Подверженность ошибкам

От ведущих групп должны ожидать ошибок. Еще важнее то, что им должно быть позволено их делать. Они научаются тому, что, признавая ошибку, они не теряют своей позиции. Напротив, их центральная роль еще больше подтверждается человечностью их склонности ошибаться. Единственные непростительные ошибки — это злоупотребление своей позицией «старшего» по отношению к членам группы и неспособность выносить пациентов, медленно продвигающихся в лечении. Лечение алкоголиков и аддиктов — неподходящая работа для тех, кому требуется немедленный успех и впечатляющие результаты. Это — суть того, о чем открыто писала Дженет Малколм (Janet Malcolm) в своей книге «В архивах Фрейда» (1984). Малколм подчеркивает, что именно те психотерапевты, которые способны тащиться в подчас унылом, медленном темпе вместе со своими пациентами, являются наиболее успешными аналитиками. Те, у кого есть лишь блестящий, подвижный интеллект, часто не могут выносить неспособности своих пациентов двигаться в том же темпе, в каком они сами совершают открытия относительно их динамик. Такие психотерапевты могут легко ощущать фрустрацию и неудовлетворенность из-за отсутствия немедленного успеха в лечении.

Требование успеха и быстрых результатов может подтолкнуть некоторых терапевтов к избеганию осознавания тех аспектов личности, которые могли бы продемонстрировать подверженность терапевта ошибкам. Существует по крайней мере несколько исследований, которые проливают свет на этот вопрос. Бетлер (1980) представляет некоторые предварительные наблюдения, показывающие, что те терапевты, которые воспринимают своих пациентов как более дисфоричных, эффективнее в достижении успешного результата лечения. Более того, те кто считает пациентов более сопротивляющимися, также добиваются большего успеха, нежели те, кто ощущает меньшее сопротивление. Оба этих фактора имеют большое значение в обучении и лечении. Возможно, что самые успешные терапевты в большей степени восприимчивы к сопротивлению и скрытой дисфории.

Хотя опытные ведущие групп (такие, как Ормонт и Гулдинги) могут разрабатывать сильно отличающиеся друг от друга модели терапии, в действительности в их подходах может быть больше сходства, нежели различий. Исследование в этой области (Франк, 1978) показывает, что тип отношений, предлагаемых терапевтами, определяется больше уровнем их опытности, нежели их теориями. Одна экспериментальная работа показала, что терапевты различных школ абсолютно согласны в вопросе о природе терапевтических отношений, и что опытные практики различных школ более согласны в этом, нежели молодые и старшие сторонники одного и того же направления. Более того, изучение записанных на пленку интервью показало, что опытные мастера различных школ создавали с пациентом более похожие отношения, нежели новички одной школы. Очевидно, практический опыт перекрывает разницу доктрин.

Как и предполагалось ранее, разногласия между Гулдингом и Ормонтом, возможно, существуют больше в теории, нежели в актуальном клиническом применении. Не так важно то, что делает каждый из них, как то, как они делают это. Все компетентные и хорошо обученные ведущие способны заставить интервенции работать, благодаря умению выбрать время и особенностям своей личности. Аналогично этому, в мистический иудейской традиции Хасидизма религиозный лидер (цадик) не был безличным вместилищем или посредником, через которого действовали высшие силы. Также не был он и великим ученым или средоточием религиозного разума (Buber, 1955а, Корр, 1971). Скорее, как цадик, он первым делом был личностью в своем собственном праве: он помогал тем, кто доверял ему, и был способен помочь им только потому, что они ему верили.

Отношения между цадиком и его учеником были решающим фактором в его попытке оказать духовную помощь, так же, как это происходит в между терапевтом и пациентом. Личность учителя занимает место доктрины. Именно он (или она) является учителем. Как сказал один ученик цадика: «Я пошел к моему цадику не для того, чтобы учиться у него Торе, а для того, чтобы смотреть, как он завязывает шнурки на ботинках». Таким же образом, есть много участников групп, которые учатся, наблюдая за тем, как группа, ее ведущий и другие участники обращаются с собственным гневом, грустью, смущением и страхом в процессе терапии.

Указания и приоритеты для ведущего группы

Рутан и Стоун (1993) предприняли важные усилия по идентификации, организации и определению приоритетов среди множества ролей и задач, с которыми сталкивается ведущий группы. В своей попытке найти смысл в хаосе, который существует, пока лидер определяет, как осуществить вмешательство, они предлагают разделить возможные выборы на две категории. Одна — это роль ведущего, а другая — его фокус. Они представляют эти опции в виде континуума (см. схему 12. 1 и 12. 2).