 |
В. КАРАСЕВ,. старшина 1‑й статьи, командир КМ‑29
|
|
|
|
В. КАРАСЕВ,
старшина 1‑ й статьи, командир КМ‑ 29
Мешок
В ноябре наши катера подняли на стенку, а краснофлотцев и старшин направили в ОЗО. Меня назначили старшим инструктором по обучению лыжников. Свое назначение получил благодаря командиру КМ‑ 25 Василию Пономареву, который меня хорошо знал с довоенной поры как чемпиона школы по лыжам.
Отряд зимней обороны в основном базировался на оконечности дамбы Морского канала. Здесь располагались землянки лыжников, разведчиков, минеров и связистов, батарея 45‑ миллиметровых морских орудий. Я попал в группу разведки, которой руководил флагманский физрук ОВРа лейтенант Игорь Климчинский.
Размещались мы в большой землянке. Она была разгорожена на две части. В меньшей – каюта капитан‑ лейтенанта Ивана Крылова и лейтенанта Климчинского, в большей – кубрик разведчиков на 16 человек. Как говорится, здесь все были свои, с «каэмок», – Василий Васильев и Василий Пономарев, Николай Сомов, Петр Петухов… Ребята крепкие, хорошие лыжники и отлично знающие, что от них требуется. Старшиной группы разведки назначили меня, хотя здесь было немало старшин, имевших опыт кадровой службы. Это меня несколько удивило, так как на флот я пришел лишь 23 июня 1941 года. До этого учился в Ленинградском морском техникуме. В первый день войны сдавал последний экзамен – по астрономии. Отвечал хорошо и получил честно заработанный высокий балл.
Курс я окончил в числе лучших и имел право выбора места работы, тем более что уже плавал на судах торгового флота до поступления в техникум. Когда нам вручали дипломы, в помещении находились и незнакомые военные. Тут же были секретарь парторганизации и секретарь комитета комсомола.
|
|
|
– Кто хочет пойти добровольцем на Военно‑ Морской Флот? – объявил парторг.
Из одиннадцати выпускников нашей группы записалось пятеро. Среди них был и я.
И вот ОЗО. Новая должность. Новые обязанности. Правда, называли меня разведчики не по‑ военному. С чьей‑ то легкой руки наименовали «старши́ м». Старшой так старшой, делу это не мешало.
Был у разведчиков мешок, вроде спального, но надувной. Белого цвета с серебристыми мелкими блестками. Сделан он был под снег. С этим мешком мы и ходили в передовой дозор.
И вот подошла моя очередь. Надел ватные брюки, телогрейку, поверх нее – полушубок, белый маскхалат, на ноги – валенки, а на шапку – чехол. Ребята помогли одеться. Взял специально покрашенный белой краской автомат, белого цвета бинокль и обычную, зеленую, гранату‑ лимонку. Еще фляжку с водой и немного хлеба с салом.
Пошли. Ночь темная, вьюжная. Это хорошо. Снегом заметает наши следы. Наш путь – в сторону Стрельны, к проволочным заграждениям, которые фашисты выставили на льду. Дальше я пойду налегке. Мой автомат и мешок понесут ребята. Когда доберемся до места, я залезу в этот мешок. Затем его накачают воздухом, замаскируют снегом, и, оставив меня одного, ребята уйдут назад. Мне же придется лежать целый день.
Идем не спеша. Курс держим по компасу. Снег не прекращается. Сейчас должны загореться знак на дамбе Морского капала и маяк на Военном углу Кронштадта. По этим двум точкам возьму первые пеленги.
Мы оборачиваемся – огни есть. Сориентировались. Точно определили мое место. Я залез в мешок. Ребята подкинули снега.
– Это тебе, старшой, вместо подушки, чтобы голова не уставала!
И заскрипел под их лыжами снег. Я остался одни. Поднял глаза к «амбразуре» – на берегу свет. Посмотрел на часы. До рассвета еще много времени.
Наконец начало светать. Немецкая колючая проволока просматривается все четче и четче. Моя задача – за всем внимательно наблюдать, с помощью компаса взять пеленг, биноклем определить расстояние. Вот из‑ под снега выполз немецкий солдат, потом еще один. Делаю на карте пометку – землянка или блиндаж. Замечаю в другом месте: трактор пушку тянет. Записываю время, провожаю глазами – дорога! Прошел взвод солдат. Снова записываю время, направление, расстояние…
|
|
|
Пометок на карте много, а время едва за полдень перевалило. А это что? Около десяти фашистов на лед сошли и двигаются в мою сторону. Достаю гранату, кладу ее на карту. Вообще ко мне подпустить немцев не должны. С батареи за мной все время наблюдают дальномерщики. Пойдут солдаты – откроют наши огонь из сорокапяток.
Немцы дошли только до колючей проволоки, что‑ то там сделали и вернулись обратно. Глотнул немного воды из фляжки. Мороз градусов за тридцать, но в мешке тепло.
К вечеру вся карта испещрена условными знаками и записями. Еще немного, и станет совсем темно. И тогда я покину мешок, потихонечку пойду в сторону дамбы Морского канала. А завтра на рассвете батареи Кронштадта по моим данным будут вести огонь по врагу. И завтра же кто‑ нибудь из товарищей поинтересуется:
– Ну как там, старшой, на льду, не страшно?
– Нормально! – весело отвечу я. – Весь день лежал и мечтал, как в баньке париться буду.
Мне, конечно, не поверят. Каждый прошел через мешок не по одному разу, каждый многое пережил. Но все улыбнутся, услышав мои бодрые слова.
|
|
|
