Jack Washington, Оператор сверлильного станка (in Experiment 2) 6 глава

Весь фокус в том, что у кого-то КТ развит более, а у кого-то менее, кто-то имеет от природы высокую одаренность интеллектом, кто-то меньшую, кто-то много над собой работал и оставил позади одаренных, а кто-то и не одарен и не работал над собой, не трудился над приобретением профессионализма и знаний о мире. Это первое, что отличает людей друг от друга – уровень одаренности интеллектом и развития этого интеллекта в работе над собой. Другими словами, уровень развития КТ. Это отличие не было бы существенным, так как любой КТ – это добрый и творческий ток, каким бы он слабым не был у детей, он виден у них в своей девственной чистоте и потому дети имеют для нас такую неотразимую привлекательность. Основной ущерб слабого КТ не в нем самом, а в том, что слабый КТ становится легкой жертвой для ДТПЭ, а вот активность ДТПЭ круто преображает качества человека.

Главное отличие в характеры людей вносит активность ДТПЭ на теле КТ. ДТПЭ – это ток паразит, который живет на нашем истинном Я, на нашем КТ. Это означает, что ДТПЭ не существует без КТ, в то время как КТ прекрасно существует без ДТПЭ, а также что ДТПЭ не является частью нашего Я, несмотря на то, что является частью нашей психики. Я – это живой и бытийный ток, обладающий самосохранением и самосознанием, ДТПЭ – это мертвый природный ток, подобный электричеству или механическому движению. Если бы этот ток существовал ни за счет сил нашего живого Я и не за счет затрат человеческой жизни на бессмысленные войны и всеобщее насилие друг над другом просто для течения механического гомеостаза, то мы могли бы относится к нему с той же нежностью, что и ко всем прочим открытым нами детерминированным энергиям. Беда состоит в том, что его активность существует за счет смерти нашего живого Я.

ДТПЭ подключается к КТ через ложное Я в виде его фотографии в Эгосистеме – Эго. Пока КТ ассоциирует Эго с собой, ДТПЭ активен, так как КТ тратит свои силы на Защиту Эго, а эта Защита и порождает притяжения ДТПЭ. Энергетический смысл этого процесса ужасен: силы королевского тока вселенной, тока ума, жизни, бытия, доброты, изобилия, щедрости и красоты расходуются на циклы гомеостаза тупого, мертвого и скудного тока, вынужденного для своего существования уничтожать силы всех других токов в жесточайшем противостоянии, которое ложится громадной болью на наш живой и бытийный ток.

 

9. КТ и ДТПЭ в истории психологии.

 

В отношении к КТ и ДТПЭ история психология делиться на два лагеря: первые признают только ДТПЭ и считают его базовым психическим током, полностью и абсолютно отражающим природу человеческого Я. То есть считают его истинным Я человека. Классиком этого учения является Зигмунд Фрейд, в связи с чем я и отношусь к нему с особенной нежной симпатией. Согласно теории Фрейда, всеобщее противостояние, ненависть и агрессивность являются фундаментальной психической природой человека. Человек - это дикий зверь, готовый растерзать любого и даже самых близкий ради удовлетворения своих биологических потребностей. Интеллект не играет никакой существенной роли в мотивации и в целом в активности человеческого поведения, все определяется биологическими инстинктами борьбы и секса. Таковы вкратце позиции людей, вычеркнувшие голубую кровь Контрольного Тока ПЭ из схемы человеческой психики. Позиции Фрейда разделяют прежде всего очень популярные в современном мире, особенно в мире управляющей элиты, макиавеллисты. Если вам знакомы труды Николо Макиавелли, вы поймете, что роднит эти мировоззрения. Как Фрейд так и Макиавелли признают низменные эмоции и страх основной мотивацией человеческого поведения, и вычеркивают руководящую роль сознания и воли КТ, как не соответствующие действительности. Постановка Детерминированного Тока в качестве базиса психики человека не могла не свести живое, бытийное Я человека к автоматизму неживой природы.

"Фрейд построил свою прежнюю теорию по легко различимой научной модели: это механистический материализм, бывший идеалом научности для его учителя фон Брюкке и для целого ряда представителей механистического материализма, таких как Гельмгольц, Бюхнер и другие. Они рассматривали человека как машину, движимую химическими процессами; чувства, аффекты и эмоции объяснялись как результат особых физиологических процессов, поддающихся познанию. Большинство открытий, сделанных в последние десятилетия в области гормональных систем и нейрофизиологии, были этим людям неизвестны, тем не менее они отважно и изобретательно отстаивали правильность своего подхода. Потребности и интересы, у которых не обнаруживалось телесных источников, просто игнорировались; те же процессы, которые не отрицались, истолковывались в соответствии с принципами механистического мышления. Физиологическую модель фон Брюкке и Фрейдову модель человека можно было бы воспроизвести сегодня на специально запрограммированном компьютере. В "Оно" возникает определенное количество напряжения, которое на определенном этапе надо высвободить и понизить, в то время как реализация этого процесса контролируется другой частью — "Я", наблюдающим за реальностью и препятствующим высвобождению, если оно противоречит жизненно важным потребностям. Этот Фрейдов робот напоминал бы робота из научной фантастики Айзека Азимова, но имел бы другую программу. Его первейшим правилом было бы не причинять вреда человеческим существам, а избегать для себя вреда или саморазрушения".Анатомия человеческой деструктивности Фромм

Второй лагерь составляют ученые гораздо более высокого класса, так называемого гуманистического направления – Фромм, Хорни, Адлер, Юнг, Маслоу, Франкл, Олпорт, Роджерс, а также философы-гуманисты Спиноза, Кьеркегор и Расселл. Эти ученые увидели правильную энергетическую схему психики – базис, фундамент человеческой психики в виде КТ, с его умом, добротой и стремлением к росту и развитию и ток-паразит ДТПЭ, пожирающий его энергию, и превращающий человека в живого мертвеца, отчужденного от себя и от своих эмоций. Эти ученые утверждали, что природа человека положительна, что человеку свойственно любить других людей и даже жертвовать ради них самым дорогим что у него есть – жизнью. Что интеллект и творческие способности играют ведущую роль в психике человека, а воля и развитое сознание являются необходимыми атрибутами здоровой психики.

"Когда я окидываю взором годы моей клинической практики и исследовательской работы, мне кажется, что я слишком медлил с признанием ложности подобных представлений о человеке. Причина, по-видимому, состоит в том, что в ходе психотерапии вновь и вновь обнажаются враждебные и асоциальные чувства клиента; нетрудно предположить, что именно эти чувства и являют нам глубинную и посему основополагающую природу человека. Лишь со временем становится очевидным, что чувства эти далеко не самые глубокие и самые сильные, и что внутреннее ядро личности человека составляет организм как таковой, – организм по сути своей и социальный и самосохраняющийся …Одна из самых революционных концепций, вытекающих из нашего клинического опыта, связана со все более полным осознанием того, что глубинное ядро натуры человека, глубочайший уровень его личности, фундамент его "животной природы" по природе своей положителен, что по сути своей человек – это социализированное, постоянно растущее, рациональное и реалистичное существо". Роджерс

"Может показаться, что психоаналитик, наблюдавший стойкость и упорство иррациональных влечений, станет пессимистически оценивать человеческую способность управлять собой и освобождаться от рабства у иррациональных страстей. Должен признаться, что в течение моей аналитической работы я все больше поражался противоположному феномену: силе стремлений к счастью и здоровью, стремлений, данных человеку от природы. "Лечение" означает устранение помех, мешающих успешности этих стремлений. На деле более озадачивает не то, что среди людей так много невротиков, а то, что большинство людей все же относительно здоровы, несмотря на множество вредных влияний, которым они подвергаются". Фромм

"Одна из главных характеристик невроза, как мы утверждали вообще и освещали в подробностях, это смещение приложения сил: от развития заложенного потенциала подлинного я на развитие фиктивного потенциала идеального я. Чем полнее мы понимаем значение этого процесса, тем меньше нас затрудняют несоответствия во внешнем выходе сил. Чем больше сил отбирает на службу себе гордыня, тем меньше остается для конструктивного влечения к самоосуществлению. Проиллюстрируем это обычным примером: снедаемый честолюбием человек может проявить удивительную энергию, чтобы достичь высокого положения, власти и славы, а с другой стороны, у него не находится времени, интереса и сил на личную жизнь и свое духовное развитие. На самом деле вопрос не в том, что у него "не остается сил" на личную жизнь и развитие. Даже если бы у него оставались силы, он бессознательно отказывался бы использовать их ради своего подлинного я. Это пошло бы вразрез с намерением его ненависти к себе, которое состоит в том, чтобы давить подлинного себя". Невроз и личностный рост Карен Хорни

"Человек чувствует или делает то, что ему полагается чувствовать или делать; его активность лишена непосредственности в том смысле, что она зависит не от его собственного ментального или эмоционального состояния, а от внешнего источника. Иррациональные влечения входят в число самых мощных источников активности. Человек, движимый язвительностью, мазохизмом, завистью, ревностью и всеми другими формами алчности, находится в подчинении у своих влечений; его действия не свободны и не разумны, они противоположны разуму и интересам этого человека, как человеческого существа. Человек, одержимый этими влечениями, повторяет себя, становясь все более негибким, все более стереотипным. Он активен, но он не плодотворен". Эрих Фромм

Заслуга Фромма в исследовании взаимодействия КТ и ДТПЭ прежде всего в том, как он разделил подлинную любовь, рождающуюся в результате слияния КТ людей и "симбиотическую" любовь, как он ее называет, сущность которой в притяжениях ДТПЭ, которые становятся между людьми и мешают им не только стать целым, но даже видеть друг друга.

" Любовь возможна лишь в том случае когда общаются друг с другом на самом глубоком уровне существования, и поэтому каждый из них переживает себя на этом уровне. Только здесь, в этом «глубинном» переживании, заложена человеческая действительность, жизненность, заложена основа любви. Любовь, переживаемая таким образом – это постоянный вызов; это не место отдыха, а движение, развитие, совместная работа; и даже то, царит ли гармония или конфликт, радость или печаль в отношениях двоих, имеет второстепенное значение по сравнению с тем главным, что двое переживают себя из самой глубины своего существования, что они едины друг с другом благодаря тому, что они едины с самими собой, а не убегают от себя. Возможно лишь одно доказательство присутствия любви – глубина взаимоотношений, жизненность и сила, каждого из двоих; вот тот плод, по которому распознается любовь" Искусство любить

В этой связи Фромм сразу же почувствовал фундаментальные огрехи концепции Фрейда, в которой притяжения Влюбленности и Самолюбия ДТПЭ представлены как единственно существующие и нормальные здоровые явления и нет понимания их патологичности и их противостояния настоящей любви КТ.

"Но что более важно — Фрейд не сумел определить нарциссизм как противоположность любви. Он не мог этого сделать, поскольку, как я показал выше, любовь для него существовала только в виде привязанности существа мужского пола к кормящей его женщине. Для Фрейда быть любимым (мужчине — побежденной женщиной) значит становиться сильнее, любить самому — становиться слабее. Это проявилось со всей очевидностью в неверном истолковании Фрейдом «Западно-восточного дивана» Гёте. …Портрет мужчины, который остается «самим собой», ошибочно понимается как изображение нарциссической личности, хотя для Гёте он, разумеется, является зрелым, независимым, достойным человеком. Второй стих, по мнению Фрейда, рисует человека, у которого отсутствует сильная индивидуальность в человеке". Величие и ограниченность Фрейда

Несмотря на гениальную проницательность гуманистов психология на сегодня является только собранием абстрактных идей, имеющих очень небольшое воздействие на практические процессы, что и побудило меня назвать предыдущую работу импотенцией современной психологии. Связанно это прежде всего с двумя причинами:

1) Первая причина касается управления ДТПЭ. ДТПЭ – это природный ток, и как любой природный ток он поддается контролю и управлению. Об этом очень хорошо знают макиавеллианцы, но об этом ничего не знает психология. Управление ДТПЭ - это налаженный процесс, которым пользуются политики и ловеласы всех родов и масштабов. Детали этого процесса вы можете почитать в популярных трудах Николо Макиавелли, в "Дневнике соблазнителя" Кьеркегора, Стенли Бинга, но особенно у Роберта Грина. И заметьте Роберт Грин и Стенли Бинг не психологи, но бизнесмены и политики, подобно Макиавелли. Дело в том, что процесс управления человеком через ДТПЭ – это как минимум такой же насильственный и грабительский акт, какими являются физическое насилие и обычной грабеж. При этом ущерб значительно более велик, так как разрушаются основы основ человеческой личности и процесс этот становится необратимым в отличие от обычного грабежа и от физического насилия без последствий увечий. Направить на себя притяжения Влюбленности человека и выжать всю его энергию через этот канал – таков энергетический смысл психического грабежа. Превращение живой энергии КТ в мертвый гомеостаз страха и ненависти ДТПЭ – это часто реальное убийство, ибо использованные и выкинутые за борт Влюбленности часто уже физически совершают самоубийства. В этом смысле роман Ловелас весьма показательное произведение. Но даже если не доходит до самоубийства, подобные неудачи ломают людей и превращают в покорных рабов, теряющих остатки жизни, отваги и ума КТ. В случаях политических Влюбленностей в вождей самым ярким примеров убийства людей через ДТПЭ является Гитлер, владевший искусством управления ДТПЭ в совершенстве. Если отвлечься от жертв, понесенных от его армий и обратить взор к жертвам его пропаганды, к его собственной армии, то вы увидите человеческие жертвы, которые были убиты через притяжение Влюбленности ДТПЭ.И вся эта зона управления ДТПЭ сегодня предоставлена на откуп пиратам при полном отсутствии даже теоретического контроля в виде соответствующих трудов описывающих методики пиратства в зоне охоты на ДТПЭ людей и способов борьбы с ними. Совсем напротив, книги пишут сами пираты, макиавеллианцы, рассказывая всем остальным и популяризируя методы охоты на людей через ДТПЭ. А вот встречной литературы, которая научила бы методам борьбы с этими людьми и мерам предосторожностей нет. Эта работа создавалась по большей части из чувства ответственности заполнить этот пробел и изложить таки методику борьбы с пиратами за ДТПЭ.

2) Вторая причина лежит в управлении КТ. Гуманисты очень много и красиво излагают о пользе и значимости объективного мышления, о развитии его творческих способностей и о дисциплине и работе над собой в борьбе за самоосуществление, но при этом все как один откупаются в конечном итоге от конкретных рекомендаций феноменологической позицией: у каждого смысл жизни свой, каждый сам должен решать в чем состоит его самоосуществление, раскрытие своих способностей и развитие своего Я – это процесс абсолютно индивидуальный и является функцией каждого отдельного человека. На этом собственно все рекомендации и терапия гуманистов, которые начинались так обнадеживающе, заканчиваются. Отказ от единой объективной истины и сведение всего процесса терапии к индивидуальным решениям в конечном итоге превращает всю проницательность гуманистов в роли интеллекта и в борьбе двух сил в психике в неприложимую к практике абстракцию. Это стало второй причиной, которая заставила меня написать эту работу. Обидно смотреть как гений великих ученых в конечном итоге тонет в феноменологии. Теория ПЭ представляет единую методику по переходу от больной активным ДТПЭ психики к здоровой психике с активным КТ и остановленным ДТПЭ.

 

Часть Вторая Революция в Гносеологии

 

 

Глава 5. От Гносеологии к Энергетике

 

1. Старые проблемы гносеологии.

 

«Жили-были две машины для сосисок, сконструированные с единственной целью превращать свинину в деликатесные сосиски. Одна из них сохранила свою прирожденную одержимость свининой и выпускала несметное количество сосисок; а вторая сказала: «Что мне свинина? Моя собственная работа намного интереснее и намного удивительнее любой свинины». Она отказалась от свинины и принялась изучать свое внутреннее строение. И тогда эта ее конструкция, лишенная своей натуральной пищи, перестала работать, и чем больше она изучала сама себя, тем более пустой и более глупой казалось ей собственное строение. Все специализированные для выпуска сосисок приспособления стояли без движения, и она терялась в догадках, каким образом можно было бы их использовать. Вторая машина для сосисок похожа на человека который лишился интереса к жизни, тогда как первая похожа на того человека, который сохранил жизнерадостность. Ум – это странная машина, которая способна перерабатывать предложенный ей материал самым потрясающим образом, но без этого материала, даваемого внешним миром, она беспомощна» Борьба за счастье Расселл

Сейчас нам предстоит рассмотреть две основные школы гносеологии, к положениям которых, так или иначе сводятся все прочие школы: это идеалисты и эмпирики. Как первые, так и вторые обязаны своей несостоятельностью тем, что непохожи на первую машину для сосисок. Идеалисты сравнимы со второй машиной, забывшей, что их машина нуждается в материале извне, чтобы перерабатывать его в знания, но зато они сохранили понимание того, что переработка информации – всецело в компетенции их машины, но никак не сырья из внешнего мира. Эмпирики, напротив, отказались от самих себя, от своей машины по переработке информации, и назвали себя сырьем внешнего мира. В примере с машинами для сосисок это звучало бы так: «Третья машина сказала: «Зачем мне перерабатывать свинину в сосиски, если свинина и сосиски – это одно и то же». Она перестала перерабатывать свинину в сосиски и не заметила, как превратилась в свинину, перестав таким образом быть самой собой, то есть машиной по переработке свинины».

1) Идеалисты.

Парменид, Пифогор и наконец, Платон обосновали концепцию согласно которой, мы не нуждаемся в чувственной информации внешнего мира для того, чтобы получать о нем знания. Чтобы получить совершенное знание и абсолютную истину, нам достаточно «вспомнить» о совершенном мире, в котором мы были до рождения (Платон). Несмотря на уступки природе, которые делает Аристотель, и в которые мы не будем здесь углубляться, он также приходит к мысли, что: “Следовательно, ум мыслит сам себя, если только он есть превосходнейшее и мышление его есть мышление о мышлении.”

Неправда ли, очень похоже на нашу вторую машину для сосисок? В том же духе ему вторит Гегель: “разум является как субстанцией, так и бесконечной мощью; он является для самого себя бесконечным содержанием всей природной и духовной жизни, равно как и бесконечной формой - проявлением этого содержания. Разум есть субстанция.”

В конечном итоге, идеализм пришел не к знаниям о нашем мире, которые помогли бы нам в нем жить, а к надстройке над нашим миром другого воображаемого мира, и взялись убеждать всех, что беспомощность и фантастичность только кажущиеся и что, после смерти этот мир покажет свою истинную силу. На деле же, термины вроде «разум есть бытие в себе», «мышление о мышлении» или «вещь в себе» представлялись просто откровенной чепухой, вздором, который не станут долго терпеть серьезные ученые. Так и произошло, фантастический мир идеалистов, оторванный от нашего стали презрительно называть «метафизикой», что значит «внеприродный», подчеркивая таким образом, мифичность представлений идеалистов.

Несмотря на то, что с этих позиций идеалистов несомненно критиковали справедливо, следует заметить, что их школа познания имеет одно неоспоримое достоинство, выгодно отличающее ее от школы эмпириков: идеалисты всегда четко отдавали себе отчет в том, что чувственный материал, факты и наблюдение – могут быть только материалом для мышления (а могут и не быть), но что мыслит, перерабатывает информацию ум, интеллект, и что это процесс, качественно отличный от всех чувственных процессов.

Это проявилось в том, что все идеалисты утверждали, что человек имеет некий врожденный инструментарий мышления, или как они его называли «категории сознания». В этой связи Рассел пишет:

«Что именно подразумевается под словом «категория» у Аристотеля, у Канта и у Гегеля, я, признаться, никогда не был в состоянии понять. Я лично не верю, что термин «категория» может в какой‑либо мере быть полезен в философии как представляющий ясную идею. У Аристотеля есть десять категорий: субстанция, количество, качество, отношение, место, время, положение, состояние, действие и страдание. Дается только единственное определение «категорий»: это «выражения, которые ни в коей мере не означают чего‑то сложного», – а затем следует вышеприведенный список. Суть этого определения, по‑видимому, та, что каждое слово, значение которого не составлено из значений других слов, означает сущность, или количество, или что‑либо еще. Нет указаний на какой‑либо принцип, на основании которого был составлен список из десяти категорий». История западной философии Бертран Расселл

Мне очень импонирует гениальность Рассела в этом очаровательном признании – такая смелость отличает только "самоуверенных творцов". Но тем не менее довольно странно, что он не видит простого значения категорий и их места в философских системах авторов. Разумеется, в рамках философии эти попытки были очень наивны, но тем не менее весьма похвальны, поскольку сам факт понимания качественного отличия процесса мышления от всего чувственного – это шаг к сохранению человечеством самого себя, сущности своего Контрольного Тока.

Но, как мы знаем, идеалисты не останавливались на машине как на средстве переработки, а называли ее уже готовой истиной, и таким образом, врожденный инструментарий мышления, что было бы справедливо, превращался во врожденные знания, что уже явный вздор. Врожденные абстракции мышления, анатомирующие и синтезирующие знания о природе из ее фактов – это реальность, но готовые врожденные знания, без материала природы – это ерунда.

 

2) Эмпирики.

 

Понимание качественного отличия процесса мышления от чувственного мира у идеалистов и полное отсутствие этого понимания у эмпириков превратилось в спор об универсалиях, то есть об общих понятиях, который длился веками. Росцелин и так называемые «номиналисты» - идеалисты настаивали на качественном различие вещей и образованных о них абстракций мышления, а Бэкон и так называемые «реалисты» - эмпирики, говорили, что напротив вещь и понятие о ней – это идентичные вещи.

Эмпирики и прежде всего Беркли, Локк, Юм и Конт, предприняли неподъемные попытки увидеть законы мира не разумом, а чувствами, путем наблюдения. Но поскольку – законы можно увидеть только абстракциями мышления, им скоро пришлось отказаться от этих попыток.

 

«Кому понятие кажется висящим в воздухе идеальным образованием, которому не соответствует ничего действительного, тому следует принять в соображение следующее. Как самостоятельные физические «вещи» абстрактные понятия, конечно не существуют….Руководящая роль абстракции в научном исследовании очевидна. Совершенно невозможно обратить внимание на все подробности какого-нибудь явления, да это и не имело бы и никакого здравого смысла…..мы обращаем внимание именно на те обстоятельства, которые для нас имеют интерес, и на те, от которых первые, по-видимому, зависят. Таким образом, первая задача исследователя – выделить мысленно, при помощи сравнения различных случаев обстоятельства, зависящие друг от друга, а все то, от чего исследуемое по видимому не зависит, отбросить. И действительно, важнейшие открытия получаются этим процессом абстракции. Это превосходно выясняет Apelt, говоря: «сложное частное стоит всегда раньше перед нашим сознанием, чем менее сложное общее. Обособленное обладание последним всегда достается нашему разуму только через абстракцию. Абстракция поэтому есть метод отыскания принципов….выставленные Ньютоном в его «Принципах» законы движения представляют собой вообще превосходные примеры открытия при помощи абстракции….Гениальный интеллект именно тем и отличается от нормального, что он быстро и точно предвидит успех интеллектуального средства. Эта черта обща всем великим исследователям, художникам, изобретателям, организаторам и тп». Мах

«Мы видели, что закон инерции нельзя вывести непосредственно из эксперимента, его можно вывести лишь умозрительно — мышлением, связанным с наблюдением. Этот идеализированный эксперимент никогда нельзя выполнить в действительности, хотя он ведет к глубокому пониманию действительных экспериментов».Эйнштейн

Только после долгих мучительных попыток «увидеть» чувствами законы природы, Юм наконец прозрел, единственный из эмпириков и заявил, что фиксация законов природы чувствами невозможна, так как тот факт что какие либо события следуют друг за другом, не говорит о том, что они связанны как причина и следствие. Действительно, закон может существовать только в абстракциях нашего интеллекта, но никак не в чувственном мире.

«Спор, таким образом, сводится к одному эмпирическому факту: воспринимаем ли мы иногда или нет связь, которую можно назвать причинной? Юм говорит – нет, его противники говорят – да; и нелегко разобраться в доказательствах, которые приводятся каждой из сторон.

Я думаю, что, может быть, наиболее сильный аргумент в пользу Юма можно вывести из характера причинных законов физики. Выясняется, что простые правила формы «А является причиной В» никогда не допускаются в науке, кроме как в качестве грубого предположения на ее ранних ступенях. Причинные законы, которые заменяют такие простые правила в высокоразвитых науках, настолько сложны, что никто не может предположить, что они даны в восприятии; все они, очевидно, являются тщательно сделанными выводами из наблюдаемого процесса развития природы. Я оставляю в стороне рассмотрения современной квантовой теории, которая усиливает вышеизложенное заключение».История западной философии Бертран Расселл

Далее Рассел выражает надежду, что появится философия, которая опровергнет убийственно пессимистичный вывод Юма, значащий не больше, не меньше как признание агностицизма, то есть непознаваемости мира. На это я отвечу своему любимому философу его же примером с машинами для сосисок. Позиция Юма равна той, как если бы третья машина сказала: «Я отказываюсь от аппаратов для переработки свинины, как нереальных, в связи с тем, что они - это не свинина. В самой свинины должны быть механизмы по ее переработке в сосиски». Но потом вдруг эта машина бы «открыла» подобно Юму, что даже если такие механизмы в ней и есть, ничего кроме мяса, там обнаружить не удается.

Как бы ни были сложны причинные законы в любой науке – мы все видим предельно точно, но не чувствами, а разумом. Роль чувственного материала – быть материалом для машины по переработке, а интеллектуального инструмента – перерабатывать. Конечным результатом, будут абстракции интеллекта в виде знаний, но не просто знаний самих по себе, как у идеалистов, а знаний о том самом чувственном мире. Таким образом, и конечный продукт несет в себе черты и машины и сырья: от машины остается форма интеллекта – законы, а от сырья чувственная сфера, которой эти законы принадлежат. То есть форма сосисок – от машины, а состав – от свинины и другого сырья.

«Абсолютная точность, вполне строгая, однозначная определенность последствий какого-нибудь допущения существует в естествознании (как и в геометрии) не в чувственной действительности, а только в теории» Мах

 

3) Марксизм, субъективизм, позитивизм.

 

Проблемы идеалистов и эмпириков брались поочередно решать различные направления в гносеологии, но безуспешно. Каждый раз, новые попытки показывали либо переоценку интеллекта (машины) и таким образом порождали догматизм и оторванность от практики, как в марксизме, либо переоценку значимости чувственного материала (свинины), так что познание превращалось в описание фактов наблюдения, а не в поиск и открытие законов природы, чем оно должно быть. Так было с субъективистами и позитивизмом, за что Ленин ругал их презренными махистами и «безнадежными тупицами», находящимися в «девственной невинности» в отношении знающего истинную действительность материализма.

Философия Канта появилась как ответ на аргументы Юма. Кант не понял коренной ошибки Юма, пытавшегося видеть солнце ушами, и решил, что Юм неоспоримо обосновал невозможность опытного знания. Невозможно и не надо, ответил ему Кант. Природа человеческая такова, что его разум – это только орган чувств, а не мышления, и сущность этого органа в том, что ему нравится приписывать миру законы, которые этот мир на самом деле не имеет. Мир остается «вещью в себе», закрытой от человека, а перед человеком предстают лишь «явления», лишь то, что разум человека хочет и может видеть. На языке машины для сосисок позиция Канта звучит так: «Чтобы мы не положили в машину для сосисок, она будет думать, что это свинина, даже если это просто земля или вообще неизвестно что, и будет считать, что выпускает деликатесные сосиски, даже если это на самом деле ломтики пластмассы».

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: