 |
Обучение. Возвращение домой
|
|
|
|
Обучение
Или увидел их всех – двенадцать голов змея.
Или увидел широкое доброе лицо могучего мужчины, сияющее солнечным светом. Его длинные тонкие волосы переливались и светились, словно каждый волос был лучиком Солнца. Или увидел лицо женщины, в самом расцвете, с мягкой улыбкой и большими, по-матерински добрыми глазами. Увидел лицо витязя с длинной гривой отливающих серебром волос, развеваемых всеми ветрами. Увидел восторженно-весёлое лицо странника со смеющимися медовыми глазами и ярким зелёным листиком, вплетённым в волнистые волосы с медным отливом. И лицо девушки с ласковой улыбкой и жарким огнём чистой и безграничной любви в глазах. И лица всех других, такие родные, словно Или знал их всю жизнь.
- Он видел такую любовь, - начала женщина с глазами Матери, - что и не знаю, смогу ли я показать ему что-то большее. Может, начать тебе, Старший Брат?
Боги одобрительно улыбнулись:
- Начинай, Старший Брат.
Лицо могучего мужчины, светящееся силой и мощью посмотрело на Или. В его густые непокорные иссиня-фиолетовые волосы вплетались молнии. Его глаза сияли чистотой льда, а где-то в глубине этих глаз полыхал огонь Любви и Правды. Губы, готовые и к доброй улыбке, когда он смотрит на тех, кого любит и кого защищает, и к совсем иному выражению, когда перед его взором предстают те, кто пришел убивать всё то, что ему близко и дорого.
- Ну, здравствуй, Или! – пророкотал его голос, подобный раскатам грома. Этот голос и суровый взгляд, способные ввергнуть в ужас любого, кто пришёл с грязными намерениями, у тех, кто пришёл с открытым сердцем вызывал чувство уверенности и безопасности.
- Ты присядь, Или, располагайся удобнее. Костерок разожги, если замёрз, - улыбнулся Перун, - беседа у нас будет долгая.
|
|
|
- Да у меня и огнива-то нет, - виновато развёл руками Или.
- Огневица! – позвал Перун, - Зажги огонёк, красавица. Ласково, как только ты умеешь. Сам бы зажёг, да боюсь лес погубить. А лес тут красивый.
У самых ног Или травинки, вдруг, расступились, образуя круг чистой земли. И в этом кругу загорелся сухой сучок. Или быстро скидал небольшой костерок и присел у огня, блаженно вытянув уставшие ноги и жмурясь от тепла.
Догорал закат. Розовые и пурпурные облака устроили настоящую пляску цветов, перетекая от нежнорозовых оттенков в малиновые и фиолетовые с проблесками синевы. Солнышко, уходя за виднокрай, полыхнуло последним лучом. Тем самым лучом, который ни жёлтый, ни розовый, ни красный, ни фиолетовый, а единственный - чистого ярко-зелёного цвета!
Серая дымка сумерек уступала место чистому чёрному небу. Перун поднял голову.
- Ты посмотри, Или небо то сегодня какое звёздное, чистое!
Или поднял голову.
- А вон, видишь, звёзды образуют белую дорожку, - продолжил Перун, - Эту дорожку у вас и в дальних странах на различных языках по-разному называют: «Млечный Путь», «Тропа Трояна», «Звёздный Мост», «Небесная Река», «Драконий След», «Дорога Огня», «Змеев Хвост», «Лестница Богов», «Нить Времён». Давным-давно, из тех далёких мест, где живут Синие Звёзды, этой тропой пришёл сюда наш любимый сын и ваш дедушка, Синяя Звезда, по имени Ра. Шёл он сюда издалека. И шёл к своей любимой – жёлтой звезда, по имени Соль – бабушке вашей, Солнышку. Три народа с трёх планет были предками вашими. Были среди них и те, кто знал, что живому, находясь в Яви не пройти через пространство между, прямиком туда, где живут Синие Звёзды. Галактика наша по форме, как свастика, та, что вплетена во многие узоры на вашей одежде. Для того она и есть в узорах ваших – чтобы вы помнили. То – два духа сплетаются друг с другом. Дух Отца Богов, его называют ИлАл, арабы произносят его имя на свой манер – Аллах и дух Матери Богов, ИлИт, арабы произносят её имя Аллат. В двух отрогах Галактики, где живёт Отец Богов – обитают Синие Звёзды. В двух других отрогах, где живёт Мать Богов – живут Жёлтые Звёзды – Звёзды-Матери. Здесь живёт и наше Солнышко. Великий клан поставил целью себе прийти туда, где живут Синие Звёзды. Пройти туда напрямую, через пространство меж, почти невозможно. Но если пойти той самой дорогой, которой пришёл сюда ваш дедушка, Синяя Звезда по имени Ра, то можно достичь тех месть, откуда он пришел.
|
|
|
- А зачем им было нужно попасть туда, где живут Синие Звёзды? – спросил Или.
- Чтобы услышать Отца Богов, дух которого живёт там. Они знали, что это поможет им понять корень всех ошибок, и уберечь Фаэтон от гибели.
- Значит в этом и состоит «Тропа Трояна»?
- Не совсем, - улыбнулся Перун, - Люди, идущие этим путём говорят: «Тропой Трояна мы пришли и в Тропу Трояна мы уйдём».
- Не понимаю, - сказал Или, - Если каждая Синяя Звезда, прежде, чем стать Отцом планет, сперва идёт к своей Любимой, идёт туда, где живут Жёлтые Звёзды, и только потом у них рождаются планеты, то выходит, что там, где живут Синие Звёзды, живут только БУДУЩИЕ Отцы планет, те, кто ещё не нашёл свою Любимую и не стал Отцом. Там живут молодые Синие Звёзды, и там нет планет.
- Верно, - в глазах Перуна скользнул хитроватый огонёк.
- Но тогда как люди могут уйти туда? Кто бы ни был клан, избравший этот путь, как люди могут жить там, где нет планет?!! – поразился Или.
Перун довольно улыбнулся:
- А ты знаешь, Или, что Дедушка ваш, Ра, когда-то был человеком?
- Че-ло-ве-ком? – глаза Или поползли на лоб и готовы были вылезти из орбит.
- Ну да! – расхохотался Перун, - Именно человеком!
Или оглядел себя. Посмотрел на свои руки, подвигал ногами. Поднял изумлённый взгляд на Перуна.
- Да! – смеялся Перун, - Да! И ещё раз да! А какой славный был парень, ваш дедушка Ра! Прямо, как ты, Или. И также старался успеть всем помочь.
- Что, и вот также ходил по Земле?! – в восторге подскочил Или.
- Да не по Земле, - улыбнулся Перун, - По мне он ходил! Я – был той самой планетой, где жил ваш дедушка, Ра. И на мне точно также росла трава. И деревья. И Отец Богов был той самой Синей Звездой, нашим Отцом. А Мать Богов была нашим Солнышком.
|
|
|
- То есть... Отец Богов... – Или давился словами, до него начала доходить одна, пожалуй самая большая истина.
- Вот именно, - твёрдо сказал Перун, - Отец Богов тоже когда-то был человеком. А планета, где он родился, была одним из Богов в той Галактике, где мы, ваши Боги, были планетами, а ваш дедушка, Ра, и ваша бабушка, Соль, бегали по траве и смотрели на Звёзды.
- А почему Землю-Матушку иногда считают Матерью Богов?
- Подумай сам, Или, - улыбнулся Перун, - когда тебе настанет время снова родиться, кому, как ни любимой внучке доверишь ты своё рождение? Когда у вас рождается ребёнок – он живёт далеко не первую свою жизнь. Сливаясь в Любви, вы именно призываете душу. Душа человека приходит к вам уже зрелой, прошедшей не одну жизнь. Саму душу, к её самой первой жизни, рождает Земля-Матушка. А она в своей следующей жизни родится Богом. Только Бог может родить человека. Земля-Матушка, родив нас, именно призвала наши духи. Родили же нас к нашей первой жизни Отец Богов и Мать Богов. Человек, когда проходит весь свой путь до высшего, и проходит весь путь высшего, рождается Звездой. И только Звезда может родить планету. Только человек может родить Бога. Мы рождаем в юности, когда живём свою первую жизнь, жизнь планеты. Вы рождаете уже в зрелом возрасте, когда проходите свой путь и становитесь Звёздами. Только человек может родить Бога, и только Бог может родить человека. Вот почему ты, Или, не только Сын Богов, но тебе же предстоит стать и Отцом Богов.
- Тропа Трояна...
- Идущие Тропой Трояна говорили: «Из Тропы Трояна мы пришли... », потому что ваш прямой предок, ваш дедушка, Ра, пришел сюда Тропой Трояна, «и в Тропу Трояна мы уйдём... », Фаэтон – мужская планета, потому люди Фаэтона станут Синими Звёздами, Звёздами-Отцами – уйдут в Тропу Трояна. Земля – женская планета. Коренные земляне родятся Жёлтыми Звёздами, Звёздами-Матерями. В вас же, нынешних жителях Земли течёт кровь трёх народов – кровь людей Земли, кровь людей Фаэтона и кровь людей Марса. Поэтому, среди вас будут и Синие и Жёлтые Звёзды. Потому, Тропа Трояна охватывает лишь половину из вас. Но это Путь Путей, и кто из вас, ныне живущих, знает наверняка, Синей или Жёлтой Звездой он станет.
|
|
|
День сменялся днём. И в каждый из таких дней, Или узнавал столько, сколько люди узнают за год бурной и насыщенной жизни. Настала зима. Но зимняя стужа и морозы обходили стороной поляну. На окружённой непроходимым лесом большёй поляне, где жил Змей-Велес, по-прежнему грело Солнышко, зеленела трава и цвели цветы.
- Как же много разных верований у людей, - задумчиво проговорил Или.
- Не бывает разных верований, - ответил Перун, - Все эти верования – лишь разные кусочки единого знания, которым в былые времена владели все люди. Невозможно верить Аллаху, но не верить мне, верить мне, но не верить дедушке вашему, Ра, верить духам предков своих, но не верить духу Земли-Матушки. Когда стали люди терять Единое Знание, каждый народ в первую очередь старался уберечь, сохранить ту часть Знания, которую считал самой важной. Разные народы видели самым важным разные кусочки Единого Знания, но это не разные верования.
Не бывает разных верований. Разными они стали только тогда, когда Чернобог, не знающий предела в коварстве своём, стал выдавать себя то за одного, то за другого Бога. Однажды, он обнаглел настолько, что выдал себя за самого Отца Богов – Аллаха. Тогда из верований арабов исчезла Мать Богов – Чернобогу важно, чтобы его считали единым и единственным Богом.
- Но ведь, Отец Богов – не Бог.
- Вот именно. Только человек может родить Бога, также, как только Бог может родить человека. Однако, первыми же словами Чернобога, когда он выдал себя за Отца Богов было: «Нет Бога, кроме Аллаха», - Перун улыбнулся, - Но то, что ты стал задавать эти вопросы говорит о том, что настало время тебе учиться у брата моего. Стрибог, Вольный Ветер научит тебя, как распознать кривду, чтобы от коварной лжи вернуть её обратно к знанию.
Возвращение домой
Три года спустя, на той самой опушке возле родной деревни, вышел из леса Или Муромец и широким шагом двинулся в сторону дома. За ним следом шла девица. Она всё время что-то бурчала и теребила Или. Или устало отмахивался.
Подходя к дому, Или увидел работающую на репяннике не слишком молодую, но очень красивую женщину с огненно-рыжими волосами.
- Здравствуй, красавица! – обратился к ней Или, - Не видала ли ты матушку мою, Надёжу Добронравовну?
Женщина подняла голову и всплеснула руками:
- Или! Сынок мой!
Смесь счастья и изумления застыли на лице Или.
|
|
|
- Мама! – он подбежал, обнял её крепко и бережно, поднял на руки и закружил, - Но как же это, мама?!
- А ты пойди, с отцом поздоровайся. Он не седой больше. И глаза у него зоркие, как у ясна-сокола!
- Но как же, мама!
- Ты, как на ноги встал – у нас и отлегло от сердца. Значит, уберегли тебя от Чернобога окаянного! Всё-таки уберегли! А потом мы замечать стали, что не стареем больше, а наоборот, что ни год – молодеем. Такой я была, когда ты у нас появился. Берегиня приходила, и сказала, что такой мне теперь и быть. А седой я снова стану лишь в тот день, когда настанет моё время умирать.
К вечеру, в большом дома собралась вся деревня.
- Теперь, Или, не мы в соседние деревни, случись что, за помощью бегаем, - хвасталась Надёжа, - Теперь к нам со всех деревень приезжают.
Или посмотрел на двоих высоченного роста мужиков, с улыбками смотревших на него. Эти двое были чем-то неуловимо похожи друг на друга. Оба очень высокие и стройные, с тонкими длинными пальцами. И у обоих яркий, чистый, пронизывающий до глубины взгляд. Приглядевшись, Или узнал их. Одного Или помнил. Помнил его весёлый взгляд. Маленькие резные фигурки, каким-то чудом возвращавшие ощущение жизни. Сказки, маленькие и совсем простенькие с виду, но так согревающие душу. Помнил эти большие детские глаза. И силу в них. Силу, заставлявшую отчаянье отступить. Светозар Холмогоров. Пройдя по Миру и повидав много разных мест, Светозар из всего увиденного выбрал родную деревню, и прошлой весной, Любава Холмогорова радостно увидела на опушке леса возвращающегося домой сына. Медобрат нежно обнял жену, прижался к ней щекой, а в глазах его сияло счастье.
Второго, Или тоже помнил. Его звали Зимостан. Тот самый парень, который пришёл с волхвами в тот самый день, когда Или впервые в жизни довелось ощутить – что же это такое – стоять на своих ногах.
Эти двое напоминали зеркальное отражение друг друга. Светло-золотистые, с лёгкой рыжинкой волосы Светозара и тёмно-русые, почти чёрные волосы Зимостана. Светлые, зеленовато-синие глаза Светозара и цвета тёмного мёда на ярком солнышке глаза Зимостана. Загорелое, почти бронзовое лицо Светозара, и молочно-белое, не темнеющее на Солнце лицо Зимостана. Всё остальное, форма их тела, многие черты их лица, и даже форма их усов была похожа, как две капли воды. А когда они начинали обсуждать что-то друг с другом, возникало ощущение, что человек разговаривает со своим отражением в зеркале.
Надёжа ласково улыбнулась, глядя на них.
- Когда они работают в паре, отступают даже смертельные болезни, - сказала она.
Праздник удался на славу. По кругу ходили резные братины, сделанные в разное время Медобратом. Медленно поплыла по кругу резная лебедь с длинной тонкой выгнутой шеей, наполненная золотистым медовым квасом. Каждое пёрышко на её роскошных крыльях, вырезанное в отдельность, было настолько тонким, с видневшимися на нём прожилками, что заставило бы даже несведущего человека, окажись таковой на празднике, брать братину в руки с особой бережностью. Но нисколько не остановило «спасённую» Или девицу. Та взяла лебедь с грубой уверенностью владельца, подобно тому, как варвар берёт доставшуюся ему пленницу, совершенно не интересуясь ни своими чувствами к ней, ни, тем более ответными чувствами с её стороны. Светозар с болью и тревогой смотрел, как изогнулись готовые сломаться перья.
Последние капли медового кваса оросили земли перед очагом. Каждый делал свой глоток молча, но весь дом наполнился чем-то искрящимся. В этот миг явно Ощущалось, что в доме, за общим столом, помимо людей, восседали все двенадцать Богов, родителей Ра и Соль, прародителей всех людей. Сейчас, люди почти глазами видели, как тот из двенадцати, кому посвящалась первая братина встал и протянул к ним руки, и улыбка освещала его лицо и счастье сияло в глазах Бога от того, какими увидел он детей своих внуков, кровь от крови его, продолжателей его рода. И в полной тишине их глаза говорили ему:
- Слава тебе, Батька, что дал нам такую чистую и сильную кровь, что течёт в нас и делает дух наш несгибаемым, а дела наши славными! Слава тебе, Батька, что воспитал нас такими сильными и славными. Слава тебе, Батька, что терпеливо и бережно учишь нас всему тому, что умеешь сам. И что каждый из нас умеет мечтать чисто и правильно и сотворять из мечты своей жизнь – за то тебе, Батька, слава! И слава тебе, Батька, что хватает нам силы и ясности сердца, чтобы не посрамить свой род и такого Батьку, каким являешься ты.
Люди смотрели на Бога, а Бог смотрел на людей. Они видели отца отца их отца. Он видел детей детей его детей. И Боги, и люди прекрасно понимали, что принадлежат к одному роду. И люди ни за что не хотели посрамить своих прародителей.
«Я – сын Божий», - сказал когда-то Иешуа из Назарета. И каждый из этих людей мог сказать: «Я – сын Божий».
В глазах этих людей не было и тени преклонения. Они почитали Богов, они прославляли и любили их – но не преклонялись никогда. Русы с трудом сдерживали смех, когда кто-то из чужеземцев утверждал, что великие свершения людей вызывают ревность Богов. Ещё нелепее были утверждения язычников-яхвистов (иудеев и христиан), о страшном грехе гордыни и яко бы ничтожности человека. Они не спорили ни с чужеземцами, ни с язычниками-яхвистами, потому что спор возможен лишь там, где истина сокрыта. Но они-то видели Богов, ощущали их присутствие, общались с ними. А потому, требовали от себя всё, что только возможно и ещё немного больше. Когда же случалось, что кто-то из людей совершал то, чего не совершали сами Боги, язычники-яхвисты осуждали такое, называя гордыней, но не русы. Русы радовались за соплеменника и славили его. И особенно радовались Боги – потому что горе тому родителю, чьи дети так и не смогли превзойти его ни в чём.
|
|
|
