 |
Глава вторая: Долгая дорога 2 глава
|
|
|
|
– Какой погром… – только и смог пробормотать Лемон.
Действительно, это побоище, устроенное в огромном московском аэропорту, нельзя было отнести к действиям здравомыслящего человека.
– …Лемон! – позвала Тень.
Придерживая бессильно повисшую вывихнутую руку, она смогла подняться на ноги. Секция решетчатой изгороди, расположенная в паре десятков метров от них, перекосилась, один из столбов рухнул. Обломок взорванного «уазика» снес его и теперь дотлевал в траве за изгородью.
Напарница поманила Лемона здоровой левой рукой, словно говоря: «Быстрее, удираем через дырку»!
Он опустил глаза на свою правую ногу. Брюки промокли от крови и прилипли к бедру. Ступня почти не чувствовалась, зато все остальное терзала боль. Пошевелив ботинком, он убедился, что нервы все еще передают сигналы, но бежать – это было немыслимо. Наверное, кровотечение было виновато в том, что перед глазами все плыло.
Лемон покачал головой, отвечая: «Не могу. Беги одна». Секунду или две Тень колебалась, на ее лице читалась нерешительность. Но другого выхода не было – она коротко кивнула напоследок и кинулась к рухнувшей изгороди.
Несмотря на то, что боль наверняка пронизывала ее плечо при каждом вздохе, Тень двигалась легко и проворно. Она взобралась на насыпь и нырнула в пролом, растворившись в темноте.
Черная боевая машина Леонарда схватилась с двумя бронероботами службы безопасности – выкрашенными в голубой цвет «Сэведжами» Рк-92. Невидимый силовой щит с презрительной легкостью отразил выпущенные ими снаряды. Лямбда драйвер. Лемон видел, как «Лаэватейн» Соске орудовал им в Мексике, но теперь все было гораздо ближе и нагляднее.
Ответный огонь уничтожил оба русских бронеробота за несколько секунд. Аэропорт превратился в море огня. Получившие попадания щедро рассыпанных
|
|
|
шальных снарядов стеклянные здания терминалов и технических служб, застигнутые на взлете пассажирские лайнеры пылали, вознося в черное небо вулканические потоки искр. Вдали суматошно выли сирены.
Бронеробот-убийца повернул голову, приблизился к ослабевшему Лемону, схватил
и жестоко стиснул в манипуляторе.
– Одной не хватает. Где она? – прогремел голос Леонарда через внешние динамики. Голова повернулась вправо-влево, сканируя прилегающий к территории аэродрома чернильно-темный лес. Даже если бы Тень спряталась в кустах, ее бы выдало тепловое излучение.
Как ни странно, поиск не дал результатов.
– Печально. Что же, нам пора.
Держа пленника в стальной ладони, бронеробот начал подниматься.
Он просто взлетел в низкое небо. Словно вертолет или иной летательный аппарат. Но это происходило совершенно беззвучно. Ни свиста реактивных двигателей, ни уханья винтов. Даже никаких признаков появления силового поля, которое Лемон наблюдал только что. Бронеробот бесшумно набрал высоту около ста метров и на большой скорости устремился на запад.
В ушах завыл дикий ветер, ледяными пальцами забираясь под одежду. Нога горела
огнем.
Он понятия не имел, как Тень сумела ускользнуть от всевидящего ока бронеробота Леонарда. С вывихнутым плечом ей все равно не уйти далеко. Наверняка, она все еще на опушке…
Ее тоже ждет смерть.
Перед тускнеющими глазами Лемона почему-то отчетливо нарисовался профиль девушки, которую он никогда больше не увидит.
Стоит ли говорить, что Соске попал в отряд, выделенный для «исследования», о котором говорила Тесса? Местом назначения оказались заброшенные руины в глухом и необитаемом углу дальневосточной территории СССР.
Предстоял очень долгий путь. Выделенные для доставки отряда два транспортно-десантных вертолета МН-67 «Пейв Мар» не могли преодолеть это огромное расстояние менее чем за сорок часов, как бы пилоты ни пытались их насиловать.
|
|
|
Сорок часов.
Стартовав с палубы «Туатха де Данаан» в Атлантическом океане, они должны были пересечь всю Северную Америку через Аляску и затем пройти над северной частью Тихого океана, чтобы попасть в район Магадана – половина кругосветного путешествия. Транспортный самолет проделал бы этот маршрут в три раза быстрее, но он смог бы только десантировать на точку два бронеробота поддержки – «Лаэватейн» и М9 – не имея возможности забрать их обратно. Единственным разумным вариантом оставалось использование более медленных вертолетов.
Теперешний Митрил больше не имел широкой сети баз и аэродромов, где можно было бы осуществить промежуточную дозаправку. В прошлом переброска бронероботов на такие большие расстояния осуществлялась самолетами. Тяжелые транспортно-десантные самолеты, приспособленные для парашютного десантирования габаритных грузов, могли доставить их прямо на место. Если же машины были невелики, бронероботы демонтировали и грузили в грузовой отсек, а потом собирали на ближайшей секретной базе.
Теперь все изменилось. Пришлось разрабатывать и проводить специальную, тщательно рассчитанную операцию, чтобы обеспечить дозаправку вертолетов на маршруте.
Как бы то ни было, с точки зрения Соске эта долгая дорога должна была помочь Тессе отвлечься от довлевших над ней дел и забот.
Он ошибся – даже на борту вертолета она ни на минуту не прекратила работать. Не отрывая покрасневших от усталости глаз от экрана ноутбука, она читала рапорты и
сводки, инструктировала искусственный интеллект ТДД, разбиралась с насущными вопросами, отправляя сообщения по спутниковой системе связи.
Кажется, она совсем не собиралась спать.
Когда обеспокоенный бортинжинер из экипажа вертолета все же предложил ей вздремнуть, Тесса смиренно повиновалась и откинулась в жестком кресле, прикрывшись одеялом. Но ее открытые глаза все равно поблескивали в тусклом освещении салона, устремленные в непроницаемую тьму за стеклом иллюминатора. Соске, который сидел рядом, понятия не имел, что ему делать.
|
|
|
Развлечь беседой? Но если он начнет интересоваться ее здоровьем, она просто улыбнется и ответит, что все в порядке. Если он спросит о чем-то рабочем, она вежливо и подробно изложит детали. Да, скорее всего, именно так. Она без труда уйдет от его неуклюжей попытки заговорить. Смерив его прохладно-отстраненным взглядом, она спросит: «Что-нибудь еще»? И все, что Соске сможет выдавить в ответ – «Нет, благодарю вас».
Более того, у него просто не было ни одной подходящей темы, на которую можно было бы поговорить.
Последней точкой дозаправки на длинном маршруте оказалось грузовое судно, называющееся «Берни Уоррел»1, крейсировавшее в Беринговом море у берегов Камчатки.
На первый взгляд это был обычный контейнеровоз, зарегистрированный в Либерии, как и тысячи подобных ему. Но на самом деле это было замаскированное судно снабжения. Агентам Митрила, ранее служившим на базе острова Мерида, а теперь рассыпавшимся по всему миру, пришлось затратить немало усилий, чтобы заполучить и тайно переоборудовать его. Снятые ряды контейнеров позволяли базировать на его верхней палубе до пяти тяжелых вертолетов одновременно.
После того, как два «Пейв Мара», проделавшие длинный путь из Атлантики, благополучно совершили посадку, пилоты заявили, что необходимо произвести последнее техническое обслуживание и проверку, перед тем, как начать заправку. Предстояла непростая задача – полет на расстояние в две тысячи километров и вторжение на территорию СССР, требовавшее постоянно держать включенной системы ECS. Пилоты проявляли вполне оправданную и разумную предосторожность.
Проверка вертолетов должна была занять не менее часа, поэтому Соске решил выйти на верхнюю палубу и слегка размяться. Три пробежки от форштевня до кормы трехсотметрового контейнеровоза – и, пожалуйста, уже километр. Но осуществить свое намерение не получилось. Среди попадавшихся навстречу членов экипажа контейнеровоза то и дело мелькали знакомые еще по Мериде лица, и всякий раз ему приходилось тормозить и обмениваться приветствиями. Наконец, не закончив и второй пробежки, он остановился, облокотившись на перила неподалеку от громоздящейся, подобно башне, надстройки с мостиком, и бездумно уставился в туманную бесконечность холодного океана.
|
|
|
Было ранее утро. Несмотря на то, что в этих водах почти всегда штормило, шла только ровная, до странного пологая зыбь. Всплывающий из полярных вод кругляш солнца зажег на ровных валах слепящую глаза дорожку.
Свежий ветер, разгулявшийся над полярными просторами, приятно холодил щеки.
– Техники говорят, что провозятся еще сколько-то, – раздался за спиной голос
Курца.
– «Сколько-то» – это сколько? Можно в минутах?
– Не придуривайся. «Сколько-то» – это сколько-то, – Курц ухмыльнулся, облокотившись на фальшборт, и устремил взгляд вдаль. – Слушай, классный вид.
1 Берни Уоррел (р. 1944) – американский музыкант, композитор, клавишник из групп Talking Heads и Parliament-Funkadelic.
Глядя на его профиль, Соске почувствовал легкое беспокойство. Лицо напарника выглядело ненатурально беззаботным, но под маской скрывалось что-то странное – словно тот был чем-то взволнован. Курц искоса глянул на него.
– Чего ты так смотришь?
– Ничего.
Если вспомнить, то нечто странное чувствовалось еще перед вылетом. На инструктаже обсуждалось множество технических вопросов, касающихся бронероботов Курца, Мао и Крузо, и Соске заметил, что Мао и Курц практически не обращаются друг к другу напрямую. Атмосфера между этими двумя неожиданно охладилась настолько, что, казалось, сейчас изо рта пойдет пар.
– Вы поссорились?
– С кем?
– С Мао.
– Э-э-э…
Опять странные реплики. Курц говорил с непривычной для него лаконичностью. Мало, того, он почему-то прятал глаза – полюбовавшись горизонтом, потупился, потом глянул в сторону мостика.
– С чего ты взял?
– Ты ведешь себя необычно.
Крузо ничего не заметил, не говоря уже обо всех остальных. Но Соске был обостренно чувствителен к малейшему изменению в атмосфере внутри своей боевой тройки – и между Мао и Курцем, конечно.
– Мда, не стоит удивляться, что ты заметил…
– Так что случилось?
– Ну… все не так. Мы вовсе не ссорились. Эй, чего это у тебя сразу физиономия вытянулась. Ничего страшного не произошло.
– Рад слышать, – кивнул Соске.
Он не пытался расспрашивать дальше – Соске не имел привычки любопытничать или тянуть за язык друзей. Но Курц, очевидно, сам чувствовал насущную потребность поделиться с кем-нибудь своим секретом. Что-то промычав и пробормотав себе под нос, он решился.
|
|
|
– А-а, ладно. Скажу по секрету – только тебе, – таинственно прошептал Курц и подмигнул. – Слушай, я диву даюсь, как ты не видишь того, что творится под носом.
– Неужели?
– Точно. Именно поэтому я опасаюсь, как бы не вышла нежданная-негаданная утечка информации. Придется ввести тебя в курс дела. Как бы это сказать, чтоб не соврать… потому, что мы – самая мощная тройка. Ну, может быть и не самая, но мы довольно круты, верно? Вот потому я и не могу больше скрываться от тебя – это главное, что ты должен уяснить.
– Не уверен, что понимаю до конца, но суть я уловил.
– Оставить «не уверен, что понимаю».
– Вас понял.
– Вот так. Отлично. Не вздумай трепаться об этом. Никому, ни за что.
– Понял.
Соске кивал раз за разом, чувствуя, как нарастает напряжение. Все выглядело так, что информация окажется очень важной и деликатной. Может быть, Мао чем-то больна? Или ее близкий родственник оказался виновным в массовом геноциде мирного населения? Или она встретила во время выполнения задания необыкновенно редкое и загадочное животное? Снежного человека или лох-несское чудовище?
– Ну, если честно…
Курц откашлялся, прочищая горло. Его пальцы судорожно сжались на перилах фальшборта. Соске окончательно убедился, что этот секрет – из разряда чрезвычайно важных, и тоже напрягся.
– Так вот… на самом деле…
– … «На самом деле»?
– На самом деле, пару дней назад… э-э-э… Я переспал с Мао.
– Понял. И что?
Соске вопросительно наклонил голову, а Курц в затруднении нахмурился.
– Ну-у-у… как тебе сказать…
– Скажи как есть.
– Эй, ты что – не удивлен?
– Чем?
– Тем, что мы переспали. О чем я, вообще, толкую все это время?! На этот раз нахмурился Соске.
– Не понял. Переспал – и что?..
– Переспал! Слушай, это же – кошмар!..
– Вы что, заснули на вахте? Оба?
– Да нет, я про совсем другой пересып! А-а-а, придурок, я так и знал, что ты ничего не поймешь!!!
Курц застонал, схватился за голову обеими руками, разлохматив свои блондинистые локоны, и принялся ругаться, используя одновременно немецкие, английские и японские слова. Понять его было довольно трудно.
– Что бы эти ни было, объясни по-человечески, иначе я не пойму.
Успокаивающе-логичные слова Соске окончательно повергли Курца в отчаяние. Он завопил:
– …Да я про секс, про секс!!!
Его вопль отчетливо раскатился по палубе, отразившись от контейнеров и надстройки, и в этот же самый миг из-за нее возникла хрупкая фигурка Тессы.
Девушка замерла на месте, как вкопанная. Ее глаза округлились. Курц и Соске инстинктивно вытянулись по стойке смирно.
Похоже, Тесса решила воспользоваться душевой на борту контейнеровоза – об этом свидетельствовали расстегнутый китель полевой униформы и влажные волосы, замотанные полотенцем.
– К-к-капитан!.. – захваченный врасплох Курц хватал воздух ртом, пытаясь подобрать слова. Соске, только теперь уяснивший, что пытался до него донести товарищ, да еще и сконфуженный внезапным появлением Тессы, тоже пребывал в ступоре и только молчал и потел.
– Э-э-э… простите, я вам помешала, – запинаясь, пробормотала она и повернулась, чтобы сбежать. Ей вслед понеслись покаянные вопли:
– Тесса, ты все неправильно поняла!..
– Так точно, командир! Мы просто обсуждали, какое количество взрывчатки потребно для того, чтобы потопить это судно…
– Что ты несешь, придурок?!
– …То есть, мы говорили про семтекс. Разновидность пластита.
– А-а, точно!!! Семтекс, семтекс – именно это ты и слышала!
Неуклюжие выдумки Соске и Курца заставили Тессу только прибавить шагу. Секунда – и она нырнула в дверь надстройки. Они остались на палубе одни, пристыженные и сконфуженные.
Да, это был чрезвычайно неловкий момент.
– Боже милосердный!.. – голос Курца звучал, словно у пережившего сердечный приступ астматика.
– Не переживай, Курц. Она не станет рассказывать Мао.
– Да не в этом дело! Теперь мне башку оторвут… или расстреляют перед строем!
– Жалеть о том, что уже случилось, бессмысленно. Вернемся к тому, что ты говорил.
Курц устало помахал рукой:
– Ну, ты понял, наконец? Какие у нас отношения?
– Теперь – да.
– Не вижу особого удивления, – подозрительно сказал Курц.
– Никак нет. Я удивлен.
Курц пристально изучил мрачную и сосредоточенную физиономию Соске.
– Убей меня бог – не похоже.
– Не знаю, какое выражение ты ожидал увидеть, рассказывая о таких вещах.
– Сам не знаю. Но ты такой же, как всегда.
– Хм.
– У вас с Канаме немало всего случилось, и я надеялся, ты хоть немного продвинулся в этих вопросах.
Имя Канаме, ее возникшее перед внутренним взором лицо, снова заставили Соске почувствовать тяжесть в груди.
Он не смог найти больше ни одной ниточки, ведущей к ней. Ни единой вести, ни малейшего намека. Соске даже подумывал о том, чтобы оставить друзей и снова отправиться на поиски в одиночку. Но это было бы глупо – он понятия не имел, откуда начать. Кроме того, ничего выдумывать не требовалось, самым верным путем было сражаться с Амальгам плечом к плечу с товарищами. Теперь их главным противником был Калинин, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – Канаме там же, где и он.
– Извини.
– Нет проблем. Так, когда церемония?
– Ц-церемония?..
– Свадебная церемония. Совершив подобный предосудительный поступок, человек должен нести ответственность. Жалование у Мао достаточно высокое, в соответствии со званием, боюсь, даже ста баранов для выкупа может не хватить.
– …Чего?!
– Разве ты не собираешься жениться?
– Да ни разу… слушай, я даже и не знаю. Ну, не могу сказать, что я просто баловался. За день до того, как мы отправились с ТДД, она приказала остаться после инструктажа…
Соске напряг память и вспомнил этот момент. Действительно, когда инструктаж закончился и оперативников распустили, Мао холодным голосом попросила Курца задержаться. На ее лице было прямо написано: «Старшина, ваш рапорт выглядит неудовлетворительно» или «Вы все еще не подготовили отчет о расходе боеприпасов». Старшину Вебера явно ожидал очередной разнос. Соске и все остальные, мысленно посочувствовав ему, тут же забыли об этом и с топотом покинули отсек.
– Когда все ушли, она прошептала: «Молчи», закинула руки мне на плечи и поцеловала. Мы так спешили, что уединились в соседней кладовке. Конечно, она говорила, что так безобразничать нехорошо, но это так возбуждало…
Соске неожиданно задался вопросом: когда ему в последний раз хотелось убить Курца?
Нет, чувство, которое его охватило, не было завистью. Но, как бы его ни называть, это было сродни тому что чувствует голодный человек, взирая на гурмана, наслаждающегося изысканной трапезой.
Да. Возможно, именно это называется «раздражением».
– Но слова «я люблю тебя» так никогда и не звучали. Не звучали, несмотря ни на что. Как ты думаешь, что это значит?
– Если подойти логически – что любви нет.
– Да ну тебя.
– Ты не к тому человеку подошел с вопросом. Я не специалист.
– Хм, это верно… но мне больше не с кем поделиться. И Мао приказала никому не говорить.
– Мне ты сказал.
– Ты – другое дело. На тебя Мао посмотрит сквозь пальцы.
– Почему только на меня?
– О чем я только что толковал? Мы – напарники. В нашей боевой тройке…
– …Ничего не спрячешь?
– В точку.
Курц потянулся, выгнул спину, заложив руки за голову, и издал вздох облегчения. Его лицо разгладилось, а настроение явно улучшилось.
В отдалении заухал винт вертолета. Они увидели приближающуюся с юго-востока черную точку. Старый двухвинтовой UH-46 зашел на палубу, завис и медленно снизился. Сбросив трос системы принудительного притяга – контейнеровоз все же качало на длинной волне – вертолет совершил посадку позади расчаленного «Пейв Мара».
Опустилась грузовая рампа, продемонстрировав среднего размера контейнер, стоящий в грузовом отсеке вертолета. Человек, который сошел на палубу, миновав суетящихся техников, выглядел знакомым. Низенький толстячок в маленьких очках. Гевин Хантер из бывшего Разведывательного управления.
Заметив Соске, он прокричал, без особых усилий перекрыв свист еще не заглушенных турбовинтовых двигателей:
– Кажется, мы успели! Тебе подарочек от одной красотки!
– Подарочек?..
– «Перышко Феи». Оно закончено.
Техники, доставленные тем же вертолетом, торопливо начали монтаж устройства, скрывавшегося в контейнере. Именно его Хантер назвал «Перышком феи». Закрепив блоки на плечах «Лаэватейна», они принялись подключать кабели и калибровать приборы. Хантер, отвечавший за производство, деловито решал все возникающие у техников, моряков и летчиков вопросы, проворно катаясь между палубой и мостиком.
В промежутке Хантер выкроил минутку, чтобы перекинуться словцом с Соске. Как ни странно, речь зашла не о загадочном устройстве, а о Калинине.
– Да, стрелял в меня именно он, – кивнул Хантер, и помрачнел, вспоминая тот случай и своего противника. – Я был близок к смерти. Но не уверен, что майор в самом деле намеревался убить меня.
– Если бы он был серьезен, выстрелил бы в голову?
– Конечно. Но, по всей видимости, ему было безразлично, выживу я или умру. Соске промолчал. Хантер был в курсе прошлых взаимоотношений Соске и
Калинина, и сменил тему.
– Не будем об этом. Как тебе «Лаэватейн»?
– Неплохо.
Соске почувствовал, что этой лаконично реплики маловато, и добавил искренне, вложив в свои слова память о том, что дало надежду и силы двигаться дальше.
– Я вам очень благодарен. Хантер усмехнулся.
– Похоже, ты не забыл, что такое вежливость, парень. Но если хочешь сказать спасибо – благодари ее.
Он указал в направлении вертолета. Позади передвижного электрогенератора стояла и беседовала с Тессой незнакомая девушка. Соске понятия не имел, кто она такая. Оранжевый рабочий комбинезон, зеленая летная куртка поверх. Морской бриз шевелил ее коротко стриженые, слегка рыжеватые волосы.
– Она – доктор Ала. Помнишь Мэтта Шейда?
– Да.
На память пришел прошлый апрель. Еще до того, как Соске впервые встретился с Чидори Канаме, он участвовал в операции по прикрытию эвакуации агента Разведывательного управления в восточной Сибири. Тот самый разведчик, который смог вытащить подопытную из секретного научно-исследовательского института КГБ. Он погиб еще прежде, чем Соске подоспел на помощь в своем М9.
– Это та самая девушка. Она выздоровела.
Легонько стукнув Соске в грудь на прощание, Хантер вернулся к своим делам. Та самая?..
Он все равно не видел сходства. Та пленница была страшно истощена и почти безумна. Ее тогда так накачали наркотиками, что было удивительно, как девушка могла двигаться. И вот теперь она стоит и деловито обсуждает с Тессой какие-то технические вопросы.
Издали это казалось обычной беседой двух сверстниц. Тем не менее, если подумать, присутствовала какая-то неуловимая атмосфера. В самом деле, девушки не проявили ни малейших признаков неуверенности или застенчивости, естественных, казалось бы, при первом знакомстве. Они говорили так, будто знали друг друга сто лет.
Соске уже видел такое раньше.
Он вспомнил моментально. Так же говорили Канаме и Тесса.
Первой его заметила Тесса. Незнакомка тоже повернула голову и взглянула на него. Продолжая разговор, Тесса подняла тонкую руку и сделала призывный жест. Соске, как и подобает сержанту, рысцой подбежал к командиру.
– По вашему приказанию прибыл, – доложил он, вытянувшись по стойке смирно. Лукаво улыбнувшись, Тесса скомандовала «вольно» и, когда Соске расставил ноги и заложил руки за спину, представила их.
– Мисс Кудан Миллер. Мисс Миллер, это…
– Я знаю.
Девушка, которую назвали Миллер, улыбнулась.
– Мистер Сагара Соске. Мы говорили с вами. Давно.
– …Д-да.
Да. Воспоминания о том разговоре все еще были с ним. Но они ощущались как нечто из прошлой жизни. Прошло всего полтора года. Но он вдруг понял, что один из собеседников изменился настолько, что превратился в совершенно другого человека.
Нет, не Миллер. Он сам.
Оставив обменивающихся неловкими репликами Соске и Миллер, Тесса подошла к основанию мостика, чтобы проинспектировать доставленное Хантером оборудование. Она обратилась к нему:
– Мисс Миллер рассказала мне о возможностях «Перышка феи». Грустно, что она не может гарантировать стабильную работу.
– Как обычно. Возможно, случая использовать систему в этот раз и не представится.
– Трудно сказать. Вы слышали дурные новости?
По тону Хантера нетрудно было догадаться, что он имеет в виду.
– Взрывы и пожар в московском аэропорту?
– Да. У нас есть информация о том, что мистер Лемон и Тень зарегистрировались на рейс. Но прошло тридцать часов – и никаких сообщений от них.
– Вот как.
– Это место, куда вы собираетесь – у меня от него мурашки по коже. Там очень опасно.
Хантер открытым текстом намекал, что разумно было бы отложить экспедицию. Но Тесса не собиралась отступать.
Поднявшись с палубы дрейфовавшего в Беринговом море контейнеровоза «Берни Уоррел», МН-67 заскользил на запад над бесконечной водной пустыней. Было еще светло, но включенная система ECS окрасила скудный пейзаж за иллюминаторами в пурпурно-коричневые тона – там все равно были только волны и туман.
Глупое происшествие на палубе еще больше затруднило для Соске попытку заговорить с Тессой. Снова упоминать об этом и просить прощения – было бы глупо, ведь отношения Мао и Курца оставались секретом для всех, и привлечь к ним внимание командира и дать что-то заподозрить не следовало. Лучше всего сделать вид, что сам он вообще ни при чем.
– Прошу прощения.
Слова Тессы заставили его вздрогнуть. До сих пор она сидела позади, тихо занимаясь своими делами, и он не заметил, как она встала и подошла, остановившись в проходе рядом с его сидением.
– Слушаю вас, командир.
Он до сих пор не мог назвать ее по имени, просто Тессой. Даже в разговоре наедине. Несмотря на дружеские чувства и влечение, которое он к ней испытывал – его подсознание принимало эту мысль в штыки. Если скатиться к неформальным отношениям, кто знает, куда это заведет? Оставалось только спрятаться за официальными и сухими обращениями. Он все равно привык обращаться к ней по званию, и что-то менять сейчас было бы просто неразумно.
– Когда вы планируете подняться в кокпит БР?
– За тридцать минут до начала десантирования.
– Времени осталось много. Можно мне присесть здесь?
– Прошу вас, командир.
Соске торопливо сгреб карты и наставления, лежавшие на соседнем сидении, и сунул в вещмешок. Поблагодарив коротким кивком, Тесса присела рядом, и устало откинулась на спинку. Конечно, Соске помнил, что она всегда выглядела миниатюрной, но сейчас Тесса казалась особенно маленькой и поникшей. Он сидел, ожидая, когда она заговорит.
Прошла минута. Но она лишь смотрела отсутствующим взглядом в спинку переднего сидения и молчала. Соске почти физически ощущал тяжесть гнетущих ее раздумий. Но о чем она думает? Он не мог даже предположить.
– Как ранения?
– Чьи?
– Ваши. Ведь вы были тяжело ранены в городе, называющемся Намшак.
– А-а… так точно. Нет проблем.
– Вот как. Я рада.
Тесса снова надолго умолкла. Может быть, она тоже не знает, о чем говорить? Не в силах больше выносить неловкое молчание, он заговорил сам.
– Командир, прошу простить меня за случившееся.
– За что же?
– На контейнеровозе, с Курцем…
Она покачала головой и ее губы тронула мимолетная улыбка.
– А, вот что вы имеет в виду. Не волнуйтесь, пожалуйста. Когда я впервые попала на «Туатха де Данаан», мне тоже приходилось попадать в неловкие ситуации, громко разговаривая о деликатных вопросах, не предназначенных для посторонних ушей. Мне бывало очень стыдно – но это дела давно минувших дней.
– Вас понял.
– Но, сержант Сагара, оказывается, вы тоже не чужды таких вещей
– Никак нет! Это все Курц, он...
– Я все знаю. Речь о Мелиссе, верно?
Ошеломление, написанное на лице Соске, заставило ее прыснуть. Засмеяться в полный голос ей не позволило только воспитание – хотя это и потребовало определенных усилий.
– Она сама рассказала. Только мне. Думаю, для Мелиссы я такой же близкий друг, как вы для мистера Вебера.
– По-понимаю.
– Но для меня это тоже была неожиданность. Кто бы мог подумать – эти двое!..
– Так точно. Я был удивлен.
– Конечно, не мне их судить. Не знаю, на какой почве они сошлись. Но, кажется, Мелисса беспокоится из-за этого. Разница в возрасте, да и мистер Вебер все же выглядит не слишком серьезным человеком.
– Понимаю.
Соске мобилизовал все свое воображение, чтобы представить себе «сошедшихся» Мао и Курца, но быстро отказался от этой затеи. Припоминая их прошлые кошачье-собачьи забавы, он не смог выдумать ничего, кроме драк и ругани.
– Наверное, не следует оставлять их в одной боевой команде, – проговорил Соске. Тесса помедлила и кивнула, соглашаясь.
– Но могу я узнать, почему вы так думаете?
– Ценить своих боевых товарищей – это хорошо. Но так далеко заходить нельзя. В обязанности Мао входит за несколько секунд принять решение и, если потребуется, бросить меня или Курца. Не знаю, насколько такие отношения отразятся на трезвости и рассудочности ее суждений. Скорее всего – негативно.
– Вы правы. Хотя Мелисса рассердилась бы, услышав эти слова.
– Нисколько не сомневаюсь в ее способностях или беспристрастности. Но если бы
я был на ее месте… – Соске неожиданно задумался.
Будь он обыкновенным человеком, то понял бы это уже давным-давно. Но, наконец, даже он догадался – мысленно обозвал себя последними словами. Ситуация точно повторяла ту, что сложилась у Тессы с ним самим – и все обрушившиеся на его командира проблемы. Трезвость суждений. Беспристрастность. Наверняка, каждое из этих слов для нее было гвоздем в сердце.
|
|
|
