Четвертая неделя. Пятая неделя

ЧЕТВЕРТАЯ НЕДЕЛЯ

Как это иногда случается, время на занятии пролетело так быстро, что до Лоры не дошла очередь. Думаю, что если бы уже тогда я понял, что ей будет посвящена глава в моей книге, я бы позаботился о том, чтобы она выступала каждую неделю! Но в действительности в группе из восьми человек часто случается так, что как минимум на двух занятиях из десяти не успевают высказаться все участники.

ПЯТАЯ НЕДЕЛЯ

Из конспекта.

Лора: Все, что мы делали — играли в камушки и «джеки», и камушки все время закатывались под диван, так что даже шея заболела, и поэтому мы стали играть в «джеки».

Смех в группе.

Лора: Фил попытался раздобыть несколько «джеки» на неделе, чтобы потренироваться и обыграть меня, но я много играла, когда была девчонкой, и ему до меня далеко было. Честно говоря, мне скучно было.

Снова смех.

Лора: Вот что меня беспокоит. Мы пошли купить «джеки», после того, как он попытался раздобыть их у своих приятелей, и они сказали ему: «Это девчоночья игра». После этого Фил сказал мне: «Давай поиграем, но чтоб ребята не узнали». Теперь я вот что хочу знать: я должна была выкинуть эти «джеки»? Кроме того, вы знаете, он любит играть в «классики», но он сказал мне, что другие говорили, что он неженка.

Несколько матерей ответили на вопрос, который она подняла. Они считали, что Лора не должна исключать из набора «джеки». Ей стоило бы разобраться в конфликте и извлечь из этого урок. Я не имел ни малейшего представления, как «джеки» вдруг оказались в центре внимания, кроме того, что я действительно сказал матерям, что они могут добавить любые игрушки к моему списку, при условии, что они посоветуются со мной и материал будет неструктурированным. Между тем, «джеки» являются структурированными в том смысле, что обычно существует единственный способ игры с ними. Соответственно, игра с «Джеками» изначально содержит мало возможностей узнать что-то о ребенке и не оставляет пространства для взаимодействия. Однако по мере развития событий эмоции Фила разыгрались, после того как он потерпел поражение в сражении, и поэтому можно сказать, что «джеки» были, в конечном счете, не такой плохой идеей. Я скапал, что единственно вредным моментом, который мог бы случиться в этой ситуации, было бы то, что Лора транслировала Филу беспокойство, которое она испытывала по поводу его мужских качеств — именно это и могло бы вредно подействовать на его маскулинность. Насколько я заметил, его маскулинность вовсе не была темой для разговора и его интерес к «джекам» и «классикам» были вызваны простым желанием взаимодействовать с матерью и выиграть у нее, а может быть, и у сестер.

Во время выступления одной из матерей произошел спор, в котором участвовала и Лора. Я сказал выступающей, что смеяться над проявлением чувств иногда даже желательно — это освежает атмосферу и позволяет свободно выразить чувства. Например, мама и сын могут от души посмеяться, поняв, как сильно они сердятся друг на друга. Лора — а ей как раз было трудно осознать и выразить собственные эмоции, особенно гнев — не согласилась с этим. Она сказала: «Нет смысла смеяться над эмоциями, как предлагает д-р Крафт, потому что тогда ребенок поймет, что эмоции ненастоящие».

Она была, конечно, права, но, по-видимому, не уловила мою мысль: я предлагал лишь легкое прикосновение как средство открыться друг другу. Я только добавил: «Ну, что ж, если вы способны смеяться над эмоциями, это свидетельствует лишь о том, что они не являются святыней и не имеют над вами особой власти».

В душе Лоры все это время происходила напряженная внутренняя работа в определенном направлении, и сейчас ее прорвало. Она рассказала, почему она чувствовала себя именно так. Она признавала, что эмоции, на самом деле, имели над ней большую власть. Она рассказала, что однажды она поддалась им и так рассердилась, что изо всех сил захлопнула дверь гаража. И что же произошло? Она прищемила хвост своей кошке. Она так расстроилась, что проплакала целый час. Этот плач свидетельствовал о том, как сильно она подавляла чувство гнева, какой виноватой она почувствовала себя, когда позволила этому гневу излиться. Она, должно быть, считала, что проявлять гнев — ужасно, и поэтому, когда она в конце концов позволила ему прорваться — бум! — тот факт, что она ударила кошку, только подтвердил ее мысль о том, что сердиться ужасно. Теперь ей было от чего чувствовать себя виноватой. В действительности, люди, предпочитающие (сознательно или неосознанно) хранить такой инцидент в памяти и болезненно переживать по этому поводу, просто используют это воспоминание, чтобы утвердиться в том, что им говорили в детстве; например: «Ты не должен сердиться». В любом случае, этот инцидент свидетельствует о том, что Лора старалась, чтобы ее гнев не увидели окружающие и сама делала все возможное, чтобы не думать о нем; ей было трудно испытывать его самой и видеть в других, но теперь, когда она высказалась, напряжение спало.