 |
Н. Ефремова,. Член литобъединения «нарвская застава». Пеленгатор, которому не доверяли. Тайны магнитных мин. В. Коников,
|
|
|
|
Н. ЕФРЕМОВА,
член литобъединения «Нарвская застава»
Пеленгатор, которому не доверяли
С самого начала войны Михаил Михайлович Попов не мог освободиться от брони: он работал старшим научным сотрудником в одном из научно‑ исследовательских институтов флота, занимался многими крайне важными и полезными для обороны делами. Но Попову этого было мало. Он хотел не просто жить и трудиться в городе‑ фронте, но и защищать его. Однако ничего бы у него не получилось, если бы…
Дело в том, что радиолокаторов надводной обстановки ни в конце 1941‑ го, ни в начале 1942 года на Краснознаменном Балтийском флоте не было и никто не мог что‑ нибудь взамен предложить. Это сделал Попов, который подал мысль об использовании теплопеленгаторной станции, в разработке и испытаниях которой он участвовал еще до войны.
Станция, о которой шел разговор, как выяснилось, где‑ то году в тридцать восьмом была передана в Учебный отряд КБФ. Но так как специалистов по этой технике в школе связи не оказалось, ее сдали на склад, на хранение. И тут выяснилось, что при существующих габаритах станции складом для нее может служить лишь хозяйственный двор школы, а крышей – небо.
Но вот станция понадобилась, и в Кронштадт был командирован старшина 1‑ й статьи Степан Прикота. В его распоряжение выделили автомашину, которая взяла и ЗИС‑ 6 – на ней была смонтирована станция, – и прицеп с зарядным устройством… Через лед Финского залива, через Лисий Нос – в Ленинград, на Шкиперский проток. Здесь, в расположении одной из батарей противодесантной обороны, которой станцию вместе с ее боевым расчетом тут же придали и подчинили, следовало заниматься ремонтом техники. По идее, это должны были сделать специалисты одного из ленинградских заводов, но не смогли… И тогда Михаил Попов, который уже был призван на военную службу и получил звание младшего лейтенанта, решил: «Справимся сами», о чем и доложил начальству, к вящей его радости.
|
|
|
Подчиненных у Попова было всего шесть человек. И всё моряки, окончившие еще до войны Учебный отряд КБФ, успевшие и поплавать, и повоевать в морской пехоте, получить не по одному ранению. К младшему лейтенанту Попову все они пришли одной дорогой: из госпиталя – в 1‑ й Балтийский флотский экипаж, а оттуда на станцию, как в «команду выздоравливающих», на легкую службу. И все, как один, были этим недовольны, ибо у каждого имелся свой счет к врагу…
Но уйти на передовую удалось лишь старшине 1‑ й статьи Степану Прикоте: на станции нужны были специалисты по радио и электротехнике, а старшина был комендором.
Вместе с командиром отделения радистов старшиной 2‑ й статьи Борисом Самченко и старшим краснофлотцем Юрием Ивановым Попов взялся за ремонт. Не хватало радиоламп, конденсаторов и сопротивлений, монтажного провода. Искали. Провод нашли на «Севкабеле». Лампы и прочее – на заводе имени Козицкого. Но тут встала другая проблема: не было электроэнергии, а как без нее паять монтаж?.. Временную линию натянули от соседнего предприятия, точившего снаряды: еле уговорил Попов начальника этого завода.
– Фронту нужен наш аппарат! – и не объяснял какой.
Потом крупно повезло. В группу прямо из госпиталя пришел старшина 1‑ й статьи Василий Сычев, на должность шофера‑ механика. И оказалось, что руки у старшины просто золотые – все умеет и может. Все знает!
– В первую очередь, – говорил Василий своему командиру, – надо пустить генератор. Тогда порядок – и аккумуляторы зарядим, и освещение в кубрик проведем, и переноску под машину наладим, и паяльник для монтажных работ. А еще – сваркой от генератора можно пользоваться, электрической. Будем ЗИСа на ход ставить.
|
|
|
К празднику Первомая станция была приведена в боевое состояние и вскоре заняла отведенное ей место – на самом мысе Лисий Нос, за поселком, получившим название от этого самого мыса.
Работали, и Михаил Михайлович был рад донельзя. Но оказалась радость эта короткой: вскоре Попов почувствовал – им не доверяют. Нет, не ему и его подчиненным – технике.
Той технике, в которую все они вкладывают душу и сердце… Попов ходил хмурый и удрученный, и так было до того дня, когда на станцию приехал командир ОВРа Ленинградской военно‑ морской базы капитан 2‑ го ранга Богданович…
ТАЙНЫ МАГНИТНЫХ МИН
М инная война на Балтике. Только за 1941 и 1942 годы враг выставил здесь, на морских дорогах, более 25 тысяч мин. Десятки тысяч квадратных километров опасной воды. Наглухо перекрытые пути. Нацеленная в упор, но невидимая смерть. Бесконечные секунды ожидания взрыва. Фарватеры узкие, с боями протраленные проходы. Безопасные? Более или менее – с остаточным риском.
Пятьдесят процентов риска. Тридцать. Двадцать – хорошо!
Но кроме известных, «привычных» мин – мины магнитные и магнитно‑ акустические… Траление?.. Остаточный риск?..
В. КОНИКОВ,
старший техник‑ лейтенант
Дед
Основной задачей нашей минно‑ торпедной испытательной партии было дать флоту такое тральное оружие, которое обеспечило бы выполнение всех задач, какие только могут быть поставлены тральщикам.
Дело это было серьезное. Задач тральщикам ставилось много, но траление мин оставалось главным делом: мины в ходе войны не просто совершенствовались – появлялись принципиально новые. Мины изменялись по внешнему виду, по внутреннему устройству, по принципу действия. А людей в нашей испытательной партии было немного. Зато каждый был личностью.
Взять, например, Федора Ивановича Тепина. Он начал службу на флоте в начале века и участвовал в Цусимском бою. В годы первой мировой войны – минный унтер‑ офицер на балтийском крейсере. Его подвиги были отмечены полным Георгиевским бантом. Воевал Федор Иванович в гражданскую. После нее служил на тральщике командиром боевой части. Тралил фарватеры от Кронштадта до Копорской губы, от Копорской на Лужскую. Учился. И после учебы получил назначение в Минно‑ торпедный институт.
|
|
|
И здесь накануне советско‑ финляндской войны случилась с Тепиным страшная неприятность: ему присвоили очередное воинское звание… Спросите, какая же это неприятность – новое звание? Напротив, это оценка заслуг, радость и т. д. Но дело в том, какое звание было Тепину присвоено, – интендант 2‑ го ранга, что по‑ нынешнему соответствует подполковнику.
– Ах, мильон канальств! – воскликнул Федор Иванович свое любимое выражение, узнав о новом звании. – Это мне‑ то, который… – Больше он не смог выговорить и слова.
И тут придется несколько отступить… До того как были введены новые звания, комсостав корабельной службы нашивал на рукава кителя золотые галуны, а те, кто имел береговое звание, – серебряные. И вот приказ наркома ВМФ, и пришлось Тепину расставаться с тремя золотыми нашивками и пришивать четыре серебряные – по новому, стало быть, званию. А тут как раз он был назначен начальником группы на испытание новой мины и должен был прибыть на один из новых эсминцев. Федор Иванович ходил хмурый и злой. И только в день отъезда увидали мы прежнего Тепина. Переглянулись и поняли: что‑ то дед придумал!
На корабль наша группа прибыла поздно вечером. Утром мы увидели Федора Ивановича на подъеме флага и удивились: на рукавах его новенького кителя победно сияли золотом нашивки капитана 2‑ го ранга.
– Неужели перешил? – спросил меня один наш товарищ.
Мне оставалось лишь пожать плечами. Тайна все же раскрылась. Дня через три мне понадобилось зайти к Тепину с бумагами. Полагая, что Федор Иванович еще спит, я тихонечко отворил дверь каюты и ахнул. Наш дед сидел за столом и аккуратно натирал ваткой нашивки на рукавах кителя. На столе перед ним стояла бутылочка с надписью «йод»… Теперь стало ясно, отчего у него все эти дни были черные пальцы. Теперь стало ясно, отчего золотились нашивки.
|
|
|
– Кто там? – повернулся Федор Иванович. Увидал, что прятаться нет смысла, воскликнул про «мильон канальств», покраснел и спросил: – А ты, Вениамин, меня не выдашь?
Я поклялся, что не выдам. И молчал до сего дня – до момента, когда подошло время рассказать не про чудаковатого капитана 1‑ го ранга‑ инженера Федора Ивановича Тепина, а про самого бесстрашного человека из всех, кого я знал, кого знали все минеры Краснознаменного Балтфлота.
Я не ошибусь, если скажу: не было такого типа и вида мин, который он не обезвредил своими собственными руками, как не было на флоте минера, который имел бы такой же «минерский нюх».
Приказом командующего флотом при минно‑ торпедной испытательной партии была создана специальная команда по разоружению мин, которая держала постоянную связь с ОВРом КМОР КБФ. Возглавлял ее капитан‑ лейтенант Александр Григорьевич Иванов, ученик Тепина. Дали Иванову в подчинение нескольких краснофлотцев, старшин, водолазный бот и катер «каэмку».
Бот и катер стояли в Итальянском пруду в Кронштадте. Иванов «держал флаг» на боте – здесь и на «каэмке» жила и вся его команда. Как в любом подразделении, когда не было тревог, бомбежек и обстрелов, боевой работы, здесь оставалось время для нормальных занятий по специальности. Для команды это было изучение мин и способов их разоружения.
Проводил их, как правило, Иванов. Но вот объявлялось что‑ то новое, и тогда приезжал сам Федор Иванович. Раскладывал схемы, часто сделанные от руки. Привозил детали очередной мины. Как правило, «раскрытой» им самим или в компании с другими асами минного дела. И начинался разговор, в котором главный акцент ставился не на то, что надо делать при разоружении мины данного типа, а как. И так, чтобы она, проклятая, не взорвалась во время работы.
На эти занятия собиралась уйма народу, часто совсем не сопричастного к делу. Федор Иванович сердился и кричал:
– А тебе, канальский сын, что здесь надобно? – Но никогда никого не выгонял, полагая, что груз знаний никому не в тягость, и еще предполагая, что раз человек проявляет интерес, то уже завтра он может подать рапорт, а там станет настоящим минером…
Но вдруг раздавался сигнал тревоги: это значило, что ОВР обнаружил и запеленговал постановку мин и оперативный дежурный вызывает капитан‑ лейтенанта Иванова и его подчиненных на работу.
Тогда прекращалось все – занятия, отдых, обед. Водолазный бот и «каэмка» отходили от причала, чтобы найти мину и обезвредить ее там же, на месте…
|
|
|
