Роли ведущего. Активность против пассивности

Роли ведущего

Активность против пассивности

Как предполагают Рутан и Стоун, уровень активности ведущего будет определяться множеством факторов. Стадии развития, целевая популяция, цели, теоретическая ориентация, композиция группы и даже личность ведущего — все это влияет на уровень активности последнего. Как неоднократно утверждалось в этой книге, аддикты и алкоголики плохо реагируют на пассивных и закрытых ведущих. Однако, для них также не очень хороши чрезмерно контролирующие ведущие, чей стиль провоцирует конкуренцию, оценку и доминирование. Активность ведущего (особенно на ранних этапах выздоровления) необходимо направить на обеспечение устойчивых границ, ограничений и структуры группы, избегая искушения помериться силой с отдельными участниками. Пассивность ведущего с легкостью ложно истолковывают как свидетельство безучастности, отчужденности и слабости — всех тех качеств, которые с наибольшей вероятностью вызовут сильные трансферентные реакции, которые будут задерживать прогресс группы.

То, насколько открытым следует быть терапевту, всегда определялось вопросом, — насколько полезным это будет для пациента? Как рекомендуют Рутан и Стоун: «Обычно следует открываться лишь настолько, насколько этого требует лечебный процесс» (стр. 130). Как правило, лучше избегать открытости или прозрачности, когда подобная реакция отражает собственные внутренние потребности ведущего или давление, оказываемое на него участниками группы. Запросы участников на получение персональной информации всегда следует анализировать, чтобы понять их корни. Ведущие групп, которые работают с алкоголиками или аддиктами, вскоре поймут, что это требование выдать личную информацию всегда концентрируется на их собственной истории употребления наркотиков и алкоголя, а также на опыте аддикции в их родительской семье. Избегать ответов на эти вопросы — значит, подвергать риску терапевтический альянс. В отличие от пациентов, прибегающих к помощи в связи с психическим заболеванием, алкоголики и аддикты вряд ли будут немедленно одаривать терапевта доверием лишь по причине его образовательного уровня и профессиональной подготовки. Частично это недоверие может быть результатом влияния более опытных участников двенадцатишаговых программ, которые призывают быть осторожными с «невежественными профессионалами». Однако, за большинством вопросов будет стоять страх и потребность увериться в том, что их поймут и им помогут. С того момента, как аддикты и алкоголики всерьез отождествляются с другими участниками программы, они часто чувствуют себя непосредственно понимаемыми и принимаемыми другими аддиктами. Ведущие групп должны помнить, что именно это обычно и является причиной, по которой пациенты требуют от них информации, касающейся личной истории отношений терапевта с алкоголем и наркотиками. Если ведущие групп происходят не из семьи алкоголиков или не имеют личной истории аддикции, им не следует извиняться за это. Аддиктивные пациенты более заинтересованы в знании о том, что они будут поняты, приняты и получат помощь, нежели в узнавании неких фактов из личной жизни терапевта. Что действительно важно, так это то, чтобы терапевт был способен говорить об этом прямо, не уклоняясь от ответа и не показывая дискомфорта, вызываемого этой темой. Такая позиция больше говорит участникам группы, нежели любая выдержка из личной истории.

Как отмечают Рутан и Стоун, вне зависимости от того, насколько жестко терапевт придерживается убеждения, что лучше не открывать личную информацию о себе — участники группы не могут не узнать многого о личных характеристиках ведущего. Хотя терапевты могут избегать раскрытия неких фактов о себе, они не могут избежать демонстрации себя как человека. Как пишут Рутан и Стоун:

«Не имеет значения, насколько сильно определенный терапевт пытается удерживаться вблизи «непроницаемого» полюса этого континуума, со временем участники многое узнают о нем. Будучи активно вовлеченным участником группы (хотя и в роли, отличающейся от роли простого участника), терапевт многое открывает невербально. Пациенты учатся читать язык тела и выражения лица; они знают, когда терапевт доволен, а когда нет. Нет необходимости или пользы для группового терапевта в том, чтобы быть «чистым экраном». Группа — это место интенсивных человеческих взаимодействий, и для терапевта часто невозможно (или бесчеловечно) избегать смеха в смешные моменты или не чувствовать подступающих слез, когда в группе царит печаль. Если терапевты эмпатически настраиваются на свои группы, они не имеют иммунитета против аффектов, которые захватывают всех. Именно благодаря преданности терапевта своим задачам, благодаря интересу, заботе и вниманию, благодаря способности использовать интроспекцию, выносить аффекты и двигаться вперед в терапевтической манере участники многое узнают о своем терапевте» (стр. 130-131).