Расширение пределов сострадания

Экман: Важной задачей нашего времени, нашего века, являет­ся достижение глобального сострадания, так как в противном слу­чае мы рискуем уничтожить самих себя. Мы говорим об оказании влияния на всех людей нашей планеты, которые в значительной степени воспитывались в совершенно ином духе и приучались за­ботиться в первую очередь о национальных или, что еще хуже, клановых интересах, не обращая внимания ни на что другое. Мы стартуем не с нуля, мы стартуем с ясного понимания необходимо­сти противодействия клановой ограниченности сострадания. Как мы можем этого добиться? Каковы должны быть наши первые шаги?

Далай-лама (через переводчика): Было бы очень хорошо, если бы мы провели исследование того, как наилучшим образом про­двигать идею сострадания и как проводить активные занятия по его воспитанию.

Экман: Для планирования практических шагов? Джинпа: Да.

Экман: Считаете ли вы, что первый шаг должен заключаться в достижении эмоциональной уравновешенности на индивидуаль­ном уровне?

Далай-лама (через переводчика): Первый шаг заключается в том, чтобы научить людей видеть негативные последствия забо­ты исключительно о личных интересах без проявления заботы об интересах глобальных, научить их осознавать плюсы и минусы, достоинства и недостатки сострадания ко всем живым существам. (Переходя на английский.) Будет ошибкой думать только о своей нации, своей стране, своей земле. Или думать только о Западе -Америке и Европе — и не думать об Африке, Латинской Америке, Ближнем Востоке или Азии, Ведь жители Востока могут сказать.

«Мы Азия!» — и в этом проявится дух соперничества с Западом. Так каковы же выгоды глобального сострадания? Для нас глобаль­ное мышление имеет практические выгоды в сферах экономики, экологии, а также политических систем. Я думаю, что с точки зре­ния политики здесь присутствует... как бы вы это назвали?

Джинпа: Соперничество.

Далай-лама: Соперничество, основанное на национальном чув­стве, политической приверженности и заботе о сохранении власти. (Через переводчика.) Поэтому первый шаг заключается в трезвой и глубокой оценке плюсов и минусов, достоинств и недостатков умственной ограниченности, национализма, клановости, провин­циализма, то есть всего того, что является альтернативой глобаль­ному состраданию, единству всего человечества. Как мы можем добиться этого в желаемом масштабе? Здесь очень важно глубо­ко задуматься о взаимозависимой природе современной экономи­ки, о том, как тесно зависят судьбы всех людей от состояния ми­ровой экологии. О необходимости ответственного использования природных ресурсов. И об опасности международной политики, основанной на национальном эгоизме.

(Переходя на английский.) Я думаю, что многие проблемы, с ко­торыми мы сталкиваемся сегодня, возникают из-за односторонно­сти наших подходов. Возникает противостояние — «мы» и «они», причем они не рассматривают себя как часть нас. В результате воз­никают совершенно ненужные проблемы. В США и многих других странах до недавнего времени люди не думали глобально. Америка называла все необходимые ей ресурсы «своими».

Джинпа: Что касается США, то если бы там присутствовала большая глобальная осведомленность, то тогда они проявляли бы больше готовности делиться материальными ресурсами с бедны­ми странами.

Экман: Мы можем критиковать США в наших дискуссиях, по­тому что многим американцам нравится, когда их критикуют, и нам это действительно нужно, но я должен заметить, что, воз­можно, нам самим следует быть более осторожными, когда мы критикуем другие страны.

Далай-лама: Недавно в Денвере несколько собравшихся там но­белевских лауреатов — всего около десяти — занимались поиском виноватых: они критиковали Америку и в особенности Буша. Я вы­ступил их оппонентом. (Экман смеется.)

Да, есть политика, и вы сами видите, что политика неудачная. Но если говорить об Америке в целом, то я ее люблю. Я ее защи­щаю. Президент Буш как человек мне очень симпатичен. Поэтому в этой дискуссии я встал на защиту Америки. Но по этим вопросам [нежеланию делиться природными ресурсами и неограниченно­му потреблению мировых ресурсов] критика представляется мне оправданной.

Экман: То, что вы сейчас сказали об Америке и о Джордже Буше, кому-то покажется удивительным. Одна из самых серьезных про­блем в Америке — и не только в Америке, а и во всем мире — это проблема демонизации. Если вы не согласны с человеком, то тогда вы смотрите на него как на воплощение дьявола. Но, несмотря на то что вы не сказали ничего хорошего о политике Буша, вы сказа­ли, что он нравится вам «как человек».

Я вижу в этом проявление истинного буддизма. Вы умеете ви­деть хорошее в человеке. Это не зависит от того, согласны вы или не согласны с его действиями. Я не думаю, что люди понимают из­держки ненависти, — что она не только искажает их чувства, но и делает невозможным вести аргументированную беседу с вызвав­шим ненависть человеком. Ненависть имеет только одну цель: причинение вреда тому, на кого она направлена.

Далай-лама (посмеиваясь): С моей точки зрения, мы можем не одобрять политику Буша в Ираке, но мы не можем его ненави­деть.

Когда я занимаюсь преподаванием, я часто использую следую­щее упражнение. Сначала я прошу слушателей образовать пары. Там, где живу я, практически каждый настроен против Буша. Я инструктирую пары следующим образом: «Один из вас будет президентом Бушем, а другой будет объяснять ему, что неверно в его политике. Но если оппонент скажет что-то, содержащее лич­ное оскорбление, то тогда тот, кто изображает Буша, должен оста­новить его и попросить начать свое выступление заново». Людям это очень трудно, потому что они испытывают сильный гнев и зло­бу. Позднее мои слушатели рассказывают мне, что овладение навыком выражения несогласия в уважительной манере приносит им большую пользу.

Я думаю, что очень важно выражать несогласие без злобной не­нависти, без оскорблений. Никто не станет изменять свои взгляды или даже рассматривать иную точку зрения, если она высказыва­ется в оскорбительной для него манере.

Далай-лама: Да, это так.

Экман: Вы можете также постараться забыть о своем прошлом отношении. Зачем разговаривать с теми, кого вы ненавидите?

Далай-лама: Как-то я познакомился с одним американцем, по­лицейским, и он рассказал мне перед моим выступлением в универ­ситете Буффало, что он ненавидит Джорджа Буша и Дика Чейни за проводимую ими политику.

Но после моего выступления он изменил свое отношение. Он по-прежнему выражает несогласие с их политикой, но больше не испытывает ненависти к этим двум людям. Он сам рассказал мне об этом.

Экман: Многие считают, что нам не следовало затевать войну в Ираке, другие же полагают, что выбор в пользу войны был пра­вильным, по крайней мере на тот момент. В определенном смыс­ле теперь это уже не имеет значения. Проблема теперь заключает­ся в следующем: как мы можем остановить убийства людей? Если мы полностью сосредоточимся на прошлом, если мы будем зани­маться только поиском виновных, то я не думаю, что это поможет справиться с текущей проблемой.

Далай-лама: Правильно.

Экман: С другой стороны, мы должны учиться на ошибках. Но это работа историков — смотреть в прошлое и учить нас, какие ошибки были допущены, чтобы новые лидеры не наступали на те же грабли.

Далай-лама: Верно. О-хо-хо.

Экман: Одна из причин, затрудняющих достижение мира на Ближнем Востоке, заключается в том, что с прошлых времен в этом регионе накопилось огромное количество ненависти.

Далай-лама: Верно, верно.

Экман: Чтобы остановить эскалацию насилия, мы должны осознать, что здесь творились чудовищные несправедливости. Но этого нельзя сделать, если продолжать испытывать ненависть. Ненависть порождает только новую войну.

Далай-лама: Верно.

Если бы арабский мир мыслил глобально, то тогда многих про­блем — социальных, политических и прочих, — с которыми он сталкивается в настоящее время, удалось бы избежать. То же са­мое можно сказать и об Африке. Но это мое мнение.

Нынешняя реальность, как я полагаю, совершенно отлична от реальности девятнадцатого, восемнадцатого и семнадцатого ве­ков. В то время западные страны были технически более разви­тыми по сравнению с остальным миром, и поэтому они эксплуати­ровали другие народы. Были «мы» и были «они» — такова была основа отношений. Сегодня реальность стала совсем другой. Все стало очень взаимозависимым.

Экман: По-видимому, в прошлом веке мир изменялся таким образом, чтобы лучше соответствовать буддистским воззрениям. В шестнадцатом веке буддизм был таким же, как и сейчас, но тот мир никак не соответствовал его идеям. Вы могли жить, совер­шенно не думая о том, как живут другие народы на нашей плане­те. Теперь же то, что делает один человек, неизбежно влияет на других; мы все стали взаимозависимыми.

Джинпа (после длительной дискуссии на тибетском языке): Его Святейшество говорит о необходимости подробного исследования понимания того, сколько проблем в международной жизни тем или иным образом связано с узостью нашего мышления.

Далай-лама: Если бы все ученые и ученые-медики США стали бы сотрудничать с учеными в Европе или Японии, то удалось бы обеспечить исследованию очевидное преимущество...

Экман: Верно.

Далай-лама:...если бы все ученые испытывали чувство интер­национализма.

Экман: И стремились к сотрудничеству.

Далай-лама: Разве не так?

Экман: Ученые конкурируют друг с другом, но не так, как од­на страна с другой; каждый ученый конкурирует с теми учеными, которые могут сделать какое-то открытие раньше, чем он- Не важно, живут ли они в Германии или Японии. Это конкуренция не между племенами или странами. Здесь, разумеется, есть не­сколько исключений, но все равно это не похоже на Олимпийские игры, где ведется подсчет медалей, завоеванных каждой страной, и уделяется меньше внимания индивидуальным достижениям.

Далай-лама: Они в определенном смысле переходят междуна­родные границы.

Экман: Да, конкурируют на международном поле.

Далай-лама: Я думаю, конкуренция может быль позитивной и негативной. Есть два типа конкуренции. Я полагаю, что для многих бизнесменов — в Китае, Индии, Америке, Африке — это не имеет значения. Или возьмите экологов — для них нет разни­цы между Европой, Америкой и Азией. Поэтому нам нужен учет новой реальности.

Джинпа: Если мы посмотрим на мир бизнеса, то транснацио­нальные компании в определенном смысле продвигаются к но­вой реальности. То же самое происходит и среди экологов и при их усилиях в защиту окружающей среды. И среди ученых...

Далай-лама: Новая реальность. (Через переводчика.) Но пробле­ма заключается в том, что политики не способны следовать этой тенденции. Нет.

Экман: Я понимаю, на что вы указываете. Есть две деструк­тивные силы, с которыми необходимо бороться. Одна из них — это исторически укоренившаяся злоба. В таких областях, как Балканы, высокая концентрация ненависти наблюдается уже много веков, это означает, что вам приходится строить свою се­годняшнюю жизнь с учетом того, что произошло с вашим отцом или дедом. Но адекватно учитывать сегодняшние реалии совсем не просто. Многое основывается на желании расквитаться за прош­лые обиды. Обида — давнее затаенное ощущение несправедливо­сти, — вот что является реальным препятствием.

Другим препятствием является чрезмерная забота о кратко­срочных целях в ущерб долгосрочным. Политиков обычно волну­ет только то, что может произойти в ближайшем будущем, пото­му что именно это окажет влияние на их положение.

Далай-лама: Да.

Экман: Что будет влиять на действия следующего президента? Буш собирается оставить следующему президенту решение вопро­сов вывода войск из Ирака и борьбы с глобальным потеплением.

Если вы мыслите на краткосрочную перспективу, то вы не мыс­лите глобально. Мы можем дойти до точки, когда дела окажутся настолько плохими, что краткосрочные цели вынужденно станут глобальными. Это та ситуация, когда некоторые процессы могут приобрести необратимый характер.

Далай-лама (через переводчика): Но с другой стороны, мно­гие проблемы, с которыми мы сталкиваемся прямо сейчас, даже в краткосрочной перспективе являются результатом неспособно­сти оценить глобальное измерение.

Экман: Абсолютно верно.

Далай-лама: Например, китайские коммунисты. Они не дума­ют глобально. То же самое происходит и в США, и в арабском ми­ре. Разделение на «мы» и «они» остается очень прочным. В ре­зультате побеждает краткосрочное мышление.

(Через переводчика.) На глобальном уровне нам нужно иметь более глубокое понимание того, какое количество конфликтов и проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня, возникает в бу­дущем, в результате неадекватной оценки глобального измере­ния, и что все это является следствием узости мышления в той или иной форме.

Более ста лет назад Дарвин уже указывал на необходимость по­добного рода глобального чувства. Даже на индивидуальном уров­не можно привлекать внимание людей к полезным характеристи­кам более позитивных эмоций, таких как сострадание. Как, думая более глобально, учитывая интересы других, можно выработать образ мыслей, при котором человек больше не будет оказываться в плену мелких вопросов и проблем, которые часто становятся для него непреодолимыми препятствиями.

В качестве аналогии можно привести предостережение из буд­дистского текста. В нем говорится о том, что изначально само наше существование подвержено индивидуальной неудовлетворенности. Такая естественная «неудовлетворенность» является фундамен­тальным условием существования. Она подобна глобальному осо­знанию. Когда вы лучше понимаете глобальное осознание, тогда в том, что касается конкретных случаев боли (физической или ду­шевной), вы обладаете большей способностью справляться с нею.

Если же ваше понимание страдания ограничивается конкретным случаем боли в настоящем, если вы снова и снова думаете о ней, то это может сделать вас несчастным и беспомощным.

Экман: Да. Всегда существует определенная неудовлетворен­ность характером жизни. Для жизни это имеет фундаментальное значение. Жизнь — это не только удовольствия, в ней встречают­ся и трудности.

Как избавиться от обиды

Далай-лама (через переводчика): Возможно, для наглядности следует привести следующую историю. В одиннадцатом или две­надцатом веке великий тибетский ученый геше Потова сказал: «Даже если есть страдание в болезни, старении и смерти, то меня это не беспокоит. Потому что только тело находится во власти бо­лезни, увядания и смерти. Чему же здесь удивляться?»

Экман: Несколько более позитивная западная версия этой вос­точной мудрости гласит, что солнце светит не каждый день. Мы не всегда здоровы, потому что иногда мы болеем. Нам сопутствует не только удача, но и неудача. Мы не только живем, но и умира­ем. Такова природа нашего существования: всегда будут трудно­сти, с которыми нам придется сталкиваться. Проблема возникает в том случае, если вы имеете нереалистичные ожидания.

Далай-лама: Это хорошо. Обычно это называется здравым смыс­лом. Я думаю, это полезно.

Экман: Мне кажется, что это направляет фокус нашего обсуж­дения обратно к одной из фундаментальных истин. Удивительно, что я как ученый использую выражение «фундаментальная исти­на», но вам действительно необходима фундаментальная истина для того, чтобы иметь реалистичный взгляд на мир.

Далай-лама: Первая Благородная Истина[22].

Экман: Если у вас нет реалистичного взгляда на мир, то в вашей жизни не будет ничего, кроме бед. Сегодня основной формой пси­хиатрического лечения в США является когнитивная терапия по­ведения. Цель такого лечения — помочь вам увидеть, что имен­но ваш взгляд на жизнь делает вас несчастным. Но это только взгляд, — и вы можете его изменить. Я здесь намеренно кое-что упрощаю, но я знаю, что Арон Бек, один из разработчиков это­го метода лечения, преисполнен энтузиазма по поводу перспектив его развития. Одно из недавних достижений заключается в объ­единении когнитивной терапии поведения с медитацией. Этот но­вый метод называется когнитивной терапией поведения, основан­ной на памятовании, и он оказывается особенно эффективным при лечении депрессии.

Далай-лама: Хорошо. (Через переводчика.) Важно, что в буд­дистских текстах подчеркивается необходимость думать больше о других, чем о себе самом. Например, если ваш образ мышления является эгоцентричным, то тогда все, что происходит с вами, ка­жется вам преувеличенно важным. Даже самая малая трудность может показаться вам непереносимой. Но если вы способны так­же думать и о других, то тогда вы имеете глобальное сознание. Подобно Дарвину. Если вы способны думать о благополучии всех чувствующих существ, то тогда вы можете успешнее заниматься своими делами, поскольку вы помещаете вашу собственную про­блему в такие глобальные рамки. Это изменяет ваш взгляд на соб­ственную ситуацию.

Чтобы применить этот подход в повседневных условиях, необ­ходимо осознать, что если вы имеете глобальный взгляд на про­исходящее, то тогда вы получаете лучшую позицию для оценки ваших собственных конкретных проблем, в более широком кон­тексте и в правильной пропорции. Для использования широкого контекста необходимо знать прошлую историю. В ряде случаев наши воспоминания очень полезны. В других случаях наши воспо­минания очень вредны. Однажды в Индии я принимал участие в те­левизионной программе. Ведущий захотел спросить меня о кон­фликтах между мусульманами и индуистами в Индии, случавшихся в прошлом...

Джинпа: Много веков назад.

Далай-лама (через переводчика): Он хотел рассказать что-то о тех далеких временах. Я сказал ему: «Это бесполезно. Теперь мы сталкиваемся с новой реальностью, и обращение к прошлому опы­ту, прошлой истории оказывается бесполезным для решения се­годняшних проблем».

На другой день во время беседы с мусульманами я откровенно заявил им, что народ Индии много страдал от религиозных кон­фликтов — индуисты и буддисты страдали в эпоху правления му­сульман, но это было в прошлом! Сегодня мы имеем дело с новой реальностью. Теперь нам нужно принять эту новую реальность и решать эти проблемы с учетом ее особенностей. Прошлое — за­будем о нем! (Один раз хлопает в ладоши.)

Джинпа: Вот как Его Святейшество справляется с подобны­ми проблемами. Вы, наверное, знаете, что вторжение мусульман в Индию имело пагубные последствия для буддизма. Многие хра­мы и монастыри были полностью разрушены мусульманскими ор­дами.

Далай-лама (через переводчика): Обращение к прошлому и со­хранение обиды происходит не только за счет одних лишь эмоций. Здесь играют важную роль память и интеллект...

Экман: Да! Я думаю, этому учат в некоторых школах в мусуль­манских странах, особенно в Саудовской Аравии. Там на уроках истории рассказывают об ужасном обращении с мусульманами в прошлом, чтобы возбудить в учениках злобу и жажду мести.

Далай-лама (через переводчика): Если вы цепляетесь за про­шлое и реагируете на сегодняшние события с этих позиций, то тогда вы реагируете главным образом на эмоциональной осно­ве, чтобы испытать чувство несправедливости или обиды. С дру­гой стороны, если вы осознаете свое прошлое, но предпочитаете не реагировать на его основе, то тогда вы используете свой интел­лект, чтобы выбрать совершенно другой способ реагирования — с мудростью. (Смеется.)

У китайцев есть пословица, хотя они и не следуют ей на практи­ке: «Нельзя оценивать то, что было сделано в прошлом».

Экман: С учетом сказанных вами слов у меня возникли три во­проса. Первый касается способов ослабления, а не поощрения чувства обиды. В наше время в разных частях мира развитие чув­ства обиды открыто поощряется. Детей учат испытывать оби­ду за прошлые несправедливости. Очень непросто убеждать лю­дей отбросить обиду за прошлые несправедливости и жестокости.

Возможно, изменить это так же трудно, как триггеры, приводя­щие в действие эмоцию. Как только обида укореняется, избавить­ся от нее становится очень непросто, а мы не имеем достаточного числа исследований, чтобы объяснить, как это следует делать.

Далай-лама; Верно. (Через переводчика.) Речь идет не о том чтобы забыть прошлое; речь идет о том, чтобы не продолжать хра­нить в себе эту обиду.

Экман: Из этого могут быть извлечены уроки, хотя и не обяза­тельно правильные. Это могут быть ошибочные уроки, извлечен­ные из прошлого, потому что мир, как вы отметили, стал другим.

Второй мой вопрос связан с тем, что большую часть своей исто­рии люди на этой планете жили небольшими группами в дерев­нях, наподобие той деревни в Папуа — Новой Гвинее, в которой я сам жил во время экспедиции в 1967 году. В ней проживало от ста до двухсот человек. Если вы видели кого-то из жителей дерев­ни страдающим, вы могли немедленно его утешить.

Далай-лама: Да, да.

Экман: Теперь мы живем в больших городах. По телевизору мы видим страдания людей в разных частях мира. Некоторые люди, например политические комментаторы, утверждают, что это за­ставляет нас чувствовать себя беспомощными. Но если вы вспом­ните, какой была реакция на цунами в Юго-Восточной Азии или на ураган Катрина на индивидуальном уровне, то признаете, что очень многие безо всяких официальных просьб, исключительно по доброй воле проявляли готовность утешить и успокоить стра­дающих людей, находившихся от них на большом расстоянии. В том можно видеть позитив, основание для надежды. Такие про­явления сострадания часто выходят за пределы клана конкретно­го человека или даже за пределы его нации.

Мы должны найти способ стимулировать такую реакцию.

Обучение альтруизму

Экман: Третий вопрос касается того, что мы можем сделать, что­бы разработать программу исследования сострадания и обучения состраданию. Потому что это жизненно важно. Возможно, это са­мая важная задача. С помощью каких практик вы вырабатывае­те сострадание?

Далай-лама: Один из наших методов заключается в том, чтобы смотреть на тех людей, тех чувствующих существ, которые стра­дают. Когда мы смотрим на несчастных, беспомощных людей, у нас спонтанно возникает чувство сострадания к ним.

Теперь людям показывают по телевизору насилие в Ираке. День за днем. При этом некоторые люди, возможно, начинают чувствовать, что эти жестокости становятся чем-то нормальным, но обычно, когда вы видите такие вещи часто, вы начинаете ощу­щать, насколько ужасно это насилие, эти бомбардировки. Вы мо­жете также прочитать книги, в которых осуждается насилие. Но если вы только что увидели людей, пострадавших от насилия, то тогда вы действительно испытываете сожаление и разделяете их страдание.

Экман: Увиденные страдания других людей усиливают ваше со­страдание?

Далай-лама: Да. (Через переводчика.) Это все равно как понима­ние того, что другие люди точно так же хотят счастья, как хотите его вы, А если вы видите страдания других — хотя и не испытыва­ете этих страданий сами, — то у вас возникает ощущение невыно­симости происходящего. Мы все одна человеческая семья, поэто­му в нашем обществе каждый должен заботиться о благополучии каждого.

Есть разные способы усиления вашего сострадания. Обычно те­левидение предпочитает не показывать сцены реальных убийств. Но когда вы видите истекающего кровью умирающего человека, то ваше сознание заставляет вас испытывать внутренний диском­форт. Это основа будущего сострадания, развития заботы о дру­гих.

Экман: Обычно телевидение не показывает страдания, ставшие результатом насилия или мести, и вы не видите горя, вызванно­го насилием. Но если бы телевидение его показывало, то это мог­ло бы заставить людей проявлять больше сострадания; если же вы показываете только насилие и не показываете его последствий, то это может поощрять агрессивность.

Далай-лама: Если кто-то страдает или умирает, даже если это враг, то на человеческом уровне необходимо проявить о нем забо­ту. Если вы видите страдания миллионов людей, то помните: вы не можете быть счастливы. Разве не так? Вы морально обязаны ока­зать им посильную помощь, чтобы обрести собственное счастье.

Экман: Вы считаете, что вам нужно вырабатывать сострадание для развития такой реакции или вы полагаете, что существует естественная человеческая реакция, присущая большинству из нас?

Далай-лама: Это внутри нас. Нам необходимо чувство заботы о других.

Экман: А будет ли просмотр фильмов о массовых страданиях людей способствовать развитию сострадания?

Далай-лама: Я думаю, важно отметить, что когда мы видим мно­гочисленные страдания, возможны две линии поведения. Когда вы видите эти ужасные сцены, у вас опускаются руки от чувства своей беспомощности. (Через переводчика.) В некоторых случа­ях, когда человеку показывают страдания в очень больших коли­чествах, то он испытывает не сострадание, а уныние и подавлен­ность. Чтобы люди не чувствовали себя обескураженными, им нужно объяснить, каким образом они смогут ликвидировать это страдание. Тогда вместо обескураженности люди почувствуют сме­лость и уверенность в своих силах.

Экман: Да. Цунами оказался естественным экспериментом, не планировавшимися учеными, но он оказался наилучшим из всех имеющихся у нас примеров, потому что затронул людей, находив­шихся очень далеко.

Когда американцы увидели масштаб страданий, они немед­ленно отреагировали на информацию в бегущей строке на экра­нах телевизоров о том, что они могут направить жертвам цунами: одежду, деньги и т. д.

Далай-лама: Реакция была немедленной.

Экман: Чувство безнадежности стимулируется, если страдание представляется без указания того, как следует реагировать на не­го. Если страдание представляется так, что человек может пред­принять действие, которое принесет пользу другим, то тогда стра­дание порождает сострадание[23].

Далай-лама: Тогда знание о страдании превращается в энтузи­азм в определенной степени. Необходимо провести исследования сострадания для того, чтобы взглянуть на деструктивные аспекты эмоций, препятствующие его появлению.

Экман: Я уверен, что мы должны провести такие исследования, но нам следует также пытаться вмешиваться в процесс самим. Мы не можем просто сидеть и ждать результатов исследований.

Позвольте мне рассказать об исследовании, выполненном про­фессором политологии Кристин Монро. В своей книге «Сердце альт­руизма»2 Монро предложила следующее определение альтруизма, состоящее из шести пунктов.

Вы не можете только думать о том, что нужно сделать для по­мощи кому-то; вы должны действовать.

Ваше действие может произойти без предварительных раз­мышлений, практически рефлексивно или же в результате осознанного выбора.

Ваша цель состоит в том, чтобы повысить благополучие дру­гого человека.

Ваше действие имеет последствия для другого человека (оно может оказаться неудачным, но оно нацелено на достижение результата).

Существует вероятность, что ваши действия причинят ущерб вашему благополучию; в этом есть риск лично для вас.

Вы действуете, не рассчитывая на получение вознагражде­ния или признания.

Монро обследовала две группы альтруистов. Первую группу она назвала героями: эти люди были готовы без раздумий прийти на помощь тому, кто оказался в опасности; например, человек, не будучи сам хорошим пловцом, был готов броситься на спасение тонущего ребенка. Вторую группу она назвала спасителями: их действия были не импульсивными, а тщательно спланированны­ми и создавали риск не только для этих людей, но и для членов их семей и соседей; к этой категории гипотетически могли быть отнесены люди, укрывавшие у себя евреев в европейских странах, оккупированных фашистской Германией,

Она сравнивала представителей этих двух групп альтруистов с более распространенными в нашем обществе филантропами и пред­принимателями. Она не обнаружила между группами больших различий в уровне образования, в религиозной принадлежности и профессиональной деятельности. Единственное серьезное раз-личие, которое она выявила во время собеседований, имело отно­шение к тому, что она назвала взглядом на мир. Далее я приведу несколько отрывков из ее бесед с альтруистами: «Вы помогаете людям, потому что вы человек и видите потребность в помощи», «В этой жизни есть вещи, которые вы должны делать, и вы их де­лаете», «Мы все принадлежим к одной человеческой семье». Эти слова звучат так, как если бы опрошенные альтруисты изучали буддизм. Но они его не изучали.

Эти интервью позволяют разглядеть две характеристики. Во-первых, здесь присутствовало понимание единства человеческого рода. «Не существует понятий, принадлежащих группе и не при­надлежащих группе. Мы все одна группа», «Все люди представ­ляют ценность. Нет никого, кто бы не представлял ценности. Ни одна группа людей не может считать себя лучше другой группы». Во-вторых, каждый был уверен в том, что у него просто нет выбо­ра, что он обязан действовать альтруистически. «Вы спрашивае­те, почему я сделал выбор в пользу такого поступка? Но я не делал никакого выбора. Им нужно было помочь, и я помог. Я должен был сделать это».

Теперь нам необходимы исследования для сравнения таких людей с теми, кто вырос в сходных условиях, но не совершал альтруистических поступков, для выяснения причин такого раз­личия.

Ранее вы привели пример состоятельного человека, который проявляет сострадание к несчастному бедняку, хотя сам он никог­да не знал страданий, причиняемых бедностью. Мое объяснение этого феномена состоит в том, что когда вы видите страдающего человека, то вы видите, что проявляется на его лице, вы слышите, что звучит в его голосе, и это немедленно мотивирует вас к оказа­нию помощи. Мы можем не знать, что вызвало страдание, но ес­ли мы видим и слышим проявления страдания, то мы начинаем ощущать его внутри себя, и это вызывает у нас желание утешить страдающего человека (это то же самое, на что указывал Дарвин в приведенных ранее отрывках). Эмоции имеют ключевое значе­ние для возникновения сострадания, и поэтому мне кажется, что оно является естественным для всех людей.

Далай-лама: Вы правы.

Экман: Но здесь есть что-то такое, чего я не понимаю совершен­но; возможно, вы сумеете помочь мне это понять. Тридцать лет на­зад мне сделали серьезную хирургическую операцию. По каким-то причинам врачи не давали мне обезболивающих препаратов в течение восьми или девяти дней, и все это время я непрерывно испытывал ужасные боли.

Если бы я мог лишить себя жизни, то сделал бы это не раздумы­вая, потому что я был не в состоянии терпеть боль. Но у меня не было такой возможности. Неожиданным следствием этой истории стало то, что позднее, когда я читал в газете о каких-то трагиче­ских событиях, я начинал плакать. Испытанное мною страдание, по-видимому, постоянно усиливало мой эмоциональный резонанс с чужими страданиями. Я не знаю, почему резонанс возникал, и ясно, что это не является каким-то типом вмешательства, с помо­щью которого мы хотели бы установить связь с другими людьми.

Как это происходит? Почему такое тяжелое страдание открыло мое сердце к страданиям других людей?

Далай-лама (через переводчика); Мы знаем, что обычно жизнь людей изменяется в результате полученного ими опыта. Изменя­ются даже черты их характера. Известны примеры, когда инди­виды, которые прежде были надменными, самодовольными и са­моуверенными, которые были равнодушны к страданиям других, совершенно изменялись в результате несчастья, произошедшего в их личной жизни. Какие-то виды личного опыта, по-видимому, помогают человеку открыть себя для других людей. Возможно, с вами случилось нечто похожее. Но как бы то ни было, в вашем случае это оказалось замечательным событием. (Все смеются.)

Экман: Я не думаю, что я сам выбрал это страдание, но оно дей­ствительно принесло мне пользу. Совершенно неожиданно.

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: