 |
Отвергнутый жених
|
|
|
|
Сир Геррис Дринквотер вернулся в пирамиду ближе к часу привидений. Боб, Книжник и Костяной Билл отыскались в одном из миэринских подвалов: они пили вино и смотрели, как нагие рабы убивают друг друга голыми руками и подпиленными зубами.
– Боб достал нож и захотел проверить, вправду ли у дезертиров в животах содержится желтая слизь. Я дал ему дракона и спросил, не устроит ли его этот желтый кружочек. Он попробовал монету на зуб и пожелал знать, что я хочу купить. Когда я ответил, он убрал нож и осведомился, напился я или спятил.
– Пусть думает что хочет, лишь бы доставил послание, – сказал Квентин.
– Доставит, не сомневайся. И встреча твоя тоже состоится, могу поспорить. Оборванец наверняка велит Крошке Мерис вырезать и поджарить с луком твою печенку. Зря мы не послушались Селми. Когда Барристан Смелый велит бежать, умный берет ноги в руки. Пока порт еще открыт, корабль до Волантиса найти можно.
Сир Арчибальд позеленел при одном намеке на море.
– Нет уж, хватит с меня. Я скорей на одной ноге поскачу в Волантис.
«Волантис, – подумал Квентин. – Потом Лисс… а там и домой. С пустыми руками. Выходит, что трое храбрых погибли зря».
Хорошо бы снова увидеть Зеленую Кровь, Солнечное Копье, Водные Сады, подышать горным воздухом Айронвуда вместо влажного зловония залива Работорговцев. Отец не скажет в упрек ни слова, но Квентин прочтет разочарование в его взоре. Сестра обольет его презрением, песчаные змейки доймут насмешками, а названый отец лорд Айронвуд, пославший родного сына защищать принца…
– Я вас не держу, – сказал друзьям Квентин. – Отец доверил это дело мне, а не вам. Я остаюсь, а вы добирайтесь домой по своему усмотрению.
|
|
|
– Тогда мы с Дринком тоже останемся, – тут же заявил здоровяк.
На следующую ночь к принцу пришел Дензо Дхан.
– Он встретится с тобой завтра, у рынка пряностей. Найди дверь с пурпурным лотосом, постучи дважды и скажи «свобода».
– Согласен. Со мной будут Арч и Геррис, он тоже может привести двух человек – не больше.
– Как скажете, мой принц, – ехидно ответил Дензо. – Приходите на закате и смотрите, чтоб «хвоста» не было.
Из Великой Пирамиды дорнийцы вышли загодя, чтобы без спешки найти нужную дверь. Квентин и Геррис опоясались мечами, здоровяк повесил на спину боевой молот.
– Еще не поздно передумать, – сказал Геррис на пути к рынку. В переулке разило мочой, неподалеку грохотала телега, перевозящая мертвых. – Костяной Билл говорит, что Крошка Мерис способна мучить человека месяц, не давая ему умереть. Мы надули их, Квент. Использовали их, чтобы добраться сюда, и перебежали к Нахарису.
– Как нам и было приказано.
– Оборванец хотел, чтобы мы сделали это только для виду, – заметил Арч. – Все остальные – сир Орсон, Хангерфорд, Дик‑ Соломинка, Уилл Лесной – до сих пор сидят в темнице по нашей милости. Лохмотнику это, думаю, не понравится.
– Ему нравится золото, – сказал Квентин.
– Жалко, что у нас его нет, – засмеялся Геррис. – Ты веришь в этот мир, Квент? Я не верю. Половина города считает того драконоборца героем, другая половина плюется от одного его имени.
– Гарза его звали, – сказал здоровяк.
– Гархаз, – поправил Квентин.
– Гиздар, Гамзам, Гугнуг – какая к дьяволу разница! По мне, они все Гарзы. Какой он драконоборец – поджарил дракон ему задницу, всего и делов.
– В храбрости ему не откажешь. – Сам Квентин вряд ли отважился бы выйти против дракона с одним копьем.
– В общем, да: погиб он и впрямь как герой.
– Где там – визжал, как свинья, – сказал Арч.
– Королева, если даже она вернется, до сих пор замужем, – заметил Геррис, положив руку на плечо Квентину.
|
|
|
– Тюкну короля Гарзу молотом, враз овдовеет.
– Гиздаром его зовут!
– Тюкну разок, никто и не вспомнит, как его звали.
«Они забыли, для чего мы здесь, – думал Квентин. – Дейенерис – только средство, не цель. „У дракона три головы, – сказала она. – Пусть мой брак не лишает вас последней надежды. Я ведь знаю, зачем вы приехали: ради огня и крови“».
– Во мне есть кровь Таргариенов, вы знаете. Мой род восходит к…
– Плевать мне, куда он восходит, – сказал Геррис. – Драконам нет дела до твоей крови, разве что отведать ее захотят. Они тебе не мейстеры, чтобы читать им исторические труды. Неужели ты в самом деле хочешь попробовать, Квент?
– Я должен. Ради Дорна, ради отца. Ради Клотуса, Вилла и мейстера Кеддери.
– Мертвым все равно, – сказал Геррис.
– Они умерли, чтобы я мог жениться на королеве драконов. Клотус называл это большим приключением. Дорога демонов, бурное море, а на том конце – самая прекрасная в мире женщина. Есть о чем рассказать внукам, но у Клотуса внуков не будет, если только он не сделал ребенка той девке в таверне. И Вилл не дожил до свадьбы… Хотелось бы все же, чтобы их смерть имела какой‑ то смысл.
– Его смерть тоже имеет смысл? – Геррис показал на валяющегося под стеной мертвеца, над которым кружились мухи.
– Он заразный, не подходи к нему. – Сивая кобыла носится по всему городу – неудивительно, что на улицах пусто. – Скоро Безупречные погрузят его на телегу.
– Я хотел лишь сказать, что смысл имеет жизнь, а не смерть. Я тоже любил Вилла и Клотуса, но этим их не вернешь. Ты совершаешь ошибку, Квент: нельзя доверять наемникам.
– Они такие же, как все люди. Любят золото, славу, власть – на это я и полагаюсь. – «На это и на свою судьбу». Он принц Дорна, и в его жилах течет кровь драконов.
Когда они нашли намалеванный на двери лотос, солнце как раз закатилось. Дверь принадлежала низкому кирпичному строению в ряду таких же домишек, ютящихся под сенью желто‑ зеленой пирамиды Раздаров. Квентин постучал дважды, как было велено. Грубый голос за дверью пробурчал что‑ то на смеси старогискарского с валирийским.
– Свобода, – ответил на том же языке принц.
Дверь отворилась. Первым предосторожности ради вошел Геррис, Квентин за ним, здоровяк последним. Голубоватый ароматный дым, стоявший внутри, не до конца заглушал вонь мочи, кислого вина и тухлого мяса. Помещение, чего снаружи не было видно, тянулось через все смежные дома вправо и влево: вместо дюжины хибар – один большой винный погреб.
|
|
|
В этот час он был заполнен лишь наполовину. Одни посетители встречали дорнийцев скучающими, любопытными или враждебными взглядами, другие толпились у ямы, где дрались на ножах двое нагих бойцов.
Пока Квентин искал глазами тех, с кем пришел встретиться, открылась еще одна дверь, и вошла старуха в темно‑ красном токаре с каймой из крохотных золотых черепов – белая как молоко, с седыми редкими волосами.
– Я Зарина Пурпурный Лотос, – сказала она. – Спускайтесь, вас ждут внизу.
По деревянной лестнице первым сходил здоровяк, а Геррис шел сзади. Лестница была длинная и такая темная, что Квентин придерживался за стенку. На нижних ступенях сир Арчибальд вынул кинжал.
Кирпичный склеп под лестницей был втрое больше погребка наверху. Огромные деревянные чаны вдоль стен, красный фонарь на крюке, перевернутый бочонок вместо стола и черная свечка на нем.
Кагго Трупоруб с черным аракхом на бедре прохаживался у чанов, Крошка Мерис с глазами как два серых камня стояла с арбалетом в руках. Дензо Дхан, третий лишний, запер дверь на лестницу и занял пост перед ней.
Принц‑ Оборванец сидел у стола‑ бочонка с чашей вина. Желтый огонек свечки золотил его серебристо‑ серые волосы и увеличивал мешки под глазами. Под бурым дорожным плащом серебристо поблескивала кольчуга – замышляет предательство или просто заботится о своей безопасности? Старый наемник – осторожный наемник.
– Без плаща вы совсем другой человек, милорд, – сказал, подойдя к нему, Квентин.
– Мои лохмотья нагоняют страх на врагов, наполняют моих ребят отвагой лучше всякого знамени, а без них я невидим. Присаживайтесь, – показал он на скамейку напротив себя. – Не знал, что вы тоже принц. Хотите выпить? У Зарины и еду подают. Хлеб черствый, о мясе и говорить не приходится: жир да соль. Она говорит, что это собака – по мне, скорее крысятина, но жизни не угрожает. Остерегаться следует вкусных блюд: в них‑ то и кладут яд.
|
|
|
– Вы привели с собой трех человек, хотя мы договаривались о двух, – со сталью в голосе сказал Квентин.
– Мерис не в счет, она женщина. Покажи, что у тебя под рубашкой, милая.
– Нет нужды. – Груди у нее, если верить слухам, отрезаны. – Она женщина, согласен, но вы все‑ таки нарушили договор.
– Что ж я после этого за рвань, что за дрянь. Трое против двоих – не слишком большой перевес, но надо пользоваться тем, что тебе посылают боги. Мне это знание далось дорогой ценой, а вам я его предлагаю даром. Садитесь и говорите, зачем пришли. Обещаю не убивать вас, пока не выскажетесь… Это самое меньшее, что я могу сделать для своего брата‑ принца. Квентин, не так ли?
– Квентин из дома Мартеллов.
– «Лягуха» вам больше шло. Не в моих привычках пить с лжецами и дезертирами, но любопытство сильнее меня.
Квентин сел. Одно неверное слово, и в этом склепе прольется кровь.
– Простите, что обманули. В залив Работорговцев мы могли попасть только как рекруты.
– Каждый перебежчик рассказывает нечто подобное, – пожал плечами Принц‑ Оборванец. – Вы у меня не первые, и у всех найдутся свои причины. Сын болен, жена рога наставляет, другие солдаты заставляют сосать им. Ссылавшийся на последнее был просто душка, но я его не простил. Другому, заявившему, что сбежал из‑ за паршивой жратвы, я велел отрезать ноги, поджарить их и скормить ему. Потом он стал нашим поваром. Еда заметно улучшилась, и когда его контракт истек, он подписал новый. Вы засадили моих лучших людей в тюрьму, и я сомневаюсь, что вы умеете стряпать.
– Я принц Дорна, исполняющий долг перед своим отцом и своим народом. Много лет назад был заключен брачный договор…
– Слышал. И что же? Серебряная королева пала в ваши объятия, увидев этот пергамент?
– Нет, – ответила вместо Квентина Крошка Мерис.
– Нет? Ах да, вспомнил: ваша невеста улетела верхом на драконе. Не забудьте пригласить нас на свадьбу, когда вернется. Ребята с удовольствием выпьют за вас, да и мне очень нравятся вестеросские свадьбы, особенно провожание. Хотя… Дензо! Не ты ли говорил, что королева вышла за какого‑ то гискарца?
– Ну да. Он знатный миэринец, богач.
– Быть того не может. А как же ваш договор?
– Она его на смех подняла, – сказала Мерис.
«Неправда». Другие, может, и видели в нем смешную диковинку вроде темнокожего изгнанника, которого держал при своем дворе король Роберт, но королева всегда была с ним любезна.
|
|
|
– Мы приехали слишком поздно, – посетовал Квентин.
– Конечно. Надо было дезертировать сразу. Итак, невеста изменила Принцу‑ Лягушке – не потому ли он прискакал ко мне? Три храбрых дорнийца решили возобновить свой контракт?
– Ничуть не бывало.
– Экая жалость.
– Юрхаз зо Юнзак погиб.
– Нашли чем удивить: я видел это своими глазами. Бедняга упал, убегая от дракона, и тысяча его близких друзей прошла сверху. Желтый Город, конечно же, безутешен. Вы пришли, чтобы почтить его память?
– Нет. Юнкайцы уже выбрали нового верховного воеводу?
– Совет мудрых господ пока не пришел к согласию. Называли Йеццана зо Каггаца, но и его уже нет в живых. Мудрые господа командуют нами поочередно. Сегодня Хмель‑ Воевода, завтра Вислощекий…
– Кролик, – поправила Мерис. – Вислощекий был вчера.
– Благодарю, дорогая. Юнкайские друзья снабдили нас расписанием, мне следует почаще в него заглядывать.
– Юрхаз зо Юнзак нанимал вас на службу.
– Контракт от имени своего города подписывал он, это так.
– Миэрин и Юнкай заключили мир, что предполагает снятие осады и роспуск армии. Битвы не будет, город на разграбление не отдадут.
– Жизнь полна разочарований.
– Долго ли, по‑ вашему, юнкайцы будут платить жалованье вольным отрядам?
Принц‑ Оборванец отпил из чаши.
– Неприятный вопрос, но такова уж участь наемников. Кончится одна война, начнется другая. Кто‑ то где‑ то всегда дерется. В это самое время Красная Борода подбивает наших юнкайских друзей послать королю Гиздару еще одну голову, рабовладельцы и вольноотпущенники точат ножи друг на дружку, Сыны Гарпии строят козни в своих пирамидах, сивая кобыла топчет равно господ и рабов, дракон в травяном море гложет косточки Дейенерис Таргариен. Кто правит Миэрином сегодня, кто будет править завтра? Я уверен в одном: кому‑ нибудь мы да понадобимся.
– Вы нужны мне. Дорн берет вас на службу.
Принц‑ Оборванец покосился на Мерис.
– В дерзости нашему Лягухе, право же, не откажешь. Позвольте напомнить, дражайший принц: последним документом, который мы подписали вместе, вы подтерли свой нежный задочек.
– Я заплачу вам вдвое больше против юнкайцев.
– Золотом? Сразу же, как подпишем?
– Часть выплачу, когда будем в Волантисе, остальное дома, в Солнечном Копье. Мы везли с собой золото, но сдали его в банк после вступления в ваш отряд. Я покажу вам расписку.
– И заплатите, однако же, вдвое больше?
– Две расписки покажет, – вставила Мерис.
– Остаток получите в Дорне, – стоял на своем Квентин. – Мой отец – человек чести и выполнит любой договор, к которому я приложу печать. Даю слово.
Принц‑ Оборванец допил вино и перевернул чашу.
– Посмотрим, верно ли я все понял. Отъявленный лжец и клятвопреступник сулит нам златые горы. Что Сыны Ветра должны сделать взамен? Разбить юнкайцев и взять Желтый Город? Выйти против дотракийского кхаласара? Доставить принца домой к отцу? Уложить королеву Дейенерис в его постель? Скажи, Принц‑ Лягушка, чего ты от меня хочешь.
– Чтобы вы помогли мне украсть дракона.
Кагго Трупоруб хрюкнул, Крошка Мерис осклабилась, Дензо Дхан свистнул.
– Двойной платы за дракона недостаточно, – сказал их командир. – Это и лягушке понятно. Тот, кто платит обещаниями, должен пообещать по крайней мере нечто достойное.
– Тройную плату?
– Пентос. Пообещай мне Пентос.
|
|
|
