 |
Февраля 1977 года, Пуна, Индия 7 глава
|
|
|
|
Нельзя найти совершенного человека. Совершенства не существует. Бог не допустит совершенства: совершенство так однообразно. Вообразите: жить с совершенством... двадцать четыре часа — и вы повеситесь. Жить с совершенством? Как же с ним жить? Это же мертвец, мраморная статуя. Как только человек стал совершенством, он мертв. Живой человек не бывает совершенством, и учение мое ведет не к совершенству, а к целостности.
Будьте целостным и помните разницу. Вот вам идеал совершенства: никакой злобы, никакой ревности, никакого собственничества, никакой лжи, никакой ограниченности. Идеал целостности совсем иной: если злитесь, то злитесь всем своим существом. Если любите, то любите всем своим существом. Ничего не отвергается, должна быть отброшена только частичность, и тогда человек становится прекрасен.
Целостный человек прекрасен, совершенный — мертв.
Я не стараюсь здесь делать махатм. Хватит! Эти махатмы уже довольно натворили в мире бессмыслицы. Нужны люди — прекрасные, цветущие, струящиеся, живые. Да, порой они будут грустны, но что в этом плохого? Порой они будут злиться, но что в этом плохого? Это только показывает, что вы живы, что вы не мертвец, не бревно. Порой вы боретесь, порой принимаете все как есть; меняетесь, как климат: порой облачно, идет дождь, порой солнечно, облака рассеялись. Нужны все времена года: зима и лето, холод и жара, а настоящий человек, подлинный 4еловек вмещает в себе все времена года, только с единым осознанием: все, что он делает, следует делать от всего сердца и с полной осознанностью — и этого достаточно, этого довольной вот вам прекрасный человек.
Но Ананда Прем ищет совершенство.
Я слышал...
Один человек объездил весь мир... Всякий раз, глядя на Ананду Прем, я вспоминаю этого человека. Он объездил весь мир в поисках совершенной женщины. Он хотел жениться, но как смириться с несовершенной моделью? Он хотел совершенную женщину. Потратив всю жизнь, он вернулся назад, так и не найдя. Однажды друг спросил его:
|
|
|
— Тебе уже семьдесят, ты искал всю жизнь, неужели ты не нашел ни одной совершенной женщины?
— Да, — ответил он, — однажды мне встретилась идеальная женщина.
— Ну, и что у вас вышло? Тот погрустнел и ответил:
— Что вышло? Эта женщина искала совершенного мужчину, так что ничего не вышло!
Помните: идеал совершенства — эгоистический идеал.
Рональд Колеман рассказал Хербу Штейну о голливудском авантюристе, говорившем с фальшивым оксфордским акцентом, носившем фальшивую бриллиантовую звезду и значок клуба «Фи-бета-каппа», хуже того, раздававшего множество фальшивых чеков. В завершение всего он решил покончить с собой и отправился к железной дороге в Санта Фе. Мимо промчалось уже три или четыре товарных состава, а он все спокойно курил роскошные сигареты. Видевший все это бродяга решил его подбодрить: «Что, кишка тонка? Если уж собрался, чего же не лезешь под поезд?»
«Но-но, без пошлостей! — процедил ему авантюрист. — Такой человек, как я, ждет супер-экстра-экспресс».
Даже если эгоист решится покончить с собой, он ждет супер-экстра-экспресс. Даже кончая с собой, он не положит голову под колесо товарняка.
Женитьба подобна самоубийству — такое можно сделать где угодно, не надо ждать супер-экстра-экспресс. Ананда Прем в поисках, но найти ей никогда не удастся: она смотрит с таким осуждением, что ей не найти человека, которого бы она полюбила.
«Пожалуйста, поясните разницу между даосом и ленивым эскапистом».
Она не так уж велика, если есть вообще; разница столь глубока, что знает её только сам человек, — вы никогда не сможете судить о ней снаружи. Посмотрите на меня: я тоже лентяй. Видели вы, чтобы я что-нибудь делал? Снаружи распознать очень трудно. А я люблю ленивых... даос он или нет, я люблю ленивых: из ленивых никогда не выходило Гитлера, Чингисхана, Тамерлана. Ленивые молча прожили Жизнь и исчезли, не оставив по себе никакого следа, не навязывая себя человечеству. Они не испачкали сознание, они были и их как бы и не было. Быть ленивым и осознанным... и вы стали даосом. Это не значит, что вы стали бездеятельным, это просто значит, что исчезла одержимость деятельностью.
|
|
|
Это просто значит, что вы обрели способность ничего не делать тоже.
Ученика одного Учителя дзэн как-то спросили:
— Какие чудеса может делать твой Учитель?
— А вы чей-то последователь? — спросил ученик.
— Да, я последователь Учителя, который может творить потрясающие чудеса. Однажды стою я на одном берегу реки, а он на другом и кричит мне: «Мне нужно кое-что вписать в твою книгу». А река чуть не в полмили шириной. И я открыл свою книгу, поднял её над головой, а он с другого берега стал писать авторучкой, и написанное появлялось в моей книге. Это чудо я видел своими глазами, и книга эта со мной — можешь посмотреть».
Первый ученик рассмеялся:
— Мой Учитель способен на большие чудеса.
— Какие?
— Мой Учитель способен делать чудеса и так способен... настолько способен, что способен также и не делать их.
«Также и не делать их». Взгляните, как прекрасно. Он так способен... так способен... что способен их и не делать.
Даос — это человек, делающий только то, что абсолютно необходимо. Его жизнь подобна телеграмме: когда вы даете с почты телеграмму, вы не пишете длинное послание, вы урезаете, вычеркиваете лишние слова — это можно отбросить, еще это, еще вот это. И остается девять-десять слов. Когда вы пишете письмо, вы никогда не ограничиваетесь десятью словами. А вы замечали? Телеграмма выразительнее письма, в немногих словах она говорит гораздо больше. Все ненужное отброшено, осталось только самое необходимое. Даос телеграфичен, его жизнь подобна телеграмме. Навязчивое, ненужное, судорожное отброшено, он делает только абсолютно необходимое. И позвольте вам сказать, что абсолютно необходимого так мало, что даос покажется вам просто ленивым.
|
|
|
Но помните: Я не расхваливаю лень, просто я осуждаю эгоистическую позицию. Я не за лень — я против эго, но не за лень саму по себе: она должна быть исполнена осознанности. Тогда вы минуете и активность, и лень, и то и другое. Тогда вы становитесь трансцендентальны: вы не действуете и не бездействуете, вы в центре. Все, что нужно, вы делаете; все, что не нужно, вы не делаете. Вы и не деятельный, и не бездействующий. Вы больше не сосредоточены на действии, вы стали сознанием.
Так что, пожалуйста, не поймите сказанное в том смысле, что я помогаю вам быть ленивым. Быть подлинно ленивым значит не быть бездейственным, но так исполниться энергии, — стать гигантским резервуаром энергии. Ленивым во всем, что касается мира, но безмерно динамичным внутри, не вялым.
Снаружи даос ленив, внутри он стал чем-то подобным реке: он постоянно течет к океану. Он отбросил многие виды деятельности, потому что они были ненужными утечками его энергии. Опасность всегда есть — во всем, что я говорю, есть опасность, опасность интерпретации. Если я говорю «будь активен», для вас появляется возможность стать эгоистом. Если я говорю «будь пассивен», для вас появляется возможность стать вялым. Человек хитер.
Он бился об заклад о чем угодно, в уверенности, что всегда выиграет.
— Поспорим: первое слово, которое скажет мне жена, когда я вернусь домой, будет «дорогуля».
Лука не мог такое вытерпеть, он-то хорошо знал его жену. Если от кого и услышишь «дорогуля», то только не от нее.
Видимо, такая, как Ананда Прем.
Лука поймал его на слове и побился об заклад на сто долларов. Подойдя к дому, муж просунул голову в дверь и промурлыкал:
— Дорогуля, вот и я.
— Дорогуля — чтоб ты сдох! — зарычала жена. — Жди, так я тебе и открою.
Муж повернулся к Луке:
— А теперь гони сто долларов. Не сказал ли я тебе, что первым словом, которым встретит меня жена, будет «дорогуля»?
Ум очень хитер. «Дорогуля» — чтоб ты сдох! Но можно истолковать... так что он требует сто долларов. Человек хитер. Он истолковывает все по-своему, он находит основания, логически обосновывает, выкручивается, защищается. Он хочет остаться таким, каков он есть. Если он ленив, он хочет остаться ленивым. Если активен — слишком активен, одержимо активен, — хочет остаться активным. Так что во всем, что я говорю, вы должны быть очень осторожны: не защищайте этим свой Ум. Вы должны выйти из своего ума.
|
|
|
Муж яростно врывается в дверь, сбрасывает свою жену с Колен незнакомого мужчины.
— Каким образом я вижу вас, целующим мою жену?
— Не знаю, — отвечает незнакомец. — Может быть, вы пришли домой слишком рано?
Люди находят логичные объяснения всему. Будьте внимательны. И будьте внимательны к себе, а не к другим. Что там делают другие, — не ваше дело. Это должно быть основой религиозного отношения: не думать, что делает другой — это его жизнь. Если он решает жить так, это его дело. Кто вы такой, чтобы иметь об этом хотя бы мнение? Даже иметь мнение уже означает, что вы готовы вмешаться, — вы уже вмешиваетесь. Религиозный человек — это тот, кто пытается как можно лучше, как можно полнее прожить свою жизнь — пытается прожить её как можно осознанней. И ни в чью другую жизнь он не вмешивается, даже тем, что имеет мнение. Видели вы, замечали? Если вы проходите мимо кого-то и имеете о нем определенное мнение, ваше лицо меняется — меняются глаза, ваше отношение, ваша походка. Если вы осуждаете, все ваше существо начинает излучать осуждение, отвращение. Вы вмешиваетесь.
Быть в самом деле религиозным означает совершенно не вмешиваться. Дайте людям свободу: свобода — их прирожденное право.
Было время, когда я жил у одного моего профессора, моего учителя. Хотя я был студент, а он учитель, он очень меня уважал. Он был редкостным религиозным человеком, но пьяницей, и, когда я жил у него, он очень боялся пить в моем присутствии. Что я могу подумать? Я видел это, чувствовал его беспокойство и на другой день сказал ему:
— Вас тяготит что-то. Если вы не расслабитесь, я тут же перееду в гостиницу, я не останусь. Я чувствую, что вас что-то тяготит, что вам нр по себе, мое присутствие создает какие-то затруднения.
— Раз уж вы затронули этот вопрос, — ответил он, — я скажу вам. Я никогда не говорил вам, что слишком много пью, но дома я всегда пью перед сном. Теперь, когда вы здесь, мне хочется пить, и это создает затруднение. Я не могу обойтись без выпивки, но я даже помыслить не могу пить в вашем присутствии.
— Какая глупость, — рассмеялся я. — Какое мне до этого дело? Я надеюсь, вы не будете заставлять пить меня?
— Ни в коем случае.
— Тогда все: проблема решена. Вы пейте, а я составлю вам компанию. Выпивать я не буду, но могу пить что-нибудь другое: кока-колу или фанту. Я составлю вам компанию, а вы пейте. Я помогу вам: буду вам подливать.
|
|
|
Он не мог Поверить, думая, что я шучу. Но когда вечером я налил ему стакан, он заплакал:
— Я не мог себе представить, что у вас не составится никакого мнения, а я наблюдал за вами: у вас не составилось мнения ни о моем пьянстве, ни о моем поведении, ни о чем, что я делаю.
— Иметь мнение о вас просто глупо. В том, что я не составил о вас мнения, нет ничего особенного. Прежде всего, с какой стати? Кто я такой? Это ваша жизнь: если хотите пить, — пейте.
Иметь о вас мнение означает, что в глубине души я хочу управлять вами. Иметь о вас какое-то мнение, то или это, означает, что во мне коренится желание быть сильным и управлять другими. Таков политик. Религиозный человек не должен вмешиваться.
Вы. много говорите об уродливости ревности. Она действительно отвратительна, но что можно предложить нам, страдающим от нее и не достигшим просветления, чтобы её уменьшить?
Прежде всего: уменьшить не поможет. Можно уменьшить её до такой степени, что она станет почти невидима, но это не поможет. Уменьшить означает просто то, что вы запихиваете её в подсознание, и она опускается в основание вашего существа все глубже и глубже. Она становится невидимой. Вам она, возможно, станет не видна, но она будет продолжать Действовать из-за спины, она будет дергать ваши вожжи из-за спины. Она станет менее уловимой. Пожалуйста, не старайтесь её уменьшить.
Первое, о чем следует помнить: нужно не уменьшать, а Увеличить её, чтобы вы могли видеть её всю. В этом суть всего Процесса, который происходит во всех здешних группах: «гештальт», «встреча», «психодрама». Весь процесс состоит в том, что в чем бы ни состояла проблема, не уменьшайте — Увеличивайте её. Придите с ней полностью, как она есть, даже Преувеличьте её, так, чтобы её можно было рассмотреть во всех деталях. Век за веком ревность, злоба, зависть, печаль, то и это подавлялось во все времена. Все усилия прикладывались к тому, чтобы уменьшить. Нет. Семя — это уменьшенное дерево, но семя необычайно могущественно, из семени всегда может вырасти дерево. Подходящая ситуация, подходящее время года... и опять проклюнется дерево. Можно уменьшить свою ревность, можно сделать её малым семечком, так что вы её не увидите — дерево исчезло, но оно осталось.
Уменьшение — не тот процесс. Этим вы и занимаетесь всю вашу жизнь: вы все уменьшаете. И еще одна вещь. Если вы уменьшите свою ревность, точно так же уменьшится и ваша любовь: ведь любовь и ревность так связаны друг с другом. Если вы уменьшите печаль, уменьшится и ваше счастье: ведь счастье и печаль так близки. Уменьшите вашу ненависть — исчезнет любовь, что и происходит. Вас отучили ненавидеть — и вот всеобщий результат: вы стали неспособны любить.
Нет уж, пожалуйста, ничего не уменьшайте, это не способ. Лучше растите, преувеличивайте, доведите до полного цветения и рассмотрите в малейших деталях. В самом этом осознании, в самом этом видении вы сможете превзойти это, и тогда не нужно будет ничего с этим делать.
Второе: «Вы много говорите об уродливости ревности...» Но вы этого не знаете, вы просто повторяете мои слова. Если бы вы сами поняли, что она бесконечно омерзительна, она бы исчезла в самом этом понимании. Вы этого не знаете. Вы слушали меня, слушали Иисуса, слушали Будду — и собрали мнения. Вы этого не знаете, это не ваше личное чувство. А если это ваше личное чувство, зачем вам тащить его? Это совсем не легко, это требует больших затрат. Быть ревнивым очень трудно: требуется много усилий с вашей стороны, много капиталовложений. Ревность так разрушительно действует на ваше существо, что если она уродлива и вы познали её уродство, вы не сможете тащить её ни единого мгновения. А оттого, что вы меня слушаете, у вас только прибавляется знание.
— Не входите, — предупредила мать, — мой сын болен.
— Я хотел бы заразиться болезнью вашего сына, — объяснил посетитель, — потому что если я поцелую медсестру, она заразится. Она поцелует доктора, и он заразится. Доктор поцелует мою жену, и она заразится. Моя жена поцелует нашего домовладельца... а за ним-то я и охочусь.
Требуются большие вложения, большие усилия и масса сложностей.
И, наконец, ревность разрушает. Может быть, других она не убьет, но вас убьет наверняка: это самоубийственно. Ревность не только уродлива, это отрава, это самоубийство, это ежедневное убийство себя, капля за каплей.
Увидьте всю очевидность этого, не прибавляйте себе только знание. Все, что я говорю, не станет вашим опытом, пока вы не переживете это сами. А как пережить это? Способ состоит в том, чтобы поставить её перед собой во весь рост. Она прячется за вами.
Не подавляйте — выражайте её. Сядьте в комнате и сосредоточьтесь на ревности. Наблюдайте её, смотрите на нее, пусть она зажжется столь сильным огнем, на какой только она способна. Пусть она разгорится в сильное пламя: горите в нем и смотрите, что это такое. И не говорите с самого начала, что она уродлива, потому что сама эта мысль, что она уродлива, будет подавлять её, не позволит ей выразиться полностью. Никаких суждений! Старайтесь лишь увидеть экзистенциальный эффект ревности, жизненный факт. Никаких интерпретаций, никакой идеологии! Забудьте о буддах, забудьте обо мне. Дайте простор ревности, загляните в нее, глубоко загляните в нее. И то же сделайте с гневом, с печалью, ненавистью, собственничеством. И постепенно вы увидите, что от одного только смотрения сквозь это у вас начинает расти трансцендентальное чувство, что вы просто наблюдатель: ломается отождествление. Отождествление ломается только тогда, когда вы лицом к лицу встречаете нечто внутри себя.
Что бы вы сказали человеку, который всегда чувствует, о каком бы пути вы ни говорили, что он одной ногой уже вступил на каждый? И не говорите, что это и есть мой путь! Помните, только вчера вы упомянули о двух? Может быть, я вступил на них только одной ногой?
Это невозможно по самой природе вещей. Эти пути столь диаметрально противоположны, что нельзя ступить одной ногой на один, а другой ногой на другой. Это, должно быть, только ваше воображение, ваши мечты, галлюцинации. Они столь диаметрально противоположны, — так же как вы не можете быть живым и одновременно мертвым. Если вы думаете, что вы и то и другое, вы просто-напросто живы и больше ничего, потому что уже для того, чтобы думать, надо быть живым.
Однажды умер человек. Мулла Насреддин примчался домой и спросил жену:
— Ты такая умная, скажи мне: если однажды я умру, как мне узнать, в самом деле я умер или нет? Я видел, что человек умер, не сегодня-завтра я тоже могу умереть, но как же я об этом узнаю?
— Не валяй дурака, — ответила жена, — прекрасно узнаешь. Ты остынешь.
И вот однажды это случилось: он рубил дрова в лесу, а день был очень холодным, и он почувствовал, что мерзнет.
— Хорошо, — сказал Ходжа, — пришел, значит, последний мой денек. Вот я и остыл.
Он попрощался со своим ослом, потому что рядом был только осел, и, думая, что он умирает, устроился поуютнее под деревом и закрыл глаза... Что бы еще сделать? Конечно, лежа на земле с закрытыми глазами, он замерз еще больше.
— Явно... это явно смерь, — сказал он, — вот она и пришла. Я остываю все больше и больше.
Потом, просто из любопытства, он открыл глаза и взглянул на осла... как там дела у осла? А на осла набросился волк!
— Но я-то что могу уже сделать? — подумал Насреддин, но все же он громко произнес:
— Конечно, я мертв и ты можешь делать с ослом все, что тебе вздумается. Если бы я был жив, я б такое тебе устроил, но что теперь я могу сделать?
Думая, разговаривая, как вы можете быть мертвым? Одной такой мысли достаточно, чтобы подтвердить, что вы живы.
Нет, наверно, вы чего-то не поняли. Нельзя быть сразу на обоих путях. Еще раз взгляните. Скорее всего, вы еще ни на одном, но невозможно быть сразу на обоих.
Сегодня вы сказали: «Спросите Будду, отчего он счастлив, — он только пожмет плечами». Пожалуйста, Бхагаван, скажите, отчего вы счастливы?
Я даже и плечом не пожму.
Глава 11
|
|
|
