Европейские государства и Османская империя.

К началу XVI в. Османская империя превратилась в сильней­шую мировую державу. Утвердившись в Восточном Средиземно­морье и на Балканах, она стала непосредственно угрожать Цент­ральной и Западной Европе. Вплоть до 70-х годов XVII в. Порта предпринимала завоевательные походы против Европы. Она лиши­ла Венецию большинства ее морских владений, захватила значи­тельную часть Венгерского королевства, нападала на итальянские берега, австрийские и польские земли, подчинила дунайские княже­ства. Только к концу века Европа смогла перейти в контрнаступле­ние. Османская империя стала важным фактором в жизни европей­ских государств. Они должны были выработать свою внешнеполити­ческую позицию перед лицом Порты.

Особенности дипломатических отношений между Портой и Европой. В европейской политической фразеологии османы фигури­ровали как “естественный враг”, который должен быть изгнан из Европы. Однако на протяжении столетий отношения с ним не ограничивались войной. Все большая роль отводилась дип­ломатии. Процесс возникновения дипломатической службы затро­нул и Порту. С середины XV до конца XVI в. в Стамбуле появились постоянные дипломатические миссии наиболее значительных евро­пейских государств: Венеции, Франции, австрийских Габсбургов, Польши, Англии, Голландии и т.д. Наряду с Венецией и Римом,

Стамбул превратился в важнейший дипломатический центр, куда сходились нити международной политики и информация о том, что происходило в мире.

Однако дипломатические связи между европейскими государст­вами и Портой носили односторонний характер, ибо вплоть до кон­ца XVIII в. Османская империя не имела своих постоянных дипло­матических представительств за рубежом. Многие исследователи объясняют этот факт господствовавшими в мусульманском мире, и в частности в Османской империи, религиозно-правовыми концепциями, согласно которым на Земле может быть лишь один государь — султан (подобно Аллаху) и только его, основанное на Коране, пра­во. Положение дел, не соответствовавшее этому идеалу, рассматри­валось как временное. Военные успехи османов в XIV—XVI вв. вполне подкрепляли эти представления, позволяли султану чувст­вовать себя хозяином положения в дипломатических отношениях с другими государствами.

Война, особенно с немусульманами, считалась нормой не только с точки зрения права. Она составляла основу существования и необходимое условие для выживания военизированного Османского государства. В эпоху турецких завоеваний правительство султана особенно строго следило за тем, чтобы инициатива заклю­чения мира исходила от противоположной стороны, и чтобы для этого послы заинтересованных стран прибывали в Стамбул. Посоль­ства от султана отправлялись к европейским дворам лишь в редких случаях. Порта считала правомерным в удобных для нее случаях нарушать в одностороннем порядке договоры о мире и перемирии. Впрочем, позицию христианских государей в этой сфере нельзя считать более принципиальной или последовательной: они соблюда­ли договорные обязательства перед Портой лишь постольку, по­скольку в военном отношении уступали султану и были связаны европейской политикой.

Нормальному функционированию европейско-османской дип­ломатии, помимо прочего, препятствовал тот факт, что Порта счи­тала все государства, идущие на заключение с ней мира, как бы подчинившимися ей, и в знак признания этого требовала от них уплаты регулярнойдани, или налога. Это тре­бование нередко становилось камнем преткновения на переговорах, а в случае их заключения — основой для споров о статусе вступив­шего в мирные отношения со Стамбулом государства или о характе­ре передаваемого Порте налога.

В правление Сулеймана I Кануни (1520—1566) сложился обы­чай приема иностранных посольств при дворе султана. Сам султан почти не появлялся на приемах, а если и присутствовал, то восседал на троне в полутьме, вдалеке от всех и редко вступал в переговоры, препоручая это визирям. Увеличивая дистанцию между султаном и послами, представлявшими персону пославших их суверенных госу­дарей, османская сторона подчеркивала таким образом превосходст­во Порты над другими государствами с тем, чтобы диктовать им свои условия. Османской дипломатией был разработан целый арсе­нал средств давления на иностранных дипломатов с целью достижения желаемых результатов на переговорах. Иностранным дипломатам могла гро­зить тюрьма и даже смерть в случае, когда султан начинал войну против страны, приславшей посла, или был недоволен действиями его государя, расцененными Портой как враждебные. Между тем в Европе иностранные дипломаты, как правило, уже обладали стату­сом неприкосновенности; случаи его нарушения между европейски­ми государствами рассматривались как вопиющие.

По вполне понятным причинам христианская сторона не дове­ряла турецкому султану и его дипломатии, обвиняя их в коварстве и злоумышлении. В землях, подвластных христианским государям, неохотно встречали подданных турецкого султана, подозревая в каждом из них шпиона. Мусульманам доступ в европейские христи­анские страны был практически закрыт.

Османская империя в европейской системе международных отношений. К началу XVI в. в Европе начинает складываться такая система международных отношений, в которую в большей или меньшей степени включаются почти все европейские страны. Глав­ный узел конфликтов, как уже говорилось выше, завязался между Францией и Габсбургами в борьбе за европейскую гегемонию. Геополитическое положение Осман­ской империи делало ее неотъемлемой частью действующей евро­пейской политической структуры, в которую она постепенно интег­рировалась. Любое ее движение в направлении Европы — дипломатического или военного характера — не оставалось незамеченным и влияло на европейские дела. Порта в своих интересах использовала франко-габ­сбургские противоречия в своей борьбе с Габсбургами.

Уже в начале XVI в. для европейских государств очевидным становится тот факт, что ни одно из них не обладает достаточным потенциалом для того, чтобы в одиночку справиться с османской агрессией. Венецианская республика и Польша в этой ситуации сочли за благо поддерживать мир с опасным соседом и неоднократна подтверждали свою позицию мирными договорами с Портой и обя­зательством не вступать ни в какие антиосманские союзы. Тем не менее Венеция нередко финансово поддерживала антитурецкие во­енные предприятия, а иногда включалась в них с оружием.

В начале XVI в. Венгерское королевство перешло на своих юж­ных рубежах к оборонительной политике. Мирные договоры с тур­ками периодически продлевались, но становились все короче и не гарантировали незыблемости южных границ. Своими силами коро­левство также не могло решить турецкий вопрос. В этих условиях короли из династии Ягеллонов обращались к европейскому сообще­ству за помощью против турок. Процесс образования на­циональных государств именно в это время вступил в противоречие с доставшимися в наследство от средневековья универсальными христианскими монархиями типа империи Габсбургов. Этот процесс временно максимально разобщил старую Европу, в то время как османам удалось создать огромное, опирающееся на мощные чело­веческие и материальные ресурсы, жестко подчиненное единой вла­сти султана государство.

Турецкий вопрос во время Итальянских войн. Инициаторами большинства антитурецких акций и планов в XVI—XVII вв. высту­пали Габсбурги и римские папы. Но даже Габсбурги, которых ту­рецкий вопрос затрагивал сильнее других европейских государей, не поступались интересами западноевропейской политики ради изгна­ния турок. Европейские государства, участвовавшие в Итальянских войнах, заключали между собой союзы, в которых время от времени звучали антитурецкие лозунги. Однако на деле они не заходили так далеко. Более того, европейские государства стали обращаться к турецкому султану за помощью против своих противников в Итальянских войнах. Так, в 1510 г. император Мак­симилиан I предложил султану Селиму 1 выступить против Венеции и захватить ее заморские владения, пока Венеция связана делами на Западе. В 1513—1514 гг. уже Венеция просила султана о помощи против своих европейских противников.

Таким образом, с начала XVI в. Порта выступила перед евро­пейскими государствами не только как враг, но и как их потенци­альный союзник в европейских конфликтах. Поэтому и подписан­ный в 1536 г. между Сулейманом I и французским королем Фран­циском I договор, вызвавший бурю негодова­ния и осуждение в европейских политических кругах и в обществе под влиянием папской и габсбургской пропаганды, продолжал уже начатую другими христианскими государствами линию и был впол­не закономерен в политических реалиях того времени.

Фердинанд I Габсбург, владения которого в Центральной Ев­ропе оказались под непосредственной угрозой турецкого завоева­ния, постоянно обращался к Западу, особенно к империи и своему брату Карлу V как императору. Но имперские князья и сословия ставили вопрос о помощи Фердинанду против турок в зависи­мость от уступок в религиозных делах.

Падение столицы Венгерского королевства в 1541 г. произвело сильное впечатление на Европу. Помощь Фердинанду против турок обещали, кроме католических князей и папы, также протестантские князья и даже Франциск I. Однако из этих намерений ничего не вышло. Фердинанд I был вынужден в 1547 г. пойти на подписание мира с султаном. Первый мирный договор между Габсбургами и Османской империей закреплял за турками завоеван­ные ими в Венгрии территории и предусматривал выплату Ферди­нандом турецкой стороне ежегодно налога в 30 тысяч золотых фло­ринов. Мир 1547 г. прекращал войну также между Сулейманом и Карлом V, поэтому имея европейское значение. Он развязал импе­ратору руки против Шмалькалвденского союза, вторая война с кото­рым, однако, закончилась поражением Карла. Адрианопольский мир 1568 г., завершивший эпоху экспансии Сулеймана 1, устанав­ливал отношения между Габсбургами и Портой на более стабильной основе, но одновременно означал, что в ближайшее время нельзя рассчитывать на изгнание турок из Европы.

"Священная Лига” и битва при Лепанто 1571 г. Вторая поло­вина XVI — начало XVII в. были отмечены двумя крупномасштаб­ными столкновениями между Европой и Портой: военной кампа­нией на Средиземном море в 1570—1572 гг. и Пятнадцатилетней войной (1593—1606 гг.).

События 1570—1572 гг. были спровоцированы нападением ту­рок на Кипр, принадлежавший “дружественной” туркам Венеции, и захватом его главных крепостей. Новая акция Порты создала угрозу для многих европейских государств Средиземноморского региона, в первую очередь для испанских владений в Италии. Было ясно, что турки не ограничатся Кипром, поскольку уже в 1565 г. их армия и флот осаждали, правда, безуспешно, Мальту. Временное затишье в Европе сделало возможным создание по инициативе папы Пия V сильного международного союза (“Священной Лиги”) против турок. Его ядро составили Венеция, Испания, папа, поддержали союз боль­шинство итальянских государств и Мальтийский орден. Объединен­ные морские силы христиан под командованием Дона Хуана Авст­рийского встретились с турецким флотом в Коринфском заливе близ местечка Лепанто (1571). Флот султана был наголову разбит, а вместе с ним и легенда о непобедимости турок. Победой при Лепан­то была отведена угроза полного захвата турками Средиземноморья и положено начало закату морского могущества Османской импе­рии. Однако союзники не смогли воспользоваться результатами своей победы: военная кампания следующего года сложилась для них неудачно. Лига распалась, Кипр остался в руках турок. Венеция заключила мир с Портой.

Османская проблема в последней четверти XVI — начале XVII в. В 70—90-е годы XVI в. в отношениях между Османской империей и Европой наблюдалось некоторое затишье. Одной из важных причин этого было появление нового узла противоречий: между австрийскими Габсбургами и Польшей. В 1576 г. польский престол занял, победив претендентов из дома Габсбургов, князь Трансильвании Стефан Баторий. Это означало изменение расста­новки сил в Центральной Европе. Новый польский король занял антигабсбургскую позицию и потянул за собой Трансильванию, ко­торую планировал объединить унией с Польшей. В Вене боялись, что Баторий, будучи кроме прочего крупным венгерским магнатом, заявит претензии и на Венгрию. Поэтому в 1577 г. Габсбурги скло­нились к миру с Портой. Позже Стефан Баторий сблизился с Ру­дольфом II Габсбургом, строя планы создания широкой междуна­родной коалиции для войны с Портой. Это была новая концепция, предполагавшая объединение сил Польши, Траисильвании, привле­чения австрийских Габсбургов, империи, народов Балканского по­луострова, Московии, Грузии и Персии. Смерть Батория в 1586 г. помешала переговорам.

В 1593 г. турки развязали новую войну против Габсбургов. Во время Пятнадцатилетней войны (1593—1606) опять встал вопрос о создании европейской коалиции против Порты. Попытки папы Кли­мента VIII возродить “Священную Лигу" 1571 г. результатов не дали. Сам папа выделил большие средства для ведения войны, обло­жив специальным налогом церковные доходы в Италии. Папская дипломатия трудилась над тем, чтобы сдержать противоречия меж­ду европейскими государствами.

Не рассчитывая на помощь западных государств, Габсбурги вер­нулись к идеям Стефана Батория. Но в конечном счете им удалось вовлечь в союз только Трансильванию, Молдавию и Валахию. В войне участвовали многочисленные добровольцы из всех стран За­падной Европы. Венеция помогала финансами. Однако для победо­носной войны с турками оказалось недостаточно сил коалиции, внутри которой к тому же возникли серьезные разногласия.

В 1604 г. в Венгрии началось открытое антигабсбургское вы­ступление под предводительством Иштвана Бочкам, грозившее от­ложением Венгрии. Рудольф II был вынужден принять условия со­словий (Венский мир 1606 г.), одним из которых было заключение мира с Портой. Житваторокский мир 1606 г. подытожил Пятнадца­тилетнюю войну, обозначив новый межвоенный период в отношени­ях между Османской империей и Европой, продолжавшийся более полувека. Европа переживала новую внутреннюю войну — Тридца­тилетнюю — и турецкая проблема надолго отодвинулась на задний план. Она возникала лишь в связи с Трансильванским княжеством, которое, будучи вассалом Порты, с разрешения последней участво­вало в Тридцатилетней войне на стороне антигабсбургской коали­ции.

 

Тридцатилетняя война.

Обострение борьбы двух лагерей в Германии начала ХУП в. В начале XVII в. усилилось наступление контрреформациоиных сил в Германии. Наибольших успехов они добились в северо-западной и южной частях страны. Католической церкви удалось заново утвер­диться в нескольких герцогствах, графствах, бывших еписхопских владениях, в ряде городов. Происходившая шаг за шагом утрата протестантами завоеванных позиций вызывала не только общегер­манский, но и международный резонанс. Возмущенные протестанты на рейхстаге 1608 г. потребовали положить конец нарушениям Аугсбургского религиозного мира и соблюдать в полном объеме его договоренности. Католические князья в свою очередь заявили о необходимости возврата церковных имуществ, секуляризованных с 1555 г. Компромисс оказался невоз­можным. Часть протестантов покинула рейхстаг. Он был распущен и не собирался более тридцати лет. Минуя оказавшиеся бессильны­ми имперские политические органы, оба лагеря решили обратиться к “самопомощи” и создали в 1608—1609 гг. военно-политические союзы — Евангелическую унию и Католическую лигу. Каждая из этих коалиций получила прямую или косвенную поддержку от сво­их сторонников вне страны. В результате возникла угроза не только военного конфликта двух лагерей в Германии, но и непосредствен­ного вмешательства в германские дела других европейских госу­дарств.

Уже предыстория назревавшей войны ясно показала, какую большую роль в борьбе, проходившей под религиозными знамена­ми, играли материальные интересы, политические расчеты, сослов­ные амбиции. В 1609 г. после смерти бездетного герцога прирейнских областей разгорелся ожесточенный спор за обладание этими землями, не очень крупными, но богатыми, важными также для стратегических целей обоих лагерей. На них предъявили претензии сразу несколько немецких и иностранных князей, каждый из кото­рых спешил заручиться солидной политической, финансовой, воен­ной помощью. Один из них ради этого перешел в католичество, другой, напротив, стал кальвинистом. Спор оказался важной картой в политической игре императора, имевшего верховное право вво­дить во владение имперским леном. Стремилась не упустить выгоды и Франция, готовившая для поддержки своих интересов большое войско наемников. В 1614 г. “наследство” поделили, причем при посредничестве Франции и Англии немалая доля досталась курфюр­сту Бранденбурга. Усилив свои позиции, он вскоре вдвое расширил владения, присоединив к ним еще и польский лен — герцогство Пруссию. Став одним из наиболее крупных князей, курфюрст зало­жил прочную основу для дальнейшего возвышения Бранденбургско- Прусского государства.

Международные противоречия в Европе начала XVII в. На­пряженность религиозно-политической обстановки в Германии была обусловлена не только внутренними причинами: важную роль в ее обострении в начале XVII в. сыграли сложные взаимосвязи и проти­воречия в сформировавшейся к этому времени системе европейских государств, воздействие международных отношений.

Главным конфликтом в политической жизни Западной Европы были возобновившееся противоборство между коалицией испанских и австрийских Габсбургов, с одной стороны, и Францией — с дру­гой. Обе силы претендовали на гегемонию в этой части континента.

Стратегической задачей внешней политики Франции, превра­щавшейся в могущественное абсолютистское государство, было стремление не допустить укрепления империи. С этой целью Фран­ция старалась поддержать примерный баланс сил между враждую­щими группировками немецких князей и охотно использовала в своей пропаганде против центральной имперской власти лозунг за­щиты “исконной немецкой свободы”. Оказывая предпочтение “госу­дарственному интересу” перед интересами религии, католические правители Франции помогали в соседней стране не своим единовер­цам, а протестантам, в то же время не желая их полного торжества. Франция имела к империи и территориальные притязания — на Эльзас и в Лотарингии. С испанскими Габсбургами она вела борьбу на нескольких направлениях, стремилась подорвать их позиции в Южных Нидерландах и Северной Италии, не дать развернуться совместным испанским и австрийским действиям на Рейне, добиться от Испании территориальных уступок на границе с Францией.

События в Германии имели важное значение для внешней по­литики и трех других противников Габсбургов — Республики Сое­диненных провинций и протестантских королевств Данни и Шве­ции. Для Республики, продолжавшей войну за независимость с Ис­панией (с перемирием в 1609—1621 гг.), Евангелическая уния ока­залась естественным союзником. Между ними был заключен дого­вор о взаимопомощи. Дания и Швеция, соперники в борьбе за господство на северных морских путях, опасались усиления роли Габсбургов в Северной Германии и их прорыва к Балтике, т.е. появления нового конкурента.

Противоречивую позицию накануне и в ходе Тридцатилетней войны занимала Англия. Она и сотрудничала, и соперничала в тор­говле и политике со странами антигабсбургской коалиции. Россия, Польша и Османская империя не принимали прямого участия в Тридцатилетней войне, но оказали на нее важное косвенное воздей­ствие. Надолго прекратив борьбу со Швецией за Прибалтику, но продолжая сковывать силы Польши — противника Швеции и союз­ника Габсбургов, Россия способствовала успеху протестантов. Ос­манское государство, оставаясь врагом Габсбургов и сотрудничая с Францией, было вовлечено в длительные войны с Ираном и не стало сражаться на два фронта. Зато одним из активнейших борцов про­тив Габсбургов выступило находившееся в вассальной зависимости от Турции Трансильванское княжество. В целом между участника­ми антигабсбургской коалиции существовали и крупные противоре­чия, и соперничество, но они отступили на задний план перед угро­зой, которую представлял общий враг.

В подготовке к войне большую роль сыграла способность лагеря Контрреформации консолидировать свои усилия, обеспечив согласо­ванность действий между двумя ветвями дома Габсбургов — испан­ской и австрийской. В 1617 г, они заключили тайный договор, по которому испанские Габсбурги получили обещание на земли, обра­зующие как бы “мост” между их владениями в Северной Италии и Нидерландах, а взамен согласились поддержать кандидатуру воспи­танника иезуитов Фердинанда Штирийского на троны Чехии, Венг­рии, империи. Дальнейшие, более конкретные планы действий, как и соглашения между императором Фердинандом II (1619—1637) и главой Католической лиги Максимилианом Баварским, относятся уже к начальной фазе войны.

Непосредственным поводом к ней послужили майские события 1618 г. в Праге. Открыто попирая религиозные и политические права чехов, гарантированные в XVI в. и подтвержденные в начале

в. специальной императорской "Грамотой величества”, габс­бургские власти подвергли гонениям протестантов и сторонников национальной независимости страны. Ответом были массовые вол­нения, в ходе которых особенно активную роль сыграла дворянская оппозиция. Вооруженная толпа ворвалась в старый королевский дворец Пражского Града и выбросила из окна двух членов назна­ченного Габсбургами правительства и их секретаря. Этот акт “дефенестрации” был воспринят в Чехии как знак ее политического разрыва с Австрией. Восстание “подданных” против власти Фердинанда стало толчком к войне.

Первый (чешский) период войны (1618—1623). Новое прави­тельство, избранное чешским сеймам, укрепило военные силы стра­ны, изгнало из нее иезуитов, повело переговоры с Моравией и другими близлежащими землями о создании общей федерации по типу нидерландских Соединенных провинций. Чешские войска, с одной стороны, и их союзники из Трансильванского княжества — с другой, двинулись на Вену и нанесли ряд поражений армии Габс­бургов. Объявив об отказе признать права Фердинанда на чешскую корону, сейм избрал королем главу Евангелической унии, курфюрста-кальвиниста Фридриха Пфальцского. Дворянские руководители чешского восстания рассчитывали при этом, что им окажут военную помощь немецкие протестанты. Опереться на вооружение народа они побоялись. Расчеты на могущество Фридриха Пфальцского ока­зались ложными: он не имел ни больших средств, ни войска, кото­рое еще предстояло набрать из наемников. Между тем в казну императора для аналогичных целей хлынул поток денег от папы и Католической лиги, вербовались на помощь Австрии испанские вой­ска, обещал содействие Фердинанду польский король. В этой ситуа­ции Католической лиге удалось навязать Фридриху Пфальцскому согласие на то, что военные действия не затронут собственно гер­манскую территорию и ограничатся Чехией. В результате наемни­ки, навербованные протестантами в Германии, и чешские силы ока­зались разъединенными. Католики, напротив, добились единства действий.

