Иудаизанты в православном ареале Восточной Европы в конце XV в.

Начальные этапы истории «ереси иудаизантов» известны плохо. Согласно версии, выдвинутой главным обличителем ереси, Иосифом Волоцким, зарождение движения в Новгороде связано с деятельностью приехавших в город в 1471 г. из Литовской Руси в свите киевского князя Михаила Олельковича «жидовина Схарии» и (вслед за ним) некоторых других евреев, которые «совратили в иудаизм» нескольких новгородских священников[412].

Ставшие их учениками новгородские священники Денис и Алексей, согласно «Просветителю», стали распространять ересь в более широких кругах населения. Стоит процитировать in extenso Иосифа Волоцкого: «Алексей же и Денис так старались укрепиться в иудейской вере, что всегда пили и ели с евреями и обучались иудаизму. И не только сами учились, но и жен, и детей своих учили тому же. Они захотели обрезаться по вере иудейской, но евреи им того не разрешили, говоря: если проведают об этом христиане, то увидят и разоблачат вас; держитесь своего иудейства втайне, а внешне будьте христианами. И переменили им имена: назвали Алексея Авраамом, а жену его – Саррой. Впоследствии Алексей многих научил иудаизму: своего зятя Ивашку Максимова, его отца попа Максима и многих еще попов, дьяконов и простых людей. Поп Денис также научил многих жидовствовать: протопопа Гавриила Софийского, Гридю Клоча, Гридя же Клоч научил иудейству Григория Тучина, чей отец имел в Новгороде большую власть. И многих еще они научили – вот имена их: поп Григорий и сын его Самсонка, Гридя, дьяк Борисоглебский, Лавреша, Мишука Собака, Васюк Сухой, зять Дениса, поп Федор, поп Василий Покровский, поп Яков Апостольский, Юрька Семенов, сын Долгого, еще Авдей и Степан клирики, поп Иван Воскресенский, Овдоким Люлиш, дьякон Макар, дьяк Самуха, поп Наум и многие другие. И они совершили такие беззакония, каких не совершали и древние еретики»[413].

Приехавший в Новгород в 1480 г. великий князь Московский Иван III перевел Дениса и Алексея в главные московские соборы (Успенский и Архангельский в Кремле). После этого ересь получила распространение и в Москве. «Кто без слез сможет поведать, что натворили эти скверные псы со своими подручными? Сразу по приезде в Москву, большой и многолюдный город, они не смели выказать что‑ либо неподобающее, но таились как змеи в норе: на людях представлялись святыми и кроткими, праведными и воздержными, но тайно сеяли семена беззакония и погубили многие души, совратив их в иудейство, так что некоторые отпали от церкви и обрезались в иудейскую веру»[414].

После того как архиепископ Новгорода Геннадий развернул борьбу против ереси, местные «еретики обратились в бегство и прибыли в Москву, где уже имели готовую помощь себе – Алексея протопопа и Дениса попа, которые успели многих прельстить и поставить на службу своей беззаконной иудейской вере»; далее Иосиф перечисляет «совращенных» (архимандрит Зосима, будущий митрополит, дьяки Федор Курицын, Истома

Сверчок, купец Кленов, монах Захар, которые, в свою очередь, «многих других научили жидовствовать»).

Если принять версию, что ересь укоренилась в Новгороде уже в начале 1470‑ х годов, остается неизвестным, как она развивалась в течение полутора десятилетий, так как первые летописные свидетельства о ней относятся к 1488 г. Ранние послания Иосифа Волоцкого и архиепископа Геннадия позволяют, однако, заключить, что ересь распространялась и в новгородско‑ псковской земле, и, возможно, в Твери. Во второй половине 1480‑ х годов церковные и государственные власти обратили на «ересь» большее внимание. Главным обличителем иудаизантов в этот период выступил архиепископ Геннадий (возведенный в сан в декабре 1484 г. ). Однако его призывы предпринять решительные шаги по искоренению ереси не находили поддержки в Москве. Правда, в 1488 г. по инициативе Геннадия церковный собор занялся иудаизантами. Но его решения отнюдь не положили конца распространению «ереси». Хотя Геннадий обличал «еретиков» во многих отступлениях от православного вероучения, одно лишь обвинение в иконоборчестве было рассмотрено собором. Только трое из новгородских «еретиков» были наказаны кнутом. Даже официальное осуждение ереси не состоялось. Геннадию было поручено дальнейшее расследование деятельности диссидентов в его Новгородской епархии.

В 1490 г. Геннадию удалось сплотить высшую церковную иерархию и созвать собор против еретиков. Собор (созванный Иваном III, судя по накопленным данным, лишь благодаря давлению высшего духовенства) проклял «жидовствующих», отлучил их от церкви и потребовал от светской власти их казни. Однако эти требования были удовлетворены лишь частично, некоторые еретики были сосланы в монастыри на покаяние, другие – подвергнуты перед этим еще и унизительному церемониалу перед городскими стенами Новгорода. До смертных казней дело не дошло.

Более того, хотя новгородские еретики были репрессированы, никакого расследования деятельности их московских единомышленников не проводилось. В Москве «еретики» продолжали исповедовать свои взгляды едва ли не открыто, пользуясь молчанием (едва ли не благожелательным) двора. Денис и Алексей, как сказано, служили в двух главных московских соборах. Их поддерживали близкий советник великого князя Федор Курицын, сноха Ивана III Елена, даже сам Иван III и, может быть, митрополит Зосима.

Московский кружок вольнодумцев выступил восприемником новгородской ереси в 1490‑ е годы, хотя сложился несколько ранее – в 1484–1486 гг. Главой московской группы еретиков выступал Федор Курицын. Помимо ряда новгородских священников, перевезенных в Москву Иваном III или бежавших сюда из Новгорода от расследования Геннадия (именно они и стали жертвой соборных решений 1488 и 1490 гг. ), в круг диссидентов входили брат Федора Курицына дьяк Иван Курицын, дьяк Истома Сверчок, переписчик книг Иван Черный, купцы Игнат Зубов и Семен Кленов, выходец из «детей боярских» Митя Коноплев и др. Это был иной, чем в Новгороде, социальный слой.

Кроме того, нужно иметь в виду, что взгляды московского кружка, видимо, существенно отличались от идей их новгородских предшественников. Иосифу Волоцкому и Геннадию Новгородскому было не так легко доказать наличие «ереси» как таковой в идеях и деятельности «жидовствующих». Поэтому некоторые историки считают, что во всем движении мы имеем дело с двумя различавшимися течениями, новгородским и московским.

Благодаря своим связям и составу московский кружок иудаизантов приобрел немалый вес в 1490‑ е годы. Преследования 1490 г. его практически не затронули. Более того, Иосиф Волоцкий жаловался, что «еретики» сами предпринимали шаги, направленные против их обличителей.

Одновременно, несмотря на репрессии, проповедь новых идей продолжалась и в Новгороде. Именно к этому времени, по мысли Я. С. Лурье, относятся слова Иосифа в послании к Нифонту: «ныне же в домех и на путех и на торжищех иноци и мирстии и вси сомняться, вси о вере пытают». Хотя в 1494 г. поддерживавший московских диссидентов митрополит Зосима по неясным причинам был смещен со своего поста, вплоть до 1502 г. «жидовствующие» сохраняли прочные и влиятельные позиции в Москве.

Это неожиданно терпимое отношение к «еретикам», причины которого не могут быть объяснены ни планами секуляризации церковных владений, ни противоречиями между московскими и новгородскими церковными властями, позволило диссидентам относительно свободно высказывать и распространять свои идеи вплоть до начала XVI в.

Причины и обстоятельства падения влияния московских иудаизантов практически неизвестны. По всей вероятности, толчок к началу разгрома кружка «жидовствующих» дала династическая борьба конца XV – начала XVI в. между группировками Елены Волошанки, снохи Ивана III и матери великокняжеского внука Дмитрия, провозглашенного в 1498 г. наследником престола, и Василия, сына Ивана III во втором браке (с Софьей Палеолог). Результатом борьбы были опала и арест Дмитрия и Елены Волошанки в 1502 г. Тем самым иудаизанты лишились поддержки высокопоставленных покровителей.

Вслед за этим в декабре 1504 г. был созван церковный собор для расследования деятельности еретиков, и многие из них были казнены или наказаны другим образом. Что именно стояло за этими событиями, трудно сказать из‑ за скудости сведений источников. Известно, что собору 1504 г. предшествовал другой, проведенный годом ранее, на котором был поставлен вопрос о секуляризации монастырского землевладения. Кроме того, в 1502 или 1503 г. Иосиф Волоцкий, ведущий борец против «ереси», был вызван к Ивану III для беседы, во время которой объяснял великому князю, в чем состоят заблуждения новгородских и московских «еретиков», и призывал к искоренению опасного учения.

Ясно, что, какими бы тенденциозными ни были сведения «Просветителя», ересь сформировалась и распространялась в течение некоторого времени до собора 1488 г. Молчание источников о ней объясняется, видимо, не столько конспирацией «еретиков» (на что делали акцент обличители ереси), сколько пассивностью государственных и церковных властей, в том числе предшественников Геннадия на новгородской архиепископской кафедре.