ПРИМЕЧАНИЯ. IV. Реакция на "Исследование". Натуральная оспа коров принята. — Защита нового названия. — Возражения Пирсона. — Д-р Джон Симс и случай с Джекобсом. — Джон Лоуренс о "грязи и скверне коровьей оспы". — "Здравый взгляд&q

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Крейтон имеет в виду провозглашенный Исааком Ньютоном (1648—1725) научный метод — создание модели явления, " не измышляя гипотез", а потом уже, если данных достаточно, поиск его причин. Сущность нового научного подхода Ньютона сформулирована в его письме Пардизу: " Лучшим и наиболее безопасным методом философствования, как мне кажется, должно быть сначала прилежное исследование свойств вещей и установление этих свойств с помощью экспериментов, а затем постепенное продвижение к гипотезам, объясняющим эти свойства. Гипотезы могут быть полезны лишь при объяснении свойств вещей, но нет необходимости взваливать на них обязанности определять эти свойства вне пределов, выявленных экспериментом… ведь можно изобрести множество гипотез, объясняющих любые новые трудности". — Прим. авт. сайта.
² Титул доктора медицины, M. D., был приобретен Дженнером в Университете Сент-Эндрюс в Шотландии в 1790 году за 15 гиней и 2 рекомендательных письма от друзей. Дженнер никогда не учился в университетах и не имел академического образования. — Прим. авт. сайта.
³ Life of Jenner, i. 48.
⁴ Беддоуз Томас (1760—1808) — английский врач и исследователь, преподаватель химии в Оксфорде, основатель Бристольского Пневматического института, где различные заболевания пытались лечить вдыханием газов, отец поэта и драматурга Томаса Л. Беддоуза (1803—1859). — Прим. авт. сайта.
⁵ Хамфри Дэви (1778—1829) — английский химик и физик, один из основателей электрохимии, иностранный почетный член Петербургской Академии наук (1826). — Прим. авт. сайта.
⁶ Life of Jenner, i. 387.
⁷ До того, как вирусами в XX веке стали называть обладающих собственным геномом мельчайших внутриклеточных паразитов, латинское слово " вирус" использовалось в своем оригинальном значении (" яд", " ядовитое выделение" ). — Прим. авт. сайта.
⁸ Портрет этой прославившейся коровы по кличке Блоссом, от которой Сара Нельмс получила коровью оспу, вывешен в музее Дженнера в Беркли, а ее выдубленная шкура красуется на стене библиотеки госпиталя Сент-Джордж в Лондоне. — Прим. авт. сайта.
⁹ Baron, i. 248
¹⁰ См. также мою " Естественную историю коровьей оспы и прививочного сифилиса" (Лондон, 1887), главы i и v.

IV. Реакция на " Исследование"

Натуральная оспа коров принята. — Защита нового названия. — Возражения Пирсона. — Д-р Джон Симс и случай с Джекобсом. — Джон Лоуренс о " грязи и скверне коровьей оспы". — " Здравый взгляд". — Д-р Ингенхауз. — Частное мнение Беддоуза. — Найт предлагает прступить к вакцинациям. — У Дженнера нет лимфы. — Коровья оспа в Стоунхаузе. — Работа Дженнера с ней. — Опыты Торнтона. — Опыты Дрейка в Страуде. — Надвигающаяся катастрофа. — Вудвиль спешит на помощь.

" До того как д-р Дженнер опубликовал свой трактат, — пишет Денман, один из ведущих врачей того времени, — большинство врачей королевства ничего не знали о коровьей оспе, даже не слышали такого названия" ¹. А когда они услышали о болезни, то уже под именем Variolæ Vaccinæ (натуральной оспы коров) — это название Дженнер счел подходящим по причинам, известным только ему. Врачи всех стран поверили, что это и есть истинное имя. Первые французские авторы дружно пишут о новой болезни как о petite vé role des vaches [фр. натуральная оспа коров. — Прим. перев. ], немцы тут же изобрели синонимы Kuhblattern и Schutzblattern (" коровья натуральная оспа" и " защитная натуральная оспа" ), а в Италии ее назвали vajulo vaccino (" коровья натуральная оспа" ). Постепенно эти термины заместило новое слово — вакцина. Оно было введено в Женеве в 1799 годe, обозначает всего лишь что-то, имеющее отношение к корове, и ничего не говорит о болезни вообще или о кожной болезни в частности. В простонародной английской речи еще какое-то время использовали понятие " коровья оспа", а потом изменили его на коровью сыпь (cow pock). О причинах такой перемены сообщает в предисловии к отчету о нашумевших случаях вакцинных язв в Клапаме ² лондонский хирург: он объясняет, что предпочитает термин коровья сыпь, " так как я считаю, что коровья оспа здесь не подходит, ибо это название имеет больше отношения к сифилису". Здесь нет ничего необычного, на протяжении поколений в западных графствах называли оспой или сифилисом (pox) омерзительное заболевание коровьих сосков. Так же непростительно фамильярно обошелся со старым английским названием немецкий автор немного ранее, сочтя слово pock " более мягким и удобным" названием, нежели pox ³. В Соединенных Штатах сначала бесцеремонно заменили коровью оспу " оспой коров" (kine pox), как звучащую " утонченней" ⁴, а вскоре после этого " оспа коров" стала " сыпью коров" (kine pock), что, несомненно, было еще утонченней.

Если же кому-то показалось, что эти перемены в старом названии не имеют никакого отношения к Дженнеру, что он не несет никакой ответственности за них, и что основной заголовок " Исследования", Variolæ Vaccinæ, не был придуман сознательно, преследуя утверждаемые мной цели, то прошу этих людей внимательно прочитать критику " Исследования", и что на нее ответил или был вынужден ответить Дженнер. Обнаружив, что название на титульном листе ни у кого не вызвало подозрений, Дженнер смело использует его в тексте своей второй книги, хотя в тексте первой оно не встречается вовсе. Ему пришлось потрудиться, чтобы ввести его в оборот, и он ревниво следил за любыми упоминаниями своего нововведения в смысле правильности его названия.

Самым первым благожелательно к теории Дженнера отнесся д-р Джордж Пирсон, член Королевского общества, врач больницы Сент-Джордж, ученый и уважаемый, хотя и не вполне здравомыслящий человек ⁵. Он опубликовал свое " Исследование относительно истории коровьей оспы" ⁶ менее чем через шесть месяцев после Дженнера и поддержал его. Однако Пирсон напал на след нескольких сторон мистификации: в частности, его " Замечания по использованию названия Variolæ Vaccinæ " не могли не встревожить Дженнера. Пирсону главным образом не нравилась лишь грамматическая сторона вопроса: он полагал, что латинское название variola vaccinæ, или натуральная оспа коров, является катахрезой [необычное или ошибочное сочетание слов вопреки несовместимости их буквальных значений. — Прим. перев. ]; это все равно, как если бы кто-то принялся рассуждать о медвежьем оперении, ведь еще не доказано, что корова или представители подсемейства бычьих могут болеть натуральной оспой.

В частной переписке Дженнер с некоторой резкостью упоминает о чрезвычайно мягких возражениях Пирсона по поводу названия, но желая остаться в стороне, он просит церковнослужителя, преп. Т. Д. Фосброука, своего коллегу, вступиться и подавить неудобные замечания изумительной демонстрацией образованности и знания филологии. Церковнослужитель и ученый ответил Пирсону, подписавшись " Т. Д. Фосброук, вакко-вариолист":

Любому школьнику известно, что variola означает " пятнышко" или " прыщик"; следовательно, современное принудительное использование этого названия применительно к натуральной оспе совершенно разрушает изначальную широту значений. Однако это название является настоящим и единственным и, разумеется, его использование в этом смысле является приемлемым. Латиняне не знали о натуральной оспе, как же они тогда могли дать подходящее название этой болезни? ⁷

Эту чушь напечатали в медицинском журнале, который был специально выбран для критики; никто не ответил, или никому не позволили ответить, что variola, с точки зрения терминологии, еще со времен Средневековья означала исключительно натуральную оспу, а вызванные коровьей оспой волдыри, струпья, болячки или язвы не были ни прыщами, ни пятнами. Примерно в то же время " вакко-вариолист" выступил на страницах " Джентльменс магазин" ⁸, а затем еще раз в " Медикэл ревью" ⁹, чтобы опровергнуть замечания лондонского врача (д-ра Гупера), утверждавшего, что язвы у дояров, вызванные коровьей оспой, больше по размеру, чем пустулы натуральной оспы, и между ними нет сходства. Адвокат Дженнера бравировал словосочетанием " вакко-вариолизм" и обвинял противников в недоброжелательности.