8 ноября 1620 г., подойдя к Праге, объединенные силы импера­торской армии и Католической лиги в битве у Белой Горы разгро­мили значительно уступавшее им чешское войско. Оно сражалось стойко, но безуспешно. Чехия, Моравия, другие области королевст­ва были заняты победителями. Начался террор небывалых масшта­бов. Пытки и казни участников восстания отличались особой изо­щренностью. Страну наводнили иезуиты. Всякое богослужение, кроме католического, было запрещено, национальные святыни че­хов, связанные с гуситским движением, подверглись поруганию. Инквизиция изгнала из страны десятки тысяч протестантов всех направлений. Ремеслу, торговле, чешской культуре был нанесен тяжелый удар. Разгул Контрреформации сопровождался массовыми конфискациями земель казненных и беженцев, имущество которых переходило к местным и немецким католикам. Складывались новые состояния, появились новые магнаты. Всего за годы Тридцатилетней войны в Чехии сменились владельцы трех четвертей земель. В 1627 г. так называемый Похоронный сейм в Праге закрепил утрату Чехией национальной независимости: “Грамоту величества” отме­нили, Чехия была лишена всех прежних привилегий.

Последствия Белогорской битвы сказались на изменении по­литической и военной ситуации не только в Чехии, но и во всей Центральной Европе в пользу Габсбургов и их союзников. Владения Фридриха Пфальцского с двух сторон оккупировали армии испан­цев и Католической лиги. Он сам бежал из Германии. Император объявил, что лишает его достоинства курфюрста — отныне оно переходит от графа Пфальца к Максимилиану Баварскому, главе лиги. Между тем войска лиги под руководством крупного воена­чальника Тилли, грабя по пути целые области, продвинулись на север, поддерживая и утверждая католические порядки. Это вызва­ло особуютревогу Дании, Англии и Республики Соединенных про­винций, увидевших в успехах Тиллн непосредственную угрозу сво­им интересам. Первый этап войны завершился, назревало ее расши­рение.

Второй (датский) период войны (1625—1629). Новым участ­ником войны стал датский король Кристиан IV. Опасаясь за судьбу своих владений, в которые входили секуляризованные церковные земли, но и надеясь приумножить их в случае побед, он заручился крупными денежными субсидиями от Англии и Голландии, набрал армию и направил ее против Тилли в междуречье Эльбы и Везера. Войска северогерманских князей, разделявших настроения Кристи­ана IV, присоединились к датчанам. Для борьбы с новыми против­никами императору Фердинанду II требовались крупные военные силы и большие финансовые средства, но он не располагал ни тем, ни другим. Рассчитывать лишь на войска Католической лиги импе­ратор не мог: Максимилиан Баварский, которому они подчинялись, хорошо понимал, какую реальную власть они обеспечивают, и все больше склонялся к проведению самостоятельной политики. К это­му его тайно подталкивала и энергичная, гибкая дипломатия карди­нала Ришелье, возглавившего французскую внешнюю политику и поставившего своей целью прежде всего внести разлад в габсбург­скую коалицию.

Положение спас Альбрехт Валленштейн, опытный военачаль­ник, командовавший крупными отрядами наемников на император­ской службе. Богатейший магнат, онемечившийся чешский дворя­нин-католик, он скупил в пору конфискаций земель после Белогор­ской битвы столько поместий, рудников и лесов, что ему принадле­жала почти вся северо-восточная часть Чехии. Валленштейн пред­ложил Фердинанду II простую и циничную систему создания и содержания огромной армии: она должна жить за счет высоких, но строго установленных контрибуций с населения. Чем больше будет Валленштейн намеревался превратить грабеж населения в закон. Император принял его предложение. Для начальных расхо­дов по формированию войска Фердинанд предоставил Валленштей­ну несколько собственных округов, в дальнейшем армия должна была кормиться за счет завоеванных территорий. Валленштейн, по­зже прошивший себя как выдающийся полководец, обладал незау­рядными организаторскими способностями. В армию набирали солдат и офицеров любой национальности, среди них были и протестанты. Платили им много и, главное, регулярно, что было редкостью, но держали в суровой дисциплине и уделяли большое внимание профессиональному воин­скому обучению. В своих владениях Валленштейн наладил ману­фактурное производство оружия, в том числе артиллерийского, и различного снаряжения для армии. В необходимых случаях он мо­билизовывал на срочную работу тысячи мастеров; в разных местах страны были подготовлены склады и арсеналы с большими запаса­ми. Свои затраты Валленштейн быстро и многократно перекрыл за счет огромной военной добычи и беспощадно взимавшихся с городов и деревень гигантских контрибуций. Опустошив одну территорию, он переходил со своей армией на другую.

Продвинувшаяся на север армия Валленштейна вместе с армией Тилли нанесла ряд сокрушительных поражений датчанам и войскам протестантских князей. Валленштейн занял Померанию и Меклен­бург, стал хозяином в Северной Германии и потерпел неудачу толь­ко при осаде ганзейского города Штральзунда, которому помогли шведы. Вторгшись вместе с Тилли в Ютландию и угрожая Копенга­гену, он вынудил бежавшего на острова датского короля просить мира. Мир был заключен в 1629 г. в Любеке на условиях, достаточ­но благоприятных для Кристиана IV из-за вмешательства Валлен­штейна, уже строившего новые, далеко идущие планы. Ничего не утратив территориально, Дания обязалась не вмешиваться в гер­манские дела. Все словно вернулось к ситуации 1625 г., но на деле разница была велика: император нанес еще один мощный удар протестантам, располагал теперь сильной армией, на севере закре­пился Валленштейн, получивший в награду целое княжество — герцогство Мекленбургское. Появился у Валленштейна и новый ти­тул — “генерал Балтийского и Океанического морей". За ним сто­яла целая программа: Валленштейн начал лихорадочное строитель­ство собственного флота, видимо, решив вмешаться в борьбу за господство над Балтикой и северными морскими путями. Это вызва­ло острую реакцию во всех северных странах. Успехи Валленштейна сопровождались также взрывами ревно­сти в габсбургском лагере. Во время прохождения его армии через княжеские земли он не считался с тем, чьи они — католиков или протестантов. Ему приписывали желание стать чем-то вроде немец­кого Ришелье, намеревающегося лишить князей их свобод в пользу центральной власти императора. С другой стороны, император сам начал опасаться чрезмерного усиления своего полководца, распола­гавшего преданными ему войсками и все более независимо держав­шего себя в политических вопросах. Под давлением Максимилиана Баварского и других вождей Католической лиги, недовольных воз­вышением Валленштейна и не доверявших ему, император согла­сился уволить его в Отставку, а подчиненное ему войско распустить. Валленштейн был вынужден вернуться к частной жизни в своих имениях.

Одним из крупнейших последствий поражения протестантов на втором этапе войны стало принятие императором в 1629 г., незадол­го до Любекского мира, Реституционного эдикта. Он предусматри­вал восстановление прав католической церкви на все секуляризованные имущества, захваченные протестантами с 1552 г., когда император Карл V потерпел поражение в войне с князьями. В соответствии с эдиктом предстояло отнять у владельцев и возвратить церкви земли двух архиепископств, двенадцати епископств, ряда аббатств и монастырей. Воспользовавшись военными победами, император и католическая церковь хотели повернуть вре­мя назад. Эдикт вызвал всеобщее возмущение протестантов, но обеспокоил и некоторых князей - католиков, боявшихся, что импера­тор начинает чересчур энергично перекраивать устоявшиеся поряд­ки Империи. Нарастание глубокого недовольства результатами вой­ны и имперской политики среди протестантов, раздоры в габсбург­ском лагере, наконец, серьезные опасения ряда европейских держав в связи с резким нарушением политического равновесия в Германии в пользу Габсбургов — все это были симптомы ненадежности поло­жения императора и поддерживавших его сил, которые, казалось, находились на вершине успехов. События 1630—1631 гг. снова ре­шительно изменили ситуацию в Германии.

Третий (шведский) период войны (1630—1635). Летом 1630 г., навязав перемирие Польше, заручившись от Франции крупными субсидиями на войну в Германии и обещанием дипломатической поддержки, в Померании высадился со своей армией честолюбивый и смелый полководец, шведский король Густав-Адольф. Его армия была необычна для Германии, где обе воюющие стороны использо­вали наемные войска и обе уже хорошо освоили валленштейновские методы их содержания.

Армия Густава-Адольфа была невелика, зато однородно-нацио­нальна в своем основном ядре и отличалась высокими боевыми и моральными качествами. Ее ядро состояло из лично свободных кре- стьян-земляков, держателей государственных земель, обязанных военной службой. Ее маневренности Густав-Адольф придавал важное значение, не забывая и о коннице, организацию которой он также улучшил Шведы пришли в Германию под лозунгами избавления от тирании, защиты свобод немецких протестантов, борьбы с попыт­ками провести в жизнь Реституционный эдикт; их армия, тогда еще не разросшаяся за счет наемников, поначалу не грабила, что вызвало радостное изумление населения, оказавшего ей повсеме­стно самый теплый прием. Все это обеспечило на первых порах крупные успехи Густава-Адольфа, вступление которого в войну означало ее дальнейшее расширение, окончательное перераста­ние конфликтов регионального характера в европейскую войну на территории Германии. Действия шведов в первый год были скованы лавированием Бранденбургского и Саксонского курфюрстов, которые помнили разгром Дании и опасались открыто поддержать Густава-Адольфа, что затрудняло его продвижение через их владения. Воспользовав­шись этим, Тилли во главе войск лиги осадил перешедший на сторо­ну шведов город Магдебург, взял его штурмом и подверг диким грабежам и разрушению. Озверевшая солдатня перебила почти 30 тыс. горожан, не щадя женщин и детей. Вынудив обоих курфюр­стов присоединиться к нему, Густав-Адольф, невзирая на малую результативность помощи саксонских войск, двинул свою армию против Тилли и в сентябре 1631 г. нанес ему сокрушительное пора­жение при деревне Брейтенфельд близ Лейпцига, Это стало пере­ломным моментом в войне — шведам был открыт путь в Централь­ную и Южную Германию. Совершая стремительные переходы, Гус­тав-Адольф двинулся к Рейну, провел зимний период, когда прекра­щались военные действия, в Майнце, а весной 1632 г. был уже под Аугсбургом, где на реке Лехе разбил войска императора. В этом сражении был смертельно ранен Тилли. В мае 1632 г, Густав- Адольф вступил в Мюнхен — столицу Баварии, главного союзника императора. Победы укрепили шведского короля в его делавшихся все масштабнее планах создания великой державы. Напуганный Фердинанд 11 обратился к Валленштейну. Огово­рив себе неограниченные полномочия, в том числе право взимать любую контрибуцию на завоеванной территории и самостоятельно заключать перемирия и мир с противниками, тот согласился стать главнокомандующим всеми вооруженными силами империи и быст­ро набрал крупную армию. К этому времени Германия уже была настолько разорена войной, что и Валленштейн, постаравшийся ис­пользовать в своей армии военные новинки шведов, и Густав- Адольф стали все чаще прибегать к тактике маневрирования и вы­жидания, что приводило к потере боеспособности и даже гибели части войск противника от нехватки припасов. Характер шведской армии изменился: потеряв часть своего первоначального состава в сражениях, она сильно разрослась за счет наемников-профессионалов, которых в ту пору в стране было множество и которые нередко переходили из одной армии в другую, уже не обращая внимания на их религиозные знамена. Шведы теперь грабили и мародерствовали так же, как и все остальные войска.

Стремясь заставить Саксонию — крупнейшего союзника шве­дов в Германии — порвать союз с Густавом-Адольфом, Валлен­штейн вторгся в ее земли и начал методично их опустошать. Отклик­нувшись на отчаянные призывы саксонского курфюрста о помощи, Густав-Адольф повел свои войска в Саксонию. В ноябре 1632 г, у города Лютцена, снова близ Лейпцига, произошла вторая крупней­шая битва: шведы одержали победу и заставили Валленштейна отойти в Чехию, но в сражении погиб Густав-Адольф. Его армия отныне подчинялась политике шведского канцлера Оксеншериа, на которого сильное влияние оказывал Ришелье. Смерть Густава- Адольфа ускорила падение фактически установившейся в Германии шведской гегемонии. Как уже не раз бывало, князья, опасаясь лю­бых великодержавных планов, начали склоняться к идее примире­ния с Габсбургами, если те откажутся от проведения Контррефор- мации в чужих владениях.

Эти настроения использовал Валленштейн. В 1633 г. он повел переговоры со Швецией, Францией, Саксонией, далеко не всегда сообщая императору об их ходе и о своих дипломатических замыс­лах. Заподозрив его в измене, Фердинанд II, настраиваемый против Валленштейна фанатичной придворной камарильей, в начале 1634 г. отстранил его от командования, а в феврале в крепости Эгер Валленштейн был убит преданными императорской власти офице- рами-заговорщиками, считавшими его государственным изменни­ком.

Осенью 1634 г. шведская армия, утратившая былую дисципли­ну, потерпела жестокое поражение от имперских войск при Нерд- лингене. Отряды имперских солдат и испанские войска, вытеснив шведов из Южной Германии, начали опустошать земли протестант­ских князей в западной части страны, что усилило их намерение добиться перемирия с Фердинандом. Одновременно шли переговоры о мире императора с саксонским курфюрстом. Он был заключен в Праге весной 1635 г. Император, пойдя на уступки, отказался от проведения Реституционного эдикта в Саксонии на 40 лет, до даль­нейших переговоров, причем этот принцип должен был распростра­ниться и на другие княжества, если они присоединятся к Пражско­му миру. Новая тактика Габсбургов, рассчитанная на раскол про­тивников, дала свои плоды — к миру присоединились северогерман­ские протестанты. Общеполитическая ситуация снова оказалась благоприятной для Габсбургов, и, поскольку все другие резервы в борьбе с ними были исчерпаны, Франция решила сама вступить в войну.

Четвертый (фраико-шведский) период войны (1635—1648). Возобновив союз со Швецией, Франция предприняла дипломатиче­ские усилия для активизации борьбы на всех фронтах, где можно было противоборствовать и австрийским, и испанским Габсбургам. Республика Соединенных провинций продолжала свою освободи­тельную войну с Испанией и добилась ряда успехов в крупных морских сражениях. Мантуя, Савойя, Венеция, Трансильванское княжество поддержали франко-шведский союз. Нейтральную, но дружественную Франции позицию заняла Польша. Россия на льгот­ных условиях снабжала Швецию рожью и селитрой, пенькой и хорабельным лесом.

Последний, самый длительный период войны велся в условиях, когда все больше ощущалось истощение противоборствующих сто­рон я результате огромного многолетнего напряжения людских и финансовых ресурсов. В результате преобладали маневренные воен­ные действия, небольшие сражения, лишь несколько раз произошли более крупные битвы. Бои шли с переменным успехом, но в начале 40-х годов определился нарастающий перевес французов и шведов. Шведы разбили императорскую армию осенью 1642 г. снова при Брейтенфельде, после чего заняли всю Саксонию и проникли в Моравию. Французы овладели Эльзасом, действуя согласованно с силами Республики Соединенных провинций, одержали ряд побед нал испанцами в Южных Нидерландах, нанесли им тяжелый удар в битве при Рокруа в 1643 г. События осложнились обострившимся соперничеством Швеции и Дании, которое привело их к войне в 1643—1645 гг. Мазарини, сменивший умершего Ришелье, приложил немало усилий, добиваясь прекращения этого конфликта. Значи­тельно укрепив по условиям мира свои позиции на Балтике, Шве­ция снова активизировала действия своей армия в Германии и вес­ной 1646 г. разгромила императорские и баварские войска при Янкове в Южной Чехии, а затем повела наступление в чешских и австрийских землях, угрожая и Праге, и Вене. Императору Фердинадду III (1637—1657) становилось все яснее, что война проиграна. К мирным переговорам обе стороны подталкивали не только резуль­таты военных действий и нарастающие трудности финансирования войны, но и широкий размах партизанского движения в Германии против насилий и мародерства.

Только в 1644 г. начался мирный конгресс в Мюнстере, где велись переговоры между императором и Фран­цией; в 1645 г. в другом, также вестфальском городе — Осиабрюке — открылись переговоры, на которых выяснялись шведско-германские отношения. Одновременно продолжалась и война, все более бес­смысленная.

Вестфальский мир. Война, начавшаяся с локального конфликта в Чехии, перебросившаяся в Северную Германию, а затем охватив­шая огромные пространства Центральной Европы, прямо или кос­венно втянула в свою орбиту множество государств, стала первой войной общеевропейского масштаба. Она продлилась тридцать лет. Условия мира, заключенного в вышеназванных городах Вестфалии в 1648 г., подвели политический итог не только этому тридцатиле­тию, но и целой эпохе противоборства реформационных сил и их противников. Мир стал результатом навязанного или вынужденного компромисса, который внес существенные коррективы в систему европейских государств и в ситуацию в Германии.

По Вестфальскому миру Швеция получила всю Западную По­меранию с портом Штеттин и небольшую часть Восточной Помера­нии, острова Рюген и Волин, а также право на Померанский залив со всеми прибрежными городами. В качестве герцогов Померанских шведские короли стали имперскими князьями и получили возмож­ность прямого вмешательства в имперские дела. К Швеции отошли также в качестве имперских ленов секуляризованные архиепископ­ства Бремен и Ферден. Она получила огромную денежную выплату. Под контролем Шве­ции оказались устья крупнейших рек Северной Германии — Везера, Эльбы и Одера. Швеция стала великой европейской державой и реализовала свою цель господства над Балтикой.

Франция, которая спешила завершить переговоры в связи с начавшейся парламентской фрондой и готова была, добившись не­обходимого общеполитического результата войны, довольствоваться сравнительно малым, все приобретения сделала за счет имперских владений. Она получила Эльзас (кроме лишь юридически не вошед­шего в ее состав Страсбурга), Зундгау и Хагенау, подтвердила свои уже столетние права на три лотарингских епископства — Мец, Туль и Верден. Под опекой Франции оказались 10 имперских городов.

Республика Соединенных провинций получила международное признание своей независимости. По Министерскому договору — час­ти договоров Вестфальского мира — были решены вопросы ее суве­ренитета, территории, статуса Антверпена и устья Шельды, намече­ны проблемы, еще оставшиеся спорными.

Прямое признание своего суверенитета получил Швейцарский союз. Значительно увеличили свои территории за счет более мелких владетелей некоторые крупные германские княжества. Курфюрст Бранденбургский, которого Франция поддерживала, чтобы создать на севере некий противовес императору, но также — на будущие времена — и Швеции, получил по договору Восточную Померанию, архиепископство Магдебург, епископства Гальберштадт и Минден. Влияние этого княжества в Германии резко возросло. Саксония за­крепила за собой Лужицкие земли. Бавария получила Верхний Пфальц, а ее герцог стал восьмым курфюрстом, поскольку были восстановлены прежние курфюршеские права у пфальцграфа рейн­ского.

Вестфальский мир закрепил политическую раздробленность Германии. Немецкие князья добились права заключать союзы меж­ду собой и договоры с иностранными государствами, что фактически обеспечивало их суверенитет, хотя и с оговоркой, что все эти по­литические связи не должны быть направлены против империи и императора. Сама империя, формально оставаясь союзом государств во главе с избираемым монархом и постоянными рейхстагами, после Вестфальского мира на деле превращалась не в конфедерацию, а в едва связанный конгломерат “имперских чинов". Статус официаль­но признанной религии получил в империи наряду с лютеранством и католицизмом также и кальвинизм.

Для Испании Вестфальский мир означал завершение лишь части ее войн: она продолжала военные действия с Францией. Мир между ними был заключен только в 1659 г. Он дал Франции новые территориальные приобретения: на юге — за счет Руссильона; на северо-востоке — за счет провинции Артуа в испанских Нидерлан­дах; на востоке к Франции перешла часть Лотарингии.

Тридцатилетняя война принесла невиданно разорение Герма­ния и странам, входившим в империю Габсбургов. Население мно­гих районов Северо-Восточной и Юго-Западной Германии сократи­лось вдвое, в ряде мест — в 10 раз. Пострадало множество городов, сотни деревень исчезли, огромные площади па­хотной земли заросли лесом. Надолго были выведены из строя мно­гие саксонские и чешские рудники. Торговле, промышленности, культуре был нанесен тяжелый урон. Война, прокатившаяся по Гер­мании, затормозила ее развитие на долгий срок. Это наложило отпечаток на всю систему взаимоотношений европейских государств в период после Вестфальского мира.

⇐ Предыдущая23242526272829303132Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: