ПРИМЕЧАНИЯ. V. Коровья оспа становится мягкой и приемлемой. Прошлая жизнь Вудвиля. — Пирсон и Вудвиль. — Коровья оспа в Грейс Инн Лейн. — Мягкая разновидность. — Источник мировой вакцины. — Причины успеха Вудвиля. — Происхождение его запасов. — Лимфа с ру

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Med. and Phys. Journ., iii. (1800), p. 292.
² Pears, Lond. Med. Rev., Jan., 1801, p. 276.
³ Neues Hannö verisches Magaz., 1800, p. 58.
⁴ Waterhouse, History of the Variolæ Vaccinæ, etc. Boston, U. S., 1800.
⁵ Пирсон Джордж (1751—1828) — врач, химик, член Королевской коллегии врачей с 1784 года и Королевского общества с 1791 года, в течение 40 лет был главным врачом лондонского госпиталя св. Георга. — Прим. авт. сайта.
⁶ Лондон, 1798 (ноябрь).
⁷ Lond. Med. Rev., ii. 482.
⁸ 1799, ii. 664.
⁹ August, 1799.
¹⁰ Med. and Phys. Journ., v. 87. Отрывок из пьесы У. Шекспира " Как вам это понравится" приведен в переводе В. Левика. — Прим. перев.
¹¹ Симс Джон (1749—1831) — врач, член Королевской коллегии врачей с 1779 года, имел собственную акушерскую практику и участвовал в проектах благотворительной акушерской помощи для бедных. Член Королевского общества с 1814 года. Известен главным образом как систематик, классифицировавший различные виды растений. С 1801 по 1826 годы редактировал " Ботанический журнал". — Прим. авт. сайта.
¹² Ibid., i. p. II.
¹³ Письмо Гарднеру, 7th March, 1799, in Baron, i. 321.
¹⁴ Июль 1800 года.
¹⁵ Лоуренс Джон (1753—1839) — английский ветеринар, писатель, защитник прав животных. — Прим. авт. сайта.
¹⁶ Med. and Phys. Journ., i. 114.
¹⁷ A Conscious View of Circumstances and Proceedings respecting Vaccine Inoculation. London, 1800.
¹⁸ Med. and Phys. Journ. , iv. 567.
¹⁹ London Medical Review, v. Я был вынужден опираться на выдержки из брошюры, напечатанные в этом журнале, так как оригинал произведения в библиотеках отсутствует.
²⁰ О д-ре Ингенхаузе см. прим. 1 гл. I. — Прим. авт. сайта.
²¹ В одной из статей преп. Р. Холта из Финмера, опубликованных Эбернети, рассказывалось о слуге, который настолько тяжело заболел коровьей оспой, что для лечения его язв требовалась медицинская помощь в течение свыше трех недель, а зловоние было настолько сильным, что ощущалось во всех комнатах дома. — Med. Phys. Journ ii. 401.
²² Хикс Дженнеру, 3rd October, 1798, in Baron, i.
²³ Беддоуз Гуфеланду, 25th February, 1799, in Hufeland's Journal, vii. (1799), pt. iii. p. 168.
²⁴ Письмо Дженнеру, 20th November, 1798, in Baron, i.
²⁵ Оригинал письма Клайна был опубликован Бароном (i. 152), который, похоже, не знал, что Дженнер уже использовал письмо и подделал его!
²⁶ См. главу III, стр. 58.
²⁷ См. Natural History of Cowpox. pp. 18–21.

V. Коровья оспа становится мягкой и приемлемой

Прошлая жизнь Вудвиля. — Пирсон и Вудвиль. — Коровья оспа в Грейс Инн Лейн. — Мягкая разновидность. — Источник мировой вакцины. — Причины успеха Вудвиля. — Происхождение его запасов. — Лимфа с руки доярки. — Вудвиль снабжает Дженнера, а Дженнер пытается создать собственный запас. — Публика озадачена. — Мягкое течение болезни вводит в заблуждение. — Настоящий родственник коровьей оспы. — Эксперименты Рикора по инокуляции сифилиса. — Опыты и гравюры Генри Ли. — Обычная вакцинная везикула. — Везикула лошадиного мокреца. — Нехватка диалектического исследования.

Д-р Уильям Вудвиль ¹, который поставил прививание коровьей оспы на широкую ногу и обеспечил вакцинной лимфой весь мир, был наиболее активно практикующим инокулятором своего времени. Он был любимым учеником Куллена из Эдинбурга ², а в Лондон он приехал после нескольких лет сельской практики. В 1791 году его назначили врачом Оспенной и Инокуляционной больниц. Он был известным ботаником — в 1790 году опубликовал " Медицинскую ботанику", три тома формата кварто (под редакцией сэра У. Дж. Хукера), заложил ботанический сад на двух акрах земли вокруг Оспенной больницы (тогда находившейся на Кингс Кросс) и содержал его за счет собственных средств.

В 1796 году он опубликовал первый том своей " Истории инокуляций натуральной оспы в Великобритании" , где сделал следующий комментарий о коровьей оспе (стр. 7):

Предполагалось, что натуральная оспа может происходить от некоей болезни животных, и если чесотка, поражающая собак, может передаваться человеку, или человек может заболеть также от прикосновения к коровьим соскам и таким образом стать невосприимчивым к вариолярной инфекции впоследствии, как утверждают некоторые, значит, это предположение может быть недалеко от истины.

Эти слова либо полностью взяты из " Болезнетворных ядов" Адамса, опубликованных годом ранее, либо появились из того же источника, то есть из частной переписки Дженнера с Клайном. Пирсон говорит об " Исследовании" Дженнера как о работе, которую давно ждали; слухи о высказываемой в ней точке зрения, что коровья оспа защищает от оспы натуральной, достигли Адамса, Беддоуза, Вудвиля и прочих за два или три года до появления " Исследования". Предполагаемая замена защитной инокуляции натуральной оспы, таким образом, заставила трепетать опытных инокуляторов, заранее, вероятно, настраивая кого-то против метода, а кого-то — на испытание его, когда тот созреет.

Среди последних был и Вудвиль. Летом 1798 года его посетил Дженнер в Лондоне, куда тот приехал для публикации своего " Исследования", и Вудвиль посоветовал ему убрать лошадиный мокрец из текста ³. 17 июня 1798 года, за четыре дня до написания Дженнером предисловия к его " Исследованию", Вудвиль присутствовал в Оспенной больнице при инокуляционном тесте трех дояров с фермы Уилланс возле Нью Роуд в Марилебоне, привитых ранее коровьей оспой. Тест проводил друг Вудвиля, Пирсон ⁴. Получается, что Вудвиль, как и Пирсон, благодаря частному разговору с Дженнером в Лондоне до публикации " Исследования", заинтересовался новой защитной инокуляцией. Проверка на оспу трех пожилых дояров, привитых ранее коровьей оспой, оказалось благоприятной, насколько это было возможно, для Дженнера; ни у одного из них инфекция " не взялась", а у двух других работников, не привитых коровьей оспой, результат оказался обычным. Соответственно, Пирсон и Вудвиль были готовы поставить инокуляции коровьей оспы на широкую ногу, и в течение последующей осени Вудвиль несколько раз обращался к Дженнеру с просьбами о лимфе.

Но в сентябре или ноябре у Дженнера не было лимфы для Пирсона, ему не удалось и создать запас; вероятно, он пытался это сделать с помощью двух случаев фагеденической коровьей оспы у детей после их инокуляции в декабре материалом от коров из Стоунхауза. К тому времени новый метод уже опробовали: в июле Клайн материалом, полученным от Дженнера, 1 декабря Торнтон в Страуде материалом, добытым им самим от дояра из Стоунхауза, и 13–14 декабря Дрейк в Страуде материалом, присланным Дженнером. Ни одна из этих инокуляций не смогла обеспечить запас, все они закончились язвами, как и инокуляции, проведенные Дженнером. Предполагалось, что к началу 1799 года метод прививания коровьей оспы, рекомендованный миру Дженнером за шесть месяцев до того, уже должен был широко практиковаться, но на деле к этому сроку насчитывалось лишь полдюжины детей в Страуде и Истингтоне, медленно выздоравливающих от язв коровьей оспы на руках.

И в этот момент на сцену выходит Вудвиль. В воскресенье 20 января к нему в дом на Илай Плейс пришло сообщение о появлении коровьей оспы на молочной ферме на Грейс Инн Лейн. На следующий день, 21 января, он посетил коровник и обнаружил трех или четырех коров с " пустулезными ранами на сосках и вымени". Вудвиль послал за лондонским студентом-ветеринаром, земляком Дженнера, по имени Таннер, и тот взял материал у одной из коров, " которая выглядела наиболее сильно пораженной пустулами". Этим самым материалом в тот же день Вудвиль инокулировал семь человек в Инокуляционной больнице, " сделав каждому один прокол на руке или же оцарапав до крови кожу кончиком ланцета".

Когда Вудвиль проводил инокуляции, болезнь поразила только трех или четырех коров, но со временем она распространилась на все стадо, где было около двухсот голов, и избежали этого только недойные коровы. Следовательно, когда Вудвиль узнал о болезни и получил вирус, болезнь только что появилась, или только начала развиваться, или была уже в процессе развития. Когда он снова пришел в коровник через два дня, в среду 23 января, он встретил там двух или трех дояров с начальной стадией коровьей оспы на руках. Но подробности известны только о Саре Райс: на ее пальцах, запястье и предплечье было четыре везикулы коровьей оспы. Эта доярка стала объектом научного наблюдения, и в четверг 24-го, на пятый день после появления у нее беловатых волдырей на ладони или руке, лорд Саммервиль, сэр Джозеф Бэнкс, сэр Уильям Уотсон, д-р Уиллан, д-р Пирсон и другие пришли осмотреть Сару и сравнить ее волдыри с изображением на гравюре из " Исследования" Дженнера.

Две везикулы Сары Райс из четырех были в тот день диаметром в треть дюйма или больше, и уже приобретали беловато-голубоватый оттенок. Сару беспокоила боль в подмышке и постепенно нараставшая головная боль, но ни одна из везикул не была болезненной и все они постепенно прошли без образования язв. Доярка заразилась в тот момент, когда болезнетворный процесс у первой заболевшей коровы еще не совсем закончился, и, вероятно, болезнь еще не перешла в тяжелую стадию, как могло бы произойти при большей длительности заболевания и непрерывной передаче от одной коровы к другой. Таким образом, болезнь Сары носила более мягкий характер, она не привела к образованию болезненных открытых язв, появились только струпья и корочки.

С помощью материала из одной или более везикул на руке Сары, Вудвиль инокулировал в больнице двух человек 23 января, на четвертый день после образования везикул, и еще шестерых 24 января, или на пятый день. Так он получил материал для инокуляций из того, что нам следует назвать ранней стадией образования везикул коровьей оспы. Еще важнее отметить, что везикулам доярки, от которой взяли материал для вакцинации, не было предназначено превратиться в болезненные открытые язвы, ведь доярка заразилась от самой первой или первых двух-трех коров, а потом болезнь из-за непрерывной передачи перешла на две сотни животных и должна была длиться неделями или месяцами.

Этим обстоятельствам в определенной степени и был обязан успех Вудвиля, если сравнивать его результаты с неудачами Дженнера и Торнтона с коровьей оспой из Стоунхауза в декабре. Как нам известно, неудачи в создании запасов нужной всем лимфы были связаны с язвенным типом болезни, полученной напрямую от коровы или от дояра, и мы можем сделать вывод о том, что этот опасный тип болезни передавался на ферме из Стоунхауза от коровы к корове с Михайлова дня ⁵, то есть на протяжении более двух месяцев. Тяжесть болезни, которая могла быть связана с небрежностью или застарелостью проблемы, проявилось в полной мере в случае с дояром, от которого Торнтон из Страуда взял материал для пяти инокуляций в Стаффордс Милл: поражения у мужчины были того же возраста (пять дней), что и язвы доярки Вудвиля, и тем не менее лишь одна из болячек дояра " не превратилась в гноящуюся и болезненную язву" даже на таком раннем сроке, хотя коровья оспа у Сары Райс не вызвала образования язв вообще.

Используемая во всем мире вакцина происходит из запасов Вудвиля, а они, в свою очередь, появились благодаря исключительно мягкому типу коровьей оспы у коров и дояров, или же на такой ее стадии, когда у конкретной вспышки болезни еще не было времени развить наихудшие качества из-за небрежности и других усугубляющих проблему обстоятельств. После безуспешных попыток Дженнера, Вудвилю, благодаря не только отличным знаниям как инокулятора, но и в большой степени милости фортуны, удалось сделать использование материала коровьей оспы общеупотребительным.

Давайте же теперь рассмотрим, как проходили эксперименты Вудвиля в Инокуляционной больнице и как ему удалось достичь настоящего успеха. Мы увидим, что с самого начала Вудвиль, как и Дженнер, мало что по-настоящему понимал в преимуществах ранней коровьей оспы. Ему очень повезло узнать о начале вспышки, и он тут же использовал материал для инокуляций. Благодаря слепому везению, он смог преодолеть препятствия, оказавшиеся непреодолимыми для Дженнера и доставившие много неудобств тем, кто пытался создать запасы лимфы в последующие годы. Только удача свела его с самого начала с тем типом коровьей оспы, который почти не отличается от обычной сегодняшней вакцины. Однако Вудвиль на самом деле настолько мало знал о законе патологического процесса, с которым имел дело, что в некоторых случаях брал материал для инокуляций с рук, где коровья оспа развивалась уже пятнадцатый и даже девятнадцатый день, и лишь некое эмпирическое чутье спасало его предприятие от провала. Имея широкий выбор, Вудвиль пополнял свои запасы материалом, полученным на ранней стадии и при небольшой длительности коровьей оспы. То есть небольшие везикулы, непродолжительность болезни и мягкие последствия отвлекли внимание Вудвиля от истинных аналогий коровьей оспы и сосредоточили его на ложной аналогии, внесенной в умы выдуманным Дженнером названием Variolæ Vaccinæ . Вудвиль отследил передачу нескольких поколений инокулированной коровьей оспы и составил таблицу с именами, возрастом и другими подробностями около четырехста пятидесяти пациентов. В первых двухстах случаях он сделал даже больше: под каждым именем он дал подробности, но о состоянии руки, пораженной коровьей оспой, информация часто неполна. В целом записи достоверны, и во всяком случае непохоже, чтобы их редактировали, как это делал Дженнер с подобными опубликованными наблюдениями. Здесь я могу привести лишь несколько результатов из книги Вудвиля ⁶.

Начнем со штамма, полученного лично Дженнером, и ставшего в его руках источником " истинной дженнеровой лимфы": первое поколение взято от коровы в качестве десятидневной лимфы, второе поколение — восьмидневная лимфа, следующее поколение получили на десятый день и отправили Дженнеру. Таким образом, везикула как бы привыкала производить жидкость на восьмой-десятый день, на девятый день высыпания проходили — это известно из объяснений Вудвиля, а волдырь впервые появлялся через десять дней. Вудвиль получил множество параллельных линий лимфы; какие-то из них не продолжились, вероятно, по причине того, что везикула созревала все позже и позже, а те, что сохранились и были отправлены в разные места, все достигали зрелости рано. Например, вот линия, полученная из тех же источников, что и линии Дженнера: Коллингридж (напрямую от коровы), Батчер (10-й день), Джуелл (7-й день), Фиск (9-й день), Мюррелл (7-й день), Хэтт и Плэйфорд — оба источники вакцины для множества людей, дата не указана. Линия, параллельная этой, имела период неприятных последствий, но затем, в следующем поколении, стала безопасной: Коллингридж (напрямую от коровы), Батчер (10-й день), Джуелл (7-й день), Рид (10-й день), Уэбб (15-й день, тяжелое рожистое воспаление), С. Тиммс, Х. Тиммс и Ли (10-й день) — все трое источники вакцины для множества других, но дата неизвестна.

Эти и другие линии претендуют на происхождение от коровы напрямую. Но у Вудвиля имелся запас материала, взятого с руки доярки, и прослеживая эту линию, следует это иметь в виду, тем более что он никогда не давал обычные для коровьей оспы болезненные язвы. Двух мужчин инокулировали материалом от везикул доярки на четвертый день, а за день до того их инокулировали натуральной оспой. Обе инфекции развивались независимо друг от друга, но коровья оспа была того раннего типа, когда везикулы покрываются струпьями раньше, чем оспенные пустулы. Еще шестерых инокулировали от тех же везикул, но зревших на день больше, и здесь события развивались по-другому. О трех из них записей нет вообще, и линия продолжилась только от одного из оставшихся, семилетнего Джеймса Крауча. Давайте рассмотрим эти три случая по порядку:

Уильям Харрис, двадцать один год. На пятый день появилась везикула, на девятый день вокруг везикулы затвердела кожа, образуя выступающие края, а центр впал, но ареолы почти не было. На двенадцатый день ареола сошла, на четырнадцатый день середина везикулы подсохла, но края были голубоватого оттенка и изобиловали едким гноем; на девятнадцатый день от инфекции остался сухой коричневато-красный струп с гладкой поверхностью — обычное, или классическое, окончание вакцинации, завершившейся в срок, с задержкой на один или два дня. Но больше об этой многообещающей линии нам ничего неизвестно.

Уильям Банкер, пятнадцать лет — другой случай инокуляции от везикул доярки на пятый день. На восьмой день везикула быстро выросла, присутствовали боль в подмышечной впадине и головная боль, на десятый день везикула уже покрылась струпом, имелась большая ареола. На двенадцатый день ареола почти сошла, на семнадцатый день струп подсох, на двадцатый день — гладкий и коричневый струп.

Линия была продолжена после семилетнего Джеймса Крауча: на девятый день везикула наполнена сукровицей, небольшая ареола. На одиннадцатый день сильные высыпания, середина везикулы подсохла, четырнадцатый день — боль в подмышечной впадине, продолжается подсыхание. С помощью этой линии одного человека вакцинировали на двенадцатый день и двоих на тринадцатый. У первого, двадцатипятилетнего мужчины, наблюдалась мягкая форма коровьей оспы, но он не стал источником вакцины; у одного из последующих, годовалого малыша, развилась тяжелая болезнь, и он также не стал источником вакцины. Оставшийся двадцатичетырехлетний Эдвард Тернер продолжил линию, происходившую от коровьей оспы доярки. Обе его везикулы на двенадцатый день начали подсыхать в центре, но края оставались темно-красными (ареола) и были покрыты мелкими везикулами, в то же время присутствовала боль в подмышечной области. На четырнадцатый день внутренние края везикулы раздулись от гнойной жидкости. На семнадцатый и девятнадцатый день шестеро человек были вакцинированы с этой руки. Результаты даны слишком сжато, чтобы служить источником информации, но ни один из шести не стал источником вакцины для других.

Итак, линия от руки доярки могла бы не продолжиться, был поставлен лишь непонятный эксперимент — инокуляция этой линией первого поколения (Джеймс Крауч) и ее перенос обратно на коровий сосок. Лимфа доярки стала частью нынешней английской вакцины только благодаря этому косвенному пути: лимфой заразили корову (и она передала инфекцию человеку, доившему ее), затем этой лимфой инокулировали трех человек, и двое из них стали прародителями многочисленных источников вакцины, а их лимфа соответствовала восьми-, девяти- и десятидневному циклу развития коровьей оспы.

Таким образом, получается, что Вудвиль дал широко распространиться только лимфе не старше десяти дней. В некоторых случаях по необъяснимой причине он брал материал из везикулы коровьей оспы на тринадцатый, четырнадцатый, пятнадцатый, шестнадцатый, семнадцатый, восемнадцатый или девятнадцатый день, но во всех этих случаях (за исключением одного, когда лимфу взяли на пятнадцатый день, однако в следующем поколении материал опять получили на десятый день) по какой-либо причине не удалось создать запаса или продолжить линию.

Самые ранние вакцинации Вудвиль производил на шестой день, и эту раннюю лимфу получили благодаря двум случаям инокуляций напрямую от коровы. Для этих случаев материал брался на шестой день, то есть исключительно ранней зрелости. Шестидневная лимфа давала хорошие везикулы, они в итоге превращались в характерные гладкие красно-коричневые струпы. Естественно, линии лимфы из этих добротных запасов продолжились бы, если бы пациенты на втором снятии лимфы не получали тяжелых осложнений натуральной оспы, инокулированной за день до инокуляции коровьей оспы, после чего обе болезни развивались одновременно.

Испытав в двенадцати случаях материал коровьей оспы, присланной Пирсоном из запасов Вудвиля, Дженнер написал Пирсону (13 марта 1799 года): " Состояние руки полностью соответствует коровьей оспе, я лишь не наблюдаю предрасположенности пустул к изъязвлению, как это происходило в нескольких ранних случаях". А в письме Вудвилю, по получению лимфы из Лондона, Дженнер высокопарно описывает свои эксперименты, очевидно, с целью убедить его в их большом количестве и в том, что у Дженнера сколько угодно полученной им самим лимфы. На самом деле, лимфы у него не было вообще, его попытки не давали результатов и приводили лишь к язвам на руках детей. Говоря о лимфе Вудвиля в своих " Дальнейших наблюдениях", вышедших в следующем апреле, он продолжает во все том же неискреннем тоне.

Осложнения с натуральной оспой, беспокоившие Вудвиля в течение первых нескольких недель его вакцинаторской практики в Оспенной больнице, дали Дженнеру шанс. Он имел дело с публикой, незнакомой со всей подноготной, известной нам сейчас из писем и воспоминаний. Дженнер никому не сообщает, что у него не было материала коровьей оспы до 15 февраля, когда Пирсон прислал ему немного. Не сообщает Дженнер и о том, что впервые он услышал о высыпаниях из письма, пришедшего вместе с лимфой из Лондона. " Вы будете поражены, — писал Пирсон, — прочитав о нашем сообщении о высыпаниях". Дженнеру хочется, чтобы публика поверила, что он испробовал лимфу Вудвиля исключительно для сравнения со своей (несуществующей): " Они использовали материал, взятый в первом случае от коровы, принадлежащей одной из больших молочных ферм Лондона. Так и не получив созревшие пустулы в моей собственной практике среди случайно инфицированных коровами или среди инокулированных, я стремился увидеть, какой эффект окажет материал, полученный в Лондоне, на живущих в деревне". Только по этой единственной причине Дженнер использовал материал Вудвиля, если не считать того, что у Дженнера вообще не было никакой лимфы, и все его попытки создать собственный запас неизменно терпели неудачу.

Та же причина и такая же неискренность просматриваются и в третьей книге Дженнера. Приехав в Лондон для защиты своих прав в 1799 году и обнаружив, что Вудвиль широко распространил свою лимфу, Дженнер понял необходимость создания запасов лимфы, которая могла бы стать истинно дженнеровской. В Лондоне он нанял помогавшего Вудвилю студента-ветеринара Теннера, чтобы тот по возможности достал немного материала. Известно, что Теннеру удалось достать его в апреле, и он отвез его Дженнеру. И что же, Дженнер незамедлительно занялся созданием собственного запаса? А вот и нет! Дженнер немедленно отправил Теннера вместе с этим материалом в Истингтон к Маршаллу, практиковавшему вакцинацию в отсутствие Дженнера. К тому времени тот уже произвел свыше сотни вакцинаций с помощью лимфы Вудвиля. Теперь ей предназначалось стать источником исторической " истинной лимфы Дженнера", и материал отправили в отдаленную часть страны, где за исключением Маршалла никто не мог узнать, что с ним случилось. Вот что говорит Дженнер об отправке материала и об отказе создать запас настоящей дженнеровой лимфы своими собственными руками и под своим контролем, несмотря на богатые возможности, предоставляемые населением Лондона:

Предположив, что существует возможность того, что корова, пасущаяся на тучных лугах в долине Глостера, может произвести вирус в каких-то отношениях отличный от вируса, который производят в столице искусственно вскармливаемые для получения молока животные, во время своего пребывания в Лондоне весной я достал немного вируса коровьей оспы от коровы на одной из лондонских ферм [ферма Кларка в Кентиш Таун]. Вирус тут же переправили в Глостершир д-ру Маршаллу, который в ту пору энергично занимался инокуляциями коровьей оспы, и сейчас я предлагаю моим читателям узнать о результатах его инокуляций, в особенности инокуляций присланным вирусом, из сообщений, присланных мне доктором ⁷.

Затем приводятся два письма от Маршалла, первое датировано 26 апреля 1799 года, а дата второго [8 сентября] не указана. Лишь в постскриптуме второго, недатированного, письма Маршалл упоминает о вирусе коровьей оспы от изнеженной искуственными условиями для производства лондонского молока коровы, взятого для сравнения с соответствующим вирусом, полученным от животного, пасущегося на тучных лугах в долине Глостера — с тем самым вирусом, с которым Дженнер уже имел плачевный опыт. Сельский доктор лишь спокойно замечает, что 127 вакцинаций из 423 (или ровно 30%) провели с использованием " присланного Вами материала от лондонской коровы". Вот и все сведения; можно подумать, что создание запасов лимфы от первичной коровьей оспы у коров было легким и будничным делом, что все попытки Дженнера не оказались безуспешными! Дженнер продолжает:

Я не увидел никаких различий в симптомах между этими случаями и теми, когда инокуляция проводилась материалом, полученным в этой местности.

Полученным в этой местности! Да ведь материал получил Вудвиль от коровы в Грейс Инн Лейн! " Изнеженность искусственными условиями" могла иметь место и в Кентиш Таун, и в Холборне. В любом случае, она не имела никакого отношения к вопросу и была лишь уловкой.

Об особых заслугах Вудвиля, сделавшего вакцинацию практичной, вспомнили в 1802 году, когда Дженнер намеревался получить десять тысяч фунтов от парламента.

Но не Вудвиль, а Пирсон тщетно боролся за установление исторической последовательности событий и надлежащих заслуг всех их участников. Одно из замечаний Пирсона звучит так:

Чтобы по достоинству оценить проницательность д-ра Вудвиля и того, сколь многим ему обязана общественность, нужно принять во внимание тот факт, что д-р Дженнер описывал совершенно иной вид коровьей оспы, нежели известный миру сейчас ⁸.

Именно Вудвиль и сам Пирсон первыми отметили округлые очертания, гладкую поверхность, не очень заостренную форму и характерный струп в качестве отличительных черт коровьей оспы. И в самом деле, этих различий между коровьей и натуральной оспами уже достаточно, даже если бы отсутствовала пропасть, разделяющая их в клинической истории, и еще более непреодолимый барьер в лице целой эпидемиологической истории натуральной оспы, о которой Дженнер ничего не знал.

Но бó льшая " проницательность" Вудвиля есть не что иное, как его бó льшая честность и беспристрастность. Дженнер достаточно знал об этих различиях между коровьей и натуральной оспами, в действительности он был знаком и с более поразительными их отличиями, но постарался не останавливаться на них. При внимательном изучении рукописей Дженнера становится ясно, как ловко Дженнер находит подобие между двумя болезнями, рассматривая незначительные и не относящиеся к делу детали. Это лихорадка, присущая как коровьей, так и натуральной оспе, или же высыпания, или же быстрые изменения во внешнем виде надрезов.

Дженнер дважды поднимает вопрос схожести в своей второй работе (" Дальнейшие наблюдения", апрель 1799 года): " Наблюдая, как язвы [коровьей оспы] похожи на натуральную оспу, особенно на сливную, разве не следует надеяться" и так далее; и еще:

В моих ранних случаях [т. е. до получения материала от Вудвиля] пустула, полученная внесением вируса, больше походила на те, что густо покрывают все тело при тяжелой сливной оспе. А сейчас [благодаря лимфе Вудвиля] пустула очень похожа на те, что бывают при явной натуральной оспе, хотя ни в одном таком случае я не наблюдал образования в ней гноя, материал оставался прозрачным до образования струпа ⁹.

Вудвиль, следовательно, распространил такой тип коровьей оспы, когда пустулы больше похожи на натуральную оспу, чем пустулы, полученные Дженнером, и в то же самое время " проницательность" (языком Пирсона), или же честность и беспристрастность Вудвиля, а не Дженнера, помогла установить разницу между коровьей оспой Вудвиля и натуральной оспой. Благодаря удаче и техническим навыкам инокуляций, Вудвиль избавился от язв, появляющихся в результате заражения коровьей оспой. Сам Дженнер признавал, что принципиальное отличие коровьей оспы, полученной с помощью лимфы Вудвиля, заключалось в отсутствии " предрасположенности к изъязвлению, как в нескольких ранних случаях". А Вудвиль говорил следующее:

Нам заявляют, что опухоль при коровьей оспе очень часто вызывает рожистое воспаление и фагеденическое изъязвление, но когда я сам проводил инокуляции, я не видел ни одной язвы, как не встречалось мне и воспаления, приводящего к неудобствам, кроме одного раза, когда оно быстро прошло от свинцовой примочки. Похоже, что преимущества замещения натуральной оспы коровьей находятся в прямой зависимости от более мягкого течения последней болезни по сравнению с первой ¹⁰.

Этими словами Вудвиль заканчивает свои " Отчеты о серии инокуляций" , правдивый рассказ о начале широкого использования инокуляций коровьей оспы. Везде заметны его честность и настоящая вера, эти качества характерны для ученых того времени, времени начала вакцинации, и их отношения к этому методу. Коровья оспа протекает мягче натуральной оспы, но оказываемое ими воздействие равноценно — вот кредо вакцинаторов. Эффективность и ее доказательства в ранних исследованиях будут рассмотрены в следующей главе, а в этой главе нам еще нужно поговорить о настоящем значении мягкого течения болезни, характерного для лимфы Вудвиля и нехарактерного для лимфы Дженнера.

Конечно, отсутствие риска при массовой вакцинации — факт выдающийся, особенно когда мы знаем об особенностях коровьей оспы. Из восьмисот тысяч детей, заражаемых каждый год вирусом коровьей оспы, у большинства не наблюдается тяжелых последствий. Случайно обнаруженное или умело созданное Вудвилем мягкое течение болезни скрыло многочисленные несоответствия и ухищрения Дженнера; более того, оно намного успешнее собственных практических опытов Дженнера замаскировало ту неоправданную легкость, с какой он изменил название коровьей оспы на натуральную оспу коров. Пока мы не поймем, каким образом медицинские круги, благодаря рекомендациям и практическим изысканиям честнейшего Вудвиля, согласились с вакцинацией, мы не сможем разобраться в разногласиях вокруг этого метода. Только через сорок лет после Вудвиля эксперименты смогли пролить свет на факты, объясняющие, как появилась иллюзия об инокулированной коровьей оспе, хотя эти факты оставались незамеченными, пока я не привел их в своей книге " Естественная история коровьей оспы и вакцинного сифилиса" ¹¹. Упомянутые эксперименты проводил парижанин Рикор. Он инокулировал в кожу вирус из сифилитических язв или венерической сыпи. Если бы этот и подобные эксперименты провели в 1798 году, уловку с представлением врачам коровьей оспы под названием натуральной оспы коров могли бы раскрыть по крайней мере патологи. Они бы разоблачили надлежащим образом эту уловку и окончательно установили, что коровья оспа имеет сходство с человеческим сифилисом. Применяя научный подход, патологи всего лишь доказали бы медицинским кругам родство этих болезней, изначально ясное без всяких споров и обсуждений простому народу, называющему болячки на коровьих сосках и пальцах дояра коровьим сифилисом [в англ. коровья оспа и коровий сифилис могут обозначаться одним словом, cow-pox. См. гл. 2 " Сифилис, натуральная оспа и коровья оспа". — Прим. перев. ] Это сходство также видел Мозли, благодаря своей природной прозорливости, и он пытался выступать против новых инокуляций, впервые в 1798 году назвав болезнь lues bovilla (лат. коровий сифилис. — Прим. перев. ].

Одно из самых полных сообщений об инокуляции сифилиса Рикором приведено в первом номере немецкого периодического издания " Сифилидологи" под редакцией Беренда. Сообщение принадлежит д-ру Зелке, немцу, следившему за госпитальной практикой Рикора и наслаждавшемуся исключительными возможностями ¹².

4 мая 1835 года в парижскую больницу венерических заболеваний пришел молодой человек с множеством первичных язв, три из которых были в состоянии маленьких беловатых волдырей. На следующий день (5 мая) в кожу обеих бедер была произведена инокуляция материала первичной болезни: в левое бедро был введен материал из несозревшего волдыря, а в правое — материал из волдыря, превратившегося к тому времени в открытую язву. 6 мая в месте введения появилось по маленькой папуле, вокруг них вскоре образовалась ареола, или окружность, красного цвета диаметром в дюйм. 7 мая папулы превратились в везикулы или пустулы, под ними появилось приподнятое уплотнение. 9 мая диаметр каждой пустулы достиг одной восьмой дюйма, а на следующий день они покрылись коричневатыми корочками, и к 11 мая их диаметр увеличился до четверти дюйма. С каждым днем корочки становились все толще и шире, а 15 мая из-под них начала выделяться сукровица, или водянистое вещество. 22 и 23 мая гной стал коричневым и скудным, а 29-го приобрел отвратительный запах. На следующий день корочка на левом бедре шириной в один с четвертью дюйма после припарки отпала и открыла круглую, диаметром в три четверти дюйма, язву с выступающими твердыми синеватыми краями, в середине которой на сухом желтом основании находилось несколько больших желтовато-красных гранул. На следующий день язва затянулась корочкой, и 1 июня ее снова удалили припарками.

В то же самое время корочка на месте инокуляции на правом бедре не отпадала, 5 июня края корочки отошли, и 8 июня она сошла; под ней оказалась не язва, но другая толстая, красновато-коричневая корочка или струп, под ним наблюдалась опухоль или bouton [фр. прыщ. — Прим. перев. ] диаметром в три четверти дюйма. Новая толстая корочка или струп при каждом осмотре становилась все тверже и темнее и через несколько дней или недель (ежедневные записи уже не велись) она отпала, оставив после себя углубление, постепенно заполнявшееся грануляционной тканью.

Язва с левой сторооны залечилась быстрее, в обоих случаях затвердение прошло (без помощи ртутной мази), и к 20 июля все зарубцевалось. Справа, рядом с местом инокуляции, появилась вторичная язва, что осложнило дело; 8 июня язва представляла собой маленькую пустулу, и в конечном итоге она стала заключительной частью процесса выздоровления.

Такие случаи достаточно характеризуют поведение специфического язвенного заболевания при повторном заражении с помощью намеренной инокуляции в кожу, они абсолютно соответствуют инокуляциям коровьей оспы в Страуде, описанным в предыдущей главе (стр. 96). В месте инокуляции сначала появляется прыщик, затем он становится везикулой, волдырем или пустулой, а затем быстро покрывается корочкой. Какое-то время активный процесс продолжается под корочкой. Последнюю можно удалить (при необходимости с помощью припарки), и на этом месте, вероятно, образуется новая корочка или струп, а в отсутствие корочки это место будет полностью покрыто грануляционной тканью.

В течение двадцати пяти лет после этого проводились многочисленные эксперименты по инокуляции вируса сифилиса в кожу того же самого пациента или посредством практики " сифилизации", ставшей глупой модой, и удалось очень многое узнать о характерных признаках специфических типов язв, инокулированных подобным образом. Везикулярная стадия часто почти точно воспроизводила форму и цвет везикулы коровьей оспы, то есть большое беловатое пятно на коже, слегка вогнутое в середине, с опухшими краями, впоследствии превращающееся в корочку; в должное время корочка отпадала и открывала взору струп, покрывающий углубление, или же открытую полость, выделяющую плотный вонючий гной. Мистер Генри Ли производил инокуляции несколькими поколениями вируса, и в ряде случаев процесс завершался корочкой точно так же, как это происходит при обычной инокуляции коровьей оспы с коровьих сосков. На самом деле стадию изъязвления можно миновать в ряде последовательных воспроизведений сифилиса; то же происходит и с коровьей осп

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: