Глава 5. Образование государства в Швеции (XII – первая половина XIV в.) 4 страница

Древнейший из областных законов – " Старший" Вестъёталаг еще не упоминает никаких налогов. Но в дипломах первой половины XIII в. иногда упоминаются какие-то regales ехасtiones – " королевские взимания" (319). Шведские исследователи понимают этот термин по-разному. По мнению К. Г. Вестмана, regales ехасtiones означали причитавшиеся королю судебные штрафы, а, по мнению Л. М. Боота, С. Тунберга, К. И. Столе и Э. Лёнрота, – и штрафы, и постоянные налоги. Наконец, К. Ё. Андрэ полагает, что этот термин в документах церковного происхождения означал и штрафы, и налоги, а в документах, изданных от имени королей, – только штрафы (320). В одной грамоте, датированной 3 июня 1212 г., regales exactiones явно означают причитавшиеся королю судебные штрафы (321). Но в других документах первой половины XIII в. этот термин означает не штрафы или не только штрафы. В грамоте короля Сверкера Младшего, датируемой 1200 г. (где термин regales ехасtiones встречается впервые), говорится, кроме прочего, что в будущем клирики никогда не должны привлекаться к светскому суду. " Но они должны отвечать и давать отчет за свои деяния епископам и прелатам. Мы также постановили, что дома и пашни церквей должны быть освобождены от всякого бремени regalium exactionum" (322). Здесь regales exactiones явно означают не судебные штрафы, а какие-то платежи королю, взимавшиеся с домохозяйств и пахотной земли. В грамоте-привилегии 1219 г. король Юхан Сверкерссон освободил все церковные владения от regales exactiones и предоставил епископам право взимать штрафы за преступления, совершенные в усадьбах и имениях духовенства и их ландбу. В переводе этой грамоты на древнешведский " a regia exactione" переведено: " aff allom konunxligom wtskyllom", т. е. " от всех королевских налогов" (323). Однако до второй половины XIII в. в Швеции не известны постоянные налоги.

Для понимания термина regales exactiones важна булла папы Гопория III к королю, ярлу и знатным Швеции от 1224 г. В ней папа упрекает короля в том, что тот обременяет священников и других клириков " expeditionum tuarum angariis et aliis Secularibus exactionibus" (324). Expeditionum angariae – это повинности, связанные с ледунгом: по-видимому, обязанность строить и ремонтировать корабли для ледунга и снабжать их провиантом (шипвистом). Следовательно, повинности, связанные с ледунгом, входили в понятие seculares exactiones. " Другими" seculares exactiones были, очевидно, генгэрд и судебные штрафы. Очевидно, термин seculares exactiones – синоним термина regales exactiones. Следовательно, regales exactiones иногда означали генгэрд и платежи, связанные с ледунгом, иногда – судебные штрафы, иногда – и то, и другое, но не постоянные налоги, которых в то время в Швеции еще не было.

По-видимому, уже в XII в. король имел определенную судебную власть. В хронике " Христианские короли Швеции" о короле-Эрике Святом сказано, что " он всегда выносил добрые приговоры" (325). В " Старшем" Вестъёталаге говорится, что " король должен назначать нэмнд перед собой и лагман на тинге" (326). Из этого довольно неясного предписания можно сделать вывод, что король должен был судить вместе с назначенным им жюри присяжных (327). Можно предположить, что король выступал в роли судьи, когда он присутствовал на тинге какого-либо ланда или округа. По-видимому, он лишь руководил судебным процессом и выносил приговор по законам данного ланда-лагсаги после обвинительного или оправдательного вердикта пэмнда. Согласно " Старшему" Вестъёталагу и Эстъёталагу, король мог помиловать (" дать мир" ) трех " лишенных мира", когда он во время eriksgata приезжал в ланд (328). В Эстъёталаге говорится, что при короле Кнуте, по-видимому, при Кнуте Эрикссоне, было установлено, что раз в три года должен был происходить konungs raefst (буквально " кара короля" ) – чрезвычайный тинг херада, которым руководил король или его представитель (329). Судебные тяжбы на konungs raefst разбирал нэмнд, который назначался херадсхёвдингом (330).

В " Старшем" Вестъёталаге еще не упоминается особый королевский тинг. Но в " Младшем" Вестъёталаге упоминается синоним konungs raefst – refsingaeþ ingh (331). По-видимому, в Вестеръётланде в первой половине XIII в. еще не удалось учредить особые королевские тинги. В остальных ландах их не было вплоть до издания Ландслага Магнуса Эрикссона. Судебная деятельность короля документально засвидетельствована впервые в правление короля Эрика Эрикссона: сохранилось несколько его приговоров в тяжбах о земельных владениях (332). В Эстъёталаге говорится, что сначала король получал долю судебных штрафов только в том случае, если он лично присутствовал на тинге. " Потом стало так, что король получает свою долю [независимо от того] присутствует он или нет" (333). В документах право короля на судебные штрафы (regales exactiones) впервые зафиксировано в упоминавшейся выше грамоте 1212 г. Согласно " Старшему" Вестъёталагу и всем остальным областным законам, кроме Гуталага, король имел право на треть судебных штрафов в большинстве судебных дел (две другие трети получали истец и соответствующий судебный округ: ланд, херад, хундари и т. д. ). Вопреки мнению Г. Хафстрёма (334), из областных законов и дипломов видно, что до второй половины XIII в. король не имел права на штрафы за " тайные убийства" (dulghadгар или mordh) (335). Возможно, причитавшиеся королю судебные штрафы были в первой половине XIII в. важным источником его доходов (336).

По-видимому, уже в XII в. король имел право на dannarf – выморочное наследство иностранца-мирянина. Согласно " Старшему" Вестъёталагу, он имел право также на выморочное наследство жителей Вестеръётланда (337). Однако по свейским областным законам он имел право только на выморочное наследство иностранцев (338).

Если верить " Саге о гутах", король свеев получал торговые пошлины с иностранных купцов еще в эпоху викингов (339). В документах пошлина (theloneum) в Швеции впервые упоминается в грамоте ярла Биргера 1250 или 1251 г. о возобновлении торгового договора с Любеком, заключенного еще королем Кнутом Эрикссоном и саксонским и баварским герцогом Генрихом Львом (340).

До середины XIII в. король имел право инвеституры епископов. Согласно Вестъёталагу, король должен был вручить избранному всеми жителями ланда епископу посох и золотое кольцо (341). Об этом говорится также в двух папских буллах, 1220 и 1250 гг. (342). Благодаря праву инвеституры король мог пользоваться имуществами вакантных епископских кафедр. Две папские буллы свидетельствуют о том, что так поступали короли Юхан Сверкерссон и Эрик Эрикссон (343). Кроме того, благодаря праву инвеституры епископов король мог оказывать давление на церковь.

Найденные монеты свидетельствуют, что, начиная с правления Кнута Эрикссона, шведские короли возобновили чеканку монет. В конце XII и в первой половине XIII в. монеты чеканили также один или несколько епископов, а также один ярл (вероятно, Ульф Фаси – 1220-1247). Некоторые исследователи полагают, что они получили право на это от короля (344). Но прямых данных о существовании монетной регалии в Швеции в этот период нет.

В XII и в первой половине XIII в. король еще не имел законодательной власти. В хронике " Христианские короли Швеции" о короле Инге Старшем (умер в 1118) говорится, что он " никогда не нарушал законы, которые были высказаны и приняты в каждом ланде", а о его племяннике короле Филиппе Хальстенссоне сказано, что " также и его никто не мог обвинить в нарушении законов" (345). Благодаря тому, что король получил право суда, и поскольку новые правовые нормы часто возникали после соответствующих судебных казусов, короли, конечно, могли оказывать влияние на законодательство. Однако до ярла Биргера в источниках законодателем назван лишь один Эрик Святой: в Уппландслаге и в Хельсингелаге говорится, что он " дал право" жене на треть движимого имущества, приобретенного мужем во время их совместной жизни (346). Когда в Эстъёталаге упоминаются в связи с изменением норм права правившие позднее короли Кнут (Эрикссон) и Эрик (Эрикссон), там не говорится: " он издал (или отменил) этот закон", а сказано: " это было установлено (или отменено)" при короле Кнуте или Эрике. Между тем в тех же самых предписаниях о ярле Биргере сказано: " этот закон издал (или отменил) ярл Биргер" (347).

Складывавшийся государственный аппарат в Швеции до второй половины XIII в. был незначителен.

Высшим должностным лицом короля был ярл (iarl, ierl). Эта должность существовала в Швеции еще в эпоху викингов. В " Саге о Харальде Прекрасноволосом" рассказывается, что король свеев Эрик Эмундссон (правил около 900 г. ) назначил своим наместником в Вестеръётланде ярла Храни Ётского (348). Из " Саги об Олафе Святом" явствует, что в начале XI в. в Швеции был ярл Рагнвальд, который также был наместником в Вестеръётланде (349). Из " Саги о гутах" видно, что должность ярла свеев существовала еще во времена язычества, т. е. в эпоху викингов (350). Ярл упоминается в трех шведских рунических надписях XI в. (351). В эпоху викингов должность ярла существовала также в Дании и Норвегии. Г. Хафстрём считает должность скандинавского ярла близкой к должностям франкского графа и англосаксонского эрла (eorl) и полагает, что она была заимствована из Англии через Данию (352).

В дипломах второй половины XII – первой половины XIII в. ярл называется dux (чаще всего), dux sweorum et guttorum, dei gracia dux sweorum, dux Svecie (353). В грамоте, датированной 25 декабря 1248 г., ярл Биргер назван герцогом Швеции (Hertog i swerige) (354). С середины XII до середины XIII в. должность ярла занимали представители знатнейших феодальных родов (355). О функциях шведского ярла в источниках мало сведений. В шведской исторической литературе распространено мнение, что его главной функцией было командование ледунгом (356). В областных законах ярл упоминается на втором месте после короля, перед епископами и другими представителями знати. Согласно Эстъёталагу, он имел право на " почетные штрафы" за убийство своего брюти и за убийство и тяжелое ранение " своего человека", а согласно Уппландслагу и Сёдерманналагу, – на " почетный штраф" за убийство " своего; человека" (357). Очевидно ярл имел собственную дружину. В Уппландслаге и Сёдерманналаге говорится, что во время ледунга все должны освобождать место в гавани для короля, епископа, ярла и своего начальника (forman), назначенного королем вместо себя (358). Из этого предписания видно, что ярл участвовал в ледунге (очевидно на своем корабле), но не обязательно им предводительствовал. Впрочем, известно, что ледунгом командовали ярлы Кард Глухой (в 1220 г. ) и Биргер из Бьелбу (в 1240 и 1249 гг. ). Как уже говорилось выше, ярл получал треть дани с Готланда (т. е. 20 марок серебра) и часть податей (вероятно также треть) с приморских херадов Эстеръётланда (359). Из Эстъёталага явствует, что ярл распоряжался в Эстеръётланде каким-то комплексом имений (roþ s bo), которыми управляли его брюти (360). Предполагают, что такие имения, принадлежавшие ярлу по должности, имелись также в Рудене и Сёдерманланде (361). Не исключено, что ярлу по должности принадлежали также имения и владения (bona et possessiones) " герцогства" (ducatui) в Уппланде, упоминаемые в одной грамоте 1303 г. (362). По-видимому, ярлы получали эти владения как бенефиции от правивших королей. В дипломах упоминаются такие бенефиции ярлам (363). В дипломах имена ярлов стоят после короля, архиепископа и епископов. Ярл упоминается в договорах с другими странами: во второй половине XII в. ярл Биргер (Броса) (1174-1202) вместе с королем Кнутом Эрикссоном заключил торговый договор с герцогом Баварии и Саксонии Генрихом Львом, а в 1250 г. ярл Биргер (из Бьелбу) возобновил этот договор (364). Известно, что такие ярлы как Улъф Фаси и Биргер из Бьелбу (1247-1266) фактически были правителями Швеции. И. Русейн сравнивает шведского ярла с франкским maior domus (365).

Со второй половины XII в., точнее с правления короля Кнута Эрикссона (1167-1196), в Швеции известна должность королевского канцлера (regis cancellarius). До середины XIII в. эту должность обычно занимал епископ (линчёпингский или скарский) (366).

В правление короля Юхана Сверкерссона впервые упоминается королевский конюший. В одной дарственной грамоте короля от 1220 г. среди свидетелей дарения назван " dominns dan stabularius" (367). Титул dominus указывает на его знатное происхождение. Несомненно, однако, что должность королевского конюшего возникла гораздо раньше, возможно еще в эпоху викингов. Королевский конюший (konunx stallari) упоминается в Эстъёталаге: если король хотел продать бонду принадлежавшую ему часть альменнинга, это должен был сделать его конюший (368). В одной грамоте от имени короля Эрика Эрикссона, датируемой около 1225 г., упоминается stabularius Брюнульф, которому король Эрик Кнутссон пожаловал усадьбу (369). По-видимому, Брюнульф был королевским конюшим.

В той же грамоте впервые упоминаются королевские советники (consiliarii): епископ скарский Бенгт " cancellarius et consiliarius noster", Кнут Хольмгерссон " cognatus et consiliarius noster" и Кнут Кристенссон " cognatus et consiliarius noster". Король Эрик Эрикссон в то время был несовершеннолетним и его советники, по-видимому, были его опекунами. Поэтому в данном случае возникает сомнение: существовал ли уже в это время королевский совет как постоянный государственный орган. Впервые королевский совет, причем под названием государственный совет (rigessens raad), упоминается в грамоте от 25 декабря 1248 г., изданной от имени короля Эрика Эрикссона и ярла Биргера (370). В ней говорится о постановлении государственного совета о ежегодном платеже зерном монастырю Нюдала бондами Ньюдунга и Финнведена. Среди присутствовавших членов государственного совета названы: господин епископ Коль, королевский канцлер, господин Карл брат герцога Биргера, господин Карл сын герцога Биргера, господин Хольмгер, господин Магнус Бентсон и " многие другие добрые мужи из государственного совета" (medh andre flere gotha maend i rigessens raad) (371). По-видимому, на этом собрании государственного совета присутствовали не все его члены. Упоминаемый в этом документе государственный совет, очевидно, был уже постоянным государственным органом.

Согласно Хельсингелагу, над Хельсингландом имелось особое должностное лицо короля – konungs ari. Это слово значит " королевский посланец, человек, посланный по поручению короля" (372). В дипломах первой половины XIV в. он называется: officialis noster; officialis domini regis swecie super terram helsingie; konungxsins aembitzmau ii helsingaland (373). Из Хельсингелага явствует, что konungs ari не находился постоянно в Хельсингланде. Он приезжал туда, вероятно, раз в год, зимой, чтобы получить дань королю (konungx paeningae), держать от имени короля тинги (374) и, по-видимому, получать отчет с управляющих имениями " Уппсальского удела" в Хельсингланде (375). Когда konungs ari прибывал в Хельсингланд. бонды были обязаны прокладывать для него в снегу дорогу и давать ему требуемое число лошадей при поездке " вверх по ланду" и на обратном пути. В каждом шиплаге бонды сами обязаны были поровну распределить между собой эти обязанности. За отказ перевозить " возы короля" бонд платил штраф в три эре (376). При поездке " вверх по ланду" и обратно бонды обязаны были давать konungs ari и его свите вэцлы (vaezlor), если он ехал с " законным числом" свиты. Бонд, не давший konungs ari вэцлу, должен был дать ему " цену вэцлы" и заплатить штраф в 16 эре (377). Во время пребывания в Хельсингланде konungs ari должен был держать с бондами тинги от имени короля, вероятно, ландстинги в Алире, Сундеде, Медельпаде и Онгерманланде. На этих тингах konungs ari разбирал судебные дела вместе с нэмндом из того шиплага, где произошло преступление. Он сам зачитывал формулы присяг перед нэмндом (378). Когда konungs ari пересекал границу Хельсингланда, он оказывался под " законной защитой" хельсингландцев и имел особый " мир" (konungs ara friþ er). За нарушение его мира " на дороге между тингами" полагался штраф в три марки, а за нарушение его мира во дворе, где он имел вэцлу, – штраф вдвое больший, чем за бонда, т. е. 80 марок. За нападение на konungs ari на тинге или в его резиденции (очевидно, в хусабю) платились повышенные штрафы: за его убийство – 300 марок, за рану в живот или в голову – 200 марок, за синяк – 100 марок, за повреждение оружия или одежды – 80 марок, за замахивание секирой, мечом, копьем, прицеливание из лука – 40 марок. Но за нарушение мира сопровождавших его людей полагались такие же штрафы, как и за бондов. Если konungs ari сам нападал на кого-нибудь с оружием, он тем самым лишался права на свой особый " мир". Если konungs ari или его люди нарушали чей-нибудь " мир", они должны были платить такие же штрафы, которые должны были бы получить, если бы был нарушен их " мир" (379).

Судя по всему, должность konungs ari в Хельсингланде возникла еще в XII в. Вероятно, подобные должности существовали и 15 других ландах-лагслагах до середины XIII в. В Вестманланде имеется приход, называющийся Kongså ra, а прежде называвшийся Kongsarhus. По мнению К. Ю. Шлютера, это свидетельствует о том, что там некогда была резиденция konungs ari (380). Из " Саги о гутах" и двух дипломов второй половины XIII – первой половины XIV в. явствует, что дань с Готланда получал на " тинге всех гутов" специальный посланец короля (sendibuþ i, лат. nuncius) (381). По-видимому, до второй половины XIII в. в ландах-лагсагах Швеции не было постоянных наместников короля.

Постоянными должностными лицами короля на местах до второй половины XIII в. были управляющие хусабю. В Вестъёталаге и Эстъёталаге они называются королевскими брюти (ед. ч. konungs bryti), а в Далалаге – хусабюманами (ед. ч. husabyman). Из Эстъёталага явствует, что еще во второй половине XIII в. королевские брюти были несвободными (382). Очевидно, королевский брюти прежде всего ведал хозяйством хусабю, в котором жил, и управлял другими имениями " Уппсальского удела" и остальными королевскими имениями, расположенными вокруг хусабю (сдавал их в аренду ландбу и получал с них аврад). Вестеръётланд, например, делился на восемь административных округов – bo (383), каждый из которых охватывал несколько херадов и имел своего королевского брюти. В каждом тридьунге Даларны имелись хусабю и хусабюман (384). В Хельсингланде имелось шесть хусабю и, следовательно, столько же хусабюманов (385). В Эстеръётланде и Свеаланде хусабю и королевские брюти (или хусабюманы) имелись, по-видимому, в каждом хераде или хундари. Кроме управления королевскими имениями, королевские брюти (хусабюманы) постепенно начали исполнять некоторые публичные функции. В каждой хусабю имелась королевская кладовая (konungs visthus), куда окрестное население доставляло генгэрд для короля и его свиты. Очевидно, королевский брюти следил за уплатой генгэрда. После того, как король получил право получать треть судебных штрафов даже тогда, когда лично не присутствовал на тинге, эти штрафы стал взимать королевский брюти (хусабюман). В " Старшем" Вестъёталаге сказано, что вор мог быть на тинге " присужден в королевский двор", т. е., по-видимому, принудительно работать в королевском дворе. В более подробном предписании " Младшего" Вестъёталага добавлено, что по приговору тинга королевский брюти мог заплатить человеку, поймавшему вора, его долю штрафа и после этого имел право делать с вором все, что хотел (386). Согласно Далалагу, хусабюман мог созывать чрезвычайный тинг тридьунга в случае, когда прибывал приказ короля и когда были пойманы воры или кто-нибудь был схвачен на месте преступления у чужой жены (387). На тинге хусабюман выступал общественным обвинителем в делах о неумышленных телесных повреждениях (388). В период между тингами бонды могли давать клятвы истцам в присутствии хусабюмана (389). Бонды обязаны были на тинге передавать бродяг, воров и убийц в руки хусабюмана (390). Хусабюман руководил 12 maetzanmaen, которые взимали штрафы во дворе ответчика, добровольно не платившего штрафов. Он имел право посадить его в королевскую тюрьму (391). Таким образом, королевский брюти (хусабюман) исполнял некоторые фискальные и полицейские функции. Очевидно, он имел в своем распоряжении вооруженную силу (392).

Как уже говорилось, до конца изучаемого периода в ландах-лагсагах Швеции действовало свое местное обычное право, и до середины XIII в. король не имел законодательной власти. В этих условиях королевской власти было очень трудно создать чрезвычайное законодательство, дающее " особую святость и неприкосновенность" королевским должностным лицам. Более того, древнейшие областные законы не предоставляли никаких преимуществ даже самому королю. Согласно Вестъёталагу, епископ имел право доказательства в тяжбе с королем, лендерман – в тяжбе с епископом, а бонд – в тяжбе с королем, епископом и лендерманом (393). В Эстъёталаге также сказано, что если спорят простой человек (karl) и король, – " право доказательства всегда имеет простой человек, а не король" (394). В Эстъёталаге подчеркивается, что если король хочет продать землю, он обязан предложить ее своим родственникам, " так же как бонд" (sua han sum bonde) (395). Вестъёталаг и Далалаг не предоставляют ни королю, ни его людям никакой особой правовой защиты. Но, возможно, уже в конце XII в. в тех ландах-лагсагах, где феодальные отношения развились сильнее, королю и феодалам удалось включить в обычное право законы, особо защищающие людей короля и феодалов. В Эстъёталаге имеется предписание о штрафах за убийство несвободных брюти, платившихся их владельцам. За королевского брюти в " Уппсальском имении" платился сначала штраф в 12 марок, затем, по закону, изданному ярлом Биргером, – 40 марок; за брюти ярла в roþ s bo – девять марок; за брюти епископа в имении епископства (stafs ok stols bo) – девять марок; за брюти лагмана, имевшего конюшего и повара и боевой 40-весельный корабль – шесть марок; за брюти бонда – три марки. Далее в той же главе перечисляются " почетные штрафы" (tukka bö ter), которые получали господа (haerrae) за убийство их " людей" (maen), т. е. вассалов и дружинников, свободных людей, за которых их родичам платился вергельд в 40 марок. Эти " почетные штрафы" были такими: за человека короля – сначала 12 марок, затем, по закону того же ярла Биргера – 40 марок; за человека герцога (ярла) и епископа – девять марок; за человека господина, имеющего конюшего и боевой 40-весельный корабль – шесть марок. Такие " почетные штрафы" платились и за тяжелые ранения (396). В Эстъёталаге говорится, что первоначально " почетные штрафы" платились только тогда, когда человек был убит " на борту корабля, или на сходнях корабля, или в походе", т. е. во время ледунга. Затем, " в дни короля Эрика" – как полагают, Эрика Эрикссона, – было установлено, что господин убитого имел право получать " почетный штраф", где бы ни было совершено убийство (397). Предписания о " почетных штрафах" за убийство (но не ранение! ) людей короля, ярла, епископов и феодалов имеются также в Уппландслаге, Сёдерманналаге и Хельсингелаге. В Вестманналаге упоминается лишь " почетный штраф" за убийство человека короля (398). Вероятно, право получать особые " почетные штрафы" возникло в Уппланде, Сёдерманланде, Вестманланде и Хельсингланде, так же как и в Эстеръётланде, в правление Эрика Эрикссона.

В ХII – первой половине XIII в. слабой королевской власти приходилось искать поддержки у местной знати, имевшей реальную власть в своих ландах-лагсагах, а также у церкви.

Из дипломов второй половины XII в. видно, что некоторые представители местной знати, а также прелаты оказывали королю поддержку, скрепляя своими печатями написанные от его имени грамоты (399). Очевидно, поддержка местной знати была гарантией, что решение короля действительно соблюдалось.

Из источников также явствует, что с некоторыми представителями местной знати королям, напротив, приходилось вести борьбу (400).

В борьбе за объединение страны короли, по-видимому, могли опираться на тех феодалов, которые имели владения во многих ландах-лагсагах и поэтому были заинтересованы в укреплении политических и экономических связей между ними.

Но наиболее последовательным и сильным союзником королевской власти была церковь. Она была заинтересована в ее усилении и объединении страны. Хотя официально христианство было объявлено в Швеции единственной религией еще в конце XI в., в XII в., как отметил Маркс, " язва христианства" там " только лишь начинает усиливаться" (401). По-видимому, не только в ХП, но даже в конце XIII и в начале XIV в. среди народа Швеции были еще распространены языческие верования. Недаром разделы о церкви Уппландслага и Хельсингелага начинаются с увещания: " Все христиане должны верить в Христа, в то, что он – бог и что больше нет богов, кроме одного его. Никто не должен приносить кровавые жертвоприношения идолам, и никто не должен верить в священные рощи и камни" (402). Папские буллы XII и XIII вв. свидетельствуют, что народ отказывался платить церковную десятину (403). Мало того, простолюдины и представители знати грабили церкви, монастыри и их владения, избивали и даже убивали духовных лиц (404). Как уже говорилось выше, до середины XIII в. не только приходские священники, но и епископы выбирались в Швеции мирянами. Духовные лица, как и миряне, были подсудны не духовному суду, а тингу. Обычное право ландов-лагсаг ограничивало право дарения мирянами имущества церковным учреждениям. Церковь, стремившаяся укрепить свое положение и стать независимой от светской власти, могла опираться только на сильную королевскую власть. В свою очередь королевская власть была заинтересована в поддержке церкви. Церковь была огромной силой. Благодаря церковной коронации король становился в глазах верующих подданных " королем божьей милостью". В слабо объединенной конфедерации шведских ландов-лагсаг церковь была единственной общешведской организацией. К концу XII в. территория Швеции была разделена на шесть епископств: епископство Уппсальское (включавшее Уппланд и весь Хельсингланд), епископство Вестеросское (включавшее Вестманланд и Даларна), епископство Стренгнесское (включавшее Сёдерманланд и Нерке), епископство Линчёпингское (включавшее Эстеръётланд, Смоланды, кроме Веренда, Эланд и Готланд), епископство Скарское (включавшее Вестеръётланд, Дальсланд и Вермланд) и епископство Векшё (включавшее Веренд) (405).

С 1164 г. шведская церковь получила своего архиепископа (Уппсальского) (406). Представители духовенства всех шведских епископств периодически собирались на церковные соборы. Церковь пользовалась постоянной поддержкой римского папы. Она была, наконец, носительницей канонического и римского права. Опираясь на римское право, король мог заявлять разные, ранее не известные в Швеции притязания на власть в различных сферах.

*

Во второй половине XIII в. происходит усиление королевской власти: расширяются ее права, она получает в свое распоряжение новые экономические, военные и политические средства.

В середине – во второй половине XIII в. в Швеции были введены постоянные налоги. Как уже говорилось выше, король имел право ежегодно созывать ледунг. Население ландов, обязанных участвовать в ледунге, должно было строить и ремонтировать корабли для ледунга. За неисполнение этой повинности королю платился штраф – aettargaeld. Население обязано было укомплектовывать эти корабли экипажем. За уклонение от личного участия в ледунге платился штраф – leþ ungslami. Наконец, население должно было снабжать корабли провиантом (skipvist). К середине XIII в. король перестал ежегодно созывать ледунг, но вместо этого стал требовать с населения названные выше платежи, которые таким образом превратились в постоянные налоги. В первый раз эти налоги упоминаются в 1247 г. В " Сигтунских анналах" говорится: " В 1247 [году] умер Suno Folconis и в том же году община крестьян Уппланда при Спаррсетере лишилась победы и своей свободы, и были на них наложены spannale и skypviste и многие подати (honera plura)" (407).

Упоминаемые здесь spannamali и skipvist в источниках второй половины XIII в. встречаются, как постоянные налоги. Из цитируемого места " Сигтунских анналов" явствует, что в Уппланде постоянные налоги были введены впервые в 1247 г., после поражения вооруженного восстания бондов, вероятно вызванного их введением. Примечательно, что в глазах летописца введение этих налогов было равноценно потере свободы народом Уппланда. Возможно, что во главе этого восстания стояли оппозиционные королю феодалы из группировки Фолькунгов (408). Между прочим, это первое известное народное восстание в Швеции. В грамотах 1279-1281 гг. и последующих лет leþ ungslami, skipvist, aettargaeld и spannamali упоминаются как постоянные налоги (409). Все они взимались в конце XIII в. в Уппланде и Вестманланде (410). В других ландах взимались лишь некоторые из них. Известно, что leþ ungslami взимался в Сёдерманланде, Эстеръётланде, на Эланде и Готланде и в приморском Хельсингланде, а spannamali – в Сёдерманланде, Эстеръётланде и в Смоланде (411). Очевидно, постоянные налоги начали вводиться в правление Вальдемара Биргерссона. В 1274 г. папа Григорий X жаловался в булле к герцогу, лагманам, херадсхёвдингам и " остальным знатным" Швеции на то, что на церковные владения накладываются " noui census, nouaque onera imponuntur" (412). Известно, что на Готланде leþ ungslami стал взиматься как постоянный налог только в 1285 г. в результате переговоров специальных послов короля с гутами, которые, очевидно, проходили на " тинге всех гутов" (413). Каким образом были введены постоянные налоги в остальных ландах, неизвестно. В Вестманналаге говорится: " За право на примирение и право брать залог (nam) мы даем каждый год skipvist и еще за право найма" (414). Это свидетельствует о том, что при введении этого налога в Вестманланде между королем (или его представителями) и жителями Вестманланда велись переговоры (очевидно на ландстинге), в ходе которых королю пришлось предоставить им особые привилегии (415). Возможно, что и в других ландах-лагсагах постоянные налоги были введены в результате переговоров с их жителями.