 |
Диалог об актрисе эпического театра
|
|
|
|
ДИАЛОГ ОБ АКТРИСЕ ЭПИЧЕСКОГО ТЕАТРА
Актер. Я читал ваши сочинения об эпическом театре. Когда я посмотрел
вашу маленькую пьесу о гражданской войне в Испании, где главную роль играла
самая выдающаяся актриса, представляющая эту новую манеру игры, я, честно
говоря, удивился. Удивился, что это настоящий театр.
Я. В самом деле?
Актер. Вам кажется странным, что после чтения ваших сочинений об этой
новой манере игры я ожидал увидеть нечто весьма сухое, абстрактное, короче
говоря - поучительное?
Я. Меня это не очень удивляет. Ведь учиться нынче не в моде.
Актер. Возможно, вам неприятно это слышать, но я приготовился увидеть
нечто, не имеющее ничего общего с театром, не только потому, что вы требуете
от театра поучительности, но и потому, что мне казалось, будто вы отнимаете
у театра то, что делает его театром.
Я. А именно?
Актер. Иллюзию. Напряжение. Возможность ощутить себя участником того,
что происходит на сцене.
Я. А вы чувствовали напряжение?
Актер. Да.
Я. И ощущали себя участником действия?
Актер. Очень мало. Вернее, совсем не ощущал.
Я. И иллюзии у вас не было?
Актер. В сущности, нет. Нет.
Я. И все-таки вы считаете, что это был театр?
Актер. Да, я так считаю. Это меня и удивило. Но подождите
торжествовать. Это был театр, но это не было что-то совершенно новое, чего я
ожидал после ваших статей.
Я. Таким совершенно новым это было бы, наверное, если бы вообще не было
театром, не правда ли?
Актер. Я только говорю, что то, чего вы требуете, совсем не трудно
сделать. Кроме исполнительницы главной роли, Вайгель, играли одни любители,
простые рабочие, которые никогда раньше не выходили на сцену, а Вайгель -
|
|
|
большая актриса, которая, совершенно очевидно, сформировалась в обычном,
отрицаемом вами старом театре.
Я. Согласен. Новая манера игры создает настоящий театр. Она позволяет
любителям при определенных обстоятельствах играть в театре, если они еще не
успели изучить манеру игры старого театра, и позволяет играть в театре
артистам, если они уже успели забыть манеру игры старого театра.
Актер. Ого. Я считаю, что Вайгель обладает более чем достаточной
техникой.
Я. Мне кажется, она показала не только технику, но и отношение простой
женщины, рыбачки, к генералам?
Актер. Конечно, она показала и это. Но и технику тоже. Я считаю, что
она не была рыбачкой, она только играла ее.
Я. Но ведь она и на самом деле не рыбачка. Она в самом деле только
играла ее. Это же факт.
Актер. Конечно, она актриса. Но если она играет рыбачку, она должна
заставить зрителей забыть об этом. Она показала все, что примечательно в
рыбачке, но а то же время и подчеркнула, что все это она только изображает.
Я. Понимаю, она не создала иллюзии, что она и есть рыбачка.
Актер. Она слишком хорошо знает, что характерно для рыбачки, что в ней
примечательно. И все видели, что она это знает. Она даже старалась
специально показать, что она это знает. А настоящая рыбачка ведь не знает,
конечно же, не знает, что в ней примечательного. Но если вы видите на сцене
женщину, которая все это знает, то она уже не рыбачка.
Я. А актриса, я понимаю.
Актер. Не хватало только, чтобы в каких-то определенных местах она
поглядывала на публику, словно спрашивая: " Ну, видите, какая я? " Убежден,
она выработала целую технику, чтобы все время поддерживать в публике это
чувство, чувство, что она не та, кого изображает.
Я. Могли бы вы охарактеризовать эту технику?
Актер. Если бы она перед каждой фразой думала: " Тогда рыбачка сказала",
то фраза звучала бы примерно так, как она звучала у нее. Я имею в виду, что
|
|
|
она совершенно отчетливо произносила слова другой женщины, то есть не свои.
Я. Это верно. А почему вы вкладываете ей в уста это " Тогда она
сказала"? И почему в прошедшем времени?
Актер. Потому что она столь же явно играла что-то, что произошло в
прошлом, то есть у зрителя не было иллюзии, что все это происходит именно
сейчас и он непосредственно при этом присутствует.
Я. Но ведь зритель и в самом деле при этом не присутствует. Он и в
самом деле не в Испании, а в театре.
Актер. Но в театр ходят ради иллюзии, ради того, чтобы почувствовать,
что ты в Испании, раз действие происходит там. Иначе зачем ходить в театр?
Я. Это утверждение или вопрос? Я полагаю, что можно найти и другие
причины, чтобы пойти в театр, кроме желания почувствовать себя в Испании.
Актер. Если хочешь быть здесь, в Копенгагене, незачем идти в театр и
смотреть пьесу, действие которой происходит в Испании.
Я. Вы можете с таким же успехом сказать, что если хочешь быть в
Копенгагене, незачем идти в театр и смотреть пьесу, действие которой
разыгрывается в Копенгагене, не так ли?
Актер. Если не испытываешь в театре чего-то такого, чего нельзя
испытать дома, то, право же, незачем туда идти.
Фрагмент
МАСТЕРА ПОКАЗЫВАЮТ СМЕНУ ВЕЩЕЙ И ЯВЛЕНИЙ
Мастера показывают вещи и явления, показывая их смену, чередование.
Нищета становится заметна как проявление упадка или отсталости. Когда в
убогой, жалкой обстановке еще сохраняется или, наоборот, появляется что-то
хорошее, это уже свидетельство нищеты. Смена отдельных картин должна быть
разработана с особой тщательностью. Если поле засыпал песок, то между
сценой, где еще нет песка, и сценой, где уже не видно поля, должна быть
сцена, где над песком еще высится дерево.
Актер. Ты сказал, что актер должен показать смену вещей и явлений. Что
это значит?
Зритель. Это значит, что зритель - тоже историк.
Актер. Стало быть, ты говоришь об исторических пьесах?
Зритель. Я знаю, что пьесы, действие которых происходит в прошлом, вы
называете историческими пьесами. Но вы редко играете их для зрителей,
которые являются историками.
|
|
|
Актер. Не объяснишь ли ты мне, что ты понимаешь под словом " историк"?
Не собирателей же древностей или ученых? Историк в театре - это, наверняка,
что-то совсем другое?
Зритель. Историка интересует смена явлений.
Актер. А как для него играть?
Зритель. Надо показать, что было раньше другим, не таким, как сегодня,
и выявить причину этого. Но надо показать также, как прошлое стало
настоящим. То есть если вы изображаете королей XVI века, то вы должны
показать, что такие характеры, такие личности сегодня вряд ли встречаются, а
если встречаются, то вызывают удивление.
Актер. Значит, мы не должны показывать то неизменное, что есть в
человеке?
Зритель. Все человеческое проявляется в изменениях. Если это
человеческое отделить от его всегда разных проявлений, то возникает
безразличие по отношению к форме, в которой мы, люди, живем, и тем самым
одобрение той, которую мы в данный момент видим.
Актер. Например?
Зритель. В первой сцене " Короля Лира" старый монарх делит свое царство
между тремя дочерьми. Я видел в театре, как он мечом разрубал свою корону
натри части. Мне это не понравилось. Было бы лучше, если бы он разорвал
карту своей страны на три куска и вручил бы их своим дочерям. Тогда было бы
видно, каково приходится стране при таком властителе. Все происшедшее
казалось бы очужденным. Зритель задумался бы над тем, что делить между
своими наследниками домашнюю утварь или царства - это вовсе не одно и то же.
Перед ним возникло бы чужое, давно минувшее, отжившее время, на фоне
которого особенно отчетливо обрисовалось бы сегодняшнее. В той же пьесе
верный слуга свергнутого короля прибивает неверного. Этим он, по мысли
поэта, выражает свою верность. Но актер, который изображал избитого, должен
был бы играть не шутливо, а всерьез. Если бы он уполз с переломленным
хребтом, то сцена предстала бы в очужденном виде, как это и должно быть.
Актер. А как быть с пьесами, действие которых происходит в наше время?
Зритель. Самое главное как раз в том и заключается, что именно эти
|
|
|
современные пьесы необходимо играть исторически.
Актер. Итак, что должно происходить, когда мы изображаем
мелкобуржуазную семью нашего столетия?
Зритель. Поведение этой семьи в целом совсем не такое, каким бы оно
было в прежние времена, и можно представить себе, что когда-то оно
опять-таки будет совсем другим. Таким образом, необходимо показать то
специфическое, что характерно для нашего времени: то, что изменилось по
сравнению с прошлым, и привычки, которые еще противятся изменениям или уже
начинают понемногу изменяться. Отдельный человек также имеет свою историю,
которая связана с изменениями в окружающей жизни. То, что с ним происходит,
может иметь историческое значение. Иными словами, нужно только показывать
то, что имеет историческое значение.
Актер. А сам человек - не становится ли он при этом слишком
незначительным?
Зритель. Напротив. Он возвеличивается, когда делаются явными все
перемены, происшедшие в нем и благодаря ему. И зритель принимает его ничуть
не менее серьезно, чем наполеонов прежних времен. Когда смотришь сцену
" Капиталист обрекает такого-то рабочего на голодную смерть", то это по
своему значению нисколько не уступает сцене " Поражение Наполеона при
Ватерлоо". Такими же выразительными должны быть жесты актеров в этой сцене,
так же тщательно должен быть выбран фон.
Актер. Значит, изображая кого-то, я все время должен показывать: вот
таким был человек в тот период своей жизни, а вот таким - в этот, вот так он
говорит сейчас, а так имел обыкновение выражаться в то время. И при этом я
должен подчеркивать, что так обычно говорили или действовали люди его класса
или что человек, которого я изображаю, своим поведением или какой-то манерой
речи отличается от людей своего класса.
Зритель. Совершенно верно. Когда вы просматриваете свою роль, то прежде
всего найдите в ней основные моменты исторического характера. Но не
забывайте, что история - это история борьбы классов и что, стало быть, то,
что вы выделяете в пьесе, должно быть общественно важным.
Актер. Значит, зритель - это историк общества?
Зритель. Да.
|
|
|
