Февраля 1977 года, Пуна, Индия

 

Чжао Сянцзы со стотысячной свитой охотился в Центральных горах. Он поджег высокие травы, огонь охватил лес и распространился на сотню миль.

Из расщелины скалы появился человек. В центре пламени он взлетал вместе с дымом и опускался вместе с пеплом. Все решили, что это демон. Когда пожар утих, человек спокойно отправился дальше, как будто огня, в котором он горел, и не было.

Чжао Сянцзы подивился и велел задержать. этого человека. Он внимательно оглядел его. Судя по форме, цвету и семи отверстиям в голове, это был человек; по дыханию и голосу это был человек. Чжао Сянцзы спросил его: следуя какому пути, он живет в камне и проходит сквозь огонь.

«А что это, что ты называешь камнем и огнем?» — спросил человек.

«То, из чего ты только что вышел, — это камень; то, в чем ты только что находился, — это огонь».

«Я этого не знал», — сказал он.

Услышав об этом, маркиз Вэн из Вэя спросил Цзыся: «Что это был за человек?»

«В соответствии со слышанным мной от моего Учителя, человек, находящийся в гармонии, совершенно таков же, как окружающие его вещи, и ничто не может ранить его или причинить ему вред. Для него одинаково возможно пройти сквозь металл и камень, сквозь огонь и воду».

«Почему же ты сам этого не делаешь?» — спросил маркиз Вэн.

«Я еще не способен раскрыть свое сердце и выбросить из него все знание. Тем не менее, я могу сообщить тебе об этом все, что пожелаешь».

«Почему же этого не делал твой Учитель?» — спросил маркиз Вэн.

«Мой Учитель таков, что, хотя он может это делать, он может этого и не делать».

Маркиз Вэн был в восхищении от этого ответа.

 

Есть весьма важное различие, которое нужно сделать с самого начала: различие между знанием и пониманием. Знание только кажется знающим, а на самом деле это не так." Понимание может казаться незнающим, но оно знает. Знание заимствовано, понимание — свое собственное. Знания вербальны, понимание приходит с жизнью. Знания — собранная там и сям информация, понимание экзистенциально: вы прожили его, оно пришло через ваш опыт, — это опыт. Когда приходит понимание, человек освобождается, он свободен. От знаний человек все больше становится узником. Знания связывают, понимание освобождает.

И парадокс в том, что человек знаний утверждает, что он знает, а человек понимания даже не знает, что он знает. Человек понимания чист. На Западе есть знаменитый мистический трактат, единственный на Западе. Никто не знает, от кого он исходит, но исходит он из гигантского опыта. Название этого трактата «Облако неведения». Трактат исходит от человека понимания, но назвал он его «Облако неведения». Он Пишет: «Когда я понял, я забыл все знания, — все знания Исчезли». Когда понимаешь, нет нужды ни в каком знании. Не Понимая, вы цепляетесь за знания, потому что только через эти знания вы можете претендовать на знание. Когда понимаешь, Можно забыть знания. Не понимая, как можно себе это Позволить? Так что только великие познавшие и понимающие смогли забыть знание. Это пик, о нем надо помнить. Живя здесь со мной, не становитесь человеком знаний, иначе вы упустите меня. Станьте человеком понимания, станьте облаком неведения, что то же самое в других словах. Понимание подобно неведению: в понимании нет знающего, эго отсутствует, не существует. В знаниях есть разделение на познающего и познаваемое, на субъект и объект. В понимании нет разделения, понимание не разъединяет, — оно соединяет, оно едино.

Наука — вид знаний, религия — вид понимания, или неведения, поэтому их пути никогда нигде не сходятся и не сойдутся. Там, где кончается наука, начинается религия, где кончается хитроумие, начинается чистота. Где знающий исчезает, появляется понимание.

В этом контексте надо кое-что понять в библейской истории изгнания Адама из рая. Эта история так прекрасна, что я возвращаюсь к ней снова и снова: с разными интерпретациями, разными значениями. Бог сказал Адаму: «Можешь наслаждаться всеми плодами этого сада, но есть два дерева — древо жизни и древо познания. Прошу тебя, никогда не ешь от древа познания». Он упомянул два дерева: древо жизни и древо познания, но ничего не сказал о древе жизни, сказал лишь «не ешь от древа познания». Но Адам был любопытен, поэтому змей и смог его соблазнить, — иначе бы у змея ничего не получилось. В глубине души Адаму было любопытно, как любому ребенку: Адам был первым ребенком, а Бог первым отцом. Его соблазнили вкусить от древа познания. Он вкусил и стал знающим, и тут же познал стыд, тут же познал наготу. До тех пор он был невинен: невинность изначальна, абсолютна, не обусловлена. Он не сознавал своей наготы. На самом деле он познал, что он есть, возникло эго — от плода древа познания возникло эго. Он стал осознающим, он стал судить, хорош он или нет, хорошо быть голым или нет, он осознал свое тело. Впервые в нем возникло осознание своего эго. Это не значит, что в нем не было сознания, — в нем было сознание, но в этом сознании не было эго: сознание было чистым, смиренным, сознание было чистым светом. Но внезапно посреди сознания воздвиглась колонна эго — темная колонна, колонна тьмы. И, как гласит история, он был изгнан.

На самом деле Богу и не нужно было его изгонять: он сам изгнал себя, вкусив от древа познания. Познание и есть изгнание. Как только вы осознаете эго, вы изгоняетесь из красоты, из благодати, из восторга, из радости, которую предлагает вам жизнь.

А как же другое дерево, древо жизни? По моему суждению, если бы Адам прежде вкусил от древа жизни, а потом уж от древа познания, изгнания бы не было. Если знание пришло через жизнь, если знание шло через собственное переживание, нет никакого изгнания. То знание было поддельным: оно не пришло через собственный опыт, оно не было заработано, оно не было зрелым, — отсюда изгнание. Оно было заимствованным, оно не было его собственным. Когда знание приходит через опыт, оно освобождает, оно делает вас радостней, оно дает вам большой восторг существования. Если бы Адам вкусил прежде от древа жизни, а затем от древа познания, никакого изгнания бы не было. Адам сделал все наоборот: вкусил от древа познания. Вкусив от древа познания, вы начинаете упускать жизнь, вы уже не можете вкусить от древа жизни, поэтому вы сами осуждаете себя на изгнание.

Запомните это; знание может придти двумя путями: можно получить его от других — из книг, от людей, от общества; и можно утверждать, что оно ваше. Но тогда вы изгнаны. И помните: вы сами осуждаете себя на изгнание — никто вас не изгоняет. Сам ваш неверный подход к знанию становится барьером. Но знание может быть достигнуто иначе: опытом, жизнью. Вкусите прежде от древа жизни, тогда в молчании придет познание. Без единого звука оно возникает в вашей душе... ибо если вы погружаетесь в переживание, эго не создается. Чем больше вы проживаете жизнь, тем меньше в вас эго. Как только жизнь познана во всей полноте, вы больше не мыслите себя отделенным от существования: вы растворились в единстве, вы стали единым — единым с целым, вы — часть органического единства существования. И тогда приходит понимание — совсем иной род знания — оно освобождает. Вкусите плод от древа жизни.

 

В Библии есть другая притча. Когда Бог создал мир, он попросил Адама назвать все по имени. Он подводил к нему льва и спрашивал: «Какое имя ты дашь этому зверю?». Подводил к нему слона: «Какое имя ты дашь этому зверю?». И Адам назвал всех. С тех пор человек не перестает делать то же самое. Все ваше знание есть не что иное, как навешивание ярлыков, называние. Спросите- «Знаешь ли ты этот цветок?» — и вам ответят: «Конечно, знаю. Это роза». Что он знает? Только имя. Что еще мы знаем? Но знаете ли вы розу, зная это слово? Знаете ли вы Бога, зная это слово? Знаете ли вы любовь, зная это слово? И притча эта прекрасна. Глуп был Адам, ему бы ответить: «Как я могу дать имя. Я не знаю всего этого». Но он назвал: «слон», «роза», «лев», «тигр» — и с тех пор человек тем и занимается век за веком: дает имена. Зная человека по имени, вы полагаете, что знаете его самого. Знакомя людей, сообщают их имя, страну, национальность. Что же вы делаете? Можно ли так узнать человека? Человек обширен, огромен, можно ли навесить на него ярлык и довольствоваться ярлыком? Наименование создает ложное впечатление, будто вы знаете.

 

Молодая чета, только что въехав в выстроенный дом, отмечает с соседями новоселье. Разговор, конечно, вертится вокруг нового жилья.

«Все очень мило, — говорит один из гостей, — только непонятно, почему вы называете свою квартиру бунгало!»

«Мы просто не знаем, как еще её называть, — объясняют хозяева. — Построено кое-как (bungle), и мы все еще за нее должны (owe), вот мы и называем её бунгало (bungalow)».

 

Надо же как-то назвать... вот мы и вешаем на все ярлыки и думаем потом, что знаем. Что именно вы знаете? Если отбросить все эти имена, скопившиеся у вас в уме, что останется!? Ровно ничего и это ничего надо осознать, потому что пока вы не распознали это ничто, вы не сможете двинуться в верном направлении. Верное направление — это понимание, а не знание.

А чем занимаются ваши знатоки?

 

К молодому, только что начавшему практиковать доктору приходит первый пациент, но даже после добросовестного осмотра врачу не удалось установить, что это за болезнь. Не желая показать это, доктор стал рыться в книгах, а полуголый больной сидел на кушетке и смотрел на него, но и в книгах ничего подходящего не было. И вдруг вспотевшему врачу пришла в голову блестящая мысль. Он повернулся к больному:

— Скажите, а прежде вы страдали этой болезнью?

— Да, — ответил тот, — такое уже было со мной лет пять назад.

— Что ж, — констатировал врач, — одно можно сказать с уверенностью — у вас рецидив.

 

Наконец-то ему хоть что-то удалось сказать. Ему стало легче: «У вас рецидив». Но даже если вам удается подобрать название, это мало что меняет.

 

Миссис Мэйлон изливала душу своим партнершам по бриджу:

— Так беспокоит меня мой Тимоти. У ребенка вошло в привычку тащить все в карман: чек на двадцать долларов из своего туалетного столика, чужие серебряные ложки и все такое... Муж предложил повести мальчика к доктору, учившемуся у самого Фрейда. И знаете, девочки, муж оказался прав: этот доктор разобрался с Тимоти за один часовой разговор. Он сказал мне: «Миссис Мэйлон, ваш сын — воришка».

 

А что вы делаете? Кажется, что проблема решена; создается впечатление, — потому что дано имя, ярлык, — будто проблема решена. Избегайте этой привычки — это одна из самых опасных человеческих привычек. Из-за привычки стало невозможно проникнуть в реальность. Эта привычка столь укоренилась, так глубоко вошла в подсознание, стала столь механической, что все, что бы вы ни увидели, вы тут же называете. Видя дерево, вы тут же повторяете внутри: «Это дерево, это сосна, это береза» или же: «Это роза, это маргаритка»^ чем бы вы ни встретились, на что бы ни упал ваш взгляд, вы называете это про себя. А если вы не можете назвать то, что вам встретилось, вы чувствуете себя неуютно и начинаете интересоваться: «А как это называется?». Как только вам сообщают название, — подойдет любое, — вам становится легче. Как просто вам может стать легко! Назвав, вы уже думаете, что знаете.

Рождается ребенок, ему дают имя. Дав имя, вы поставили барьер. Имя — людская выдумка — становится эквивалентом ребенка. Ребенок — это тайна, рядом с ней имя выглядит жалким. Каждый человек — тайна, как охватить его именем? Каким именем можно охватить человека? Невозможно. Да, имя нужно в практических целях, но помните: имя «роза» не есть роза. Пользуйтесь именем, но не забывайте, что роза — это потрясающая сущность.

Теннисон говорил: «Если бы я понял один цветок, корни и все остальное, я понял бы все сущее». Да, одна маленькая роза столь необъятна, что если б вы её поняли, вы поняли бы все существующее, так все связано между собой. Чтобы понять Розу, надо понять землю: роза растет из нее, земля её источник. И надо понять небо: она цветет к небу. И надо понять солнце: без солнца не было бы розы, её цвет — от солнца. Постигая глубже, вы обнаружите, что нужно понять все существующее, только тогда ваше знание о розе будет полным.

А вы, назвав её «розой», думаете, что знаете все. Но вместо знания имена приводят к путанице.

 

Джой, мальчик-почемучка, спрашивает:

— Папа, сегодня среда?

— Сегодня четверг, — терпеливо отвечает папа.

— Но вчера ты сказал «сегодня среда».

— Понимаешь, «сегодня» было средой вчера. Сегодняшний четверг вчера был «завтра». Раз «сегодня» вчера было «завтра», то вчерашнее «сегодня» сегодня «вчера». Сегодня «сегодня» — это сегодня. Теперь понятно?

 

Игра словами, игра... и ничего больше. Вся ваша философия, вся ваша теология — это только игра словами, игра в слова. А играть можно бесконечно. Одно слово ведет к другому, слово за слово... Существование есть, существование — это не слово. Существование есть, это не философия. Существование есть, это не теория, не догматы, не священное писание. Чтобы погрузиться в существование, надо отбросить все слова, саму привычку облекать все в слова, — надо отбросить язык. Язык это барьер.

Если язык исчезнет, кто вы тогда? Знаете ли вы что-нибудь? Что вы вообще знаете? Может быть, вы познающий? Ничего вы не знаете, вы никто и ничто. И в это самое мгновение 'пустоты возникает истинное знание, понимание. В дзэне это называется сатори. Как только язык полностью отброшен, приходит сатори. В дзэне все усилия прикладываются к тому, чтобы отбросить язык. Пытаясь найти решение парадокса, решить который невозможно, ученик испытывает все большую и большую пресыщенность самим языком. При полном изнеможении приходит минута, когда язык отпадает, сознание свободно — сатори!

Учитель дзэна говорит своим ученикам: «Садитесь, медитируйте на звук хлопка одной ладони». Но ведь одна ладонь хлопать не может: для хлопка нужны обязательно две ладони. Одна ладонь не может создать звук; чтобы возник звук, нужно, чтобы что-то хлопнуло. Звук возникает из конфликта — это столкновение! Одна ладонь звука создать не может, так что это абсурд. Но ученик должен размышлять об этом. Он медитирует. Порой на это уходит год, порой два, порой двадцать лет — по-разному. А ученик все размышляет: утро, вечер, ночь. Он не спит и пяти часов: с трех часов ночи он уже сидит и опять занимается этой абсурдной игрой: думает, медитирует... «Что же это за хлопок одной ладони?» И, конечно, он понимает, — ум ему говорит: «Какой чепухой ты занимаешься? Это невозможно, ответ на это найти нельзя». Но Учитель настаивает: «Ты должен найти».

И каждый день он должен ходить к Учителю отчитываться, нашел ли он ответ.

А Учитель оскорбляет, порой бьет его и, бывает, что вышвыривает. И говорит при этом: «Ты еще не нашел ответ?! Даты просто дурак. Сосредоточься. Напрягись. Ну-ка, поднатужься!» И ученик старается изо всех сил — год, два, три, двадцать лет. Что ж происходит? Ученик становится все напряженнее и напряженнее, а так как коан решить нельзя, то снять напряженность нет никакой возможности. В этом секрет коана: если бы ответ был, то напряжение можно было бы снять. Но ответа нет. Ответ невозможен — он исключен изначально.

Коан — это головоломка, у которой нет решения; загадка, которую нельзя разгадать. Если бы коан можно было решить, он перестал бы быть коаном. Если ум может его решить, ум может длиться. Но ум решить его не может — не может! Ум вновь и вновь оказывается бессильным — вновь и вновь разочарование. Вновь и вновь ум чувствует: «Я ничего не могу. Я ничего не могу!» Напряжение это все усиливается и приводит к кульминации: ревущий, грохочущий шторм, от этого возникает безумие. А ученик продолжает думать: «Что же такое хлопок одной ладони?» Он продолжает вопрошать ум.

Сначала ум пытается поставлять ответы: пользуясь логикой, языком, заимствуя. И всякий раз Учитель отвергает их. Даже если ученик, войдя в комнату, ничего не говорит, Учитель говорит: «Нет, это не ответ». Ведь прийти с ответом невозможно, — его нет, и Учитель знает это. И вот однажды — от полного изнеможения, от полного истощения и усталости — ум лопается, язык исчезает.

Когда исчезает язык, когда исчезает ум, исчезает и вопрос. Кому тогда спрашивать? Когда язык исчезает, как сформулировать вопрос: что такое «хлопок одной ладони?» Когда отбрасывается ум, исчезает и вопрос. Тогда наступает полный мир, глубокая тишина. Это состояние без речи.

Бывает, что ученик и не приходит. Кто теперь станет Утруждать себя этим. Тогда Учитель сам приходит к нему. Или Же ученик приходит к Учителю, но не успеет он что-нибудь сказать, как Учитель воскликнет: «Вот ты и дошел домой, вот ты и достиг, вот ты и преступил барьер речи, вот ты и замолчал». От этой тишины растет истинное знание.

Все, что вы знаете, все, что вы полагаете знанием, — чушь. Поймите, что это чушь, и отбросьте её. Все заимствованное, все, чему вы научились от других, — а все, что вы знаете, вы знаете от других, — должно быть отброшено. Это же унизительно: таскать это в себе и объявлять это знанием — унизительно.

 

В ресторане встречаются два комика; один из них в бешенстве:

— Видел я твое представление, — рычит он, — все твои шутки там взяты из моей радиопередачи. Это мои шутки.

— Послушай, умник, — ответил обвиненный, — радио это мое. Я заплатил за него. Все, что я слышу по моему радио, — мое. Я заплатил за это радио и за все, что из него исходит.

 

Разве все, что исходит из Библии, ваше? Только потому, что вы заплатили за Библию? Разве все, что исходит из Корана, ваше? Только потому, что вы мусульманин? Разве все, что исходит из Вед, ваше? Только потому, что вы воспитывались в индуистской семье? Соберите все, что вы знаете, сложите в кучу и сожгите — раз и навсегда. Вам придется трудно — ведь во все это вовлечено ваше эго.

Самое трудное для человека — это признаться, что он не знает. Но это и самое достойное в человеке. Сделав это, вы впервые становитесь человеком в подлинном смысле. До этого вы были подделкой. Эти знания дают вам ложное чувство знания, но они не могут преобразить вашу жизнь. Они не дают вам ничего настоящего. Вы знаете, что хорошо и что плохо. Вы знаете, что злиться плохо, но все равно раздражаетесь. Знать-то вы знаете, но какой от этого прок? Это знание не стало частью вас самих, да и не может стать.

Многие приходят ко мне и говорят: «Мы знаем, мы очень хорошо знаем, что хорошо и что плохо, но мы так слабы. Мы не способны поступать хорошо и падаем жертвами зла». Но это не так, — слабых нет, Бог никого не создает бедненьким-несчастненьким. Это невозможно. Так откуда же берется эта проблема? Проблема возникает потому, что знание не становится трансформирующей силой. Так что вы все знаете, но это вас не меняет. И это заставляет вас чувствовать себя слабым, бессильным. Подумайте. Ваше знание вместо того, чтобы помогать вам, подрывает чувство уверенности в своих силах. Лучше уж злиться и не знать, что это плохо. Но злиться и знать, что злиться плохо, очень опасно: в вас возникает раскол. Часть ума говорит, что это плохо, а другая часть продолжает делать то же самое. Вы становитесь шизофреником. Ваши знания делают вас шизофреником.

Знания бессильны, поэтому они и вас заставляют чувствовать себя бессильным. Расстаньтесь со знаниями, не водите с ними компанию. Тогда, если вы по своему опыту знаете, что злость — это зло, само это знание меняет вас. Больше вы уже злиться не будете. Как же иначе? Раз вы узнали, что огонь жжется, как можно совать в него руки? Невозможно, если, конечно, вы не решили сжечь свою руку, но это уж совсем другое дело. Если вы знаете, что нельзя пройти сквозь стену — можно расшибить лоб, — вы не станете и пробовать, если, конечно, не хотите разбить себе голову.

Понимание всегда сонастроено с вашим существом, знания — всегда в диссонансе.

 

Шеф полиции был в гневе:

— Ты уже два года работаешь у нас и за все это время никого не поймал, — орал он на полицейского Билли. — Я дам тебе последний шанс. Кто-то ворует яблоки в саду эсквайра Дэвида. Отправляйся и поймай вора.

И вот Билли ночью отправился в сад. Покружив минут десять, он вдруг нос к носу столкнулся с крадущимся человеком в маске с мешком за плечами. Билли рванул мешок к себе. Развязал. Мешок был полон серебряной посуды: подсвечник, какие-то драгоценности...

— Извините за беспокойство, — козырнул Билли, возвращая мешок. — Благодарите судьбу, что там не было яблок.

 

Так это обычно и бывает: знания никогда не делают вашу жизнь ясней, скорее всего они еще больше ослепляют вас. Знания ослепляют, а понимание — это ясность, проникновение, прозрачность. Знания стары, а понимание всегда свежо, юно, оно возникает из данного мгновения. Знания древни. Религии относят свое возникновение в седую древность. Индуизм утверждает, что он — древнейшая религия на земле. То же Делает иудаизм, то же говорят джайны. Зачем это «древнейшая»? К чему это неизменное усилие доказать, что мы древнее всех? Потому что знания ценны, когда они стары. Знания как вино: чем оно старее, тем лучше. И знания опьяняют так же, как вино, — это наркотик. Они отупляют вас, делают нечувствительным, бессознательным. Понимание свежо. Человек Понимания приходит к нему каждое мгновение, снова и снова, °н не тащит за собой старое, он живет в этом мгновении, он «ответственен»: готов к немедленной реакции, является чувствительным, чутким, бдительным, осознающим.

 

Французский портретист сидел в своем излюбленном кафе, потягивая вино. Он допил уже свою первую бутылочку и готов был заказать вторую, как взгляд его упал на газетный заголовок: «Тяжелые времена». И вот, вместо обычной второй бутылочки художник потребовал счет.

— Вам не понравилось вино? — спросил его хозяин.

— Да нет, вино отличное. Просто жить скоро станет еще труднее, не побалуешься. Надо экономить, — объяснил художник.

— Раз так, посоветую жене шить платье не из шелка, а из ситца, — задумчиво проговорил хозяин.

— Да, времена тяжелые, — повторил портной, узнав об отмене заказа. — Не время расширять дело, перестраивать ателье.

— Что вы говорите? — всполошился архитектор, узнав от портного об отмене заказа. — А я, дурак, заказал портрет жены.

И в письме к художнику он отменил свой заказ.

Получив письмо, художник пошел в свое любимое кафе и заказал себе бутылочку, чтобы утешиться. На том же стуле лежала та же самая газета. Ему захотелось внимательнее прочесть статью. Он поднял газету к глазам: она была напечатана десять лет назад.

 

Знания циркулируют, они переходят из одних рук в другие и оказывают огромное влияние на людей. Люди живут — по крайней мере, стараются жить, — исходя из них. Вы все стали калеками, вы не центрированы, вы потеряли свой центр, ваши знания вывели вас из него. Ребенок центрирован, но чем дольше он растет, чем больше узнает обо всем, тем больше уклоняется, теряет центр. К старости человек совершенно забывает, где его центр.

Эта притча — я называю её притчей — метафорична. Попытайтесь понять её, — она прекрасна.

 

Чжао Сянцзы со стотысячной свитой охотился в Центральных горах. Он поджег высокие травы, огонь охватил лес и распространился на сотню миль.

Из расщелины скалы появился человек. В гуще пламени он взлетал вместе с дымом и опускался вместе с пеплом. Все решили, что это демон. Когда пожар утих, человек спокойно отправился дальше, как будто огня, в котором он горел, и не бывало.

Чжао Сянцзы подивился и велел задержать этого человека. Он внимательно оглядел его. Судя по форме, цвету и семи отверстиям в голове, это был человек; по дыханию и голосу это был человек. Чжао Сянцзы спросил его: следуя какому пути, он живет в камне и проходит сквозь огонь.

«А что это, что ты называешь камнем и огнем?» — спросил человек.

«То, из чего ты только что вышел, — это камень; то, в чем ты только что находился, — это огонь».

«Я этого не знал», — сказал он.

Услышав об этом, маркиз Вэн из Вэя спросил Цзыся: «Что это был за человек?»

«В соответствии со слышанным мной от моего Учителя, человек, находящийся в гармонии, совершенно таков же, как окружающие его вещи, и ничто не может ранить его или причинить ему вред. Для него одинаково возможно пройти сквозь металл и камень, сквозь огонь и воду».

«Почему же ты сам этого не делаешь?» — спросил маркиз Вэн.

«Я не способен рассечь свое сердце и выбросить из него все знание. Тем не менее, я могу сообщить тебе об этом все, что пожелаешь».

«Почему же этого не делал твой Учитель?» — спросил маркиз Вэн.

«Мой Учитель таков, что, хотя он может это делать, он может этого и не делать». Маркиз Вэн был в восхищении от этого ответа.

 

Начнем постепенно, шаг за шагом, углубляться в притчу:

 

Из расщелины скалы появился человек.

В гуще пламени он взлетал вместе с дымом и

опускался вместе с пеплом.

Даосский подход в том и состоит, что если вы соединяетесь, струитесь с жизнью, без всякого сопротивления, без всякого усилия со своей стороны; если вы следуете жизни, куда бы она ни вела... Как сухой лист, взметаемый ветром... Ветер взметнулся к югу — лист влечется к югу; ветер взметнулся вверх — лист взметается вверх, попадает в гущу облаков; ветер швыряет его вниз — лист молча скользит к земле и тихо засыпает под деревом. У листа нет своих желаний, нет своего направления, нет эго. Желание и направление — следствие существования эго. Вы хотите стать чем-то, хотите чего-то достичь, что-то доказать, что-то сделать, вы хотите плыть против течения. Тогда вы не человек Дао. Не плывите вовсе. Главное в том, чтобы течь вместе с рекой, куда бы она ни вела, а не в том, чтобы плыть против течения. Не прорываться, не пробиваться, не пытаться управлять жизнью, — лишь вздыматься и падать с нею, — тогда вы растворяетесь. Как тогда может что-либо причинить вам вред?

Доводилось ли вам наблюдать такую сцену? Даосы продолжают рассказывать эти истории снова и снова, вы сами могли видеть это много раз — пьяный падает на дорогу, но без повреждений; а вы падаете и ломаете себе кости. В чем дело? Почему не разбивается о дорогу пьяница? А он валяется на дороге каждый вечер, и каждый вечер кто-нибудь да приносит его домой. А утром он снова является в контору улыбающийся и счастливый.

Мне довелось жить рядом с пьяницей. Просто он был моим соседом несколько лет, — очень симпатичный человек. Иногда его жена приходила ко мне и говорила: «Мой муж не вернулся. Может быть, он валяется где-нибудь в канаве, но сейчас темно и я не могу пойти. Не поможете ли вы мне? Не могли бы вы пойти и поискать его?» И я шел и находил его. Много раз я шел и находил его лежащим в какой-нибудь канаве, на дороге или просто привалившимся к столбу, и я приносил его домой. Но он никогда не разбивался! И утром он был как всегда свеж и снова направлялся на службу, а вечером повторялась та же история.

При наблюдении его становится абсолютно очевидной одна вещь: даосы правы, потому что, когда он падал, он не сознавал себя. Когда он падал, он просто падал, не сопротивляясь. Когда падаете вы, то не просто падаете, — вы стараетесь защититься, вы становитесь жестким, вы сопротивляетесь. В этом случае излишнее сопротивление опасно. Когда вы становитесь жестким, ваши кости вынуждены ломаться. Не потому, что земля стремится вас поранить, — ваше собственное сопротивление наносит вам вред.

Из этого даосского принципа возникло много искусств борьбы Дальнего Востока: айкидо, джиу-джитсу и другие. Подход таков: необходимо быть расслабленным. Даже если враг наносит вам удар, поглотите его вместо того, чтобы оказывать противодействие, и вы не будете поражены. Это трудно, это великое искусство. Убедить себя не напрягаться, когда кто-нибудь атакует вас, трудно, потому что мы натренированы веками защищаться, драться, сражаться, прилагать усилия, чтобы выжить.

Даосский принцип состоит в том, чтобы идти с жизнью, пройти весь путь, не ставя условий. Куда бы она. ни вела, идти с ней. Доверяйте жизни так, чтобы вы перестали бояться, перестаньте испытывать какой-либо страх перед жизнью. Вы происходите от жизни, вы часть жизни, так возможно ли, чтобы жизнь подавляла вас? Нет никакой нужды быть таким запуганным, испытывать страх.

 

...он взлетал вместе с дымом а опускался вместе с пеплом.

Все решили, что это демон.

Когда пожар утих, человек спокойно отправился дальше,

как будто огня, в котором он горел, и не было.

 

Это выглядит как чудо, но это чудо может произойти и с вами. Это просто притча, красивая история, чтобы поведать нам нечто. Приложите её к своей жизни: перестаньте быть скованным, не тащите свою постоянную борьбу в жизнь. Расслабляйтесь, позволяйте вещам случаться, смотрите, что происходит, и вы будете удалены. Раз вы позволяете вещам быть, если вы начинаете жить по принципу всеприятия: «Пусть происходит все, что происходит», тогда вы увидите, что жизнь вовсе не враг вам, она потрясающе дружественна. Так и должно быть — она ваша мать, она ваш отец, ваш источник и ваша цель. Вы происходите из нее, и однажды вы исчезнете в ней. К чему же страх?

Страх порождает сопротивление. Из-за сопротивления вы становитесь отдельной индивидуальностью. Конечно, когда вы становитесь индивидуальностью, вы испытываете тревогу. Тогда эту огромную жизнь вы принимаете как врага. В этом состоит западный подход: «Вся природа — ваш враг, она должна быть покорена», «Покорение природы» — как раз то, чем занимается наука в течение двух или трех столетий, и она разрушает красоту жизни. Вся экология земли разрушена из-за тех людей, которые стараются победить. Это глупо, это так, как если бы одна моя рука пыталась победить все мое тело, — это так же глупо. Человек, старающийся покорить землю, покорить небо, покорить природу, — это просто абсурдно. Если вы стараетесь покорить природу, вы в тот или иной день будете пытаться победить также и свою внутреннюю, сокровенную природу. Это логичное следствие, вполне естественный результат. Сначала вы стараетесь покорить внешнюю природу, потом стремитесь покорить внутреннюю, но тогда вы всегда пребываете в конфликте, в столкновении. Вы становитесь чрезвычайно эгоистичным и, конечно, ужасно страдающим, чудовищно страдающим, бесконечно страдающим.

Страдание — это когда вы идете не в ногу с существованием. Счастье — попасть в ногу. А идти в ногу с существованием так просто, потому что это естественно.

 

...он взлетал вместе с дымом... спокойно отправился дальше, как будто огня, в котором он горел, и не было.

Судя по форме, цвету и семи отверстиям в голове, это был человек; по дыханию и голосу это был человек. Император спросил его: следуя какому пути, он живет в камне и проходит сквозь огонь.

 

Конечно, Чжао Сянцзы был очень удивлен, поражен этим феноменом. Он не мог поверить собственным глазам: как мог этот мужчина быть человеком? Или мы упустили основной признак человеческой природы? Этот мужчина выглядел как демон, в чем-то он не походил на человека, в нем было либо что-то дьявольское, либо что-то божественное, но не человеческое.

Тогда Чжао Сянцзы посмотрел на незнакомца:

 

Судя по форме, цвету и семи отверстиям в голове, это был человек; по дыханию и голосу это был человек.

 

Помните: человек — это жилище сверхчеловека. Человек не предел, человек имеет бесконечные возможности, человек чрезвычайно потенциален. Человек не только прошлое, но и будущее тоже. Перед человеком бесконечная судьба, он должен расти — и он может расти до сверхчеловеческих высот, но рост не происходит от усилия. Рост происходит от согласия с природой, рост приходит через гармонию, через гармоническое взаимодействие. Рост не от завоевания, а от капитуляции.

Вот в чем отличие даосизма от других религий. Другие религии слишком большое значение придают воле, а даосизм говорит: «Воля — настоящее бедствие». Подчинитесь. Это должно прийти насколько возможно без волевого усилия. Тогда, когда вы в состоянии без желания, нет никаких проблем... все блоки спадают... и глубоко внутри вас сверхчеловеческое поднимается до своей оптимальной высоты.

Да, он выглядел как человек. Будда тоже выглядел как человек, и Лао-цзы, и Кришна, и Христос. Все они были людьми, но что-то еще пронизывало их — нечто свыше. Из-за этого свыше мы дали им необычные имена: Иисуса назвали Христом, «единственным рожденным сыном Бога». Этот просто метафорический способ сказал одну и только одну вещь: что нечто свыше снизошло на Иисуса. Он больше не является сыном Иосифа и Марии, что-то свыше, что-то от бесконечного вошло в его бытие — он сын Бога. Индусы называют Кришну аватарой. Аватара означает, что Бог воплотился, Бог пришел на землю.

Разные имена, разные метафоры, но одно одинаково: некое человеческое существо действительно попадает в гармонию с природой, что-то столь прекрасное происходит в его жизни, что мы не можем назвать его просто человеком. Мы Должны назвать его новым именем, чтобы показать, что он вышел за пределы человеческой природы. Но запомните: он вышел за пределы человеческого потому, что Человеку предназначено идти за пределы. Это часть человеческого бытия — вырываться за пределы человеческого, и до тех пор пока вы не прорвались, вы не выполнили своего предназначения, вы не являетесь действительно Человеком, — тогда вы не являетесь Действительно Человеком, — тогда вы просто человек.

В, этом я провожу различие между просто человеком и Человеком. Просто человек — это свершившееся, Человек — это процесс. Просто человек — статичное понятие, Человек — понятие роста, развивающееся понятие, движение. И Человек является тем, кто действительно перерастает в сверхчеловека, а просто человек — это тот, кто погружен в сон, не движется никуда, просто увядает и умирает.

Начинайте движение. Человек нарицательный — как лед. Человек пробудившийся подобен текущей реке... лед растаял. А когда река течет, ей предназначено достигнуть океана. Назначение реки — достигнуть океана, и она достигнет — нет нужды ни в каких картах. Ни одна река не пользуется картой, ей не нужны километровые столбы, не нужно руководство. Река просто течет, зная, куда она направляется, и однажды она достигнет. То же происходит и с сознанием, потоком сознания. Просто плывите, — расслабившись, не спеша, не беспокоясь. Спокойно, владея собой, в глубокой гармонии с природой... плывите, и в один прекрасный день вы достигнете. Просто доверьтесь течению, и вы достигнете.

 

Чжао Сянцзы... спросил его: следуя какому пути, он живет в камне и проходит сквозь огонь.

 

Это естественно. Мы тоже спросим: «Каким образом? Как ты этого достигаешь?» — каков метод, технология. Будду снова и снова спрашивали: «Каким образом ты этого добился?» И Будда отвечал: «Я достиг этого только тогда, когда отбросил все пути — путем без пути. Когда я применял какой-нибудь способ, я не достигал ничего, в течение шести лет я напряженно боролся. Я делал решительно все, что мог, и терпел неудачи. И я чрезвычайно обманывался. Потом, однажды, уже не осталось ничего, что не было испытано. Я сделал все, что было в человеческих силах, больше не оставалось ничего, я расслабился... и в тот же момент я достиг. Поэтому, когда вы спрашиваете меня о способе, о пути, вы ставите меня в трудное положение, потому что достиг я только тогда, когда отбросил все пути».

Это одно из величайших откровений, и это же один из основных принципов даосов по отношению к жизни: никогда не спрашивать «каким путем?» Если спросите, ваш вопрос будет неверен. И вполне возможно, что какой-нибудь глупец даст ответ. Дурак всегда найдется. Если вы зададите глупый вопрос, вы обречены получить глупый ответ. Люди с большой готовностью дают ответы и советы, но если вопрос ложный, ответ неизбежно тоже будет ложным, потому что только ложный ответ соответствует ложному вопросу. Если вы зададите ложный вопрос и я дам вам правильный ответ, вы подумаете, что я ответил невпопад. Вы спросили одно, а я говорю о чем-то совершенно ином. Это случается снова и снова.

В даршане я наблюдал за людьми. Если они задавали неправильный вопрос, а я давал и<

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: