 |
А.С. ВОРОЖЕВИЧ 5 страница
|
|
|
|
--------------------------------
< 1> СЗ РФ. 2010. N 16. Ст. 1815.
Подавая заявку на такую регистрацию, фармацевтическая компания выражает свои намерения участвовать в производстве и реализации конкретного лекарственного препарата.
Ключевой вопрос состоит в том, к какому использованию готовится фармацевтическая компания, будет ли такое использование правомерным? В данном случае необходимо также руководствоваться установленным выше критерием срока до истечения патента. При этом его можно уточнить, исходя из особенностей регулирования обращения лекарственных препаратов.
В соответствии с п. 8 ст. 32 Закона об обращении лекарственных средств, если лекарственный препарат отсутствует в обращении в течение трех или более лет, его регистрация прекращается, препарат исключается из государственного реестра лекарственных средств. При этом в силу ст. 1358 ГК РФ, до тех пор, пока действует патент на лекарственный препарат, любой иной субъект не сможет производить, предлагать к продаже, продавать или иным образом вводить в оборот такие препараты без согласия на то правообладателя.
Получается, что в случае, когда воспроизведенный препарат был зарегистрирован раньше, чем за три года до истечения патента на оригинальный препарат, при правомерном поведении дженерикового производителя регистрация его препарата будет прекращена еще до того, как производитель дженерика получит возможность ввести свой препарат в гражданский оборот.
Это означает, что незадолго до момента истечения срока действия патента на оригинальный препарат производителю дженерика придется снова подавать документы на регистрацию своего препарата. Фармацевтической компании, являющейся коммерческой организацией, не нужна регистрация препарата сама по себе, без возможности производства и реализации этого препарата, особенно учитывая, что регистрация влечет определенные материальные затраты. Закон об обращении лекарственных средств прямо связывает регистрацию лекарственного препарата с его производством, хранением, отпуском и реализацией на территории Российской Федерации (п. 1 ст. 13).
|
|
|
Таким образом, можно заключить, что если фармацевтическая компания регистрирует воспроизведенный препарат раньше, чем за три года до истечения срока действия патента, она имеет намерение выйти на рынок с данным препаратом в период действия его патентной охраны.
Что касается регистрации предельной отпускной цены препарата, то вполне очевидна нецелесообразность ее регистрации задолго до истечения патента на оригинальный препарат (опять же если у ответчика отсутствует цель выйти на рынок в период действия патентной монополии). После истечения патента цены на соответствующий лекарственный препарат могут существенно опуститься. За несколько лет до истечения патентной охраны заявки на регистрацию конкурирующих препаратов могут подать другие дженериковые производители. Либо у данного препарата могут появиться более эффективные заменители. В целом может существенно измениться рыночная конъюнктура, в том числе курс валюты, покупательская способность населения и т. п. В таком случае нужно также исходить из презумпции: если дженериковый производитель регистрирует предельную отпускную цену за несколько лет до истечения патента, то он рассчитывает выйти на рынок в период действия исключительного права оригинатора.
Необходимо попутно заметить, что подобное административное действие не образует использования оригинального препарата. Между тем само по себе оно может существенно навредить оригинатору. При расчете начальной максимальной цены контракта на поставку лекарственных препаратов заказчик будет учитывать цены всех включенных в государственный реестр предельных отпускных цен производителей препаратов, относящихся к одному МНН. При этом он не будет делать " скидки" на то, что некоторые из включенных в реестр препаратов не могут быть введены в оборот. Цены дженериковых препаратов, как правило, заметно ниже цен на оригинальные препараты. Таким образом, их регистрация приведет к снижению цены начальной максимальной цены контракта.
|
|
|
В таком случае регистрация препарата, цены на него, подготовительные действия, предшествующие регистрации, должны квалифицироваться как непосредственная угроза нарушения исключительного права патентообладателя. Еще более очевидной ситуация является в том случае, когда дженериковый производитель за несколько лет до истечения срока патентной охраны зарегистрировал предельную отпускную цену на дженерик.
В судебной практике можно встретить три противоречащих друг другу подхода.
Так, при рассмотрении спора по иску компании Бристол-Майерс к ООО " Натива" < 1> суд констатировал, что регистрация лекарственного препарата ответчиком сама по себе не является нарушением исключительного права истца. На основании этого суд отказал в удовлетворении требования о наложении на ответчика превентивного запрета на будущее использование запатентованного изобретения, притом что истец требовал от суда признать такие действия угрозой нарушения (а не нарушением). Нетрудно заметить, что в данном случае суд фактически отождествил нарушение и угрозу нарушения.
--------------------------------
< 1> Решение Арбитражного суда Московской области от 19 мая 2017 г. по делу N А41-7505/2017 // СПС " КонсультантПлюс". На стадии рассмотрения спора апелляционной инстанцией истец отказался от иска в полном объеме.
Принципиально иного подхода придерживался суд при рассмотрении спора между компанией " Новартис АГ" и ООО " Натива" < 1>. Действия по регистрации дженерикового препарата и отпускной цены на него за несколько лет до истечения патента на оригинальный препарат были признаны угрозой нарушения исключительного права оригинатора. Суд удовлетворил требования о компании " Новартис АГ" о наложении запрета на использование запатентованного решения до истечения срока патентной охраны. При этом суд подчеркнул, что понятие " угроза нарушения" не должно подменяться понятием " нарушение исключительного права".
|
|
|
--------------------------------
< 1> Постановление Суда по интеллектуальным правам от 24 апреля 2018 г. N С01-206/2018 по делу N А41-85807/2016 // СПС " КонсультантПлюс".
Наконец, при рассмотрении дела < 1> по иску компании " АстраЗенека" к ООО " Джодас Экспоим" суд апелляционной инстанции указал, что " действия ответчика по регистрации лекарственного препарата и его цены являются приготовлением к предложению о продаже и продаже лекарственного препарата, в котором использовано запатентованное истцом вещество гефитиниб. При этом подобные действия были обозначены им как " нарушение исключительного права истца".
--------------------------------
< 1> Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 18 октября 2018 г. N 09АП-51493/2018 по делу N А40-106405/18 // СПС " КонсультантПлюс".
2. Действия, не представляющие собой нарушения
исключительных прав
В ст. 1359 ГК РФ установлен перечень действий, не представляющих собой нарушения исключительных прав на патентоохраняемые объекты. Большинство из них устанавливают содержательные границы исключительного права - способы использования объекта интеллектуальной собственности третьими лицами, на которые не распространяется контроль правообладателя.
Рассмотрим каждое из обозначенных в ст. 1359 ГК РФ изъятий из исключительных прав.
Использование патентоохраняемого объекта в транспортном
средстве или космической техники, которые временно или
случайно находятся на территории Российской Федерации
Подобное исключение из патентной монополии сформулировано и на международном уровне - в ст. 5-ter Парижской конвенции по охране промышленной собственности < 1>.
--------------------------------
< 1> Конвенция по охране промышленной собственности (заключена в Париже 20 марта 1883 г. ) (ред. от 2 октября 1979 г. ) // Закон. 1999. N 7.
|
|
|
Обосновать подобное исключение достаточно просто. При непродолжительном нахождении транспортных средств на территории России интересы правообладателя в эксклюзивном использовании патентоохраняемого объекта не нарушаются. У него не возникает конкурента на рынке. Если бы он был заинтересован в том, чтобы его разработка не использовалась при производстве соответствующих транспортных средств, он бы получил патент в соответствующем государстве и еще на производственной стадии мог бы пресечь использование.
Представим, что в российский порт зашел иностранный корабль и через пару дней он должен отправиться в другое государство. В данном транспортном средстве используется навигационная система, патент на которую в Российской Федерации получила некая российская компания. В действиях владельца транспортного средства в таком случае отсутствует нарушение исключительного права.
Наоборот, нарушением исключительных прав должны признаваться такие действия, как например, производство на борту судна каких-либо подпадающих под действие патента продуктов или изделий, если данные продукты и изделия не используются для нужд судна, причем сам процесс производства также может подпасть под действие патента на способ. Точно так же будет считаться нарушением свободная продажа на борту судна подпадающих под действие патента продуктов и изделий < 1>.
--------------------------------
< 1> См.: Джермакян В. Ю. Комментарий к главе 72 " Патентное право" Гражданского кодекса РФ (постатейный) (СПС " КонсультантПлюс" ).
Использование патентоохраняемого объекта для удовлетворения
личных, семейных, домашних или иных не связанных
с предпринимательской деятельностью нужд
Под личным использованием следует понимать некоммерческое использование патентоохраняемого объекта для удовлетворения собственных потребностей или потребностей обычного круга семьи гражданина. Граждане могут создавать для использования в бытовой сфере (например, для обработки огорода, ремонта частного дома) охватываемых патентом продуктов. При этом они не могут реализовывать подобные продукты третьим лицам, извлекая коммерческий доход. Таким образом, интересы правообладателя в успешной коммерциализации пострадать не могут.
Рассматриваемое изъятие, установленное для патентных прав, значительно шире схожего ограничения, закрепленного для авторских прав. Пункт 1 ст. 1273 ГК РФ допускает только использование в личных целях. Между тем подп. 4 ст. 1359 ГК РФ говорит о возможности использовать в иных не связанных с предпринимательской деятельностью нуждах. Важно лишь, чтобы целью пользователя не являлось получения прибыли или дохода.
|
|
|
Интерес в рассматриваемом аспекте представляет Постановление Суда по интеллектуальным правам от 27 декабря 2018 г. N С01-1082/2018 по делу N А60-3110/2017. Государственное учреждение " Свердловское региональное отделение Фонда социального страхования Российской Федерации" (далее - Фонд) приобрело по госконтракту и распространило среди нуждающихся граждан приборы < 1>, в которых были использованы все признаки первого независимого пункта формулы полезной модели истца. Правообладатель предъявил к Фонду наряду с поставщиком приборов иск о нарушении исключительного права и потребовал выплаты компенсации.
--------------------------------
< 1> Технических средств реабилитации - электронных ручных видеоувеличителей для обеспечения инвалидов, в том числе детей-инвалидов, проживающих на территории Свердловской области.
Суды установили, что в приборах действительно используется запатентованное истцом решение. Между тем в требованиях, заявленных к Фонду, суды отказали. Они исходили из того, что Фонд не является нарушителем исключительных прав истца и поэтому компенсацию платить не должен. Фонд не использовал устройство, в котором нашла воплощение полезная модель истца, при осуществлении предпринимательской деятельности, приносящей доход. Действия фонда, связанные с приобретением по государственному контракту и распределению среди граждан, нуждающихся в соответствующих приборах, не направлены на извлечение прибыли; иное материалами дела не доказано. При этом суды сослались на подп. 4 ст. 1359 ГК РФ.
Не может признаваться нарушением исключительных прав на изобретения и применение государственными больницами лекарственных препаратов, поставленных по итогам госзакупок, в которых воплощены соответствующие изобретения. Ответственность в таком случае (и притом весьма значительную, учитывая умышленный характер, а также существенные убытки, причиненные правообладателю) должен нести поставщик (и производитель, при условии, что речь идет о разных субъектах).
Проведение научных исследований или экспериментов
с продуктом или способом, в которых использован
запатентованный объект
Как указал Конституционный Суд РФ, рассматриваемое ограничение введено в целях обеспечения баланса интересов всех лиц, которым гарантирована свобода научного и технического творчества, и не предполагает введения запатентованного решения в хозяйственный оборот < 1>. Любой субъект вправе использовать охватываемый патентом продукт с целью выяснения механизмов его функционирования, оценки эффективности запатентованного решения и т. п.
--------------------------------
< 1> Определение Конституционного Суда РФ от 16 октября 2003 г. N 389-О (СПС " КонсультантПлюс" ).
Данное исключение обладает принципиальным значением с нескольких позиций.
Во-первых, оно обеспечивает справедливую конкуренцию на рынке и является важным инструментом в борьбе с легковесными патентами. Как в зарубежной, так и российской судебной практике отмечается, что с оспариванием патентов сопряжен не только частный, но и публичный интерес. Такой интерес заключается в том, чтобы неправомерно выданные патенты не препятствовали развитию науки и ведению третьими лицами деятельности с использованием неохраноспособных технических решений < 1>. Перед подачей возражения на выданный патент в связи с несоответствием решения критериям патентоспособности заявителю может потребоваться исследовать сущность такого решения, привлечь экспертов.
--------------------------------
< 1> Постановление президиума Суда по интеллектуальным правам от 31 июля 2017 г. N С01-438/2017 по делу N СИП-788/2016 (СПС " КонсультантПлюс" ).
Во-вторых, рассматриваемым исключением могут воспользоваться потенциальные лицензиаты и инвесторы. Так, первые, прежде чем заключить лицензионный договор, смогут оценить перспективы использования данного технического решения в своем производстве, его ценность.
В-третьих, (и это основная причина) данное исключение необходимо для научно-технического прогресса. Проведение исследований, экспериментов с запатентованными решениями позволяет иным субъектам разработать усовершенствования запатентованного решения, его альтернативы. Современному инновационному процессу присуще свойство кумулятивности. Последующие инновации строятся на основе предшествующих разработок < 1>. Экономистами подчеркивается особое значение так называемого " эффекта колеи" (path dependence) (дословно: зависимость от предшествующего развития) для технологического прогресса: прошлый успех и неудачи в научно-изобретательской деятельности выступают " фокусирующими устройствами", задающими вектор последующего технологического развития.
--------------------------------
< 1> См.: Carrier M. Innovation for the 21st Century: Harnessing the Power of Intellectual Property and Antitrust Law. USA: Oxford University Press, 2009. P. 26; 23; Merges R., Nelson R. On the Complex Economics of Patent Scope // Columbia Law Review. 1990. Vol. 90. N 4.
Здесь возникает вопрос: превалируют ли указанные общественные выгоды над дополнительными экономическими стимулами к инвестициям, разработке новых объектов, которые создают исключительные права.
В отсутствие исключения для использования в экспериментальных и исследовательских целях правообладатель мог бы рассчитывать на выплату роялти также со стороны ученых, разработчиков. Могло ли это служить для него дополнительным стимулом к инновационной деятельности?
Маловероятно. Основную часть прибыли правообладателя будут по-прежнему составлять выплаты от лицензиатов, использующих объект в коммерческих целях, либо от покупателей готовой инновационной продукции (в ситуации, когда правообладатель сам внедряет патентоохраняемые объекты). Такие субъекты готовы заплатить существенные роялти, потому что сами рассчитывают получить прибыль или иные выгоды (например, эффективизировать производство за счет высокотехнологичной техники, что в конечном счете также обеспечит рост прибыли) от использования запатентованного решения или созданных на его основе высокотехнологичных товаров. Если же вести речь о субъектах, использующих объект в сугубо исследовательских или экспериментальных целях, то для них необходимость выплаты роялти может стать существенным дестимулом к проведению исследований и экспериментов. В ближайшей перспективе они не смогут покрыть свои расходы на получение доступа к разработке. Тем более что у них могут в принципе отсутствовать необходимые средства для приобретения лицензии. В таком случае они либо откажутся от своих исследовательских планов, либо пойдут на нарушение исключительных прав патентообладателей. Факт последнего действия, однако, будет достаточно сложно выявить и доказать.
В настоящее время в большинстве правопорядков мероприятия по использованию запатентованных объектов в исследовательских и экспериментальных целях изъяты из сферы господства правообладателя. Между тем правообладатели и инвесторы не видят в этом преграды для вложений в разработку и коммерциализацию разработок.
Таким образом, следует заключить, что рассмотренные выше общественные интересы в установлении анализируемого изъятия из исключительных прав превалируют над интересами, связанными с созданием дополнительных стимулов для инновационной и инвестиционной деятельности.
Наиболее проблемный вопрос, который возникает в отношении экспериментального использования, касается объема данного изъятия. Какие именно действия третьего лица он охватывает? В российском праве данный вопрос до сих пор не был должным образом актуализирован. Положения подп. 2 ст. 1359 ГК РФ не получили какого-либо анализа и толкования (в том числе судебного). Между тем в зарубежных правопорядках, которым также известно рассматриваемое изъятие, обозначенная проблема относится к числу дискутируемых. Как отмечают иностранные исследователи, объем данных исключений (использование для целей исследований и экспериментов) остается крайне спорным. Объем экспериментального использования - одна из наиболее значимых и яростно дискутируемых проблем в патентном праве < 1>.
--------------------------------
< 1> См.: Holzapfel H., Sarnoff J. A cross-atlantic dialog on experimental use and research tools // Washington College of Law Research Paper. 2008. N 13 // SSRN: URL: http: //ssrn. com/abstract=1005269.
Обратимся к тексту подп. 2 ст. 1359 ГК РФ. Данная норма допускает проведение научного исследования продукта (способа, изделия), в котором использован патентоохраняемый объект, либо проведение эксперимента над таким продуктом (способом, изделием). Прежде всего необходимо отметить, что в данной статье речь идет об исследованиях и экспериментах именно над материальным носителем < 1> (за исключением способа), а не над самим патентоохраняемым объектом.
--------------------------------
< 1> Так, в частности, к продуктам относится устройство, вещество, штамм микроорганизма, культура (линия) клеток растений или животных, генетическая конструкция.
Таким образом, если буквально толковать данную норму, необходимо признать, что ГК РФ допускает, по сути, лишь следующую ситуацию. Третье лицо приобретает продукт, в котором воплощено техническое решение, а затем проводит над ним исследования и (или) эксперименты. Примером такого использования может служить реверс-инжиниринг - исследование готового устройства, а также документация на него с целью понять принцип его работы < 1>. Здесь необходимо заметить, что подобное " использование" в большинстве случаев будет правомерным и при отсутствии в ГК РФ специального изъятия, касающегося экспериментального и исследовательского использования. Если используемый третьим лицом продукт был произведен правообладателем или уполномоченным лицензиатом, то исключительное право в отношении него исчерпано. Покупатель такого продукта (собственник) может делать с ним все что угодно: перепродавать, проводить эксперименты над ним и с его помощью и т. п. В американской доктрине применительно к таким ситуациям используется понятие " подразумеваемая лицензия" < 2>. Отмечается, что приобретение такого исследовательского инструмента, как химический реагент или часть лабораторного оборудования, у патентообладателя или другого уполномоченного субъекта будет обычно связано с подразумеваемой лицензией на использование объекта в проводимых исследованиях < 3>.
--------------------------------
< 1> Например, чтобы обнаружить недокументированные возможности, сделать изменение или воспроизвести устройство, программу или иной объект с аналогичными функциями, но без прямого копирования.
< 2> Он используется в дополнение к принципу исчерпания права и связанной с ним доктриной " первой продажи".
< 3> См.: Holzapfel H., Sarnoff J. Op. cit.
Производство продукта для исследований и экспериментов представляет собой использование самого запатентованного объекта, а потому (если исходить из буквального толкования подп. 2 ст. 1359 ГК РФ) не подпадает под установленное исключение. Между тем такой подход не представляется оправданным. На практике вполне может оказаться, что на основе запатентованного решения каких-либо продуктов (изделий) произведено не было < 1>. Таким образом, разработка усовершенствований будет вестись только в тех сферах, где и так уже есть инновационные продукты. Большинство же технических решений так и будет существовать в форме безжизненных патентов. Данные функции рассматриваемого исключения (возможность проведения исследования для оценки патентоспособности решения, целесообразности получения лицензии на его использование, разработки усовершенствований и стимулирования инновационного развития и т. п. ) будут реализовываться лишь в очень узкой сфере. Это явно не то, на что рассчитывал законодатель, устанавливая данное исключение; и не отвечает общественным интересам.
--------------------------------
< 1> В России коммерциализуются не более 8 - 10% всех запатентованных решений.
Целесообразно применять к подп. 2 ст. 1359 ГК РФ расширительное толкование - допускать использование самого патентоохраняемого объекта в сугубо исследовательских и экспериментальных целях.
Исходя из формулировки подп. 2 ст. 1359 ГК РФ можно также заключить, что к правомерным способам использования не относятся исследования и эксперименты " с помощью", " посредством" запатентованного решения (только над ним). Иными словами, запатентованный продукт или способ должен быть объектом, а не средством (инструментом) исследований или экспериментов. Установленные в национальном правопорядке изъятия из патентных прав должны соответствовать ст. 30 ТРИПС Соглашения < 1>, согласно которой ограничения не должны вступать в противоречие с нормальным использованием патента и необоснованно ущемлять интересы правообладателя. Нормальным использованием патента в таком контексте является эксклюзивное производство и реализация правообладателем и (или) его управомоченными лицензиатами инновационных продуктов, модернизация производственного процесса, нацеленные на получение дополнительной прибыли.
--------------------------------
< 1> Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС/TRIPS) (заключено в г. Марракеше 15 апреля 1994 г. ) (с изм. от 6 декабря 2005 г. ) // СЗ РФ. 2012. N 37 (приложение, ч. VI). С. 2818 - 2849.
Представим себе, что запатентованное решение относится к научно-исследовательскому оборудованию. Единственным методом получения прибыли для правообладателя является продажа такого оборудования исследовательским организациям < 1>, либо предоставление лицензии на использование запатентованного решения. Другой вариант - запатентованное решение - способ проведения исследований. Правообладатель может коммерциализовать такую разработку, только предоставив на нее лицензию. Если допустить возможность свободного использования таких запатентованных решений, как инструмента для исследований и экспериментов, то правообладатель не сможет извлечь сколько-нибудь значимую выгоду из своего исключительного права. Последнее потеряет свою ценность. Это будет, по сути, уже лишение права, а не ограничение. При этом будет нарушен принцип равенства правообладателей.
--------------------------------
< 1> В широком смысле, как некоммерческими организациями, занимающимися научными разработками, так и коммерческими, осуществляющими весь инновационный цикл от создания до внедрения инновационного продукта.
Зарубежный опыт
В законодательстве США не закреплено изъятия из исключительных прав, связанного с использованием запатентованного решения в исследовательских или экспериментальных целях. Между тем подобное использование было легализовано на уровне судебной практики. Как определил еще в середине XIX в. судья Дж. Стори, у законодателя, очевидно, не было намерения наказывать субъекта, который сконструировал охватываемый патентом продукт для проведения исследований или экспериментов над запатентованным продуктом < 1>. Судья Б. Куртис, чья профессиональная деятельность пришлась на вторую половину XIX в., отмечал, что научные исследования не причиняют вреда патентным правам и не лишают правообладателей законной прибыли < 2>.
--------------------------------
< 1> Данный вывод был сделан судьей Дж. Стори при рассмотрении дела Whittemore v. Cutter 29 F. Cas. 1120 (C. C. D. Mass. 1813) (No. 17, 600).
< 2> См.: Byam v. Bullard, 4 F. Cas. 934, 935 (C. C. D. Mass. 1852) (No. 2, 262), Poppenhusen v. New York Gutta Percha Comb Co., 19 F. Cas. 1059, 1063 (C. C. S. D. N. Y. 1858) (No. 11, 283).
Подобную позицию судей в полной мере поддержали и ученые того периода. Как отмечалось У. Робинсоном, в том случае, когда запатентованное решение создается или используется для целей эксперимента, подобные действия не противоречат интересам правообладателя, единственным эффектом от таких действий будет распространение знаний. Однако если продукты эксперимента продаются или используются к выгоде экспериментатора или с целью адаптации изобретения к бизнесу экспериментатора, подобные действия представляют собой нарушение патента < 1>.
--------------------------------
< 1> См.: Robinson B. The law of patents for useful inventions § 898 vol. iii (1890) / Cited by: Dreyfuss R. Reconsidering Experimental Use // NYU School of Law, Public Law Research Paper. N 17-20, NYU Law and Economics Research Paper. N 17-16 // SSRN: URL: https: //papers. ssm. com/sol3/papers. cfm? abstract_id=3010401.
Необходимо заметить, что изначально доктрина экспериментального использования представляла собой толкование установленных законодателем границ исключительного права на патентоохраняемые объекты, установленные самим законодателем, а не исключением " общего права", ограничивающим сферу осуществления исключительного права. Иными словами, речь шла именно о границах исключительного права, а не пределах его осуществления < 1>.
--------------------------------
< 1> При этом в американском праве отсутствует четкое разграничение институтов границ субъективного и пределов его осуществления.
В XX в. американскими судами было принято множество решений, в которых эксперименты и исследования над запатентованными решениями квалифицировались в качестве правомерных действий. Так, например, в деле Ruth v. Stearns-Roger Manufacturing Co. < 1> суд констатировал, что " создание или использование запатентованных изобретений просто для экспериментальных целей, без намерения получить прибыль, или практическое преимущество от этого не является нарушением".
--------------------------------
< 1> Ruth v. Stearns-Roger 13 F. Supp. 697 (D. Col. 1935), пересмотрено по другим основаниям, не связанным с предметом исследования: 87 F. 2d 35 (10th Cir. 1936).
На различных уровнях высказывались инициативы по закреплению свободного экспериментального использования на законодательном уровне. Так, в 1950 г. Судебный комитет Палаты представителей разработал поправку в патентный закон. В соответствии с ней нарушением исключительного права на патентоохраняемые объекты не могло признаваться создание или использование запатентованного изобретения исключительно для целей исследований или экспериментов, или для обучения, без цели продажи или производства чего-либо для продажи < 1>. Между тем к законодательным изменениям это не привело.
--------------------------------
|
|
|