Любому, кто сегодня читает " Исследование" Пирсона, может показаться странным, что в то время этого труда не оказалось достаточным, чтобы раскрыть уловку Дженнера в присвоении коровьей оспе имени variolæ vaccinæ , или " натуральной оспы коров". С помощью свидетельств, собранных Пирсоном, становится ясно, что у дояров коровья оспа принимает вид " болезненных фагеденических язв", которые могут не проходить неделями и месяцами, и это указывает на то, что коровья оспа по сути является сифилисом в классическом значении слова pox. Но его настолько захватила идея замены инокуляции, что он не осознал настоящего значения фактов. В августе следующего года (1799) он зашел так далеко в бездумном согласии с учением Дженнера, что практически снял свои возражения по поводу названия variolæ vaccinæ , которое " я сначала старался представить неправильными, способным ввести в заблуждение и быть источником ошибочных понятий". Судя по всему, в конце концов Пирсон склонился к тому, что коровья и натуральная оспы были " представителями одного вида", но Пирсон сохранил раннее впечатление об их несхожести. Когда случаи вакцинных язв в Клапаме возбудили всеобщий интерес в 1800 году, он написал, что коровья оспа и вправду отвратительна по своей природе, но все же " полезна"; она " подобна мерзкой, ядовитой жабе, Надевшей бриллиантовый венец" ¹⁰.

Другой уважаемый лондонский врач, который тоже напал на след происхождения нового названия все той же коровьей оспы — д-р Джон Симс, человек либеральных взглядов, издававший на протяжении долгих лет " Ботаникэл магазин" ¹¹. По простоте душевной Симс посчитал, что любой информации о природе коровьей оспы будут рады. Поэтому в самом первом номере нового лондонского медицинского журнала ¹² (13 февраля 1799 года) он привел описание случая мистера Джейкобса, видного бристольского адвоката, который начал свою трудовую жизнь со скромной должности дояра на отцовской ферме и дважды переболел коровьей оспой. Вероятно, мистер Джейкобс, единственный из огромного числа дояров, перенесших коровью оспу, мог быть услышанным образованной публикой об опыте простонародья, внезапно приобретшим столь большую и совершенно неожиданную важность. " Этот джентльмен отмечает, — писал Симс, — омерзительность болезни, хотя это обстоятельство полностью упущено в труде д-ра Дженнера и, судя по всему, это может быть серьезным возражением против нового метода", не говоря уже о том, что Джейкобс впоследствии дважды перенес натуральную оспу. Когда Дженнер прочел это, то в письме другу обозвал Симса " брюзгой" и обвинил его в " неоправданной резкости" ¹³. Симсу сделали неофициальное внушение, и 20 апреля тот снова пишет о теории Дженнера, говоря, что она, судя по всему, основана на " соответствующих наблюдениях". В том же номере целый абзац посвящен признанию Симса, что бристольский случай был " ложным". А через год Симс дошел до того, что его имя появилось в начале списка городских врачей и хирургов, рекомендующих публике прививание коровьей оспы ¹⁴.

Критика со стороны ветеринаров также доставляла неудобства. В предыдущей главе уже были приведены возражения Клейтона, ветеринара из Глостера, и нужно отметить еще два подобных свидетельства. Известный писатель Джон Лоуренс из Бери-Сент-Эдмундс, автор юмористических рассказов о животных и сельской жизни, " Философского и практического трактата о лошадях и моральных обязанностях человека по отношению к неразумным созданиям" и прочих произведений ¹⁵, сразу же высказался, отметив, что слышал о коровьей оспе в восточных графствах. Он писал:

Когда энтузиазм публики по поводу настоящего вопроса поутихнет, все успокоятся и пресытятся, я надеюсь, что ученые обратятся к другим не менее важным выводам, а именно к необходимости предотвращения первоначального заболевания у животных. Те, кто видел сам чрезмерное количество грязи и отбросов, неминуемо попадающих в коровье молоко на зараженных молочных фермах, или только размышлял об этом, обязательно присоединятся к моему мнению ¹⁶.

К сожалению, Лоуренс безнадежно опередил свое время. Вряд ли кто-то мог прислушаться к мнению человека, который был настолько далек от реальности, что предложил искоренить коровью оспу, источник дженнеровской " защитительной жидкости". Только в 1886–88 годах мы начали понимать, что " грязь и отбросы, неминуемо попадающие в коровье молоко на зараженных молочных фермах" были распространенной причиной скарлатины среди употребляющих молоко.

Вскоре в виде анонимной брошюры было опубликована еще одна критика относительно коровьей оспы у коров ¹⁷. Автор начинает с советов доярам осторожно обращаться с коровьими сосками, а затем продолжает с пояснениями о природе и способе передачи " этой самой ужасной заразы". Эти язвы, вызванные грязью, продолжает он, возникают только на сосках дойной коровы, от язв не страдают ни бык, ни вол, ни телка, ни теленок; на самом деле болезнь имеет отношение к сжиманию сосков руками дояров. Этот дерзкий рационалист возражал и против инокуляций для защиты от болезни; с натуральной оспой следовало обращаться так же, как и с чумой и потницей, которые когда-то были распространены в Англии. Автора " Здравого взгляда" много раз критиковали врачи. Один журнал уделил ему полдюжины презрительных строк: " Невозможно без предубеждения и бурного негодования читать эту ограниченную и, можно сказать, оскорбительные брошюру" ¹⁸. Другое, более критично настроенное лондонское издание, дало полный конспект произведения и сделало вывод, что желчность и предубеждение, содержащиеся в нем, не могут повлиять на прививание коровьей оспы, которое в то время было в расцвете ¹⁹. Неизвестно, кто был тем анонимным автором. В целом текст очень напоминает манеру Лоуренса, за исключением того, что тот не был категорически против прежних инокуляций натуральной оспы.

Мозли и другие подробно рассматривали вопрос о подлинной сущности коровьей оспы и ее совершенной непохожести на натуральную оспу, но так как этим оппонентам пришлось продолжать долгие военные действия против дженнеровского проекта, то я пока отложу разговор о них до главы 13, где описаны разногласия.

Но самым опасным противником Дженнера, известным своей научной или профессиональной репутацией, был д-р Ингенхауз из Вены, который во время публикации " Исследования" как раз находился в Англии ²⁰.

Д-р Ингенхауз родился в г. Бреда в 1730 году. В молодости он бывал в Англии и изучал инокуляции коровьей оспы под руководством Димсдейла. По рекомендации сэра Джона Прингла, в 1768 году императрица Мария Тереза, незадолго до того потерявшая двоих детей от натуральной оспы, призвала его ко двору в Вену. Выдержав долгую битву со своим земляком Де Хаеном, всемогущим представителем Венской медицинской школы, Ингенхауз ввел инокуляции в Австрии. Ему сопутствовал успех, и он посвятил этому занятию бó льшую часть своих сил. В то же самое время он совершенствовался в качестве ботаника, химика и физика, а его имя с уважением упоминается в истории растительной физиологии и электричества. Его книга " Miscellanea Physicomedica" [" Сборник физико-медицинских трудов". — Прим. перев. ] была хорошо известна как на немецком, так и на латинском языках.

Осенью 1798 года, на семидесятом году жизни, Ингенхауз приехал погостить к маркизу Лэнсдауну в Боувуд. Дженнер как раз опубликовал свое " Исследование", и оно, конечно же, привлекло внимание этого ведущего специалиста по инокуляциям натуральной оспы. Ингенхауз воспользовался своим пребыванием в Уилтшире и зная, что в этом графстве хорошо известна коровья оспа, навел справки о " необыкновенной теории" защитных свойств этой болезни. Сначала он обратился к мистеру Олсопу, хирургу из Кэлна, и вместе с ним отправился на соседнюю ферму, принадлежавшую Стайлзу, где коровья оспа существовала на протяжении тридцати лет еще со времен отца Стайлза, а сам Стайлз перенес болезнь в очень тяжелой форме; когда же его язвы были излечены, мистер Олсоп подверг его инокуляции натуральной оспой. Стайлз заболел — появилось много пустул, и заразил своего отца, для которого натуральная оспа оказалась смертельной. Вот какую информацию получил Ингенхауз уже с самой первой попытки. Он слышал и о других подобных случаях, грозивших опровергнуть идею Дженнера о защитных свойствах коровьей оспы. Он посоветовал Дженнеру хорошенько подумать, " прежде чем в конце концов отдать предпочтение теории, которая может принести большой вред, если окажется ошибочной". Ингенхауз посчитал нужным обратиться к Дженнеру в частном порядке, а не вступать в публичные дебаты, " всегда неприятные таким людям, как Вы — с либеральными взглядами и действующими из самых лучших побуждений, на что указывает Ваш трактат".

Ингенхауз сам подсказал Дженнеру ответ. Известный венский инокулятор случайно заметил несоответствие в " Исследовании" — материал натуральной оспы теряет свои свойства, подвергаясь некоему воображаемому тонкому гнилостному изменению, и становится причиной болезни, которая " точно не натуральная оспа", хотя и выглядит как она, но все же это нечто другое: инокулированные этим вирусом потом заразились натуральной оспой естественным путем. Ни один здравомыслящий и честный человек не может утверждать подобное, даже если ему хочется оправдать собственные неудачи. Позднее Пирсон, Вудвиль и прочие инокуляторы, знающие свое дело, отказались признать существование ложной натуральной оспы. Ингенхауз не мог не обратить внимания на эту деталь, и он сказал Дженнеру, что если бы последний как следует поинтересовался предметом, то он обнаружил бы, что его точка зрения о ложной натуральной оспе ошибочна, такая болезнь неизвестна. Под влиянием раздражения, а может и действуя продуманно, Дженнер в своем ответе Ингенхаузу дошел до того, что объявил ложными даже те случаи коровьей оспы, о которых Ингенхауз узнал в Уилтшире. От коровьего вымени исходило отвратительное зловоние, значит, там началось гниение; следовательно, та коровья оспа была ложной, и неудивительно, что фермер Стайлз после этого заболел натуральной оспой! ²¹ По мнению Дженнера, существовало множество видов ложной коровьей оспы, не происходивших от лошадиного мокреца, а необходимость ответить Ингенхаузу дала Дженнеру возможность расширить определение ложности, что он и сделал в своем следующем труде. Поскольку Ингенхауз имел смелость не согласиться с Дженнером по вопросу ложной натуральной оспы, то этот последний, достойный человек, никем не признававшийся авторитетом по натуральной оспе, не только стал настаивать на своей теории, но и швырнул в голову противника ложную коровью оспу. Ложность в обоих случаях объяснялась только неспособностью справиться с натуральной оспой. Дженнер не объяснил, какие внешние признаки могут указывать на ложность той или иной болезни. Говоря языком метафизики, ложность, по Дженнеру, была субъективным, но никак не объективным качеством.

Будучи человеком светским, Ингенхауз довольно быстро понял, что не стоит спорить с подобной личностью, скорее всего дураком или мошенником. Он сказал эмиссару Дженнера хирургу Пэйтерусу, 13 декабря 1798 года нанесшему ему визит в Лондоне, что " только желание удовлетворить свое любопытство могло задержать его ответ на письма Дженнера". Также " он очень хорошо отозвался" о Дженнере и попросил передать свой совет не торопиться с опубликованием второй книги о коровьей оспе. Дальнейшего участия в спорах он не принимал, и в последний свой приезд в Боувуд в сентябре следующего (1799) года скончался.

У ведущих врачей страны сложилось смешанное впечатление о книге Дженнера. Одному из своих коллег, другу Дженнера, бристольский врач Беддоуз сказал, что, по его мнению, " Исследование" должно принести своему автору большое признание ²², но уже в письме Гуфеланду в Берлин он с пренебрежением отзывается о работе.

Стоит процитировать это письмо в качестве примера критики, существовавшей до того, как Вудвиль прибыл на подмогу:

Вам известны эксперименты д-ра Дженнера с коровьей оспой. Его точка зрения о ее происхождении, судя по всему, почти ничем не подтверждается, а мои собственные данные расходятся с его мнением, будто коровья оспа обеспечивает полную защиту от естественного заражения натуральной оспой. Более того, возбудитель коровьей оспы является причиной гноящихся язв, и в этом смысле эта болезнь намного хуже, чем мягкая инокулированная натуральная оспа. Несмотря на гной, организм в целом остается незатронутым и, соответственно, для защиты от натуральной оспы не приобретается ничего. В настоящий момент с ней экспериментируют в лондонской Оспенной больнице ²³.

Персиваль, манчестерец, поздравил Дженнера с публикацией и добавил:

Но нужны еще свидетельства для доказательства того, что материал variolæ vaccinæ [по-видимому, название не показалось ему странным] предоставляет зараженному им человеку защиту от натуральной оспы на всю жизнь ²⁴.

Френсис Найт, судебный хирург, имеющий обширную практику в Лондоне и знакомства в Глостершире, 10 сентября 1798 года писал, что изображение на гравюрах верное, и он

знал, что факты имеют под собой основание: по крайней мере, многие владельцы молочных ферм полагают, что перенесший коровью оспу человек становится невосприимчивым к вариолярной инфекции… Мне этого достаточно в качестве доказательства того, что тяжелая болезнь может быть повсюду заменена на более мягкую.

И чтобы показать, насколько он доверяет открытию, Найт просит прислать ему запас лимфы и добавляет:

Я знаком с кое-какими известными людьми, вполне расположенными позволить мне провести эксперимент на некоторых из своих детей.

