 |
Стадия 1: Две предварительные фазы — Привязанность
|
|
|
|
Стадия 1: Две предварительные фазы — Привязанность
1. Нормальный аутизм (0-1 месяц)
2. Нормальный симбиоз (1-4 месяца)
Стадия 2: Три подфазы Сепарации Индивидуации — Вылупливания
1. Дифференциация (5-9 месяцев)
2. Упражнение (10-15 месяцев)
3. Повторное сближение (15-24 месяца)
Стадия 3: Четвертая подфаза — Постоянство объекта
1. Консолидация Я и идентичность
Стадия 1: Нормальный аутизм
В первые месяцы жизни младенец инкапсулирован в своей психической орбите, которая служит барьером и защищает ребенка от повышенной стимуляции и излишних требований окружающей среды. Ребенок сравнительно незаинтересован во внешней реальности, поскольку ограничения психологического развития младенцев лимитируют их психологическое участие в ней. Эта стадия нормального аутизма отличается от вторичного аутизма, при котором ребенок с рождения не способен использовать свою мать как вспомогательное эго, то есть не проявляет никакого интереса к отношениям ни с матерью, ни с кем-либо еще. Малер следующим образом описывает ребенка с настоящим аутизмом: “... навязчивое стремление к сохранению постоянства, стереотипная озабоченность несколькими неживыми объектами или патернами действий, к которым он только и проявляет какие-либо признаки эмоциональной привязанности. Вследствие этого, такой ребенок выражает нетерпимость к каким-либо изменениям в своем неживом окружении... Де-ти-аутисты отличаются от органиков, а также от в основном симбиотичных детей-психотиков своей кажущейся самодостаточной удоволетворенностью — которая проявляется, только если оставить их одних. Эти аутичные дети ведут себя как всемогущие волшебники, если позволить им жить внутри статичного и очень ограниченного сегмента неживого окружения, командуя им». (Mahler, 1968, стр. 68).
|
|
|
Хорнер (1968) дифференцирует процесс развития привязанности у нормального ребенка от такого же процесса у аутичного следующим образом:
“При рождении ребенок находится в состоянии, которое Малер называет нормальным аутизмом. Кохут (1977), рассуждая в терминах эволюции единой структуры самости, называет этот период стадией фрагментированной самости. Малер видит в детском аутизме действие конституциональных факторов, и отмечает тот факт, что у таких детей не наблюдается позы ожидания при кормлении, они не пытаются дотянуться до окружающих и не отвечают улыбкой. То есть у них отсутствует поведение, направленное на поиск привязанности, и поэтому не существует матрицы мать/ребенок, способствующей развитию эго. Защитная или компенсаторная структура (Kohut, 1977) может способствовать более высокому уровню функционирования, но нарушение этой структуры возвращает индивида назад к основной патологии”.
Аутичный младенец остается зафиксированным на этой самой ранней стадии жизни, и не совершает никакого движения к развитию привязанности. В ситуациях, когда окружающая среда явно патологична и нарушает основные организационные процессы ребенка, возможно ухудшение состояния до вторичного аутизма, хотя Малер признает, что конституциональные факторы играют в этом процессе гораздо более важную роль.
Нормальный симбиоз — Привязанность
Ко второму месяцу жизни младенец начинает смутно осознавать существование матери как внешнего объекта. У младенца в памяти начинают фиксироваться следы ее лица. Узнавание ее лица, основанное на прежних приятных впечатлениях, приводит к возникновению базовой веры в то, что ее присутствие регулярно приводит к исчезновению напряжения. Тем не менее, младенец ведет себя так, как будто он и его мать являются двуединой сущностью в общих границах. С точки зрения младенца, между ним и его матерью никаких границ не существует. Они — одно целое. На вершине этого радостного периода его жизни они инкапсулированы в симбиотической орбите. Младенец не может осознать разницу между своими собственными усилиями по снижению напряжения и усилиями его матери, предпринимаемыми ради него. В эти ранние месяцы он интернализует свою мать и использует ее как маяк, вызывающий ощущение безопасности, защиты и доверия. Резкая дифференциация между объектом и Я, плохим и хорошим, удовольствием и болью помогает ребенку в стадии симбиоза справляться с болезненными ощущениями единственным способом, который возможен при ограниченных защитных возможностях его сознания, разделяя хорошее и плохое, и проецируя плохое вовне симбиотического партнерства. Примитивный защитный процесс расщепления становится критическим элементом для понимания патологий характера взрослых пограничных пациентов, и он будет исследоваться подробнее далее в этой главе.
|
|
|
На этой фазе развития критической становится способность младенца привязаться к внешнему объекту. Хорнер описывает последствия неспособности младенца установить связь с другим человеком: “На самом примитивном уровне, неспособность к привязанности может повлечь за собой серьезные дефициты в ранней организации Я. Невозможность развития привязанности и достижения удовлетворяющего симбиоза, связанная с внешними факторами, например, с помещением в приют, может привести к развитию характерных нарушений, таких, как неумение придерживаться правил и испытывать чувство вины, неразборчивое дружелюбие с чрезмерной жаждой привязанности, сочетающееся с неспособностью к установлению длительных отношений. “Бесстрастному психопату” также свойственно отсутствие способности к созданию эмоциональнях связей, сопровождающих привязанность.
Другая форма патологической привязанности — это привязанность посредством организации фальшивого Я. В такой ситуации настоящее, основное Я остается в свободном от привязанности состоянии, вне объектных отношений” (Horner, 1979, стр. 28-29).
|
|
|
В первые пять или шесть месяцев жизни ребенка, развивающегося здоровым образом, ему свойственно врожденное поведение, направленное на поиск привязанности, приводящей к нормальному симбиозу. Эту стадию характеризуют самые ранние ментальные репрезентации Я и объекта — недиференцированная репрезентация или схема Я-объекта. Не существует ни психической, ни физической дифференциации. Это приводит нас к сути работы Малер, посвященной развитию. В это время очень важен общий выбор сигналов матерью и ребенком. Малер пишет: “Мы заметили, что младенцы подают разнообразные сигналы, указывающие на их потребности, напряжение и удовольствие. Каким-то сложным образом мать выборочно отвечает только на некоторые из них. ” (Стр. 18, 1979).
Малер говорит о том, что этот взаимный обмен сигналами создает сложный патерн, который приводит к тому, что Лихтенштейн (Lichtenstein, 1961) назвал “превращением младенца в ребенка своей конкретной матери”.
Боулби (Bowlby, 1958) указывает на то, в какой степени младенец сам играет роль в определении своей окружающей среды. Матерям определенных типов малышей, с непредсказуемыми реакциями или повышенной возбудимостью, бывает сложно достаточно хорошо выполнять свои материнские обязанности. Но при этом предполагается, что к концу первого года жизни ребенка мать будет играть гораздо большую роль, чем ребенок, в определении количества и качества трансакций, которые происходят между ними.
Неспособность к привязанности ведет к возникновению ряда дефицитов в ранней организации Я. Существует деликатное и скрытое взаимодействие между конституциональными и средо- выми факторами, которое определяет то, как проявят себя эти нарушения. Малер и Хорнер ясно описали детали этого процесса, далее приводится краткое описание их схемы.
Для бесстрастного (affectionless) психопата характерна неспособность создавать эмоциональные связи, которые сопутствуют привязанности.
Разрушение привязанности, вызванное разлукой и потерей, может привести к пожизненной шизоидной отчужденности. В таком случае отчуждение используется как защитный механизм против путающего действия объектных отношений.
Другая форма патологической привязанности — это привязанность через организацию фальшивого Я, которая приводит к нарциссической структуре личности.
|
|
|
