». [65]
«Но не всегда он вредит». Сковорода обращает внимание на образ змея, поднятого над землёй Моисеем. В этом случает он символизирует Воскрешение, способность к преобразованию и обновлению. Змей «Лжив, но не истинный. Юрод, но и премудр. Зол, но он же и благ. … Будет, в нём станешь видеть одну злость и плоть, не перестанет тебя уязвлять и питать…». [66] «Подними прежде не змеиное, но твое самое сердце, куда? К вечному, а змей во след твой самовольно вознесется в гору и повиснет на дереве, а тебе на шее. … Он только тогда вреден, когда по земле ползает. »[67]
|
|
|
Змей, свитый в кольцо… «Змей он и Бог есть. ». Он символизирует собой уже ПРЕДЕЛ материального мира, являет собой образ радуги, открывая тайну присутствия бога в мире.
Задача человека – сквозь видимую «натуру» (материю, плоть) прозреть «натуру» невидимую – «безначальное единоначало», софийную основу каждого из трех «миров»: иерархию форм-эйдосов-архетипов. Чтобы победить смерть, нужно обратиться внутрь себя и познать – найти в себе истинного Человека. Так где же его искать?! Нет его нигде!
Диоген средь бела дня с фонарём в руках на людной площади искал его.. - Не нашёл. Многие его ищут. Но бессмысленно ищут. Не ведают, как искать. «Многие ищут его в единоначальствах кесаря Августа, во временах Тибериевых, во владениях Пилатовых и прочее. Но все-то ищут. Где? Здесь!
В мире сем! Между мертвыми... Пожалуй, поищи поискуснее. «Нет здесь! » Многие волочатся по Иерусалимам, по Йорданам, по Вифлеемам, по горам Кармильским, по Фаворам, по холмам Синайским и Афинским; нюхают между Евфратами и Тиграми реками. Тут-то он, конечно, думают: «Вот-вот! Здесь Христос! Здесь! Вот он! » Кричат и другим: «Здесь Христос! » «Знаю, — кричит ангел, — Иисуса распятого ищете». «Нет здесь! Нет! » Многие ищут его по высоким мирским частям, по великолепным домам, по церемониальным столам и проч. Многие ищут, зевая, по всему голубому звездоносному своду, по Солнцу, по Луне, по всем Коперниковым мирам... «Нет здесь! » Ищут в долгих молениях, в постах, в священных обрядах... Ищут в деньгах, в столетнем здоровье, в плотском воскресении, в плотском очеисцелении... «Нет здесь! » Что за беда? Да где ж он? Конечно ж, тут он, если красно говорить в проповедях, знать пророческие тайны, переставлять горы, воскрешать мёртвых, раздать имение, мучить своё тело стужей и.. Но молниевидный ангел одно им кричит: «Нет здесь! » Конечно ж, его нигде нет, когда и тут нет. Тьфу! Конечно, друг мой, нет его для тебя. Затем, что его не знаешь и не видишь его... »[68]
Если философское учение Григория Сковороды начинается с девиза «Познай себя! », то его завершением является его учение об истинном человеке, как результата познания его собственной жизни.
«Зачем вы тут? Ищете человека?.. Нет здесь! Восстал! » … «Нет его царстве сих мертвецов! Он всегда жив. Там ищите его. В царстве живых. … Да где же там? – «По ту сторону (…) Иордана, на святом месте, уже не тленном. На горе нагорной, высокой. Обетованной.. Туда-то он воззрел, увидел человека. Познал и поклонился ему, владыке своему». [69]
|
|
|
