О «криминальной и придворной» экономике страны

Западные средства массовой информации и их российские подпевалы очень любят эксплуатировать эту тему, рассказывая о существовании в КНДР особых экономических организаций, занимающихся с разрешения ее высшего руководства нелегальной/ криминальной деятельностью, доходы от которой, как утверждается, идут на поддержание армии и спецслужб, а также – на удовлетворение личных потребностей Ким Чен Ира и его окружения.

В первую очередь, речь идет о 39-м отделе Цк ТПК, который осуществляет специальные экономические операции. Легальная сторона деятельности отдела связана с компанией «Тэсон», которой принадлежат не только банк и рудники, где добывают золото, серебро и магнезитовый клинкер, но и торговля морепродуктами, а также экспорт северокорейского женьшеня[142], однако именно его досужие пропагандисты (включая и журналистов типа М. Брина) сделали мозговым центром северокорейской наркопромышленности. Так, по Брину, 39 отдел заработал около 5 млрд. долларов, причем только производство героина и метамфетаминов[143] приносит Ким Чен Иру 500 млн. долларов в год. Основные каналы поставки наркотиков – Россия, Китай и Тайвань[144]. Утверждается, что отдел занимается и подделкой денег, и в 1994 г. представители компании «Тэсон» были арестованы в Макао с суммой в 250 тыс. фальшивых долларов[145]. Еще северянам приписывают распространение порнографии в Финляндии (данный факт был публично объявлен послом США в Австралии и немедленно попал в СМИ, хотя финские власти опровергли это заявление[146]), продажу (не покупку! ) рога носорога в Африке[147] и то, что северокорейские посольства должны закупать для Ким Чен Ира продукты или промтовары (по-моему, это естественно, однако авторы книги представляют это так, будто дипломаты делают это на свои деньги и за счет нелегальной коммерческой деятельности)[148].

В результате всего этого на частных счетах семьи Ким, законспирированных не хуже, чем пресловутое «золото партии», находится 10-12 млрд. долларов[149]. Утверждается даже, что каждая иностранная делегация обязана привезти Ким Чен Иру подарок, который играет примерно такую же роль, как подношение чиновнику в Южной Корее[150].

Что из этого правда? Цифры нелегальных доходов безусловно завышены, и автор более склонен доверять подсчетам Эберштатдта, согласно которым максимальная прибыль КНДР от всех нелегальных операций, включая пачинко-доллары из Японии (что на деле является наибольшей статьей доходов этого блока) составляет в лучшем случае 100 миллионов долларов. Очень мало даже для бедной страны.

Используемое некоторыми критиками системы словосочетание «эпоха крыш» также не совсем отвечает действительности[151], хотя структуры, подобные 39 отделу ЦК, действительно существуют и при спецслужбах, и в армии. Их создание косвенно опирается на идеологию чучхэ и ее постулат независимости в экономике, куда входит и способность обеспечивать свое существование за счет инноваций и иных внутренних резервов.

Существование своего рода «придворной экономики» в лице ряда компаний, имеющих на фоне дезинтеграции экономики общенациональной режим наибольшего благоприятствования и работающих не столько на бюджет страны, сколько на обеспечение жизнедеятельности той или иной властной группировки (будь то армия, спецслужбы или ближнее окружение Ким Чен Ира), подтверждает в ряде своих работ и В. В. Михеев. При партийных структурах возникают хозяйственные отделы, так что тот или иной партийный или государственный орган превращается в крышу для той или иной компании.

Наиболее известны, однако, армейские структуры данного типа. Б. Камингс открыто упоминает о том, что Корейская Народная Армия имеет свои фабрики и шахты, а также – подчиненные ей торговые компании, ведущие самостоятельную экономическую деятельность, направленную на самообеспечение[152].

Практика создания торговых компаний под крылом армии была заимствована из Китая[153]. Механизм взаимоотношений такой компании с властями подобен взаимодействию военных и чеболь на Юге при Пак Чжон Хи, хотя то, что на Юге происходило в рамках взаимодействия бизнеса и государства, на Севере происходит в рамках взаимодействия бизнеса и отдельной государственной структуры. Власть обеспечивает «капиталисту» режим наибольшего благоприятствования, а тот в ответ выполняет стратегические указания этой структуры и делится с ней долей прибыли.

В. В. Михеев называет такую экономику «придворной» потому, что образующийся при ней замкнутый цикл обслуживает только определенные структуры, ничего не давая всей стране. Ведь речь идет лишь о дополнительной подпитке этих структур, а госрасходы на них при этом не сокращаются. Кроме того, создание не зависящих от государства источников финансирования дополнительно подстегивает развитие корпоративности.

 М. Брин предполагает существование в КНДР не только коррупции, но и наличия у правящей верхушки личных фондов по аналогии с секретными фондами южнокорейских политических партий, однако это именно предположение, так как куда идут деньги подобного рода в КНДР, неизвестно[154]. (Напомним, что на Юге эта прибыль шла в секретные фонды политиков или направлялась на реализацию определенных правительственных проектов, не обеспечивающих быструю отдачу).

Что же касается откровенного криминала, то на оружии или наркотиках столько не заработать, а если и заработать, то названная сумма доходов от продажи наркотиков слишком велика, чтобы ее можно было скрыть, а производство не может быть настолько засекречено и незаметно, чтобы об этом не стало известно. И не забудем, что государственная торговля наркотиками и тайные счета в швейцарских (естественно! ) банках являются неизменным атрибутом диктатора из числа «плохих парней», что ярко иллюстрирует многочисленная кинопродукция[155].

Между тем всякий раз при попытке отследить корни того или иного северокорейского наркоскандала я не находил ссылок на официальные данные и неизменно упирался в результаты неофициальных журналистских расследований, а не в более серьезные источники информации. Журналисты же, в свою очередь, используют в основном показания перебежчиков, в том числе и какого-то военного водителя, который перевозил очищенный героин[156].

Как пример причастности в подобным операциям высшего руководства КНДР любят упоминать задержание в апреле 2003 г. австралийским спецназом северокорейского судна «Понсу», на борту которого было обнаружено 125 кг героина[157]. Однако означенное судно было лишь зарегистрировано в Пхеньяне на фоне попыток зарабатывания денег на раздаче оффшоров, адресов юридических лиц и т. п. Куплено оно было на Тайване (при том, что между двумя странами нет никаких отношений) и следовало из Бирмы в Малайзию (маршрут также не связан с КНДР, но хорошо накладывается на трассы вывоза наркосырья из стран Золотого треугольника). Команда судна, числом всего 30 человек, действительно говорила по-корейски, но состояла из корейских беженцев в Китай (готовых за незначительную оплату подрядиться на любую работу), а найденный на борту партбилет на имя чуть ли не члена политбюро указывает на провокацию с еще большей определенностью. Подобно советским морякам, корейские моряки всегда сдают личные документы перед выходом в море. Так что неудивительно что в конце концов команда была оправдана за отсутствием улик и вернулась домой.

Впрочем, это не исключает высокой вероятности того, что мак в стране выращивают, но по иной причине. Во-первых, в ряде районов страны это традиция, о которой мы упоминали еще в историческом очерке, и я согласен с точкой зрения А. Мансурова о том, что посевы опиумного мака могут иметь и фармацевтическое назначение – опиаты идут на внутренний фармацевтический рынок, где используются при производстве обезболивающих средств.

Есть предположение и относительно того, что КНДР используется международными преступными группировками как страна-транзит (подобно роли, которую играет Мексика в поставке наркотиков из стран Латинской Америки в США) или своего рода прикрытие. Осенью 2003 г. в КНДР, по сообщению А. Мансурова, состоялся официально признанный арест японского наркоторговца, использовавшего паром для транзита наркотиков из Китая в Японию.

Конечно, есть широкоизвестная информация о том, что с 1977 г. «на делах, связанных с наркотиками», попалось около двадцати северокорейских дипломатов (включая слух о том, что за торговлю наркотиками был задержан посол КНДР в Швеции Киль Че Гён[158]), но эта статистика не выглядит особенно впечатляющей, и было бы интересно сравнить ее с данными о том, сколько за те же 30 с лишним лет было задержано или оказалось как-то связано с наркотиками дипломатов иных стран, особенно тех, которые, в отличие от КНДР, действительно широко известны своей наркотической продукцией, а также, на чем именно попались эти дипломаты - на торговле наркотиками или, скажем, на пребывании в состоянии наркотического опьянения[159].

Единственный подтвержденный случай связан с инцидентом 1976 г., когда, по сообщению А. Ланькова, северяне попались на контрабанде гашиша в Дании (груз составил 147 кг) и Египте (где дело чуть не дошло до поножовщины). Действительно имела место и нелегальная торговля спиртным в Скандинавии, особенно в Швеции, где общую сумму заработков оценивали в миллион долларов[160]. Заметим, что все эти случаи относятся не к нынешнему времени, хотя плотность активности такого рода наводит на мысли о том, что тогда дипломаты «отрабатывали директиву».

Что же до фальшивых долларов, то известен случай, когда некто Ёсими Танака, угнавший самолет в Северную Корею в 1970 г., в 1996 г. был арестован тайской полицией. Танака въехал в Таиланд из Кампучии вместе с группой северокорейских дипломатов, фальшивым паспортом и фальшивыми долларами. Так как он заявил, что не имел представления о содержимом пакета, суд оправдал его - и выдал в Японию, где его посадили за угон самолета. Заметим, что и тут ситуацию можно трактовать неоднозначно.

Отдельно скажем о торговле оружием, которым, правда, торгует и Юг[161]. Факт имеет место, причем в списке экспортных товаров есть даже ракеты, обнаружение которых в трюме захваченного по подозрению в контрабанде северокорейского судна в свое время наделало немало шума. КНДР успели даже обвинить в сотрудничестве с исламским терроризмом, однако выяснилось, что оружие предназначалось для правительства, отчего скандал вокруг события быстро замяли. Что же до способа перевозки, то представляется, что он был избран не только из соображений безопасности, но и для того, чтобы создать многосторонний информационный повод: а) у нас достаточно ракет – настолько, что мы способны их экспортировать; б) раз у нас достаточно ракет для экспорта, наша экономика переживает не настолько сильный кризис, и мы можем постоять за себя; в) американцы готовы придраться к чему угодно, лишь бы нас демонизировать.

Впрочем, во время общения с М. Олбрайт Ким Чен Ир спокойно объяснил, что торгует ракетами только с целью получения инвалюты и что при возможности получать ее из другого источника и гарантии безопасности данный аспект внешнеторговой деятельности вполне можно свернуть. «Военные хотят обновлять боевую технику, но новой техники мы не дадим. Если отсутствует конфронтация, то нет нужды и в оружии»[162].

 

  Экономическая активность масс

После катаклизмов 1995-1997 гг. значительное число северокорейцев оказалось в ситуации, когда государство уже не могло их прокормить, и нужно было самим искать пути для выживания. Так, свыше 500 тысяч человек были вынуждены покинуть города, вернуться в деревню и начать заниматься сельским хозяйством. [163]

По утверждению А. Ланькова, страну захлестнула волна мелкой торговли и полулегального предпринимательства[164]. Легализация мелкого частного бизнеса произошла явочным порядком. В стране действуют тысячи частных гостиниц, закусочных, швейных мастерских и тому подобных заведений - не говоря уже о миллионах корейцев и кореянок, которые торгуют на рынках или занимаются кустарным промыслом[165].

Естественным следствием такого поворота событий стал стремительный рост черных рынков, на которые смотрели сквозь пальцы, понимая, что если проявлять революционную бдительность, люди будут умирать с голоду. В начале 2000-х такие рынки размещались во внутренних дворах и на окраинах, будучи «как бы» скрыты от посторонних глаз. Сегодня же, как пишет А. Ланьков, по своим размерам рынки увеличились в десятки и даже сотни раз (по словам Б. Камингса, на большом рынке в Пхеньяне торгует до 10 тысяч человек[166]), а вокруг них стала возникать соответствующая инфраструктура: закусочные, ремонтные мастерские, сдача комнат или углов странствующим торговцам и даже рассчитанная на них проституция[167].

К концу 1990-х примерно 60 % продуктов и почти все потребительские товары покупались на рынках. Правда, до июльских реформ 2002 г. рыночные цены были огромными: килограмм риса стоил около 40-50 вон - при средней зарплате в 200 вон в месяц[168].

Вокруг челночной торговли тоже возникла инфраструктура. По А. Ланькову, создавшейся ситуацией начали пользоваться водители государственных машин, которые стали активно заниматься торговлей сами или возить челноков за солидную плату. Власти временами начинали кампании по борьбе с «злоупотреблениями социалистической собственностью», но в большинстве случаев они просто игнорировали подобные нарушения, предоставляя бороться с ними непосредственному начальству предприимчивых шоферов, каковое в большинстве случаев находилось с шоферами в доле[169]. В этом смысле рост мелкого предпринимательства в КНДР заслуживает сравнения не столько с горбачевской перестройкой и начавшимся на ее фоне кооперативным движением, сколько с «эпохой челноков», порожденной падением уровня жизни на постсоветском пространстве.

Понятно, что северокорейские «бизнес-предприятия» не привлекают к себе столько внешнего внимания, как на Западе. В эту ловушку попалась даже М. Олбрайт, которая, отметив, что в Пхеньяне нет неоновой рекламы, «не заметила никаких признаков ресторанов, бакалейных магазинов, универмагов или банков»[170].  

Другой способ заработка – работа за рубежом. В Хабаровском крае в поселке Чегдомын еще в советское время существовала северокорейская колония лесозаготовителей, зарабатывая там валюту для своей страны и существуя на положении обитателей гетто со строгими порядками, запретами на внешние контакты и даже, по данным СМИ, внутренней тюрьмой для ослушников.

В конце ХХ в. в российской демократической прессе появился целый ряд статей алармистской направленности, в которых северокорейские лесозаготовители выступали как источник криминального, социального и даже экологического напряжения (их обвиняли в хищнической эксплуатации природных ресурсов и уничтожении редких видов животных и растений в пищу или на контрабанду)[171]. После путинского визита в КНДР эта тема исчезла со страниц газет, но есть ли северокорейских бригады такого рода в РФ сейчас и сколько их, автору выяснить не удалось.

Сегодня главный «торговый партнер» челноков – КНР, торговля с которой носит как легальный, так и нелегальный характер. По утверждению Б. Камингса, контрабанда через фактически открытую северокорейско – китайскую границу развита весьма сильно[172], а А. Мансуров говорит, что некоторые китайские товары этим путем даже транспортируются в Японию.

Кроме того, для многих северокорейцев пребывание в Китае стало своего рода аналогом отходничества, а с учетом того размаха, который приобретает нелегальная эмиграция, - перемещения корейцев на российский Дальний Восток. Для многих жителей приграничных районов КНДР поездки в Китай сейчас превратились в систематический промысел[173].

 Легально, а чаще – нелегально[174], граждане КНДР пересекают границу[175] и пытаются раствориться среди этнических корейцев региона Кандо, перебиваясь там случайными заработками. По возможности, они стараются зацепиться там на как можно больший срок, но китайские власти препятствуют этому. В результате, откормившись и заработав немного денег, часть таких отходников через несколько месяцев или лет  сама возвращается домой, кого-то из них ловят и депортируют китайские власти, часть окончательно переходит на нелегальное положение, что, замечу, сопряжено для них с очень большим риском.

Для северокорейцев Маньчжурия становится своего рода Клондайком, но жизнь нелегалов действительно напоминает долю переселенцев на золотых приисках. Их статус формально является поводом к выдворению их с территории КНР, что заставляет их идти на любые условия существования, и на беженцах наживаются не только коррумпированные пограничники по обе стороны границы[176], но и преступные группировки. А. Мансуров говорит не только о торговле людьми, но и о наркотраффике, и о коммерческой процедуре получения политического убежища[177].

Оказавшись в сети криминала, большинство женщин-беженцев попадает в китайские бордели о цене 25 долларов за девушку[178], а мужчины - на грязную, дешевую или опасную для здоровья работу вплоть до контрабандиста или наркокурьера.

Южнокорейские и западные средства массовой информации нередко интерпретируют данное явление не совсем верно. Хотя отходников гонят в Китай, в первую очередь, нужда и голод, в них хотят видеть классических диссидентов западного образца, «выбравших свободу и готовых на все, чтобы не возвращаться в тоталитарный Гулаг». Между тем далеко не все отходники ищут способ сбежать на юг, хотя те, кто хочет, прикидываются диссидентами хотя бы потому, что этот статус позволяет рассчитывать на поблажки при обустройстве в новой жизни.

Поэтому скажем немного слов и о настоящих беженцах. Начиная с 1953 г., до Южной Кореи удалось добраться примерно 7 тысячам северокорейцев, однако до 1990-х гг. количество перебежчиков с Юга на Север и с Севера на Юг было примерно одинаковым и составляло около 10 человек в год. В докладе, обнародованном парламентским комитетом по делам воссоединения, указывается, что с момента раздела Кореи до конца 1989 г. в РК прибыли лишь 607 бывших граждан Северной Кореи[179].

Лавинообразно число бежавших на Юг начало расти только в течение последнего десятилетия из-за продовольственного кризиса 1995-1997 гг., и на конец сентября 2000 г., в Республике Корея уже проживало 1048 перебежчиков с Севера[180]. При этом подавляющее большинство бывших жителей КНДР, прибывших в Республику Корея после 1995 гг. - выходцы из низов, не способные предоставить властям ценной разведывательной информации.

Количество перебежчиков увеличивается ежегодно. По официальным данным, число северокорейских перебежчиков составило в 2002 г. 1140 человек, а в 2003 г. - 1285, и к 2004 г. количество северян, перебежавших в РК после раздела страны, превысило 5, 5 тысяч[181], больше половины которых прибыли на Юг Корейского полуострова, начиная с 2002 г. [182]

С 1996 г. правительство выделило 76 млрд. 300 млн. вон на оказание помощи перебежчикам, изъявившим желание поселиться в РК[183], но в целом «условия приема» изменились. При холодной войне перебежчики (особенно поставившие Югу очень ценные сведения или боевую технику) могли рассчитывать на щедрую помощь со стороны властей. В «пакет» входило не только денежное довольствие, но и бесплатная квартира в столице, помощь при поступлении в вуз, возможность продолжать карьеру «по специальности», а в некоторых случаях – даже личная охрана[184]. Таковая, правда, никому не пригодилась, ибо единственной жертвой среди перебежчиков, за смертью которого тянется северокорейский след, был Ли Хан Ён.

       С августа 1999 г. в РК действует специально созданный учебно-реабилитационный центр для вновь прибывших перебежчиков, известный под сокращенным названием «Ханавон», лекции в котором читают как штатные преподаватели, так и специально приглашенные профессора сеульских вузов.

С перебежчиками (подробнее по этому поводу см. Ланькова) связан целый блок проблем. Во-первых, это проблемы социально-психологического плана, из-за которых некоторые перебежчики так и не смогли адаптироваться к жизни на Юге и попытались уйти обратно на Север. Отношение к перебежчикам как к гражданам третьего сорта в РК преобладает даже среди выпускников школ.

Во-вторых, это связанный с ними бизнес «брокеров» и даже случаи, когда за таковых выдавали китайских корейцев. Дело в том, что раньше перебежчикам платили «выходное пособие» - очень приличные деньги. Их хватало на то, чтобы заплатить «брокеру» и перетащить в РК своих родственников, на которых тоже полагается пособие. На каком-то этапе, правда, государство поняло эти «игры» и сильно урезало пособие.

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: