 |
Функциональная и структурная кратологии
|
|
|
|
В общем комплексе специальных кратологии свое место занимают функциональная и структурная кратологии. Они также еще только начинают свой путь. Возможно, что по аналогии с другими науками (например,
* См.: Комаров Е. Патриарх. М.: Эллис Лак, 1994. С. 31, см. также с. 5, 6,
17,18,21,28.
** См. там же. С. 34.
социологией) речь в перспективе пойдет и о структурно-функциональной кратологии*.
Большое будущее ждет функциональную кратологию (англ. funktional cratology) — одну из специальных областей знаний о власти, имеющую целью изучение функционального предназначения властей в их различных сферах и видах проявления, а также анализ их функциональной оснащенности, т. е. возможности решения стоящих перед ними задач.
О неразработанности функциональной кратологии можно сказать гораздо определеннее и острее, чем говорил, например, о функциональном анализе американский социолог Р. К. Мертон. "Функциональный анализ, — писал Мертон, — является как самым перспективным, так, по-видимому, и наименее систематизированным направлением среди современных социологических теорий. Развиваясь одновременно на многих интеллектуальных фронтах, он рос скорее вширь, чем вглубь. Достижения функционального анализа таковы, что можно с полным основанием утверждать, что те большие ожидания, которые были с ним связаны, будут постепенно осуществлены. Современные же слабости функционального анализа говорят о необходимости периодически пересматривать прошлое, чтобы лучше строить будущее"**.
Традиционные научные функции в гуманитарных областях знания —познавательная, управленческая, прогностическая, воспитательная и т. д. — по мере использования системы знаний о власти, конечно, требуют детализации, конкретизации, особенно с учетом многообразия видов и проявлений властей.
|
|
|
Как считают западные политологи, власть проявляет себя через такие основные функции:
— принуждение;
— приманивание;
— блокирование последствий (т. е. создание помех конкуренту в борьбе за власть);
— "создание требований" (искусственное формирование нужд, которые может удовлетворить лишь агент власти, своего рода политический маркетинг, рынок);
— "растяжение сети власти" (включение дополнительных источников зависимости от субъекта власти);
— шантаж (угрозы в настоящем или посулы бед в случае неподчинения в будущем);
— подсказки (ненавязчивое внедрение в массовое сознание выгодных власти установок);
— информационный контроль, прямой или косвенный (с помощью предостережений, рекомендаций и т. д.).
Знание функций власти позволяет получить картину реальной властной практики во всей ее противоречивости, а также ставить вопрос и о собственно функциональной власти.
Функциональная власть (functional power, от лат. functio) — выделяемое в административном праве понимание власти (в отличие от линейной)
* Структурно-функциональный анализ в современной социологии. Вып. 1. М., 1968; Раздел "Структурно-функциональный анализ"//Американская социологическая мысль: Тексты / Под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. 496 с.
** Американская социологическая мысль. М., 1994. С. 379.
как связанной с функциональной подчиненностью лиц, органов (в рамках определенных функций). Это может быть власть, сопряженная ' с созидательной деятельностью (право распределять, осуществлять методическое руководство), и с деятельностью юрисдикционной (право отстранять от должности, приостанавливать работу, взыскивать за провинности и незаконно полученное и т. д.). Такая власть может быть ограничена временными и ведомственными рамками или носить межведомственный характер.
|
|
|
Из этого и вытекает необходимость внимательного и тщательного приведения в порядок знаний, систематизирующих представления о функциональном предназначении, функциях и использовании властей разного рода — прежде всего власти государственной, а также общественной, экономической, церковной, военной, семейной, личной и т.д.
В ходе становления кратологии следует сделать все необходимое и для того, чтобы разумно и эффективно поставить на ноги структурную кратологию (англ. structural cratology), т. е. специализированную область исследований структуры власти (властей), ее задач, ее устройства, составляющих ее элементов (органов, организаций, учреждений), их функций, проблем, разграничения их прав и обязанностей, эволюции, соответствия внутренним и международным условиям.
Это фактически те ключевые проблемы, которые интересовали правителей и мыслителей всех эпох, начиная с Древнего Египта. Однако в систему накопленные познания такого рода приведены не были. Но и философы, и историки, и правоведы, и представители других областей знания всегда глубоко размышляли о проблеме устройства и эффективности государства, власти, господствующей системы правления.
Гегель, раздумывая над "Конституцией Германии" (1799) и судьбами этого государства, писал:
"Кроме деспотий, т. е. неконституционных государств, ни одна страна в качестве целого не обладает худшим государственным устройством, чем Германская империя, — это стало почти общим мнением, а война позволила каждому в отдельности живо ощутить это; вернее, теперь стало ясно, что Германия вообще не является более государством. Катедер-статистики, в обязанности которых входит классификация конституций в соответствии с данными Аристотелем классами — монархии, аристократии и т. д., всегда терялись, сталкиваясь с имперскими сословиями Германии. Исходя из этого, Вольтер прямо назвал государственное устройство Германии анархией; это действительно наилучшее наименование, если считать Германию государством, однако теперь оно уже не подходит, ибо Германию нельзя более считать государством.
Здание немецкой государственности — дело прошедших веков;
оно не соответствует нашему времени, в его формах нашла свое полное выражение более чем тысячелетняя судьба; в нем живут справедливость и насилие, мужество и трусость, честь и кровь, нужда и благосостояние давно прошедших времен, давно истлевших поколений. Жизнь и силы, чье развитие и действие составляют гордость нынешнего поколения, безучастны к нему, не интересуются им и не зависят от него; это здание с его колоннами и украшениями стоит в стороне от духа времени"*.
|
|
|
* Гегель. Политические произведения. М.: Наука, 1978. С. 181. 169
Хорошо известны нелегкие, непростые судьбы Германии и Германского государства в XIX и особенно в XX веке. Большой интерес вызывает и современный опыт объединенной Германии, опыт создания крупного, устойчивого и процветающего европейского государства.
В проблематике устройства власти нужно считаться в наше время не только со структурой государств, как она складывается в соответствии с положениями той или иной конституции, но и с многочисленными силами, группировками, влияющими на позиции и решения лиц, находящихся в системе государственной власти. Это требует обстоятельного структурно-функционального анализа.
Вот, например, как раскрывают характерные черты групп интересов, влияющих на органы власти, авторы книги "Технологии политической власти".
1. Масштаб и сложность системы групп интересов зависят от масштаба и сложности общества, многообразия идей и запросов внутри него. Типы групп интересов также эквивалентны выполняемым ими функциям. Для того чтобы эти группы работали эффективно и на демократических основах, необходимо соответственно представить все виды интересов — социально-экономические, идеологические, культурные, этнические, религиозные, родовые — в структуре групп интересов. Такое представительство не только справедливо и гарантирует влияние широкой общественности на власть, но и обеспечивает поток информации и поддержку, в которых нуждаются органы власти. Стабильные западные общества сравнительно редко страдают от серьезных взрывов анемических выступлений, связанных с неадекватно представленными интересами, в то время как эффективность афро-азиатской политической системы значительно снижена ввиду слабого представительства новых социально-экономических интересов в отличие от традиционных (прежде всего родовых).
|
|
|
2. Вторая характерная черта — относительная самостоятельность отдельных групп интересов, особенно в том, что касается их роли в провозглашении интересов и привлечении сторонников. Подконтрольные правительству группы (например, в тоталитарных или некоторых авторитарных системах) служат в определенной мере инструментом функционального представительства, но гораздо важнее их основная функция — государственный контроль над обществом.
3. Третья характерная черта — распределение власти внутри системы групп интересов. Порой оно адекватно и справедливо, в результате чего значительная часть слоев общества способна эффективно влиять на процесс принятия решений, которому присущи плюрализм, конкурентность и представительство. Но власть может распределяться и очень неадекватно, когда одни группы, представляющие узкие слои общества, господствуют в государственной политике, а доступ других групп к ней весьма ограничен*.
Далее привлекает внимание перечисление следующих основных функций групп давления: 1) передача настроений и требований народа правительству; 2) влияние на законодательный процесс (они не только вдохновляют и поддерживают законодательство, но часто разрабатывают законопроекты и представляют их на рассмотрение правительства, правящей партии или комиссий законодательной власти); 3) выполнение
* Технологии политической власти. Зарубежный опыт. Кюв: Вища школа, 1994. С. 117.
важной роли при подборе экспертов и специалистов на министерские и административные должности, что открывает доступ на государственные посты лицам с соответствующим опытом и окружением; 4) поддержка и мобилизация людей в ходе реализации правительственных программ; 5) осуществление контакта с правительством и способствование выработке своевременных и эффективных законов.
В демократических системах влияние многочисленных групп давления может достичь силы, способной нейтрализовать эффект работы правительства*.
Исследование проблематики такого рода послужит всесторонней разработке науки о власти, всех конкретных областей кратологии.
|
|
|
