Урок для нас. Старые битвы, новые жертвы

Урок для нас

Подобно родителям, которые полагают, что наказания формируют характер ребенка, шантажист может убедить себя, что наказаниями он помогает жертве. Вместо чувства вины или угрызений совести за обиды, причиненные окружающим, он чувствует гордость — ведь он помогает нам стать лучше.

Алекс, «искуситель», с которым мы познакомились во вто­рой главе, думал, что, обещая своей подружке Джулии помощь и знакомства, но придерживая их, пока она не будет «соот­ветствовать его стандартам», он делал ей одолжение.

Он сказал, что если бы я отправила сына к бывшему мужу, это было для меня лучшим вариантом. Алекс все время по­вторял: «Ты не даешь себе развиваться» или «Позволь мне рас­ширить твой потенциал», — когда на самом деле ему было нужно, чтобы я принадлежала только ему. Да, действитель­но, он был очень великодушным.

Оскорбления, а также стремление показать жертву инфан­тильной личностью легко объясняются обоснованиями типа: «Это для твоей же пользы». Подобное звучит гораздо менее угрожающе. Большинство шантажистов верят, что они действительно преподают нам важный урок. Чарлз был абсолют но искренним, когда сказал Шерри: «Тебе нужно учиться ло­яльности. Это самая важная вещь в нашем бизнесе».

Линн и Джефф, шантажировавшие один другого, также считали, что помогают друг другу в исправлении характера. «Ей нужно понять, что нельзя обращаться с людьми так, как делает она», — сказал мне Джефф после одной из ссор, ис­креннее веря, что учит жену быть менее сварливой. А Линн тоже считала, что своими действиями помогает мужу: «Мо­жет, если я буду унижать его достаточно часто, он соизволит найти подработку. Иногда, чтобы заставить кого-нибудь дви­нуться с места, нужно дать хорошего пинка».

Совершенно очевидно, особенно жертве, что наказание не дает результатов, на которые надеется шантажист, и тем не менее существует ошибочное представление, что наказание является обучением. Шантажист может стерпеть почти все, если унизит жертву. Таким образом ему удается избежать ин­троспекции и понимания, что он сам виноват в том, что не. получает любви и тех отношений, к которым так стремится.

Старые битвы, новые жертвы

Как мы убедились, иногда стресс открывает в душе шан­тажиста старые раны, и он атакует жертву, которая становит­ся замещающим человеком для фигуры из прошлого. В таком случае наказание шантажиста может быть направлено в прош­лое и быть совершенно неуместным.

Майкл, самый наглый «каратель» из всех рассмотренных нами персонажей, стал казаться Лиз чудовищем. Сама Лиз во время его монологов чувствовала себя совершенно беззащит­ной. Когда я спросила ее, почему, по ее мнению, Майкл по­ступал так низко, она некоторое время молчала, потом отве­тила:

Знаете, когда я об этом думаю, мне кажется, что Майкл был похож на бочку с порохом, готовую вот-вот взорваться. Он с 14 лет много работал в семейном бизнесе. Их фирма весь­ма успешно продает офисное оборудование, и кажется, что Майкл никогда не был ребенком, сразу став взрослым. Он был очень спортивным мальчиком, да и сейчас такой же, но ро­дители не давали ему заниматься спортом. Его обязаннос­тями было составлять инвентарные списки, подметать пол в магазине или сидеть за кассой.

Когда мы начали встречаться и однажды полетели вме­сте в Чикаго, то по пути Майкл много рассказывал о здани­ях. Он признался, что мечтал стать архитектором, но ро­дители были против, и ему пришлось уступить. Он очень от­ветственный человек. Знаю, что Майкл зол на родителей, но я ни разу не слышала от него ни одного плохого слова в их адрес, и никогда он их не скажет. Но не думаю, что этим можно оправдать его отношение ко мне.

Я сказала Лиз, что она права: вербальным атаками и угро­зам Майкла оправдания нет. Но ей необходимо понять, что его критика и гнев не имеют к ней никакого отношения, даже если Лиз трудно не принимать их на свой счет. Когда ей это надоело и она пригрозила уйти, наказания достигли небыва­лой силы. Страх Майкла потерять Лиз разжег прежнюю не­удовлетворенность.

Если бы Майкл мог выразить свои чувства искренне, он сказал бы: «Пожалуйста, не лишай меня моей мечты еще раз. Я чувствовал разочарование, обиду и лишение с детского воз­раста, никогда не получая того, чего желал. Очень обидно, что никто никогда по-настоящему не заботился обо мне. Родите­ли не имели права уничтожать все, что я любил, и заставлять заниматься делом, которое я ненавижу. А теперь ты хочешь оставить меня. Я не перенесу этого. Сколько разочарования, по-твоему, я смогу еще вынести в жизни? »

Такая наполненная эмоциями речь должна быть обраще­на к родителям, но, поскольку всю жизнь они контролирова­ли Майкла, он никогда не чувствовал себя способным на это. Накопившиеся внутри печаль и гнев не исчезли. Они ворва­лись в его жизнь. Майкл выместил злость на своих родителей на Лиз, которую любил.