Тема 5. Закон дифференциации и интеграции социальных идеалов.

Обнаруживается тесная связь между акмеологией и идеологией как учением об идеале. Как известно, высший этаж философского здания образует учение о ценности. Но что является критерием ценности? Анализ этого вопроса показывает, что ценность связана с понятием идеала; более того, она является результатом реализации некоторого идеала. Таким образом, в основе системы ценностей, составляющей данную культуру, лежит идеал.

Социальный идеал. Его роль в социуме.

Феномен идеала отчетливо прослеживается на всех этапах развития культуры. В самых разных терминах то здесь, то там появляется идея о присутствии в недрах культуры некоторого устойчивого фактора, определяющего как специфические черты этой культуры, так и ее эволюцию в том или ином направлении. Начиная с «блага» Платона, Плотина и Августина, этот фактор фигурирует то под видом «духовного климата эпохи» или «моральной температуры» (Тэн); или «общей формы созерцания известной эпохи» (Вёльфлин); или просто «духа эпохи» (М.Дворжак), «правды жизни» (В. Соловьев), «подвижнической истины» (П. Флоренский); или более глобально в форме «культурного образца или стандарта ценности» (Манро), «души культуры» (О. Шпенглер) и т.п. Иногда для обозначения указанного фактора используются и более сложные термины, как, например, «супер-эго» (Фрейд), «архетип» (Юнг), «культурген» (Гексли), «мем» (Моно), «жизненный горизонт» (Гуссерль, Гадамер и др.) и т.д.

Идеал нельзя смешивать ни с идеей, ни с целью, ни с ценностью, ни с истиной, ни с заблуждением. От идеи (в научном понимании этого термина) он отличается тем, что является не абстрактным понятием, а наглядным представлением, притом фиксирующим не знание, а желание; от цели – тем, что целью, строго говоря, является не идеал, а его реализация; от ценности – тем, что идеал есть не ценность, а «стандарт ценности» (Манро), или, что то же, ценностный ориентир; отличие идеала от истины (или заблуждения) состоит в том, что идеал есть не соответствие (или, несоответствие) образа объекту, а соответствие образа желанию субъекта. Для того чтобы выяснить действительную природу идеала и раскрыть его специфику, надо обратиться к его научному пониманию.

Процесс формирования теоретических понятий связан с процедурой идеализации. Идеализация означает «устремление к нулю» одного из признаков наглядного представления. При этом остальные признаки, ввиду их связи с уменьшаемым, не остаются в общем случае неизменными, а стремятся к некоторым предельным значениям. Например, при устремлении к нулю размеров протяженного тела мы получаем простейшее идеализированное представление – «материальную точку» (массу, не имеющую объема и формы). Так получаются, в частности, представления об идеальном газе, идеальной жидкости, идеальном кристалле, абсолютно твердом теле, абсолютно черном теле, монохроматической волне, обратимом процессе и т.п. Следовательно, под «идеалом» в науке подразумевается «идеализированный объект», т.е. некоторое предельное представление, получающееся в результате идеализации реального или воображаемого объекта.

Специфика идеала, однако, не исчерпывается тем, что он есть предельное представление. Кроме этого чисто гносеологического аспекта, в идеале имеется и определенный онтологический аспект, который обычно ускользает от внимания – необходимо выбрать такой способ идеализации, при котором явление в результате описанного выше предельного перехода совпало бы со своей сущностью. Так как ни у одного реального объекта явление не совпадает с сущностью, то достичь такого совпадения, по всей вероятности, можно только путем искусственной идеализации объекта, т.е. в некотором пределе – «идеале».

Таким образом, понятие идеала приобретает новую черту: это не просто предельное представление, а такое, содержанием которого оказывается явление, совпадающее с собственной сущностью.

Сказанным, однако, природа идеала еще далеко не исчерпана. Дело в том, что благодаря своей ненаблюдаемости сущность определенного класса явлений может быть познана лишь с помощью сложных теоретических понятий, а построение последних требует не менее сложных умозрительных рассуждений. Все это приводит к тому, что понятие об объективной сущности одного и того же явления у разных лиц может быть совершенно различным. Когда творец идеала подвергает идеализации некоторое явление, чтобы уподобить это явление его сущности, то он всегда имеет в виду сущность в собственной интерпретации. Это значит, что из множества возможныхспособов идеализации одного и того же явления он выбирает такой, который «очищает» это явление от всего того, что маскирует сущность в его понимании. Стало быть, идеал есть предельное представление (1), содержанием которого оказывается явление, совпадающее с сущностью (2) в авторской интерпретации (3).

Таким образом, природа идеала тонка и сложна. Поэтому с первого взгляда может показаться непонятным его широкое распространение и активное влияние на практическую деятельность людей, даже совсем необразованных. Создается впечатление, что он относится к области слишком «ученой» теории, чтобы иметь какое-то отношение к реальной жизни. Однако анализ предельного представления показывает, что оно содержит определенные нормативы деятельности, т.е. рекомендации относительно того, что нужно делать, чтобы воплотить идеал в действительность.

Каково соотношение понятий «идеал» и «истина»? Чтобы понять их различия и специфику, надо учесть разницу между конформизмом и трансформизмом.

Конформизм означает приспособление к окружающему миру, такому, каков он есть безотносительно к нашему существованию и нашим желаниям. Другими словами, конформист изменяет свои желания, чтобы «подогнать» их к независимому от него объекту. Напротив, трансформизм предполагает преобразование окружающего мира таким образом, чтобы «подогнать» его к нашим желаниям. В первом случае субъект изменяется применительно к объекту; во втором – объект применительно к субъекту. С этой точки зрения истина есть соответствие знания объекту, каким он существует до, вне и независимо от нас. В отличие от заблуждения она дает нам картину мира, каким он является «на самом деле», так сказать, «в себе».

То обстоятельство, что получение знания, в конечном счете, всегда предполагает взаимодействие субъекта с объектом, не является (вопреки широко распространенному мнению) препятствием для познания объекта «в себе». Дело в том, что истинное знание (в отличие от ошибочного или бессмысленного, т.е. противоречивого) благодаря адекватности отражения им реальности предполагает (как это ни парадоксально звучит!) возможность выхода за рамки знания и субъективности вообще в сферу реальности «в себе». Парадокс снимается именно адекватностью отражения, т.е. самим понятием объективной истины. В физике это проявляется в познании инвариантов, фигурирующих в законах симметрии. Лучшим доказательством способности знания выходить за собственные рамки является возможность появления в нашем сознании мысли о существовании независимой от знания реальности. Если бы знание не могло совершить такой пируэт, подобная мысль вообще не могла бы никому прийти в голову.

Идеал есть соответствие знания субъекту (а не объекту в отличие от истины), ибо он дает нам картину мира не таким, каков он есть, а таким, каким он должен быть согласно нашему желанию. С этой точки зрения идеал является своеобразным антиподом истины: давая картину мысленно (а не реально!) преобразованного мира, он оказывается в некотором смысле «искажением» истины, ее «деформацией». С первого взгляда может показаться, что идеал является особым родом заблуждения. Однако это не так. Вся специфика идеала состоит в том, что, принципиально отличаясь от истины, он не менее существенно отличается и от заблуждения. Если заблуждение есть отклонение знания от истины вопреки желанию, то идеал является таким отклонением соответственно желанию. Стало быть, в отличие от заблуждения, являющегося искаженным представлением о реальности, идеал есть точное представление о желаемом изменении реальности.

Развитая философская система, независимо от конкретного содержания ее частей, обладает исключительно ясной и убедительной логикой: постулируемая природа реальности (онтологическая «модель», или «картина» реальности) определяет характер истины, т.е. картину того, что собой представляет мир безотносительно к человеку, а истина определяет характер идеала, т.е. картину того, каким мир должен быть, чтобы соответствовать человеческим потребностям и интересам. При этом зависимость идеала от истины проявляется в двух аспектах: во-первых, нельзя построить картину должного, если нет картины существующего, ибо тогда не ясно, чем желаемое должно отличаться от действительного. Следовательно, без истины невозможно формирование идеала. Во-вторых, нельзя воплотить картину должного в действительности, если неизвестно реальное поведение этой действительности (ибо тогда не ясно, что надо предпринять, чтобы реализовать эту картину). Стало быть, без истины невозможна и реализация идеала. Реализация же идеала определяет всю систему ценностей данного общества, т.е. его культуру.

Итак, значение категории идеала в философской системе, в конечном счете, состоит в том, что это понятие показывает, как в рамках данной системы можно ответить на вопрос о смысле человеческой деятельности. Понятие истины не в состоянии ответить на этот вопрос (вопреки довольно распространенному мнению). Истина не несет никакой ответственности за ее применение именно потому, что эту ответственность целиком принимает на себя идеал. По мере расцвета идеала деятельность, направляемая этим идеалом, наполняется глубоким смыслом; по мере же его упадка она постепенно теряет этот смысл и становится бессмысленной.

Следует различать идеалы социальные (общезначимые) и идеалы индивидуальные. Индивидуальные идеалы соответствуют интересам отдельного человека, а общезначимые идеалы соответствуют интересам и желаниям многих людей. Противоречия социальной жизни порождают общие стремления и общие интересы, что приводит к формированию социальных идеалов.

Закон дифференциации и интеграции социальных идеалов.

Любой социально значимый идеал сочетает прагматический и утопический аспекты. Прагматический аспект содержит в себе такие требования по преобразованию окружающей реальности, которые в принципе могут быть реализованы, утопический же идеал состоит из таких требований, которые в принципе не могут быть реализованы в действительности. Например, коммунистический идеал содержит прагматические нормативы – ликвидация частной собственности на средства производства, установление диктатуры пролетариата и т.д., и содержит утопические нормативы – установление полного социального равенства, мировая революция и т.д.

История реализации любого идеала приобретает «параболический» характер: пока речь идет о реализации прагматической стороны идеала, идеал движется к вершине свей реализации, когда же он в данных исторических условиях исчерпал свой прагматический заряд, он становится чистой утопией, и попытка ее реализации терпит крах. Следовательно, всякая общезначимая идеология с неизбежностью переживает свой взлет и свое падение. Это особенно наглядно проявилось в XX в. в судьбе коммунистического идеала.

Любой идеал, воплощаясь в жизнь, устраняет существующие в обществе противоречия, при этом порождая новые. «Первая ласточка», указывающая на то, что идеал исчерпал себя, представляет собой процесс устранения противоречий, вызванных социальным идеалом с помощью самого этого идеала. То есть идеал начинает подвергаться корректировке, которая в конечном итоге приводит к «эрозии идеала». Таким образом, в едином монолитном общезначимом идеале, в его недрах возникает определенное число так называемых «еретических» идеалов, которые предлагают набор нормативов по корректировке существующего идеала. Постепенно эти версии становятся самостоятельными идеалами.

Таким образом, происходит дифференциация социального идеала. Общество в данный период находится в кризисном состоянии, так как обострение борьбы между существующими идеалами, приверженцы дифференциальных идеалов не могут договориться друг с другом.

В этой кризисной обстановке с неизбежностью возникает потребность в формировании нового общезначимого для всего общества идеала, реализация бы которого смогла преодолеть возникший в обществе кризис. Реализация нового социального идеала приводит к разрешению противоречий, породивших кризис. Новый общезначимый идеал постепенно «выкристаллизовывается» из дифференциальных частных идеалов, поэтому его можно назвать синтетическим идеалом. Процесс преодоления идеологических противоречий ведет к формированию нового интегративного идеала, альтернативного по отношению к предшествующему ему интегративному идеалу.

Таким образом, социальное развитие с точки зрения концепции синергетической акмеологии предстает как постепенная смена одних общезначимых идеалов другими общезначимыми идеалами. Следовательно, последовательно социальная динамика может рассматриваться только с точки зрения закона дифференциации и интеграции социальных идеалов.

Преобразование объективной реальности в соответствии с нормативами идеала приводит к понятию ценности. Ценность есть не что иное, как материальное воплощение прагматического аспектаидеала. Идеал при этом играет роль стандарта, или критерия ценности (ценностного ориентира): предмет, соответствующий идеалу, получает положительную оценку, а не соответствующий – вообще говоря, отрицательную. Ничто не может быть «самоценным»:ценность чего бы то ни было устанавливается при соотношении данного нечто с идеалом.

Закон дифференциации и интеграции социальных ценностей.

Любая ценность представляет собой единство субъективного и объективного, идеального и материального. Поэтому духовные ценности имеют не менее прочную материальную основу, чем утилитарные.

Понятие ценности становится по-настоящему содержательным только после того, как установлена мера ценности. Как показывает история всех стран и эпох, эта мера определяется тремя главными факторами: 1) характером идеала; 2) степенью соответствия предмета идеалу, т.е. характером и числом нормативов идеала, которым соответствует предмет; 3) масштабом затрат, связанных с воплощением идеала; другими словами с масштабом жертвоприношения, необходимого для реализации идеала.

«Параболическая» судьба идеала ведет к тому, что система ценностей данного общества переживает периоды подъема и упадка. Поскольку, однако, всякая культура является системой ценностей и навыков по их производству и потреблению, то «параболическая» судьба системы ценностей и навыков в той или иной деятельности отражается и на «параболическом» характере судьбы культуры. Следовательно, акмеология теснейшим образом связана и с культурологией. Нельзя исследовать историю и теорию культуры, не рассматривая соответствующих культурных акме и катаболе и не раскрывая причин их образования

Эволюция культуры должна быть связана с эволюцией ценностей, а эта эволюция – с эволюцией идеала («души культуры»). Расцвет соответствующей культуры (культурное акме) и ее упадок (культурное катаболе) должны быть обусловлены расцветом и упадком системы соответствующих ценностей (ценностное акме и ценностное катаболе). В основе же расцвета и упадка системы ценностей лежит расцвет и упадок соответствующего идеала (идеологическое акме и идеологическое катаболе).

Связь синергетической акмеологии с культурологией обнаруживается тогда, когда исследуется процесс развития культуры: творческий подъем культуры и ее расцвет объясняется движением к простому аттрактору (переходом от хаоса к новому порядку), а упадок культуры и ее деградация – движением к странному аттрактору (переходом от старого порядка к новому хаосу). Поэтому синергетическая акмеология, раскрывая «механизм» самоорганизации культуры, позволяет понять многие процессы в развитии культуры более конкретно и глубоко, чем это обычно делается на уровне так называемой научной или философской публицистики.