Окончательный. Диагноз. Действующие лица. Аркадий Семенович, директор крупной фирмы. Николай, его давний друг. . Медсестра.

Сцена разделена на две половины. Слева, загороженная пока переносной ширмой, больничная кровать с тумбочкой и стулом. Справа –виден письменный рабочий стол. Над столом – икона.

Аркадий Семенович (наклонившись, опираясь руками, перед столом, ничего хорошего не предвещающим тоном). С полной ответственностью заявляю вам, господа руководители фирм: еще один такой убыточный месяц и все будут уволены! Все! До единого! Начиная… с меня самого!

Раздается известная мелодия «Я тебя никогда не забуду». Аркадий Семенович подносит к уху мобильный телефон.

Аркадий Семенович (с трудом смягчая голос). Да, дорогая? Прости, у меня тут селекторное совещание, так сказать, разбор полетов! Нужно хоть как-то мобилизовать директоров на ударный труд.

Слышны грустные смешки невидимых руководителей фирм.

Аркадий Семенович (командирским голосом). Отставить смех! Это я не вам! (отключает селекторную связь и включает громкую – с женой. ) Что там у тебя?

Аркадий Семенович (всхлипывая). Дорогой! Тут такое… такое…

Аркадий Семенович (разом настораживаясь). Что, опять в аварию попала?

Голос жены. Хуже!!!

Аркадий Семенович. Да что может быть хуже? Прошлый раз еле-еле судом отделались… Жертвы есть?

Голос жены (уже плача). Нет… Но будут!

Аркадий Семенович (обессилено опускаясь в кресло). Что-о?..

Голос жены. Да-а… И совсем ско-оро…

Аркадий Семенович (вновь переходя на командирский тон). А ну отставить рыдания! Докладывай толком и по порядку!

Голос жены (сразу беря себе в руки). Так вот я и хочу сказать. Николай Николаевич приехал! Точнее, жена его привезла…

Аркадий Семенович. Какой еще Николай Николаевич?

Голос жены. Ну, Коля. Твой лучший друг!

Аркадий Семенович. Колька?! Сто лет, сто зим не встречались! Глупая, что ж в этом плохого?!

Голос жены. (опять плача). Так если бы ты только его видел…

Аркадий Семенович. Ты что, опять за свое?!

Голос жены. Нет! Но, Аркаша, он не жилец…

Аркадий Семенович. Что, серьезные проблемы с конкурентами? Сбежал, чтобы не застрелили?

Голос жены. (с глубоким вздохом). Если бы было так… Мы бы его, конечно, укрыли. Но от смерти не убежишь…

Аркадий Семенович. Не говори загадками!

Голос жены. У него рак, Аркадий. В самой, что ни на есть, последней стадии. Я как только увидела его, сразу же с ним - в нашу клинику. Знала, что ты занят. Сама в нее уложила. Сделали первичный анализ. Через час возьмут основной. Да что его делать? И так видно, что все, конец… Поэтому я тебе и позвонила. Может, хоть успеешь попрощаться…

Аркадий Семенович (жене). Ну дела… Сейчас буду! (включая селекторную связь – директорам. ) Перерыв! Надеюсь… до следующего месяца!

Начинает звучать песня Юлии Березовой на слова монаха Варнавы (Санина) «Письмо другу» («Помолись обо мне, мой друг…»).

Аркадий Семенович очень быстро собирается в дорогу. Неторопливо крестится, останавливаясь, перед иконой и выходит из кабинета.

Ширма ставится перед его столом.

Взорам зрителей открывается кровать с лежащим на ней мужчиной. Медсестра делает ему укол в вену на руке.

За спиной Медсестры, подчеркнуто внимательно наблюдая за ее действиями, стоит Врач-профессор. Аркадий Семенович подходит к нему. Врач профессор обреченно разводит руками и вместе с Медсестрой выходит из палаты..

Песня обрывается едва ли не полуслове.

Аркадий Семенович (нарочито бодро). Колька! Ну, наконец-то приехал!

Николай (слабым шепотом). Скорей, привезли…

Аркадий Семенович (склоняясь над ним, обнимая). Ну, как там у тебя дома? Как дела? Как фирма?

Николай (в полном недоумении). Какая фирма?.. Какие дела?..

Аркадий Семенович. Ну не мои же? Про все свои я и так знаю! А ты давай, рассказывай про свое!

Николай. Ты что… это все – серьезно?

Аркадий Семенович (не смотря на то, что такой тон дается ему с немалым трудом). Конечно! Ты ведь прекрасно знаешь, что меня всегда интересовала твоя работа. И твоя фирма мне не чужая. Как-никак, все-таки это я основал ее для тебя. А в чем собственно дело?

Николай (уклончиво). - Да так… Ты… первый человек за последнее время, который, вроде бы, как…

Аркадий Семенович. Вроде бы, что?

Николай. Ну, одним словом, не жалеет меня!

Аркадий Семенович. А чего тебя жалеть? Ты же ведь - красавец, преуспевающий бизнесмен, альпинист, мастер спорта международного класса.

Николай. (протестующее приподнимая слабую руку). Бывший, Аркаша… Бывший! Все это в прошлом… А теперь… сейчас… я – умираю!

Аркадий Семенович (невозмутимо пожимая плечами). Ну и что? Нет на Земле бессмертных людей. Ни единого! Все умрем. С одной только разницей – кто раньше, а кто позже…

Николай. Постой… погоди… ты что - шутишь?

Аркадий Семенович. С какой стати это я должен шутить?

Николай. Но ведь я же уйду совсем скоро… Гораздо раньше тебя!

Аркадий Семенович. Это еще не факт. Бывает и кирпичи с крыши падают. И не все аварии заканчиваются без жертв. А мне завтра в десять мест: на машине, на катере и на вертолете! Другое дело, что я…

К Николаю подходит Медсестра, чтобы сделать еще один укол.

Аркадий Семенович отходит в сторону.

Аркадий Семенович (тихо рассуждая сам с собой вслух). Сказать сразу или сначала, как следует, подготовить? (со стоном) Когда… когда готовить – нет у него уже для этого времени!

Звучит продолжение песни «Письмо другу».

Медсестра уходит.

Аркадий Семенович (возвращаясь к другу, возобновляет прерванный разговор). … я уповаю на то, что пойду к Богу. Во всяком случае, делаю сейчас для этого все, что только могу. Еще при жизни стараюсь быть верным Ему и исполнять все, что Он заповедовал. А если не получается – каяться. Поэтому-то, уповая, конечно, исключительно на Его милость, надеюсь, что и после жизни пойду к Нему. И буду с Ним. Для чего, собственно и рожден! А вот куда пойдешь ты? Где… с кем будешь вечно? Вот в чем вопрос… Вот о чем думать надо! Тем более тебе, сейчас. Когда счет уже, возможно, не на месяцы, а на недели.

Николай. На часы. Если на минуты…

Аркадий Семенович. Может и так. Вот мы и посвятим их самому главному! Насколько у тебя хватит сил, я постараюсь вкратце передать тебе все, что узнал за время, что мы не виделись - сам!

Николай. Да что ты можешь мне рассказать?

Аркадий Семенович. Ну, например, применительно к твоему случаю, две истории!

Николай (недовольно морщась). А одной никак нельзя обойтись?

Аркадий Семенович (загадочно улыбаясь). Хорошо! Вторая будет исключительно по твоему желанию!

Николай. Заранее говорю: «Нет! »

Аркадий Семенович (не слушая его). Значит, так! В нашем доме одна бабулька живет. Впрочем, какая она «бабулька» – всего на пять лет старше нас! Так вот у нее тоже однажды обнаружили рак. И тоже уже в самой безнадежной степени. Сделали операцию. Удалили все, что только было можно удалить. И, как говорится, отпустили домой – умирать!

Николай (с упреком). Ты стал жестоким…

Аркадий Семенович. А ты с этой болезнью научился делать выводы раньше времени. Слушай дальше! Да, она страшная, часто смертельная! Но! (многозначительно поднимает указательный палец). Известно ли тебе, что в особой истории болезни, которая заводится на каждого тяжело и уж, тем более, онкологического больного, есть графа: «выписывается по неизвестным причинам»?

Николай (с горечью усмехаясь). Наверное, это делается для того, чтобы снизить статистику смертных случаев и повысить премии врачам!

Аркадий Семенович. Ты всегда отличался догадливостью. Но на этот раз – нет! Мимо цели! Врачи и сами рады были бы узнать причину этого. Ведь тому, кто откроет секрет, как справиться с раком, обещано поставить памятник из чистого золота! Да и самого с ног до головы им осыпят! Так и тут!

Николай (явно начиная интересоваться рассказом). Что - тут?

Аркадий Семенович. К счастью, в палате с соседкой лежала, тоже больная раком, верующая женщина. Совсем молоденькая, годящаяся нам с тобой в дочки. Она, кстати, теперь у меня секретаршей работает!

Николай. Шутишь?

Аркадий Семенович. Какие могут быть шутки? Мне сейчас не до шуток. Фирма на грани закрытия… Да еще тебя вот такого увидел…

Николай. Убедил.

Аркадий Семенович. Ну так вот. Пока они лежали, она успела рассказать соседке все что знала о Боге и вере. И, представляешь, та так уверовала, что первым делом из клиники пошла… да что там пошла - поползла не домой, а в ближайший храм! Там исповедовалась, причастилась. Со слезами – а куда отступать-то?! – дала Богу слово ни на шаг больше не отходить от Него. И… не отходит! Вот уже десять лет!

Николай (не веря). С-сколько?!! У тебя с цифрами все нормально?..

Аркадий Семенович (обескуражено машет рукой). Ты прав, я действительно сбился со счету.

Николай. Вот видишь…

Аркадий Семенович. Время сейчас летит так, что и не уследишь за ним… Не десять – а пятнадцать, точнее – четырнадцать лет!

Николай. Не может быть…

Аркадий Семенович. Еще как может! Ты когда последний раз ко мне приезжал?

Николай. Н-ну… Лет семь, да семь с половиной лет назад.

Аркадий Семенович. Тогда ты сам наверняка мог ее видеть! Она дворником в нашем дворе работала. Постоянно или с лопатой для снега или с метелкой.

Николай (припоминая). Да… да! Помню такую! Неужели это она?!! Но погоди – почему работала? Все-таки умерла?

Аркадий Семенович. Не пытайся поймать меня на слове! Просто перешла на работу в соседний квартал. Так площадь намного больше и, сам понимаешь, соответственно, заработок тоже.

Николай (недоверчиво). А куда это ей столько денег? Она же ведь, как ты только что говорил – с Богом?

Аркадий Семенович. И сейчас могу подтвердить. У нас в округе храм восстанавливают и украшают, вот туда ее денежки и идут! К тому же она там теперь – староста и бухгалтер! А кроме этого, на левом клиросе поет!

Николай. Где?

Аркадий Семенович. В церковном хоре. Да ты, даст Бог, и сам ее еще сможешь увидеть!

Николай откидывается затылком на подушку и замирает.

Звучит песня Юлии Березовой на слова монаха Варнавы (Санина) «В гулком храме».

Николай (поворачивая голову к другу и открывая глаза). Да… у этой твоей соседки было время поверить и сходить в храм. А… вторая история?

Аркадий Семенович (не без тревоги). Но ведь ты же устал!

Николай. Успею еще отдохнуть!

Аркадий Семенович. Тогда буквально в двух словах. К одному старцу-монаху, мне посчастливилось не раз бывать у него, однажды приехал тоже один, как… ты.

Николай. Вот видишь. Видишь, тоже успел приехать…

Аркадий Семенович. Да погоди, ты! Суть-то одна! Исповедовался он у этого старца. А старец тот прозорливым был. То есть Господь открывал ему то, что не видно нам, грешным. И напомнил он посетителю один смертный грех, который тот сам давным-давно позабыл. И поэтому не сказал. В общем, исповедовался приехавший. И попросил благословения… умирать. «Зачем? - удивился старец – Теперь живите! » И объяснил, что давний нераскаянный грех, уязвлявший душу, во многом привел и к смертельной болезни тела. А теперь, коли, этого греха нет, по милости Божией, то и болезни больше нет! Так и уехал бывший смертельно большой исцеленным!

Николай (с нескрываемой завистью). Надо же…

Аркадий Семенович. Конечно, такое бывает не всегда и не со всеми. Только Господь знает когда забирать человека из этой жизни. Но, как видишь, бывает.

Николай. Как слышу…

Аркадий Семенович. Ты всегда отличался стремлением к точности. Да, ты это только слышал, а не видел. Но от кого – от очевидца и друга, который, ты ведь тоже должен помнить, и раньше избегал всякой лжи. А сейчас, придя к вере, тем более!

Входит Врач-профессор.

Врач-профессор (Аркадию Семеновичу). Простите, через сейчас мы должны увезти вашего друга, чтобы сделать главный анализ.

Врач-профессор выходит, бормоча, что, собственно в этом уже не видит никакого смысла…

Аркадий Семенович. Ну что... До послезавтра?

Николай. Погоди! (помолчав, решительно. ) Если бы ты повел себя по-другому, то есть, как все остальные… И если бы это был не ты, мой лучший друг, боевой офицер, генерал, человек, которому я всегда безоговорочно верил…То я бы даже и слушать не стал обо всем этом. А так… В общем, решено! Я тоже пойду к Богу. Слышишь? И, если только Он даст мне еще хоть несколько дней и силы, обязательно, слышишь меня, непременно, пойду и буду ходить в храм!

Аркадий Семенович (со вздохом облегчения). Вот и договорились! Завтра, как ты уже знаешь, я крайне занят. Но к тебе придет священник. Он исповедует и причастит тебя. А там… там – на все Божья воля!

Звучит окончание песни «Письмо другу».

Ширма переносится и ставится перед кроватью.

Вновь открывается стол. Но он оформлен уже несколько по-иному. А главное, над ним нет иконы. Вместо нее – большие круглые модные часы. За столом, лихорадочно перебирая бумаги, сидит Врач-профессор.

Входят Аркадий Семенович и слегка опирающийся на его руку Никола й.

Врач-профессор медленно привстает и смотрит на Николая, словно впервые видя его.

Николай. Профессор, я человек прямой, мой друг может подтвердить, вполне мужественный, и поэтому прошу прямого ответа… (показывая пальцем на часы) Скажите, сколько у меня осталось времени?

Врач-профессор (через силу усмехаясь). Целая жизнь! Я… выписываю вас.

Николай (понимающе). Умирать?

Врач-профессор. Нет – жить! (размахивая перед собой бумагами. ) Вот атлас ваших раковых клеток. Дело в том… я сам не могу ничего понять… но они почему-то перестали мутировать и быть похожими на раковые…

Николай (недоверчиво глядя на врача, потом на Аркадия Семеновича, который трудно проглотил комок в горле). То есть вы хотите сказать…

Врач-профессор. Да-да! Что вы совершенно здоровы!

Аркадий Семенович. (На ухо другу) И это несмотря на то, что ты еще не успел даже дойти до храма! Такая Божья милость – Он исцелил тебя только за одно твое твердое намерение быть с Ним!

Врач-профессор. Простите, вы что-то хотели сказать?

Николай (Глядя на друга и видя, что тот вновь замолчал). Нет. А впрочем, да! Когда вы меня выписываете?

Врач-профессор. Да хоть сегодня! Да-да! Прямо сейчас!

Друзья, поблагодарив доктора, направляются к выходу.

Николай. Ну что это ты, всегда такой красноречивый, опять замолчал?

Аркадий Семенович (слегка виновато). Да понимаешь… Уже давно пора бы привыкнуть к чудесам. Но… разве к этому можно привыкнуть?..

Песня «Письмо другу» звучит с начала и до конца.

13 апреля 2016 г.