Найт ни на секунду не мог заподорить, что Дженнер еще не практиковал свой новый метод или что он испытывал недостаток в материале для инокуляций. Близкий друг Дженнера бристолец д-р Хикс также был в неведении. 3 октября (через три месяца после опубликования " Исследования" ) он пишет: " Я не понимаю, почему ты колеблешься и не принимаешь приглашение инокулировать коровью оспу, раз ты настолько уверен, что подобная инокуляция навсегда защитит человека от заражения натуральной оспой". Дженнер " колебался", и сейчас нужно объяснить, почему.

В апреле Дженнер поехал в Лондон для публикации " Исследования", оставив привитых на своего племянника–ассистента, а тот, судя по всему, не смог обеспечить преемственность передачи. Образец материала коровьей оспы, привезенный в Лондон, Дженнер отдал Клайну, и тот добился образования язвы, но не смог получить еще материал. Затем Клайн написал Дженнеру, прося его прислать еще немного материала коровьей оспы, даже не предполагая, что его может не оказаться. Клайн написал Дженнеру о том, как сильно он и д-р Листер верят в новую защиту, а также послал свой отчет об испытании образца. Когда впоследствии Дженнер цитировал это письмо, то вместо слов Клайна " язва была не особенно большой, не больше горошины, поэтому я не смог получить желаемого результата" вставил " Высыпаний не было" ²⁵.

Вернувшись в Глостершир в июле, Дженнер услышал о большом количестве случаев коровьей оспы на ферме возле Беркли, и инокулировал четверых или пятерых работников материалом из коровьего соска. Все эти инокуляции, сделанные взрослым, не получились, но через месяц те же работники случайно заразились коровьей оспой при дойке больных коров. Конечно же, эти язвы, полученные случайно, были прекрасным источником материала, но Дженнер не говорит, что использовал его. Когда в сентябре д-р Пирсон стал просить Дженнера приступить к серьезной практике как можно быстрее, то в недостатке материала коровьей оспы Дженнер обвинил Клайна в неспособности продолжить апрельский образец, привезенный в Лондон. В конце сентября коровья оспа появилась на ферме в деревне Стоунхауз у дороги на Страуд, недалеко от Истингтона, где находилась фабрика друга Дженнера мистера Хикса. Последний знал обо всех обстоятельствах, предшествовавших публикации " Исследования", и был готов позволить инокулировать по новому методу двоих своих детей. Видимо, он ничего не слышал о коровьей оспе в Стоунхаузе, пока ее продолжительность не стала насчитывать уже несколько недель. Так что только 26 ноября Дженнер достал немного материала и на следующий день инокулировал обоих детей Хикса. О результате невнятно говорится в письме Вудвилю: воспаление на руках, организм не затронут, проявления в месте инокуляции длились больше недели, остался небольшой волдырь. 2 декабря ту же лимфу, высушенную на игле, ввели в руку семилетней Сьюзен Фиппс. На двенадцатый день ареола сошла, а вокруг большой везикулы образовалось небольшое количество мелких пустул, сливающихся в одну. " Состояние руки на этой стадии полностью походило на симптомы, наблюдающиеся у инокулированных натуральной оспой", — так Дрейк, хирург из Страуда, ни разу до этого не встречавшийся с коровьей оспой, заявил, что не видит никакой разницы между этой и натуральной оспами. Тем не менее Дрейк извлек немного материала из пустулы на детской руке и сам сделал несколько инокуляций, результат которых, как мы увидим далее, открыл ему глаза на разницу между коровьей и натуральной оспой.

Внешнее несходство коровьей оспы и оспы натуральной и удивительное характерное сходство с сифилисом стало очевидным через несколько дней при проведении инокуляции самим Дженнером; везикула подсохла и на ней образовалась корочка, потом она сошла и открылась язва, продолжающая увеличиваться " почти до размера шиллинга" — как можно предположить, это не слишком похоже на натуральную оспу. Дженнер инокулировал двенадцатилетнюю Мэри Харн материалом, полученным из руки Сьюзен Фиппс на двенадцатый день. У Мэри ареола появилась на четырнадцатый день, и потом какое-то время рука была изъязвлена, ее пришлось лечить ртутной мазью. Дженнер сам пишет об этом, хотя и предпочитает называть язвы пустулами.

Так случилось, что 1 декабря Торнтон из Страуда достал материал той же фермы в Стоунхаузе независимо от Дженнера; и у него, и у Юза, также из Страуда (Юз описывал инокуляции Дрейка с помощью материала, полученного после инокуляции Дженнером 13 декабря), были полные отчеты о своей работе. Эти отчеты поразительно отличаются от обычно двусмысленных и скрытных описаний Дженнером своих результатов. Если бы с самого начала такие беспристрастные ученые как Торнтон и Юз взяли вакцинацию в свои руки, то и общественность, и медицинская наука отказались бы принять этот метод. Уже самые первые результаты были весьма тревожными для вакцинированных детей, а последующие проверки слишком неблагоприятны для теории защиты от натуральной оспы.

Торнтон первым проверил данные " Исследования", и его выводы очень важны для истории. 1 декабря 1798 года на ферме в Стоунхаузе он нашел дояра с ранами на руках; одна из ран все еще не вскрылась, походила на пустулу и " единственная не превратилась в отвратительную и болезненную язву". За пять дней до этого везикулы появились сначала на пальцах, чему предшествовала боль в подмышечной впадине, головная боль, озноб, лихорадка и слабость. В тот же вечер, получив материал коровьей оспы от дояра, Торнтон поехал в Стэффордз Милл и инокулировал мистера Стэнтона и его четверых детей в возрасте от 10 лет до 10 месяцев. На третий день выше места инокуляции руки всех четверых детей покрылись сыпью, очень похожей на рожу. Примерно через две недели места прокола стали покрываться плотной коркой, из-под которой в течение нескольких дней сочился гной. Где-то на двенадцатый день воспаление спало и корки отвалились. Ввиду " длительного местного воспаления" мистер Торнтон начал верить, что инфицированный материал незаметно повлиял на конституцию и сможет обеспечить защиту от вариолярной инфекции, но этого не произошло — когда стали проверять, насколько коровья оспа сделала всех невосприимчивыми, дети " заразились, и болезнь протекала мягко, пройдя через все обычные стадии", а их отец, чья вакцинация вообще не удалась, был единственным из пяти, кто устоял перед натуральной оспой.

Этот изобличающий опыт прививания коровьей оспы материалом из того же источника, что использовал сам Дженнер, описанный во всех деталях, должен был вызвать подозрения, что что-то идет не так. Беддоуз, в чьей книге " Вклад в физические и медицинские знания" должно было появиться сообщение об этом, сообщил Дженнеру относительно опыта Торнтона, и Дженнер ответил на него, как и на порочащий теорию опыт ветеринара Клейтона, хвастливым заявлением о своей высокой репутации ученого ²⁶.

Однако нужно описать еще один опыт в Страуде — Дженнер получил материал коровьей оспы от ребенка, вакцинированного от коров из Стоунхауза, и 13 декабря передал его Дрейку. Вскоре Дрейк отправил Дженнеру результаты пяти вакцинаций и вариоляционного теста, но факты были скрыты, и в дальнейшем они упоминаются только при следующих обстоятельствах: для вакцинаций предложили трех маленьких детей преп. мистера Колборна из Страуда, его молодого работника и еще одного юношу, работавшего у Дрейка. Мистер и миссис Колборн попросили еще одного врача из Страуда, д-ра Юза, знакомого с их семьей, присутствовать при работе Дрейка и наблюдать за результатами. С помощью своих заметок Юз составил практически полный отчет обо всех пяти случаях и 9 мая 1799 года послал его Дженнеру, а тот переправил его в " Медикэл энд физикэл джорнэл", объяснив, что отчет прибыл слишком поздно для включения его во вторую книгу. Но Дрейк уже рассказал Дженнеру основные факты, и во второй книге Дженнер намеренно опустил все ссылки на них, упомянув лишь что " мистер Д., хирург, живший по соседству" 13 декабря получил немного материала с руки ребенка. Тем не менее это испытание произвело некоторый шум в Страуде, Глостере и Бристоле, так что для Дженнера было бы слишком рискованно скрывать и второй, более полный отчет Юза, как он поступил с кратким изложением Дрейка о неудаче опыта. Теперь мы подошли к случаям, описанным Юзом.

У троих из них, у молодого парня семнадцати лет и двоих детей Колборна (одному четыре года, другому пятнадцать месяцев) везикулы созрели и стали волдырями в обычное время. Юноша был инокулирован натуральной оспой 20 декабря, на восьмой день после вакцинации, а двое детей 21 декабря, также на восьмой день. У всех развилась натуральная оспа, появились пустулы в месте инокуляции и высыпания с лихорадкой. Двое других, пятнадцатилетний юноша и еще один ребенок Колборна, малышка двух с половиной лет, были также инокулированы натуральной оспой 21 декабря, или на восьмой день после вакцинации. Но у них были лишь пустулы в месте инокуляции. Любопытный рассказ об их язвах, вызванных коровьей оспой, может поведать о причине отсутствия у них последующей лихорадки и высыпаний.

У юноши У. Кинга ареола появилась на десятый день и продолжала расти до пятнадцатого. На восемнадцатый день волдырь, располагающийся в центре везикулы, стал похож на струп, а ткани вокруг него затвердели. На двадцать восьмой день струп отделился и открыл язву в дюйм глубиной, после лечения ртутной мазью она закрылась и заросла в должное время. Тем временем его инокулировали натуральной оспой во второй раз, 1 января, но он не заразился, а язва, вызванная коровьей оспой, была в тот день и еще целую неделю покрыта струпом, и его лимфатические сосуды были, без сомнения, забиты. Этот случай очень похож на случай Э. Колборн, ребенка. На десятый день ее везикула, вызванная коровьей оспой, была размером с шестипенсовик и больше напоминала струп с узким кольцом по краю гнойника. На пятнадцатый день корка отпала, оставив небольшой поверхностный струп; в последующие несколько дней он становился все глубже, кожа вокруг него воспалилась, " два небольших гнойника" вскрылись чуть выше места введения вакцины, оба были размером с шиллинг, один из них располагался рядом с первоначальной язвой. 4 февраля, на пятьдесят второй день после вакцинации, все язвы зажили и затвердение прошло. Ребенка 1 января во второй раз проверили вариоляционным тестом, но это не дало никакого эффекта.

Вот такой верный вывод о проведенном эксперименте и получил Дженнер: " У двоих из них были внушающие опасения язвы на руках, и эти двое с очень сильно пораженными руками не заболели натуральной оспой, в то время как другие трое заразились ею".

В конце 1798 года, или спустя шесть месяцев после публикации " Исследования", ситуация с заменой инокуляций натуральной оспы на прививание коровьей оспы была следующей: почти у всех детей появлялись язвы на руках, у некоторых это состояние было угрожающим, очень похожим на изъязвленность рук у дояров. В каких-то случаях Дженнер пренебрег инокуляционными тестами, а в других получил довольно непонятные результаты. Вариоляционный тест, проведенный Дрейком и Юзом в одной серии экспериментов и Торнтоном в другой, принес результаты, совершенно не совпадающие с самоуверенными заявлениями Дженнера. Многие ученые-медики, как и мы сейчас, узнали об этих несоответствиях ретроспективно, и самым большим доказательством благожелательности, даже радушного приема, оказанного Дженнеру и его нововведению, является отсутствие публикаций самых серьезных возражений.

Язвы настолько хорошо описаны в декабрьских экспериментах, результаты которых имелись на руках как у Дженнера, так и у Торнтона с Дрейком в Страуде, что уловка с титульным листом, а именно выдуманное название Variolæ Vaccinæ , казалось, должна быть раскрыта. Возможно, посчитали неблагоразумным продолжать использовать материал из язв больных в Стоунхаузе, а может быть, попытка создать запасы не удалась, как и все попытки Дженнера в этом направлении. В любом случае, ни у Дженнера, ни у двух хирургов из Страуда больше не было материала для продолжения опытов, и великая идея коровьей оспы могла бы на этом и закончиться, поэтому Дженнеру надо было что-то делать. В конце 1798 года место действия истории о замене инокуляций натуральной оспы на инокуляции коровьей оспы переносится из Глостершира в Лондон. После публикации " Исследования" Дженнер предпринял по меньшей мере две попытки запастись материалом коровьей оспы с человеческой руки, но неудачно. Также он не смог предоставить материал тем, кто просил его об этом. Самым настойчивым его корреспондентом был д-р Джордж Пирсон, который намного методичнее, но не менее доверчиво, чем Дженнер, приступил к изучению вопроса. Результаты его многочисленных письменных запросов и его собственных наблюдений на лондонских молочных фермах были опубликованы в ноябре 1798 года.

Вследствие неуемного рвения Пирсона, лондонских фермеров побуждали рассказывать о любых случаях коровьей оспы среди коров; в воскресенье 20 января 1799 года Вудвилю сообщили, что заболели коровы на молочной ферме в Грейс Инн Лейн. В понедельник Вудвиль отправился туда вместе со студентом-ветеринаром из прихода Дженнера, утверждавшим, что он знаком с коровьей оспой. Через один или два дня у дояров появились волдыри на пальцах в полном соответствии с первой гравюрой Дженнера. Изначально скептически настроенных противников дженнеровского нововведения, сэра Джозефа Бэнкса, лорда Самервилля и прочих, пригласили в коровник и дали им книгу Дженне

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: