 |
Как мы хоронили Иосифа Виссарионовича
|
|
|
|
Как мы хоронили Иосифа Виссарионовича
Пьеса о гибкости и бессмертии
Действующие лица:
Вольдемар Аркадьевич, режиссер спектакля и исполнитель роли Старого Сталина.
Владимир Кудрявцев, иполнитель роли молодого Сталина
Валентина, медсестра и подруга Старого Сталина в исполнении Анны Крылатой, ближайшей помощницы Вольдемара Аркадьевича.
Владимир Ленин в исполнении Захара Корякина
Лаврентий Берия в исполнении Гии Ркацители
Никита Хрущев в исполнении Алексея Балабанова
Терентий Грибс, автор пьесы
Человек из министерства
Охранники Сталина, врачи, члены политбюро, журналисты
Министр культуры в виде двух телеграмм.
Президент в виде кашля над сценой.
Сцена первая. " Ночные стражники"
Ближняя дача Сталина в Кунцево.
Первый: Быть того не может.
Второй: Я тебе клянусь.
Первый: Не может!
Второй: Клянусь! Он сам рассказал.
Первый: Тебе?
Второй: Холодно, как в январе. Почему так холодно? Мне кажется, холодно оттуда (показывает на дом).
Первый: Тебе в последние дни так много всего кажется, что тебя пора пристрелить.
Второй: (вдруг говорит прерывисто и взволнованно) Ты ведь знаешь, как он не любит, когда к нему внезапно приближаются? Потому я к нему вчера шел, гремя и топоча ногами, как слон, как стадо слонов…
Первый: Ты рехнулся, чертов идиот! Ты все-таки рехнулся!
Второй: … как стадо слонов, чтобы он заранее знал, что я подхожу, чтобы издалека слышал, чтобы не кричал на меня, как тогда…
Первый: Когда ты от страха обмочился? Как он потом хохотал! Только он мог хохотать, глядя на тебя. Другой бы расстрелял на месте такого охранника.
|
|
|
Второй: Какой другой?
Первый: Я для примера. Конечно, никакого другого…
Второй: Для какого примера? Зачем нам этот пример?
Первый: Я ничего такого - не говорил. Клевещешь? На охранника товарища Сталина?
Второй: Я-то, может, и обмочился…
Первый: Может?!
Второй: Азнаешь, почему? Не потому что он закричал, не потому! Когда я внезапно подошел к нему, он поднялся над столом на несколько метров, и молча, тихо, нежно поплыл на меня...
Первый: Что ты несешь! Провокатор!
Пауза.
Первый: Ну, как жена, дети?
Второй: По-прежнему. Жена днем на работе, вечером при мне. И при детях. Наташка как на уроки труда начала ходить, с тех пор мечту не предавала: поварихой, говорит, буду во взрослом возрасте. А Петя этнографом хочет стать.
Первый: Что за ребенок, который хочет стать этнографом? Ты сам хоть знаешь, что это такое?
Второй: Петя объяснил. Я его ремешком, вот этим, со звездой, отоварил, он утих. А сейчас опять – этнограф, говорит, я, исследователь. Народы дальние меня беспокоят. Люблю их, и все тут. Я опять свой звездный ремешок достал, но он вытерпел. Не хныкал даже. И раны пятиконечные - пальцем не тронул. Герой, что ли, растет... Я его потом подорожником лечил...
Первый: Ты его к врачам водил?
Второй: К каким врачам?! Товарищ Сталин врачам не доверяет, и я врачам не доверяю. Он приказал сжечь истории своих болезней, и я сжег истории своих болезней, и истории детей сжег, хотя они совсем короткие были, абзаца на три. А своего личного врача, Виноградова, товарищ Сталин приказал арестовать…
Первый: Он будет мне рассказывать!
Второй: И еще требовал: «Обязательно закуйте его в кандалы! Сразу, в кабинете - в кандалы! ».
Первый: Да я это сам тебе рассказывал!
Второй: Вот именно. И сам теперь говоришь – покажи сына врачам. Они все в кандалах. Я таким не доверяю.
Пауза. Вдруг второй снова взволнованно начинает говорить.
|
|
|
Второй: А эта фраза: «Охраняй и властвуй»? Зачем он мне ее сказал? В тот четверг, когда ты опоздал на проверку...
Первый: В тот четверг ты опоздал на проверку! Ты! Как тебя терпят, терпят-то - как?
Второй: Он подозвал меня. Я пошел, опять громко топоча, как слоновье стадо. Но он же сам меня звал, потому вот так рукой сделал, мол, потише шагай. И потому я подошел к нему бестопотно.
Первый: Бестопотно? Вот ты урод.
Второй: А на столе лежит бумага, тооооненький листик лежит, и он мне на него показывает, а там его рукой написано: «В итоге победу одерживает только смерть».
Первый: Да-да. Я помню, я тоже видел. Случайно.
Второй: Так почему удивляешься, что он вчера мне сказал, что видел Ленина?
Первый: Потому что… Сам понимаешь, почему!
Второй: Потому что если товарищ Сталин…
Первый: Видит призраков…
Второй: Разве товарищ Ленин - призрак?
Первый: Нет, ты все-таки рехнулся, чертов идиот! Не живой же Ленин приходил?!
Второй: Значит – призрак?
Первый: (почти плачет)Черт бы тебя побрал!
Второй: Значит, по-твоему, товарищ Сталин лжет?
Первый: Это ты сказал. И я этого не слышал.
Пауза.
Первый: Мы же видели Ленина в Мавзолее. Мы вместе ходили. Он лежит. Потому что мертвые не могут встать.
Второй: Он же не под землей лежит. И у него… у него все есть – руки, ноги, всё…
Первый: Мёртвые не могут встать и пойти! Понял?!
Второй: А ради товарища Сталина? А если лично к нему? Если?..
(пауза)
Первый: Ну? И что Ленин?
Второй: Товарищ Сталин сказал, что призрак Ленина жутко матерился. А потом говорит: «Коба, я тебе оставил великое государство, а ты его просрал».
Первый: Все! Сейчас пристрелю!
Второй: (в полусумасшедшем восторге) А товарищ Сталин говорит: «Как просрал? Границы крепки, страна огромна, люди послушны, амбары полны, здания упираются в небо, а все души – веруют в тебя-Отца, в меня-Сына, и в пролетарский рай, куда устремлены сотни счастливых миллионов".
Первый: Ну?
Второй: Что ну?
Первый: А Ленин что?
Второй: Ты, говорит, как и я, скоро превратишься в труп. А значит – ты все просрал, все, что я тебе оставил. Потому что когда властелин превращается в кусок холодного мяса, двуногий, двурукий, одноголовый кусок мяса - какой же это властелин?
|
|
|
Первый (направляет ружье на Второго ): Ты готов? Сейчас превратишься в кусок мяса, и все скажут - какой же это охранник?
Второй: Да тебя на месте расстреляют за то, что убил охранника товарища Сталина. Стой да слушай.
Первый: Я больше не могу.
Второй: Тсс!
К ним приближается Иосиф Сталин. Под гримом угадывается режиссер Вольдемар Аркадьевич. Не обращая на них внимания, Сталин декламирует стихи:
Ходил он от дома к дому,
Стучась у чужих дверей,
Со старым дубовым пандури,
С нехитрою песней своей.
А в песне его, а в песне –
Как солнечный блеск чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.
Но вместо величья славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли.
Сказали ему: “Проклятый,
Пей, осуши до дна...
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна! ”
Уходит.
Второй: Пристрели меня. Очень жутко мне.
Первый: Держи карман шире. Мне что, одному тут оставаться?
Второй: Пойдёшь к внешней охране. Пригреют.
Пауза.
Первый: Это же его стихи?
Второй: Да, он писал в детском возрасте... Ты что... Не учил в школе? Что за школа была?
Слышен глухой стук.
Первый: Он упал?
Второй: Что-то упало.
Первый: Иди. Иди проверь.
Снова глухой стук.
Первый: Он ведь не может упасть дважды? Если уже упал?
Второй: А если на него напал товарищ... Ленин…
Первый: Заткнись, гнида, троцкист, взбесившийся пес, гидра…
Второй: Врача? Виноградова? Из тюрьмы?
Первый: Чертов идиот!
Второй: Тогда Валю! Надо разбудить Валю! Если ложная тревога, ей он голову не снесет, ее он пощадит…
(идут за Валей быстрым шагом, и, заражаясь друг от друга ужасом, убегают)
|
|
|
