Теория коммуникации и лингвистический анализ дискурса

Дихотомия языка и речи и иерархия языковых уровней в свете традиционного подхода

Общим местом при любом обсуждении того, зачем существует человеческий язык, является тезис: язык – это средство общения, то есть коммуникации. Те, кто это говорят, имеют в виду, что человеческий язык возник, существует и развивается потому, что людям необходимо обмениваться своими мыслями, намерениями, чувствами, и делают они это во многом при помощи языка. С этим мнением невозможно спорить – коммуникативная функция языка лежит на поверхности. Однако, парадоксальным образом, в течение многих десятилетий лингвисты изучали язык вне всякой связи с его коммуникативной функцией, как бы забыв о ее существовании. Такой «антикоммуникативный» подход был доминирующим в течение всего XX века. Он в достаточно явной форме формулировался в таких влиятельных направлениях лингвистики, как теория Ф. де Соссюра и генеративная грамматика Н. Хомского. Швейцарский ученый Соссюр в начале XX века сформулировал, что есть два явления – язык (фр. langue) и речь (parole). Язык – это статическая система знаков, а речь – это малосистемная стихия, связанная с использованием языка. И именно язык должен быть в фокусе внимания лингвистики.

Необходимо отметить, что дихотомия Соссюра возникла на ранней стадии развития лингвистической теории и была в некотором смысле полезной. Добиться прогресса в изучении сложного явления можно, несколько упростив его и сделав более схематичным. Однако проблема в том, что дихотомия Соссюра и тезис о приоритете языковой системы позднее были абсолютизированы. В частности, в терминах американского лингвиста Н. Хомского язык и речь, переименованные в компетенцию (competence) и употребление (performance), были противопоставлены еще более жестко. Генеративная грамматика Хомского, являющейся чрезвычайно влиятельной в течение последних 50 лет, основывается на тезисе о том, что подлинным и респектабельным предметом интереса лингвистики является лишь компетенция, а не употребление.

В течение XX века в лингвистике был достигнут существенный прогресс в понимании языковой системы. Были сформулированы такие теоретические понятия, как фонема, морфема, синтаксическая группа. Тем не менее, в последнее время становится все более ясно, что изучать языковую систему без учета речи, употребления, коммуникации – достаточно бесплодное занятие. Лингвист, настаивающий на приоритете и автономности статической языковой системы, подобен врачу, который интересуется только анатомией, но категорически отказывается придавать значение физиологии, ради которой эта анатомия, собственно, и существует. Разделение языка и речи полезно как условный прием, позволяющий увидеть разные грани реальности. Но язык и речь настолько тесно связаны, что понять одно без другого совершенно невозможно. Продолжая биологическую аналогию, ноги существуют для ходьбы, а понять как человек ходит невозможно без знания анатомии ног. Так же обстоит дело и с языком/речью. Фонемы, морфемы и группы существуют потому, что дают возможность осуществлять речевую деятельность. А для понимания структуры этой деятельности, конечно, необходимо разобраться в составляющих ее элементах. Поэтому, используя противопоставление языка и речи, желательно помнить о его условном характере.

В лингвистике XX века сложилось устойчивое представление о том, что язык устроен иерархически, т.е. из единиц, упорядоченных по своему объему. Минимальными единицами считаются значимые звуковые сегменты – фонемы. Из них складываются морфемы, которые, в свою очередь, образуют слова и затем синтаксические группы (словосочетания). Словосочетания складываются в простые предложения, а простые предложения – в сложные. Этой иерархии элементов соответствует иерархия так называемых уровневых разделов теоретической лингвистики – фонология, морфология, синтаксис. Границы между ними не являются абсолютно жесткими, но, грубо говоря, фонология занимается фонемами, морфология морфемами и словами, синтаксис – словосочетаниями и предложениями; см. учебники Кодзасов и Кривнова 2001, Плунгян 2003, Тестелец 2001. На этом список традиционных уровневых разделов лингвистики заканчивается. (Иногда в этом списке фигурирует также семантика, но это не совсем точно. Семантика, то есть наука о значениях, пересекает уровневые разделы. Существует, в частности, морфологическая семантика, лексическая семантика, семантика синтаксиса.)

Необходимо дополнить иерархический список языковых единиц еще одной категорией, а именно целым текстом, или дискурсом. Это максимальная языковая единица, которая может включать любое количество предложений. Интуитивно понятно, что люди общаются именно целыми текстами (дискурсами), а предложения, морфемы и фонемы нужны ли постольку, поскольку они способствуют целостному общению. Но лингвистика лишь начинает признавать этот очевидный факт и разворачиваться в сторону изучения дискурса.

Тот факт, что процесс этого признания протекает медленно и занимает так много времени, объясняется просто – консерватизмом человеческого мышления, в данном случае мышления ученых. Многие поколения лингвистов так глубоко впитали аксиоматику Соссюра и Хомского, отрицающую значимость речи и коммуникации для научного анализа языка, что переход к более широкой и реалистической парадигме оказывается весьма непростым. Кроме того, разница между «узкой лингвистикой» и широкой, коммуникативно-ориентированной лингвистикой подобна разнице между работой в маленькой уютной лаборатории и исследованием в полевых условиях, на всех ветрах. Признание коммуникативной доминанты языка немедленно влечет признание огромного числа вовлеченных факторов, когнитивных и социальных, а также необходимость учитывать сведения из соседних наук, со своего угла зрения изучающих коммуникацию. Эта пугающая перспектива также способствует тому, что лингвисты не очень охотно расстаются с несколько искусственным миром фонем, суффиксов и синтаксических конструкций.

Текст, диалог, дискурс

Что означает термин «дискурс», чем он отличается от более привычных терминов «текст» или «диалог»? Для понимания того или иного термина часто бывает полезно знать его этимологию, т.е. происхождение. Как уже говорилось выше, термин «дискýрс» (лат. duscursus,фр. discours, англ. discourse) происходит в конечном счете от латинского глагола curro ‘бегать’. Латинское существительное discursus имеет много значений: ‘бегание взад-вперед; движение, круговорот; беспрерывное мелькание; суета; разветвление, барахтанье; беседа, разговор ’. Каким образом образовалось производное «лингвистическое» значение этого слова? Очевидно, формирование этого значения обусловлено так называемой «метафорой передачи» (conduitmetaphor), которая представляет мысли как объекты, которые, в частности, могут перемещаться от одного человека к другому. Языковые выражения рассматриваются при этом как некий контейнер, заключающий в себе мысль. (На этой же метафоре основаны такие русские выражения, как в его словах не содержалось никакого смысла, этого не передать словами, передача информации.) Очевидно, метафорический образ, лежащий за данным значением слова discursus, предполагает, что при речевом общении мысли (и заключающие их языковые выражения) движутся туда и обратно между участниками общения. В соответствии с этим, термин «дискурс» действительно подчеркивает процессуальный, динамический характер языка. Разумеется, этимология термина лишь намекает на его актуальный смысл, и современное употребление термина «дискурс» включает и другие компоненты, из латинского происхождения невыводимые, см. ниже.

В отличие от понятия дискурса, понятие «текст» на динамический характер языка никак не указывает. Текст – это статический объект, возникающий в результате языковой деятельности. (Данный термин происходит от лат. Textum или textus ‘ткань, сплетение, структура; связное изложение ’.) Например, уходя из дому я могу оставить записку своей дочери, и тем самым произведу некоторый текст – последовательность графических знаков на бумажном носителе. Когда я разговариваю по телефону с коллегой, этот разговор можно записать на аудионоситель, и тем самым мой разговор тоже превратится в статический объект, относительно независимый и от его автора, и от адресата, и от времени, т.е. в текст. Записку или аудиозапись можно анализировать, можно выбросить, можно положить в сейф на длительный срок, т.е. с ними можно обращаться как с любыми объектами. Процесс написания записки или говорения по телефону значительно богаче, чем эти возникающие в конце статические объекты. Этот процесс разворачивается во времени, связан с многочисленными языковыми выборами, которые совершает говорящий или пишущий. Например, в процессе написания записки говорящий может задуматься над следующим словом или фразой, может стереть ранее написанное, может заменить один пунктуационный знак на другой и т.д. Все эти процессы не видны в конечном тексте, хотя и были принципиальны для динамического процесса его создания.

Дискурс в настоящее время понимается как единство динамического процесса взаимодействия между индивидами, то есть коммуникации, и возникающего в результате статического объекта, т.е. текста. Таким образом, в качестве первого рабочего определения дискурса можно принять следующее: дискурс – это коммуникация плюс текст. Когда лингвисты лишь начала «заглядывать» за пределы предложения в 1960–70-е годы, соответствующее направление обычно называлось лингвистикой текста. Однако начиная с 1980-х гг. в лингвистике и других смежных науках понятие «дискурс» постепенно заменяет более традиционное понятие «текст». Отказ от статической узко-текстовой перспективы и переход к более динамической и более широкой дискурсивной перспективе вызван желанием максимально учесть все коммуникативные явления, которые могут быть существенны в реальном дискурсе.

Термин «дискурс» близок по смыслу к более привычному термину «диалог». В сущности, эти термины почти синонимичны. Однако проблема с термином «диалог» состоит в том, что он имеет некоторые коннотации, препятствующие его употреблению в качестве родового термина, охватывающие все формы языковой деятельности. Диалог (по-гречески ‘говорение через [пространство]’), в соответствии с устоявшимся словоупотреблением, противопоставлен монологу, т.е. речевому произведению, созданному одним говорящим (автором).Иногда даже ошибочно предполагают, что начальный элемент термина «диалог» означает ‘два’. В действительно греческая приставка диа‑ означает ‘через’, поэтому, не будь упомянутых выше коннотаций, «диалог» так же подходил бы в качестве объемлющего термина, как «дискурс». Но не считаться с широко распространенными коннотациями терминов трудно, поэтому и приходится использовать термин «дискурс» как наиболее широкий и универсальный. Таким образом, дискурс включает и монолог, и ситуации языкового взаимодействия двух или многих участников.

Как было сказано выше, дискурс – это максимальная единица языка и речи. Следует подчеркнуть при этом, что конкретные образцы дискурсов могут очень сильно различаться по объему. Целостным дискурсом является и диалог из нескольких реплик, и газетная статья, и большой роман. В качестве главных критериев, определяющих целостность дискурса и его границы, выступают: единство участников дискурса; единство времени и места его создания; тематическое единство; наличие жанровой схемы или суперструктуры (см.раздел про жанры).

Дисциплина, изучающая дискурс, получила название дискурсивный анализ (discourseanalysis). (Иногда по-русски используют также такие варианты, как «анализ дискурса», «дискурсный анализ», «дискурс-анализ».) Этот термин был впервые употреблен в одноименной работе З. Харриса (Harris 1952), а широкое распространение получил начиная с 1980-х гг. Мы понимаем дискурсивный анализ как уровневый раздел лингвистики, входящий в ряд «фонология – морфология – синтаксис – дискурсивный анализ». Разделы лингвистики в этом ряду упорядочены по возрастанию размера языковых составляющих. В то же время следует отметить, что дискурсивным анализом занимаются не только лингвисты, но и представители соседних наук – психологи, социологи, антропологи, и даже юристы и психотерапевты. Такая сформированная дисциплина, как литературоведение, в логическом смысле является подразделом дискурсивного анализа, поскольку изучает один из частных видов дискурса, а именно художественную литературу.

Необходимо отметить специальное понимание термина «дискурс», которое встречается довольно часто в современной речи. Это философско-публицистическое понимание, представленное в таких выражениях, как научный дискурс, расистский дискурс, дискурс президента Буша и т.п. Данное понимание ведет свое происхождение из работ французских постструктуралистов, в частности Мишеля Фуко. «Дискурс» в этом случае означает ‘способ говорения плюс лежащая в его основе идеология’; например, выражение расистский дискурс означает ‘выражения, которые типично употребляют расисты, и стоящая за ними идеология’. Это употребление слова «дискурс» обязательно требует указания на «обладателя», или автора, дискурса. Данное понимание используется философами, лингвистами, литературоведами, которых в первую очередь интересует система взглядов того или иного говорящего/автора. Ниже мы будем придерживаться более нейтрального и более широкого понимания термина «дискурс».