 |
А.С. ВОРОЖЕВИЧ 6 страница
|
|
|
|
< 1> Committee on the Judiciary, H. R. Rept., Proposed Revision and Amendment of the Patent Laws: Preliminary Draft with Notes (1950).
В американском праве не было выработано четкой позиции по поводу правомерности использования запатентованных решений в качестве исследовательского инструмента (а не предмета исследования). Между тем можно констатировать, что суды все же склоняются к тому, что такие действия недопустимы. Весьма показательно в рассматриваемом аспекте дело Madey v. Duke University < 1>. Университет Дьюка использовал запатентованную технологию лазера в обучении и исследовательских лабораториях, при этом он не имел лицензии от правообладателя. Он полагал, что его действия охватываются экспериментальным использованием. Суд встал на сторону правообладателя, который требовал признать действия университета нарушением исключительного права. Суд подчеркнул, что использование лазера в обучении и просвещении могло повысить статус университета и, как следствие, позволить ему получить исследовательские гранты, равно как и привлечь талантливых студентов. Подобные действия не могли " претендовать на очень узкую и строго ограниченную защиту, связанную с экспериментальным использованием".
--------------------------------
< 1> Madey v. Duke University 307 F. 3d 1351 (Fed. Cir. 2002).
В Европейском союзе исключение экспериментального использования, как и в США, изначально было сформулировано в ходе судебного толкования объема (границ) установленного исключительного права < 1>. Между тем впоследствии подобные исключения нашли отражение в законодательстве европейских государств, равно как и в наднациональных актах Европейского союза.
--------------------------------
< 1> Frearson v. Loe [1878] L. R. 9 Ch. D. 48; United Telephone Co. v. Sharples [1885] RPC 28; for Germany: RGZ, 66, 164; RGZ 149, 102; RGSt 27, 88; RG, GRUR 1929, 1199.
|
|
|
В Европейской патентной конвенции (European Patent Convention) < 1> ограничения исключительных прав не установлены. Перечень изъятий на европейском уровне впервые получил закрепление в Патентной конвенции сообщества (Community Patent Convention, 1975 (CPC)) < 2>, которая была пересмотрена и перенумерована в 1989 г. В числе прочего Конвенция (ст. 31 в Конвенции 1975 г.; ст. 27 в Конвенции 1989 г. ) назвала использование запатентованного объекта в целях эксперимента, относящееся к предмету запатентованного изобретения. Схожим образом рассматриваемое изъятие было закреплено в Соглашении о едином патентном суде < 3> (ст. 27).
--------------------------------
< 1> Convention on the Grant of European Patents (European Patent Convention) of 5 October 1973 as revised by the Act revising Article 63 EPC of 17 December 1991 and the Act revising the EPC of 29 November 2001 // EPO: сайт. URL: https: //www. epo. org/law-practice/legal-texts/html/epc/2016/e/EPC_conv_20180401_en_20181012. pdf (дата обращения: 12. 11. 2019).
< 2> Convention for the European patent for the common market (Community Patent Convention) (76/76/EEC) // OJ L 017, 26/01/1976 P. 0001-0028. https: //eur-lex. europa. eu/legal-content/EN/TXT/? uri=CELEX%3A41975A3490 (дата обращения: 12. 11. 2019).
< 3> Agreement on a Unified Patent Court. Official Journal of the European Union. Publications Office of the European Union. 56: 2013 / C175. 20 June 2013.
Аналогичные положения содержатся и в национальных актах (п. 5 ст. 60 Патентного закона Великобритании < 1>; sec. 11(2) Патентного закона Германии). Как констатировал Федеральный конституционный суд Германии, научно-технический прогресс, который имеет большое значение для общественности, зависит от неограниченных экспериментов над новейшими изобретениями < 2>.
--------------------------------
< 1> The Patents Act 1977 (as amended) // GOV UK: сайт. URL: https: //www. gov. uk/guid-ance/the-patent-act-1977 (дата обращения: 12. 11. 2019).
< 2> NJW 2001, 1783, 1784 - 1786. Clinical Trials.
Понятие " экспериментальные цели" судебная практика предлагает использовать в обычном значении, как использование, направленное на открытие чего-либо нового, неизвестного об объекте исследования, или проверку связанной с ним гипотезы, либо в целях установить, может ли решение " работать" при определенных условиях < 1>. Фраза, " относящаяся к сущности (содержанию) запатентованного изобретения" нацелена на то, чтобы уточнить понятие " действия, осуществляемые в экспериментальных целях". В данном случае понятие экспериментальных целей относится к тем, которые касаются сущности запатентованного решения - действия должны быть направлены на разработку информации о самом изобретении. Как было отмечено в деле Smith Kline & French Laboratories Ltd. v. Evans Medical Ltd < 2>, использование должно находиться в реальной и прямой связи с запатентованным объектом. Это исключает эксперименты, при которых запатентованные изобретения использовались бы исключительно как исследовательские инструменты для разработки других объектов, не связанных запатентованным решением. Например, использование микроскопа для исследования бактерий. Таким образом, европейские правопорядки в большинстве своем не относят к случаям свободного использования эксперименты " с", " с помощью", " посредством" запатентованного решения. Исключение в данном аспекте представляет бельгийское право. Оно допускает экспериментальное использование, как " над", так и " с" запатентованным объектом.
|
|
|
--------------------------------
< 1> Monsanto Co. v. Stauffer Chemical Co. [1985] RPC 515.
< 2> Smith Kline & French Laboratories Ltd. v. Evans Medical Ltd. [1989] FSR 513.
Разовое изготовление в аптеках по рецептам врачей
лекарственных средств с использованием изобретения
В указанном случае изготовление лекарственных препаратов осуществляется непромышленным способом. Объем такого изготовления крайне ограничен - он определяется рецептом. " Данное правило не предполагает продажи лекарственного средства, полученного таким способом, так как оно изготовляется по рецепту врача, обычно за плату лица, для которого это делается" < 1>.
--------------------------------
< 1> Сергеев А. П. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть четвертая: учебно-практический комментарий. М.: Наука, 2015. С. 414.
Использование патентоохраняемого объекта при чрезвычайных
обстоятельствах с уведомлением о таком использовании
|
|
|
патентообладателя в кратчайший срок и с последующей выплатой
ему соразмерной компенсации
Данное основание для вмешательства в сферу патентной монополии закреплено в перечне содержательных границ исключительного права на патентоохраняемый объект - действий, не являющихся нарушением исключительного права. Между тем " генетически" оно ближе к принудительной лицензии как инструменту воздействия на правообладателя при нарушении пределов осуществления исключительного права.
Границы являются неизменными и едиными для всех исключительных прав на патентоохраняемый объект. В то же время наличие чрезвычайной ситуации " оправдывает" дополнительное вторжение в сферу патентной монополии. Речь идет именно о расширении числа субъектов, использующих патентоохраняемый объект в границах исключительного права, что предполагает производство на основе запатентованных решений конкретных продуктов, которые, в свою очередь, будут использованы для борьбы с чрезвычайной ситуацией. Неспроста в Соглашении ТРИПС об использовании запатентованного решения при чрезвычайной ситуации без согласия на то правообладателя говорится не в ст. 30, определяющей требования к границам исключительного права, а в ст. 31, устанавливающей условия выдачи принудительной лицензии.
Как бы то ни было, при наличии чрезвычайной ситуации вмешательство в сферу господства правообладателя является обоснованным. Речь идет о некой неординарной ситуации. Использование патентоохраняемого объекта будет носить узкоцелевой и кратковременный (до прекращения чрезвычайной ситуации) характер. У правообладателя не возникнет полноценного конкурента на рынке.
Исчерпание исключительных прав на патентоохраняемые объекты
Принцип исчерпания патентных прав в отношении патентоохраняемых объектов установлен в подп. 6 ст. 1359 ГК РФ. В соответствии с данной нормой не признается нарушением ввоз, применение, предложение о продаже, продажа продукта (изделия), в котором использован запатентованный объект, если такой продукт был введен в оборот самим правообладателем или уполномоченным им лицом.
|
|
|
Речь в данном случае идет об исчерпании права. Исключительное право распространяется на сам патентоохраняемый объект, а не на созданные на его основе товары. В данном случае оправдано говорить об объектных границах исключительного права.
Принцип исчерпания права в российской доктрине рассматривается, главным образом, применительно к товарным знакам, в контексте проблемы легализации параллельного импорта. Между тем он имеет большое значение и для развития патентного права. Правильное его понимание является " ключом" к решению нескольких серьезных проблем.
Данное правило устанавливает объектные границы исключительного права патентообладателя. Из сферы господства (контроля) правообладателя выведены действия по использованию и реализации продукта, в котором воплощено запатентованное решение, после того, как такой объект был правомерно введен в гражданский оборот.
Классическое понимание доктрины патентного исчерпания предполагает, что после того, как правообладатель продал охватываемый патентом продукт (или выдал лицензию производителю на то, чтобы он сделал это), исключительное право патентообладателя на данный продукт не распространяется. Как неоднократно отмечалось американскими судами, доктрина патентного исчерпания подразумевает, что первая разрешенная продажа запатентованного объекта прекращает все патентные права на объект; как только продукт попадает в руки первого покупателя, он выходит за границы патентной монополии < 1>.
--------------------------------
< 1> См., например: Quanta Comput., Inc. v. LG Elecs., Inc., 553 U. S. 617, 625 (2008); Bloomer v. McQuewan, 55 U. S. 539, 549 (1852).
Проиллюстрируем данный принцип на нескольких гипотетических примерах. Первая ситуация. Патентообладатель произвел с использованием запатентованного изобретения некий инновационный продукт, после чего продал его оптовому покупателю. Оптовый покупатель передал товары розничным продавцам, которые стали реализовывать их потребителям. После первой продажи (от патентообладателя к оптовому продавцу) патентообладатель утратил свой контроль над воплощенным в товарах патентоохраняемым объектом. Розничные продавцы и потребители (если они решат перепродать товар) не должны получать согласие патентообладателя на использование патентоохраняемого объекта при совершении сделок с соответствующими инновационными товарами.
Немного другая ситуация. Правообладатель предоставил лицензию компании на использование патентоохраняемого объекта посредством производства и продажи воплощающих в себе такой объект товаров. После того как такой лицензиат ввел товары в оборот, правообладатель также теряет возможность контролировать все последующие совершаемые в отношении них транзакции.
|
|
|
Принцип исчерпания является одним из правовых инструментов обеспечения баланса между такими функциями патентной политики, как стимулирование участников рынка к участию в инновационной деятельности и обеспечение доступности для потребителей высокотехнологических продуктов. Реализация первой функции требует удовлетворения частного интереса правообладателя в получении прибыли от создания и коммерциализации разработки, чего невозможно достичь в отсутствие у него легальной " монополии" на использование созданного объекта. Вторая функция, в свою очередь, предполагает установление границ подобного господства над объектом.
Патентное право должно быть четко откалибровано так, чтобы оно не давало правообладателю больше, чем это необходимо для поощрения новых вложений в инновационное развитие. Суть исключительного права в том, чтобы обеспечить научно-технический прогресс в конкретной сфере, а не частное благо правообладателя. Принцип исчерпания позволяет правообладателю получить прибыль от его изобретения, не превышающую ценность такого изобретения на свободном рынке. Предполагается, что в большинстве случаев прибыль, которую правообладатель может получить от первой продажи инновационного продукта и (или) предоставления лицензии, вполне достаточна для того, чтобы сделать участие в инновационной деятельности выгодным, и, таким образом, обеспечить стимулирующую функцию патентных прав. Предоставление правообладателю возможности контролировать, и, как следствие, получать отчисления от последующих перепродаж в данном случае будет чрезмерным шагом. Оно не создаст дополнительных стимулов для участия в инновационном процессе.
Как справедливо отмечается американскими авторами, с момента установления доктрины исчерпания права число подаваемых патентных заявок не снизилось, а, напротив, продолжает расти. Нет доказательств того, что в мире были изобретатели, которые хотели подать заявку на патент, но решили, что оно этого не стоит, так как у них отсутствует возможность получить прибыль от последующих перепродаж продукта < 1>.
--------------------------------
< 1> См.: Ernst S. F. Total Patent Exhaustion! // IDEA - The Law Review of the Franklin Pierce Center for Intellectual Property. 2018. Vol. 59. N 1 // SSRN: URL: https: //ssrn. com/abstract=3227002 (дата обращения: 20. 10. 2019).
Принцип исчерпания необходим для поддержания вторичного рынка инновационных продуктов. Это делает такие товары доступнее для потребителей. И, если вести речь о перепродаже подержанных товаров, - то позволяет приобретать продукты дешевле. Во-вторых, данный принцип не позволяет правообладателям " замкнуть" потребителей на конкретные бренды комплектующих к инновационным продуктам (например, на картриджи для принтера). Наконец, он избавляет потребителей от дополнительных информационных издержек. В ином случае приобретателям бы пришлось тратить время на изучение ограничений, наложенных на товары. При этом далеко не факт, что вовремя удалось бы обнаружить такие ограничения. Например, потребитель мог приобрести недорогой принтер и только при возникновении необходимости в замене картриджа узнать, что у принтера дорогие комплектующие.
В доктрине данные функции раскрываются на примере с автомобилем. Такой продукт охватывается сотнями патентов. Если бы исключительные права на него не исчерпывались при первой продаже автомобиля, правообладатели могли бы использовать свои патентные права для установления ограничений в отношении перепродажи автомобиля, по типу используемых деталей в ремонте автомобиля или даже марке бензина, который будет использоваться в машине < 1>.
--------------------------------
< 1> См.: Ernst S. F. Op. cit.
Доктрина исчерпания права обладает значением также с позиции обеспечения инновационного развития. Так, например, случаи свободного использования (прежде всего использования в целях экспериментов и исследований) в большинстве правопорядков (в том числе российском и американском) не охватывают случаи создания и использования охватываемого патентом продукта в качестве инструмента для исследований и дальнейших разработок. Между тем, если соответствующий продукт правомерно приобретен у правообладателя или уполномоченного им лицензиата, он может использоваться как для целей обратного инжиниринга, так и в качестве инструмента для исследований и разработок. Кроме того, приобретатели правомерно введенного в оборот запатентованного продукта могут вносить в него дополнения, усовершенствования и перепродавать в улучшенном виде < 1>.
--------------------------------
< 1> См.: Tur-Sinai O. Exhaustion in the Service of Progress // Cardozo Arts & Entertainment Law Journal. 2019. Vol. 37 // SSRN: URL: https: //ssrn. com/abstract=3154011 (дата обращения: 20. 10. 2019).
3. Меры защиты нарушенного исключительного права
на патентоохраняемые объекты
3. 1. Пресечение действий, представляющих собой нарушение
исключительного права (запрет на использование
патентоохраняемого объекта)
Комплекс гражданско-правовых мер, с помощью которых осуществляется защита нарушенного исключительного права на патентоохраняемые объекты, включает в себя две группы мер: меры защиты (в узком смысле) и меры ответственности. Меры ответственности в отличие от мер защиты (в узком смысле) всегда предполагают возложение на нарушения дополнительных невыгодных обязанностей. В то время как меры защиты служат восстановлению положения, существовавшего до нарушения. Они применяются вне зависимости от вины нарушителя.
К мерам защиты в узком смысле относится прежде всего пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения.
Данный способ защиты способствует реализации правомочия правообладателя по запрету всем иным лицам использовать патентоохраняемый объект. Он применяется в отношении любого лица, допускающего нарушение интеллектуальных прав либо создающего угрозу их нарушения, и может комбинироваться с другими способами защиты права. Результатом удовлетворения такого требования является пресечение действий нарушителя на будущее время.
Предъявление требований о пресечении действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, возможно не только к лицу, которое совершает такие действия или осуществляет необходимые приготовления к ним, но и к иным лицам, которые могут пресечь такие действия. К таким лицам могут быть отнесены хостинг-провайдеры, социальные сети, регистраторы доменных имен, распространители рекламы и проч.
Требование о пресечении действий, нарушающих право или создающих угрозу такого нарушения, должно быть сформулировано в отношении конкретных действий. Так, суды признают подлежащими удовлетворению требования о запрете ответчику предлагать к продаже, продавать или иным образом вводить в оборот на территории Российской Федерации, а также осуществлять перевозку и хранение с этой целью продуктов, в которых воплощено запатентованное решение.
На практике требование о пресечении действий, представляющих собой нарушение исключительного прав, нередко определяется как истцами, так и судом, как требование о запрете на использование патентоохраняемого объекта.
Подобная формулировка в большей степени соответствует международному регулированию и опыту западных правопорядков. Так, ст. 44 ТРИПС Соглашения озаглавлена как " судебные запреты". В соответствии с данной статьей судебный орган имеет право издавать судебный приказ, предписывающий любой стороне воздержаться от правонарушения.
На первый взгляд, это все терминологические тонкости, не имеющие какого-либо практического и теоретического значения. Между тем в действительности не так. Формулировка " прекращение действий, нарушающих исключительное право" создает проблемы для правоприменителей. Глагол " пресечь" означает " прекратить", остановить какое-либо действие. Иными словами, речь идет о неких длящихся действиях. Таким образом, если подходить формально, данный способ защиты может быть применим только в тех случаях, когда на момент рассмотрения дела нарушение начато и продолжается. Опираясь на подобное толкование, суды неоднократно отмечали, что требование, направленное на пресечение действий, нарушающих право, может быть удовлетворено только в том случае, если противоправное поведение конкретного лица еще не завершено < 1>.
--------------------------------
< 1> См.: Постановления Суда по интеллектуальным правам от 6 октября 2017 г. N С01-690/2017 по делу N А40-122590/2015; от 7 февраля 2017 г. N С01-1116/2016 по делу N А40-176669/2015; от 25 мая 2018 г. N С01-331/2018 по делу N А56-29380/2017 (СПС " КонсультантПлюс" ).
Данная позиция нашла отражение и в Постановлении Пленума ВС РФ N 10. Как отметил Пленум, требование о пресечении действий, нарушающих право или создающих угрозу нарушения, " может быть удовлетворено только в том случае, если противоправное поведение конкретного лица еще не завершено или имеется угроза нарушения права. Так, не подлежит удовлетворению требование о запрете предложения к продаже или о запрете продажи контрафактного товара, если такой принадлежавший ответчику товар им уже продан" (п. 57).
Подобный подход нуждается в уточнении и пояснении. Как было раскрыто выше, угрозу нарушения образуют, как правило, единичные действия (разработка проектной документации, подача заявления на регистрацию дженерика), которые не представляют собой процесса, который можно пресечь. Так, между регистрацией дженерика, предельной отпускной цены на него и фактом нарушения отсутствуют какие-либо промежуточные стадии < 1>. На момент подачи иска ответчик может в принципе не совершать каких-либо действий. Он завершил подготовку и в любой удобный момент может начать использование спорного патентоохраняемого объекта. В таком случае как минимум применительно к угрозе нарушения более правильно говорить о запрете на будущее использование, а не пресечении неких действий.
--------------------------------
< 1> Собственно, и само нарушение исключительного права на фармацевтическом рынке может не носить длящегося характера. Правообладатели, как правило, предъявляют иск по факту участия и победы нарушителя в конкурсе на поставку лекарственных товаров больницам. На момент рассмотрения дела подобные действия прекращаются.
Интерес правообладателя в данном случае заключается именно в том, чтобы суд запретил ответчику до истечения срока патентной охраны совершать конкретные действия, которые ответчик еще не начал совершать, но есть вероятность, что начнет. В фармацевтической сфере речь идет прежде всего о запрете на участие в госзакупках, иных способах выведения препарата на рынок. В строительной сфере - о запрете на возведение недвижимого объекта, в котором предполагается воплотить запатентованное решение до истечения срока патентной охраны.
В случае с совершенными нарушениями тоже не все так просто. У правообладателя может быть информация только об одной выпущенной нарушителем партии товаров. Означает ли это, что он не сможет предъявить к ответчику требование о запрете на использование его запатентованного решения? Вероятно, нет. Несмотря на то что на момент рассмотрения дела отсутствуют доказательства продолжающегося нарушения, могут быть серьезные основания полагать, что ответчик не ограничится одной партией товаров. Иное было бы экономически невыгодно для него. Конечно, в таком случае можно говорить, что на смену правонарушению пришла угроза нового нарушения. Между тем подобная логика усложнит доказательственный процесс по делу. Представляется, что и в таком случае суд может просто вынести решение о запрете на дальнейшее возможное использование ответчиком патентоохраняемого объекта в соответствующем продукте.
Здесь может возникнуть новый вопрос: в чем значение запрета на использование, в ситуации, когда он не сопряжен с пресечением конкретных действий? Нам могут заметить, что наличие у субъекта исключительного права и так предполагает, что никто не вправе использовать запатентованный объект. Квинтэссенцией такого права является именно правомочие запрещать всем иным лицам использовать объект. Следовательно, требование о запрете лишено смысла. Как констатировал Пленум ВС РФ (п. 57 Постановления N 10), " требования об общем запрете конкретному лицу на будущее использовать результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации также не подлежат удовлетворению. Такой запрет установлен непосредственно законом (абз. 3 п. 1 ст. 1229 ГК РФ)".
Подобная позиция также нуждается в уточнении и корректировке. Удовлетворяя требование о запрете на будущее использования, суд констатирует, что конкретный продукт ответчика, который он уже производил и (или) реализовал (намеревается произвести, ввести в оборот) нарушает (будет нарушать) исключительное право истца, а потому конкретные действия с ним невозможны. Суд устанавливает негативное обязательство ответчика не просто не нарушать исключительных прав, а не производить и не реализовывать конкретный объект. Исходя из этого, можно заключить, что запрета на использование (в том числе будущее) патентоохраняемого объекта при установлении судом предполагаемого объекта, в котором было (будет) воплощено запатентованное решение, носит не абстрактный характер. Абстрактный характер подобное требование будет носить лишь при отсутствии угрозы нарушения или факта совершенного правонарушения, когда отсутствуют объективные доказательства на то, как именно и в каком объекте потенциальный ответчик воплотит решение. Если бы суд вдруг удовлетворил подобное абстрактное требование, то он по сути просто бы констатировал, что и так установлено в ГК РФ, что никто, в том числе ответчик, не может использовать запатентованное решение. В подобных требованиях действительно отсутствует смысл.
3. 2. Требование об изъятии материального носителя, в котором
использованы патентоохраняемые объекты, и об уничтожении
такого носителя
В соответствии с п. 4 ст. 1252 ГК РФ материальные носители, в которых воплощены чужие результаты интеллектуальной деятельности, без согласия на то правообладателя считаются контрафактами и по решению суда подлежат изъятию из оборота и уничтожению без какой бы то ни было компенсации, если иные последствия не предусмотрены ГК РФ. Требование об изъятии материального носителя предъявляются к его изготовителю, перевозчику, продавцу, иному распространителю, добросовестному приобретателю. Уничтожение контрафактных материальных носителей призвано восстановить положение, существовавшее до нарушения исключительного права. Для исполнения этого требования истец должен представить суду информацию о местонахождении таких товаров у ответчика < 1>, что далеко не всегда оказывается возможным. Между тем судебной практике известны дела, когда суды удовлетворяли подобные требования.
--------------------------------
< 1> См.: Постановление Суда по интеллектуальным правам от 7 февраля 2017 г. N С01-1117/2016 по делу N А40-198094/2015 (СПС " КонсультантПлюс" ).
Так, например, в одном из дел < 1> компания ПЕТАЙНЕР ЛИДЧЕ-ПИНГАБ обратилась в суд к ООО " ПРОФИАЛЬЯНС" и ООО " ТЕХНОСЕРВИС" с иском о нарушении исключительных прав на полезную модель " устройство для разливания и дозирования напитков и емкость для напитка данного устройства", удостоверенное патентом РФ N 125181. Истец заявил требование о запрете ответчикам использовать полезную модель посредством изготовления и введения в оборот полиэтилентерефталатные (ПЭТ) кеги (контейнеры); изъять у ответчика и уничтожить за его счет все образцы ПЭТ-кегов под торговым наименованием iKeg. В целях получения доказательств нарушения и наличия у ответчика контрафактных продуктов истец нанял частного детектива. Последнему удалось получить от ответчиков коммерческое предложение о продаже контрафактных товаров. Он заключил с ответчиком соглашение о поставке спорных продуктов. Кроме того, в дело были представлены презентации " PET-Expert", описывающие производство одноразовых ПЭТ кегов (iKeg) и оборудование для производства и налива iKeg. При этом, как следует из копии нового коммерческого предложения, ответчик ООО " ТЕХНОСЕРВИС" продолжает предлагать к продаже и продавать ПЭТ-кеги в значительных объемах (4 500 шт. ) на момент обращения истца в суд. Суды трех инстанций признали факт нарушения доказанным и удовлетворили требования истца в полном объеме.
--------------------------------
< 1> Постановление Суда по интеллектуальным правам от 8 октября 2015 г. N С01-911/2015 по делу N А40-60566/2015 (СПС " КонсультантПлюс" ).
В другом деле ИП Ширин предъявил иск к ООО " Альтаир" и ООО " Альтаир плюс" о нарушении его исключительных прав на полезную модель " СЕЛЕКТИВНЫЙ КОНТЕЙНЕР ДЛЯ МУСОРА". В числе прочего истец предъявлял требования об обязании ответчиков прекратить действия по использованию селективного контейнера для мусора без согласия предпринимателя, об изъятии из оборота и уничтожении контрафактных материальных носителей - селективных сетчатых контейнеров для сортировки мусора. Суд установил, что ответчики действительно использовали контейнеры, представляющие собой закрытый сетчатый объем цилиндрической формы, которые были установлены на улицах города Оренбурга, которые, по утверждению предпринимателя, имеют все признаки независимого пункта формулы полезной модели. В конечном счете суды трех инстанций признали требования истца подлежащими удовлетворению < 1>.
--------------------------------
< 1> См.: Постановление Суда по интеллектуальным правам от 8 июня 2017 г. N С01-366/2017 по делу N А47-13390/2015 (СПС " КонсультантПлюс" ).
Следует признать, что такой способ защиты нарушенных исключительных прав, как изъятие и уничтожение контрафактных товаров, применительно к патентной сфере до сих пор остается недостаточно урегулированным.
|
|
|
