 |
В. ЛЯХОВСКИЙ,. старшина 1‑й статьи, командир отделения электриков ТЩ‑58. В праздники и в будни
|
|
|
|
В. ЛЯХОВСКИЙ,
старшина 1‑ й статьи, командир отделения электриков ТЩ‑ 58
В праздники и в будни
Танцы бывали в клубе Морского завода. Но не в том, что на улице Ленина, – тот был закрыт. А в том, что размещался в актовом зале завода и работал исправно.
Наш ТЩ‑ 58 стоял на Усть‑ Рогатке, не так уж далеко от проходной Морского завода, – минут пятнадцать пешком, нормальным шагом. Остановка была за малым – официально увольнения в Кронштадте не было. Официальную увольнительную имели содержатель и санитар: один ходил за продовольствием и разным имуществом, другой – за медикаментами или для сопровождения кого‑ то в госпиталь.
Но все же с танцами получалось: командир и комиссар подписывали список личного состава, идущего на завод, в нем назначался старший. Ставилась гербовая печать и… мы стоим в строю на корме: брюки наглажены, три полоски тельняшки – более просто неприлично, по нашим понятиям, – выглядывают из выреза идеально отутюженных суконок. Стоит ли говорить, что ботинки наши сверкают, бляхи на ремнях сверкают, пуговицы на рукавах суконок сверкают. Все сверкает! На берег сходят моряки с боевых кораблей, с тральщиков. Точнее, с нашего ТЩ‑ 58, который только недавно вернулся в Кронштадт с острова Лавенсари. Вернулся, выполнив задание, хотя его и обстреливали, и бомбили, и подвергали другим нелегким испытаниям. И конечно, после этого твердая почва под ногами – счастье…
Мы идем на танцы сегодня, в наш праздник, День Военно‑ Морского Флота, семь человек – командир отделения сигнальщиков, уже начинающий лысеть старшина 1‑ й статьи Яша Ковалев, машинист Коля Московцев, командир орудия старшина 1‑ й статьи Вася Хохлов, девушек не признающий, влюбленный в свою маму и только ей пишущий письма, рулевой краснофлотец Иван Светлов, старшина 2‑ й статьи Леня Сергеев, исконный моряк (он был машинистом на «Ермаке» и ходил на нем в Арктику выручать «Седова», «Садко» и «Малыгина»), еще – кочегар Тима Горягин и я.
|
|
|
Шагаем строем, командует Ковалев. Мы спешим и благополучно пыряем в проходную Морского завода, а потом тихонечко входим в клуб. И вышло, что немного мы припозднились: танцы уже вовсю, и вовсю старается молоденькая певица, выводя слова модного фокстрота. Девушек маловато, но и моряков негусто – каждому из нас достается партнерша. Жарко, душно. Но все равно, сколько удовольствия!
В 22. 30 танцы кончаются: через 30 минут – комендантский час, штатские должны успеть домой.
По пути Вася Хохлов признается:
– Знаешь, меня одна в гости пригласила! И поблизости – улица Ленина, дом двадцать.
Я смеюсь, Вася смотрит на меня сердито.
– Дружок, это же обычная шутка кронштадтских красавиц. По этому адресу находится отнюдь не жилой дом.
– А что же?
– Отделение милиции.
Хохлов с досады плюет.
…В понедельник принимаем на борт топливо, пополняемся боезапасом. Во вторник 28 июля в составе конвоя мы ушли на Лавенсари. Нашему ТЩ‑ 58 на первом этапе задача несложная. Надо взять на буксир сетевой заградитель СЗ‑ 1 и довести его до острова. Потом совместно с другими тральщиками будем выводить на Гогландский плес три подводные лодки. Тут будет потруднее.
Темнота накрыла конвой за Толбухиным маяком. Я прошел по палубе и надстройкам, проверил, не просвечивает ли где иллюминатор, хорошо ли срабатывают «концевики» (так мы называли автоматические выключатели, которые гасят свет в помещениях, когда открывается дверь на верхнюю палубу. ) Все оказалось в порядке. Доложил об этом командиру БЧ‑ 5 старшему технику‑ лейтенанту Гопановичу.
|
|
|
– Хорошо, – сказал механик. – Проверь‑ ка еще разок все оборудование.
С командиром боевой части нас связывает давняя дружба. Мы вместе учились в Ленинградском морском техникуме. Гопанович, правда, был на два выпуска старше и закончил паросиловой факультет, а я – электротехнический. Вместе плавали на судах Балтийского пароходства. В конце 1941 года встретились на ТЩ‑ 58.
Мое хозяйство на тральщике несложное: главный щит, генератор, система размагничивания, станция сигнальных огней, освещение и аккумуляторы. По штатному расписанию я числился командиром отделения электриков, хотя на самом деле все «отделение» был я сам, в единственном числе. Так что и контролировать, и проверять, и работать приходилось мне одному. Получив приказание, я спустился в машинное отделение, где располагалась основа всех электроустройств. Все работало отлично. На корме, на решетчатом люке, по обе стороны толстого буксирного троса, на котором наш ТЩ‑ 58 тянул сетевик, сидели ребята.
– Давай сюда, – потеснился Вася Хохлов. – Говорят, у тебя «Беломор» завелся?
– Прошу! – За плетеный шнурок я вытащил из кармана брюк кисет, подарок незнакомой девушки с Урала. – Только извини, мой «Беломор» в газету завернут.
– Можно и такой, – согласился Вася. – Мы люди не гордые.
– Глядите‑ ка, прожектор с форта Ино! – Голос старшины 1‑ й статьи Ивана Лукина был тревожным.
Все повернули головы в сторону луча света, который подбирался к кораблям с правого борта.
– Сейчас нащупает, – спокойно сказал Вася Хохлов.
– Типун тебе на язык! – сердито бросил боцман.
Но прожекторный луч все‑ таки лизнул ТЩ‑ 58, высветив еще какие‑ то корабли. И почти тотчас на северном берегу залива сверкнули три вспышки. Надо ли говорить, что ожидание выпущенных снарядов не из приятных. Не успел я и подумать об этом, как у правого борта взметнулись три водяных столба, подсвеченных огнем. Потянуло запахом взрывчатки. Прожекторный луч все еще упирался в корабли конвоя. На полных ходах неслись катера МО, оставляя за собой пелену дымовой завесы. Но фарватер хорошо пристрелян врагом. За первым залпом последовал второй, третий… Перелет. Недолет.
– Вот тебе, боцман, и вилка! – заметил Вася Хохлов.
|
|
|
Прибежал комиссар – старший политрук Евгений Семенович Корсуков.
– Хватит разговорами заниматься! Аварийной партии готовность номер один! Остальным в укрытие, на левый борт за надстройку!
Я в аварийной партии. Мне надо захватить пару клиньев и кусок кабеля – боевой сросток. Взял что полагается. Донести имущество мне помог Тима Горягин. На месте уже были Гопанович, комиссар Корсуков, Хохлов, машинист Леша Кряжев, еще кто‑ то из моряков, в темноте не разобрать. Места было мало, и то, что принесли, пришлось под фальшборт положить. А там волна плещет. Правда, не сильно, лениво, но вполне достаточно, чтобы мое имущество намокло. Конечно, если бы я поторопился, вот тогда… О том, что было бы «тогда», додумать мне не пришлось: резкий удар в носу корабля, столб огня и дыма. Рядом со мной кто‑ то упал. Потом еще кто‑ то. Этот человек свалился сверху, с трапа…
– Пожар в артиллерийском погребе, аварийной партии в нос! – услыхал я голос командира – старшего лейтенанта Михаила Михайловича Геращенко.
Кто‑ то сунул мне в руки огнетушитель. Обернувшись, я понял, что это был Тима Горягин. Бежать у нас не получилось – на палубе лежали наши товарищи. В свете пожара я разглядел старшину команды машинистов старшину 1‑ й статьи Андрея Торговкина. Он стонал. Вася Хохлов лежал, уткнувшись лицом в ватервейс, и я понял – погиб. В неестественной позе лежал Леша Кряжев. На него навалился старший краснофлотец Петр Мишин.
Перебираясь через листы вздыбившейся палубы, я пробрался на бак. Слева зияла огромная дыра. Из нее рвался огонь.
– Ящики со снарядами горят! – крикнул старший краснофлотец Гена Баклицкий.
– Давай огнетушителем!
Проку от огнетушителей оказалось мало. Мы решили размотать пожарный шланг, уложенный в специальной корзине на баке. Нам с Геной помогал боцман Иван Лукин. Когда справились с ним, боцман подскочил к мостику и громко крикнул:
– Товарищ командир, прикажите в машину, чтобы воду дали!
Секунд через двадцать шланг зашевелился, но из ствола не пролилось ни капельки. Тугие струи ударили в разные стороны по всей длине шланга.
|
|
|
– Иван! Шланг осколками посечен! – крикнул я.
– Вижу! – ответил боцман, вытаскивая нож‑ бебут.
Один удар – и шланг рассечен. Оставшейся части как раз хватило до отверстия, через которое мы и направили воду в погреб. Ящики зашипели, выбрасывая пламя и искры, огонь начал сдаваться. Вскоре погреб был наполовину затоплен, но из него продолжал валить черный дым. Как раз к этому времени на бак прибежал минер старшина 2‑ й статьи Василий Смирнов. Он притащил второй шланг, и боцман приказал Василию направить струю воды на второй очаг пожара, который бушевал возле пулемета. На баке снова появился Гена Баклицкий, в каждой руке по огнетушителю.
– Прыгай в погреб, там огонь полыхает по правому борту, нам до него не добраться! – приказал боцман.
Гена спрыгнул прямо в воду. Через несколько минут с пожаром было покончено. Боцман Лукин доложил об этом на мостик, а я ушел исправлять электрооборудование. Освещения, считай, на всем корабле нет. Остальные моряки во главе с боцманом Лукиным трудились на палубе. Они разбирали вздыбленную палубу, помогали нашему доктору – лейтенанту медицинской службы Николаю Захаревичу. Как выяснилось позже, ранены были комиссар Корсуков, командир БЧ‑ 5 Гопанович, старшина команды машинистов Торговкин, командир отделения Кряжев. Погибли Василий Хохлов, рулевой Иван Светлов…
Рассвет встречали на подходе к Лавенсари. Мы подвели СЗ‑ 1 к причалу и сразу же заделали пластырем пробоину в борту. А вечером того же дня ТЩ‑ 58 совместно с другими тральщиками вывел подводные лодки к Гогландскому плесу, откуда они ушли на вражеские коммуникации. И эта часть работы, которая казалась нам наиболее сложной и трудной, прошла, как говорят, без сучка без задоринки.
|
|
|
