О корреспондентах и корреспонденциях

Из бесед с корреспондентами газеты «Известия» и Всесоюзного радиокомитета

В современном обществе газета, радио, кино играюг огромную роль. Как орудия пропаганды и агитации/они оказывают значительное влияние на формирование общественного мнения людей. Поэтому велики и требования, предъявляемые к их работникам.
Известно, что буржуазная пресса, кино, радиовещание любят изображать себя якобы независимыми, объективными, стоящими выше всяких узкогрупповых интересов. На самом же деле они стоят на страже капиталистического устройства общества и, с этой точки зрения, сугубо партийны, пристрастны и зависимы от верхних слоев и групп, политику которых проводят в каждом вопросе. Надо признать, что делают они это очень умело, хотя задача их не из легких.
Грубо говоря, и печать, и радио, и кино в буржуазном мире призваны восхвалять, приукрашать существующий уклад общественно-экономической жизни и соответствующие ему порядки, внушая массам повседневно и по любому поводу ту мысль, что этот уклад и эти порядки вполне согласуются с природой человека и потому «естественны», что этот уклад и эти порядки являются лучшими. Большую озабоченность и нескрываемые опасения вызывает у вдохновителей и подлинных хозяев этих институтов доктрина коммунизма, против которой (доктрины) они направляют все силы ума и таланта своих литераторов, артистов, музыкантов и других работников искусств и печати.
Перед нашей прессой, перед нашим радио и кино стоят более возвышенные цели и, я бы сказал, неизмеримо более широкие задачи: служить не отдельным, сравнительно ничтожным по своей численности группам привилегированных людей, а всему народу, целому обществу, которое сплочено единством своих кровных интересов и коренных устремлений; развивать, просвещать, воспитывать широкие массы, внедряя в их сознание благороднейшие и самые гуманные принципы человеческого общежития. Поэтому велика и ответственность, лежащая на их работниках; почетна и роль, выполняемая ими. Это принципиальное различие ставит работников нашей прессы, нашего радио и кино в совершенно иные условия по сравнению с теми, в каких находятся их коллеги по профессии в буржуазных странах. Но ведь, кроме того, существует глубокое различие еще в приемах, методах и формах работы наших и буржуазных работников печати, радио, кино.
Там дело поставлено в этом смысле довольно просто. В буржуазной прессе, в буржуазном радио, так же и в кино, большую роль играют сенсация, забавный эпизод, уголовный эксцесс, политический скандал, семейная передряга среди высокопоставленных лиц и т. п. Все это благодарный материал для журналистов, радиокорреспондентов, охотно принимаемый редакциями газет и радиостудиями как средство привлечения новых покупателей газет, новых радиослушателей, а вместе с тем и как способ отвлечения людей от анализа и осмысливания существующей действительности.
Не то, совсем не то в нашей прессе, в нашем радиовещании, которым эти приемы чужды. Наоборот, они стремятся приучить людей зорко следить за явлениями действительной жизни, осмысливать эти явления и направлять их в общее русло закономерного развития нашего советского общества, которое, как известно, поставило себе целью — сделать всех своих членов действительно свободными, обеспеченными материально и культурно.
Но это вовсе не значит, что наши газеты и радио обязательно должны стать менее популярными и интересными, что доктрина коммунизма как таковая непременно должна ограничивать их жизненную полнокровность, сочность, многоцветность, яркость и красочность, что их преобладающей формой неизбежно является дидактическое или моралистическое изложение. Ничего подобного! Напротив, именно такой подход, именно марксизм-ленинизм открывает нашим работникам печати и радио неограниченное поле для вдохновенного творчества на базе действительного понимания социального развития человечества.
Если буржуазный журналист, радиокорреспондент, подходя к частному явлению, берет его изолированно, вне всякой зависимости от общего, если он поступает так даже тогда, когда видит и понимает связь частного с общим (а поступает он именно так потому, что это предписывается ему узкоэгоистическими интересами обслуживаемых верхних слоев общества), — то советский журналист, радиокорреспондент, наоборот, должен искать зависимость каждого частного явления от общего, единства части и целого, что как раз и соответствует действительному развитию общественной жизни людей. Давая самый разносторонний материал — от корреспонденции об успехах колхоза до глубоко научной статьи, от репортерской заметки до высокохудожественного произведения; отображая в этом материале все разнообразие нашей повседневной жизни, и все, я бы сказал, изгибы человеческой души, работники советских газет и радио при таком подходе будут неизбежно и вместе с тем как бы непроизвольно раскрывать торжество ленинско-сталинских идей на практике, которые являются выражением объективных закономерностей общественного развития.
Известно, что классическая русская литература считается одной из лучших литератур в мире потому прежде всего, что она является одной из самых реалистических литератур, т. е. по своему содержанию и форме она наиболее полно отражала современную ей русскую действительность. Но (и здесь я особенно подчеркиваю зто «но») она не фотографировала существующую действительность, — иначе это был бы не реализм, а натурализм, — нет, она художественно воспроизводила ее, как живописец, во всей жизненной реальности. Потому классическая русская литература так интересна. И корреспонденция,, если она построена реалистически, будет интересна. Но, к сожалению, многие наши корреспонденты больше занимаются фотографированием, чем живописанием. Некоторые из них поэтому ближе к натурализму, чем к реализму. А разница между реализмом и натурализмом такая же, как между живописью и фотографией. Хорошо написанный портрет в общем и целом тождествен с фотографией, но вместе с тем он совершенно не то, что фотография: в нем чувствуется живой человек со всем его динамизмом.
Таким образом, говоря о реалистическом методе творчества, нельзя сводить дело к одному лишь внешнему сходству, совпадению, тождеству. Ведь и русская классическая литература славна не только и, я бы даже сказал, не столько этим, сколько внутренней своей жизненностью, своей идейной направленностью и, можно смело сказать, борьбой за освобождение человека от кабалы. С этой стороны все лучшие произведения нашей классической литературы эстеты называли «тенденциозными». Мы не боимся этого слова. Каждый советский работник на всех поприщах, а тем более в журналистике, должен обладать определенной направленностью и, прямо скажу, партийностью.
Но главный камень преткновения лежит не здесь. Нельзя сказать, что у советских корреспондентов недостает понимания необходимости определенной направленности, партийности. Нет, главный камень преткновения в том, что многие из них не научились творчески выражать -эту направленность, партийность. Нужно каждый художественный очерк, корреспонденцию, радиопередачу сделать реалистическими, пропитанными идейным содержанием не в смысле того, чтобы в конце или в начале статьи были сказаны слова «партийность», «социализм» и т. п., а чтобы сами факты, само действие приводило читателя к партийности. Иначе говоря, описывается частный факт с полной объективностью, но впечатление от этого описания, его воздействие на читателя должны приводить к партийности. Это, конечно, самая трудная задача. Наша.классическая литература тем и славна, в том и заключается ее величие, что она в совершенстве решала эту задачу. Вот если бы наши работники печати и радио добились хотя бы частично такого же совершенства в применении реалистического метода творчества, то это уже было бы большим достижением.
Обыкновенно люди ждут больших художественных произведений, образов, которые стали бы нарицательными. Но такие вещи случаются не часто. Великие писатели не рождаются каждодневно. А мы здесь говорим о корреспондентах, о тех работниках, которые изо дня в день выступают перед широкими массами, как собиратели общественного мнения сегодняшнего дня. Но они не только и не просто собиратели. Вместе с тем и, я бы даже сказал, в первую очередь они организаторы общественного мнения, они направляют и оформляют общественное мнение на сегодняшний день. Вот почему каждому из них необходимо совершенствование в своей области.
Особенно необходимо такое совершенствование для тех из них, кто работает в области радиовещания. Ведь радио обслуживает гораздо больше людей, чем газеты. И это получается уже по одной той причине, что газет у нас сейчас не хватает и, вероятно, еще долго не будет хватать. А, с другой стороны, многие люди (и, мне кажется, гораздо больше, чем это принято думать) так привыкли. к радио, что вполне удовлетворяются радиоинформацией. Радио по своему охвату, по своей массовости является, пожалуй, самым сильным средством пропаганды и агитации.
Сейчас мы по всем линиям бьем в одну цель — мобилизуем все силы и средства для фронта, для скорейшей победы над врагом. И, пожалуй, можно сказать, что сейчас работать в Радиокомитете и в газетах легче, чем это будет в мирное время. Сейчас только подавай информацию с фронта — слушатели и читатели всегда найдутся. Большой интерес существует также и к иностранным телеграммам, но опять-таки прежде всего потому, что сейчас война. А внутреннюю информацию по вопросам, прямо не связанным с войной, читают и слушают уже меньше. Мне кажется, что главная беда тут в форме: уж слишком иногда однообразно и сухо подается эта информация. Следует обдумать, как поставить эту работу, особенно в области радиовещания, какую избрать форму, чтобы сделать информацию интересной.
Но дело не только в информации. Работа газеты и радио не ограничивается одной информацией. И вот тут возникают еще большие трудности, а потому требуется еще большее уменье в проведении партийности. Чтобы яснее понять мою мысль, возьмем для сравнения, с одной стороны, работу журнала, а с другой— работу газеты и радио. В журнале обычно помещаются статьи пропагандистского характера, хотя имеются и агитационные статьи, но все же больше поднимается теоретических вопросов. По радио и в газете материал излагается более кратко, в более популярной форме и, я бы сказал, агитационно, а по особо актуальным вопросам — ударно.
Существо и там и здесь одно и то же, а форма разная. Возьмем еще один пример. В связи с юбилеем Грибоедова ему было посвящено несколько специальных радиопередач, а в газетах было напечатано о нем много статей, газеты давали даже целые пелосы. Мы стремились здесь не только отметить этот юбилей сам по себе, но и сблизить Грибоедова с современностью. На нашей прошлой истории мы учили, как подходить к вопросам сегодняшнего дня, учили людей благородству, прививали им стремление к идейности, а попутно и просвещали, знакомя их с данным писателем. Наше население в целом довольно грамотно, но, может быть, кое-кто не знает или мало знает Грибоедова. Однако само по себе просвещение здесь не ставилось как задача. Если бы Радиокомитет или редакция «Известий» задались лишь целями просвещения как такового, то вряд ли у них что-нибудь вышло, или получилась бы сплошная дидактика. А вот по поводу Грибоедова можно подготовить и были подготовлены интересные радиопередачи, можно написать и были написаны статьи, в которых имелись элементы просвещения, которые прививали уважение к нашей прошлой истории, знакомили с нашей литературой того времени и ее современниками. Но разве это не есть в то же время и проведение ленинско-сталинских идей на практике?
Или вот еще такой пример. По радио передавали и в газетах печатали разные беседы, советы и статьи для огородников, — очень хорошее дело, хотя и сезонное. Я знаю, что многие охотно их слушали и читали, обсуждали между собой и даже спорили по отдельным вопросам. Как видно, материал этот отвечал насущным потребностям широких слоев населения наших городов, он был для них интересен. Значит, и здесь нашли подходящую форму для проведения партийной линии. Наконец, бывают у нас иногда неплохие радиопередачи для молодежи. Нашу молодежь надо систематически знакомить с научными новинками, с разными изобретениями и открытиями. И тут неплохо выпускать к микрофону крупнейших представителей нашей науки и техники. Если такой ученый или инженер расскажет о своей работе, о новых изобретениях или открытиях в своей лаборатории, то это будет интересно само по себе и внесет некоторое разнообразие в программу радиопередач. Да к тому же выступления таких лиц будут очень удобны и для самого Радиокомитета: когда говорит сам автор, тогда и ответственность за научную сторону ложится на него.
Словом, при желании можно найти интересную форму, только не всегда у нас об этом заботятся. Нередко корреспонденты показывают строительство, промышленность, сельское хозяйство, культуру и т. д. чисто протокольным языком. Так не годится. Корреспонденты должны добиваться того, чтобы их информация, очерки и статьи были привлекательны по форме. Описывая, скажем, успех колхоза или завода, надо как-то заинтересовать радиослушателей и читателей, может быть, если хотите, даже заинтриговать их, чтобы слушатель не выключал радио, а читатель не бросал газету. Если корреспондент сумеет увлечь, заинтересовать радиослушателя или читателя сюжетом или интригой своего произведения, то уж, будьте уверены, он не оторвется от репродуктора или от статьи.
Я великолепно понимаю, что такой совет легко дать, но нелегко его выполнить, особенно радиокорреспондентам, потому что они должны дать каких-нибудь 15—20 строчек и для этого ухлопать несколько часов, а, может быть, даже 2-3 дня, и потому еще, что ведь не каждую корреспонденцию можно снабдить интригой, — тогда, пожалуй, и интриг-то не хватит. Но читабельность всегда должна приниматься во внимание авторами.
К сожалению, у нас даже в больших газетах создался такой тип корреспонденции, по которому все дело сводится к описанию одних только материальных достижений человека. Видимо, сторонники этого типа считают, что тем самым исчерпывается описание всего человека. Конечно, этого мало. Жизнь наша усложняется, народ становится культурнее и больше требует для души. Поэтому надо показывать не только материальную, но и психологическую сторону жизни людей. Возьмите роман: если там мало психологических, душевных переживаний, то он не производит впечатления. Как будто бы роман и неплохой сам по себе, а все-таки чего-то в нем недостает. Так вот. по-моему, надо обязательно показывать человека и с психологической стороны, показывать его душевные переживания, работу его мыслей, его культурность, его общественную и, может быть, даже научную значимость, его работоспособность, подчеркивая при этом, что его достижения не являются случайностью, а что они результат систематического напряжения его духовных сил, его убежденности в общественной полезности своего труда, результат, я бы сказал, его одухотворенности, т. е. понимания того, что его труд не есть простое физическое усилие, но вместе с тем это — удовлетворение его душевных потребностей.
Я понимаю, что писать так корреспонденции, писать их с таким глубоким пониманием жизни наших людей, очень трудно. Это требует от корреспондента огромной собственной культуры. И наши корреспонденты должны быть культурными людьми. Но для этого им надо очень много и упорно работать над собой. Культурность корреспондентов Радиокомитета и «Известий» должна быть, во всяком случае, не ниже среднего уровня культурности людей той области, края или республики, где они работают. Ну, а так как они москвичи, люди из общесоюзной столицы, то желательно, чтобы их культурность была несколько повыше, иначе их авторитет будет невысок.
Работа каждого корреспондента и в особенности радиокорреспондента очень трудоемка. Он может написать десятки корреспонденции, а поместят в газете или пустят в эфир каких-нибудь пять-шесть заметок. Ясно, что корреспондентам платят из месяца в месяц не только за те несколько корреспонденции, которые от них примут, а еще и за то, что они представляют на местах Радиокомитет и газету «Известия», наблюдают и добросовестно изучают местную жизнь. Это очень важно для редакции и Радиокомитета. Вот иногда американские газеты и радиокорпорации поручают своим корреспондентам написать корреспонденцию по тому или иному актуальному вопросу и сообщают, что готовы принять от них соответствующего материала на 300 строк или на 30 минут. Считается, что тем самым корреспонденту дается большой простор для размаха, ибо газета или радиокорпорация по другим вопросам, которые для них менее интересны, обычно принимают материала не более, чем на 50 строчек или на 5 минут. И наш Радиокомитет или редакция газеты могут поручать своим корреспондентам в срочном порядке осветить с места тот или иной важный вопрос. Вот этим-то и полезны для Радиокомитета и газеты их корреспонденты на местах.
Но мало быстро откликнуться по тому или другому актуальному вопросу: большое значение имеет хорошее оформление материала. В 90 случаях из 100 даже ординарная мысль, будучи хорошо оформлена, попадет в печать и в эфир, а хорошая мысль, если она плохо оформлена, не будет напечатана, потому что над ней еще надо работать редактору, надо с ней возиться и т. д. Я считаю, что культурное оформление — это одна из важнейших функций наших газет и Радиокомитета.
Оформление должно быть тщательным, вплоть до абсолютного вытравливания грамматических ошибок. В этом отношении корреспондентам и редакторам не зазорно будет поучиться у наших классиков. Такие русские писатели, как Гончаров и Тургенев, уделяли очень большое внимание родному языку, кропотливо отделывая каждую фразу своих произведений. Во Франции, скажем, такие выдающиеся писатели, как Флобер и Мериме, в свою очередь, придавали такое значение стилю, что принимали во внимание даже самую расстановку отдельных слов в предложении. Для наших корреспондентов и редакторов это имеет тем большее значение, что советские люди с каждым годом становятся все более и более требовательными. Надо сказать, что молодежь у нас сейчас выходит из школы более грамотной, чем в предыдущие годы.
Но если культурное оформление столь важно для газетных корреспонденции, то еще более важно оно для радиокорреспанденций. И в этой связи мне хотелось бы немного остановиться на специфике работы наших радио-корреспондентов. Это сложный и вместе с тем интересный вопрос. Специфика работы радиокорреспондентов состоит в том, что их заметки, статьи, очерки и т. п. не читают, а слушают. Когда читаешь газету, то выхватываешь обычно самое важное и отбрасываешь несущественное. Это делается глазами. А когда слушаешь, то тут многое зависит от звучания каждого слова, от того, как оно воспринимается на слух. Если при чтении играет роль зрительное восприятие, то при слушании решает успех слуховое восприятие, звучание того, что передается. Дело в том, что далеко не всегда одну и ту же мысль можно одинаково эффектно выразить для чтения и для слушания. Очень часто для слушания это надо сделать совсем иначе, чем для чтения. И вот когда радиокорреспондент пишет что-нибудь для передачи по радио, то он должен обязательно попробовать, как оно звучит, как воспринимается на слух при чтении самым заурядным диктором, а не то что мастером художественного чтения или таким артистом, как, например, Качалов; проверить, хотя бы в своей семье, слуховое впечатление: хочется ли, слушая такую передачу, выключить радио или, наоборот, подкрутить репродуктор, сделать передачу послышнее и дослушать ее до конца. Но это — далеко еще не все. Радиокорреспондент должен уметь, как никто другой, писать коротко. Если верно вообще, что краткость есть родная сестра всякого литературного таланта, то это вдвойне верно для радиокорреспондентов. Им придется много и упорно поработать над собой, чтобы научиться писать коротко. Учебников по этой отрасли литературного творчества нет, так как радио — молодое дело. Но все-таки учиться есть у кого. Можно посоветовать нашим радиокорреспондентам, да и вообще корреспондентам, почаще обращаться, например, к Чехову. Конечно, писать так коротко, как он писал, особенно в бытность свою журналистом, — это очень трудно. И чем короче писать, тем труднее, ибо надо не только выжать всю воду, но и добиться того, чтобы написанное было предельно ясно и доходчиво.
Но тут перед корреспондентами опять встает вопрос о необходимости собственной большой культуры и прежде всего хорошего знания русского языка и форм речи. При этом они должны постоянно помнить, что пишут не для газеты, а для радио, т. е. не для читателей, а для слушателей, что они как будто «говорят». Следовательно, требуется глубокое понимание того, как это воспринимается на слух.
Правда, «говорят» радиокорреспонденты в пустоту, а это в свою очередь трудно. Когда говоришь перед видимой аудиторией, то обычно смотришь на сидящих перед тобой людей, как-то связываешься с ними, создаешь непосредственное взаимодействие, и тогда аудитория для тебя небезразлична. Ну, а если аудитория для тебя небезразлична, то и ты для нее будешь небезразличен. Совсем другое дело — радиоаудитория: тут, во-первых, очень много слушателей, а, во-вторых, никого не видать. Как связаться с такой аудиторией, сделать ее по отношению к себе небезразличной, овладеть ее вниманием? Для этого каждый радиокорреспондент должен уметь представлять себе свою аудиторию, так сказать, «видеть» и «чувствовать» ее перед собой, равняясь главным образом, как говорят американцы, на «среднего» человека. Не знаю, насколько правильно я понимаю, но мне кажется, что наше радио, давая много полезных сведений, информируя население широко и обстоятельно, при всем том, однако, работает так, будто выполняет чисто служебную роль, не завязывая интимных связей с аудиторией.
Возникает вопрос: как же это изжить?
Мне рассказывали, что в Радиокомитет ежедневно поступает много писем, в которых одни жалуются на то, что их «измучил» хор имени Пятницкого, а другие, наоборот, говорят, что слишком редко выступает этот хор; одни говорят, что не следует выпускать «театр у микрофона», а другие, напротив, осуждают за то, что мало бывает таких передач и т. д. Словом, столько разноречивых мнений и оценок, что всего и не передашь. Это естественно, так и должно быть. Но не следует ли нашему Радиокомитету хотя бы раз в неделю выпускать нечто Броде обозрения таких писем? В этом обозрении можно было бы рассказать о поступивших письмах, разобрать их, сказав примерно, что вот такие-то радиослушатели требуют от нас того-то и того-то, что, дескать, это — «справедливое» требование, но мы получили и такие письма, в которых наши радиослушатели требуют совершенно обратного, что, по-своему, тоже как будто «справедливо», а в конце обозрения попросить у радиослушателей совета: что же, мол, тут делать и как поступить при построении программы? Тем самым Радиокомитет познакомил бы радиослушателей со своими установками. Это сблизило бы наше радио с радиослушателями. По крайней мере, они узнали бы, что их письма читаются в Радиокомитете, — и то хорошо. Правда, тут есть опасность: я ручаюсь, что это вызовет еще больший поток новых писем. Но это нестрашно. Радиокомитет располагает достаточными силами и средствами, чтобы справиться с такой работой. Во всяком случае, над этим следует подумать.
Некоторые радиокорреспонденты поднимали вопрос о введении разных тематических обзоров. Что же, это — полезное дело. С некоторых пор у нас стали давать международные обзоры. Неплохо будет давать внутренние обзоры по отдельным областям, краям и республикам. Почему бы в самом деле радиокорреспондентам не поставить перед собой такую задачу? Эти обзоры должны быть краткими, самое большое — 15—20 минут, и передавать их следует, конечно, не ежедневно, а раза два-три в месяц. Ведь дают же иногда радиокорреспонденты небольшие очерки! Что представляют собою такие очерки? Это — более или менее художественное обозре-лие того, что делается в каком-то конкретном месте. Вот, например, Киев. Разве Киев не заслуживает того, чтобы, допустим, раз в квартал рассказать, чем живет эта столица одной из крупнейших наших союзных республик? Обзоры можно давать также и по отдельным отраслям техники, науки, литературы, искусства, народного хозяйства и т. д. Конечно, чтобы получился интересный обзор, для того придется серьезно поработать. Но попробовать следует.
Кроме повседневной, текущей информации, обзоров, очерков и т. п., радио имеет такую выигрышную сторону, как музыкальные передачи. Обычно музыку, передаваемую по радио, воспринимают просто как удовольствие, но, кроме того, люди тут незаметно для себя обучаются правильности напевов, усваивают новые мелодии, развивают свой музыкальный вкус, поднимают свою музыкальную культуру.
Суммируя все сказанное, приходишь к выводу, что назрела потребность в каких-то особых жанрах радиолитературного творчества. Мало у нас таких корреспондентов, обозревателей, очеркистов и других радиолитераторов, которые создали бы себе прочное имя среди радиослушателей. А, например, о радиофельетонистах (очень необходимых представителях сатирической литературы) нечего и говорить — их совсем у нас не слышно. Нельзя ли нашему Радиокомитету подобрать и вырастить таких радиокорреспондентов, радиообозревателей, радиоочеркистов, радиофельетонистов и тому подобных радиолитераторов, которые создали бы себе прочное имя среди радиослушателей, которых бы слушатели хорошо знали? Это поможет еще теснее сблизить радио со слушателями.
Некоторые корреспонденты спрашивали: как надо писать? Гейне говорит, что бесстрастно высказанная мысль не увлекает людей. И это правильно. Белинский писал 100 лет назад, но до сих пор не утратил своего огромного влияния на читателя. А сколько раз можно перечитывать Ленина!
Говоря об этих образцах, я имею в данном случае в виду не столько глубину содержания их произведений, сколько то огромное чувство, я бы сказал, кровь, которую вкладывали они в свои произведения. Мы, люди средние и как бойцы Советского Союза, должны вкладывать всю душу в свою повседневную работу, что и делает ее живой, действенной. Если это можно сказать о работе вообще, то тем более это относится к журналистам и особенно к корреспондентам.
Задавали вопрос: о чем должен писать корреспондент? Но разве можно здесь ответить на этот вопрос? Корреспондент должен писать о том, чем наиболее занята и живет данная область. Например во время хлебозаготовок, ясно, он будет писать о хлебозаготовках, даст об этом даже статью или очерк. Но и то и другое должно быть написано со знанием дела.. Статья может быть короткой, но сам корреспондент свою тему должен знать хорошо, чувствовать себя в этом деле, как рыба в воде.
Но, разумеется, если корреспондент будет писать только о хлебозаготовках, то этого будет мало. В кор-респонденциях требуется отражение не только процесса хлебозаготовок как такового, но и участия колхозной общественности в этой кампании, ее активности или слабости. Ведь корреспондент не может забывать, что все важнейшие мероприятия правительства и партии в Советском Союзе проводятся при активном участии общественности, что обязательно должно быть отражено в корреспонденциях и, в свою очередь, сделает корреспонденции реалистичными. Сейчас в деревню возвращается много раненых красноармейцев, демобилизованных из армий. Это люди новые, для корреспондентов очень интересные. Не мешало бы поэтому корреспондентам позорче приглядеться к ним и отметить то новое и положительное, что они вносят в практическую жизнь колхозов или учреждений.
Корреспондент должен вращаться в различных кругах советского общества, быть знакомым с теми актуальными вопросами, которые их занимают, и, хотя бы раз в год, написать об этом. Но все это, разумеется, должно быть к чему-то «пришито», — ну, скажем, к какому-нибудь собранию работников умственного труда, к выпуску студентов, к защите диссертации, к профсоюзному собранию и т. д. Радиокорреспондент и корреспондент газеты в той или иной области должен знать эту область и освещать ее жизнь с разных сторон, постоянно имея в виду самое главное.
Отдельных товарищей интересовал вопрос: каково должно быть лицо нашего корреспондента на местах? По-моему, самый этот вопрос был поставлен неправильно. Может ли киевский или ярославский корреспондент получить свое лицо в редакции и Радиокомитете? Зачем же его тогда посылать в Киев или Ярославль? Только наблюдателем? Корреспонденты — не наблюдатели. Ярославский корреспондент должен показывать лицо Ярославской области, а киевский корреспондент — Киевской области. Может ли корреспондент, приехав на место, рассматривать все местные дела как заезжий гость из Москвы? Нет, не может. Тогда у него ничего не выйдет или выйдут очерки путешественника, случайно попавшего в эти места. Корреспондент с места тем и ценен, что он показывает местные интересы. А уж дело редакции и Радиокомитета — направить его так, чтобы эти местные интересы не выходили из общего направления их работы.
Очень важно, чтобы наши корреспонденты специализировались в каком-нибудь вопросе. Хотя их задача — давать общее освещение жизни области, но желательно, чтобы в каком-то вопросе, важном для данной области, они были специалистами. Скажем, в Донбассе важные вопросы — металлургия и уголь. Так вот, мне думается, что там корреспондент должен быть знаком с этими вопросами не меньше, чем директор завода или секретарь обкома и председатель облисполкома. Во всяком случае, он должен быть хорошо знаком с процессом производства. (Разумеется, у каждого человека есть что-то, присущее ему самому, приятное его душе. Если он любит удить рыбу, то хорошо бы ему написать пару статей о рыболовстве, потому что это вышло бы от души. Я имею в виду художественные очерки, повести, рассказы.)
Можно ли корреспондентам участвовать в местной работе? Я считаю, что можно. Если корреспондент несет какую-то другую работу или участвует в каком-нибудь общественном начинании и т. д. как частное лицо, ну, предположим, принимает непосредственное практическое участие в сборе средств на танковую колонну, то он лучше может описать эту кампанию, с большим знанием дела представить весь ее процесс, показать активность общественности, широкое проявление местной инициативы или же организационные недостатки, может показать конкретных людей, участвовавших в этом деле.
Итак, если можно резюмировать то, что требуется от корреспондента, то, во-первых, его культурный потолок ни в коем случае не должен быть ниже среднего культурного уровня людей данной области, а желательно, чтобы он был выше. Имейте в виду, что все наши видные писатели, не говоря уже о классиках, были очень культурными людьми своего времени. Буржуазные газеты выигрывают на сенсациях, а мы к сенсациям не прибегаем, и поэтому, для того чтобы корреспонденции были интересными, надо, чтобы в них было интересное содержание и чтобы они были культурно оформлены.
Во-вторых газетные статьи не должны быть многогранными. Если в газетной статье поставить 5—6 вопросов, то она потеряет свою силу. Газетная статья должна быть посвящена одному вопросу. Корреспонденту дается небольшое количество строчек, и если он поставит несколько вопросов, то разбросается и у него ничего не получится. Вот, например, когда газеты пишут о докладе товарища Сталина, то обычно в каждой статье освещается один какой-нибудь вопрос. Тогда можно хорошо показать многогранность доклада и подробно разобрать основные его положения.
В-третьих, корреспонденты должны пробовать свои литературные силы. Пробуйте писать очерки и фельетоны! Может быть, из 100 ваших фельетонов и очерков 99 будут выброшены и только один попадет в печать, но для вас это будет очень полезно. Без труда тут не обойдешься.
Каждый корреспондент должен приобретать литературные навыки и пробовать свои литературные силы.
Полезное с этой точки зрения дело — переписка корреспондентов с редакцией. В своих письмах корреспонденты могут касаться таких вопросов, о которых не всегда напишешь в статье. В этих письмах, я считаю, они могут и должны писать обо всем, о чем думают. Редактор может их обобщить и с успехом использовать такие обобщения. Статью не всегда можно поместить, даже если она очень хорошо написана. А письма представляют большие возможности для корреспондента, для развития и оформления его мыслей, для тренировки, упражнения в литературной работе.
В-четвертых, каждый из корреспондентов должен участвовать в жизни и работе местных советских и партийных организаций. Иначе быть не может: ведь они состоят на учете и входят в состав местных партийных организаций, они там, на месте, избирают Советы и осуществляют все свои права, как советские граждане. Мне думается, что их голос должен звучать в местной партийной и советской жизни и звучать так, чтобы к нему прислушивались.
В-пятых, сейчас все корреспонденции, о чем бы они ни говорили, должны быть направлены на помощь фронту. Все для фронта, все для победы!
В заключение скажу, что у корреспондентов одно из интересных занятий, которое развивает человека, — и серьезная, добросовестная их работа никогда не пропадет даром. Что же касается до морального удовлетворения, то вряд ли найдется много таких видов работы, которые приносили бы такое удовлетворение, как работа корреспондентов.
1945

О советском театре

Из речи на Всесоюзном съезде работников искусств

...театр должен идти вперед вместе с населением, отражая те процессы, которые происходят в самой жизни. В этом отношении театр, несомненно, отстает. Тут вина не одного только театра. Виноваты композиторы, музыканты, театральные художники, писатели и т. д.
Но вот в нынешнем году, как мне кажется, советский театр сильно подвинулся вперед. Я не разбираю качества пьес, это дело соответствующей критики. Но показателем хорошего качества уже служит то, что некоторые пьесы идут по восемьдесят раз, захватывая зрителя. Это показывает, что театр начинает входить в жизнь. Зрительное искусство начинает захватывать население. Это следует считать первым шагом на пути к возрождению нашего театра.
В настоящий момент Советская республика является, пожалуй, лучшей лабораторией для наблюдения и для творчества художника. С одной стороны, в нашей стране имеются обломки старого буржуазного общества, а с другой стороны — сильный сдвиг интеллигентских слоев; в нашей стране имеются, кроме того, огромные массы, которые рвутся к строительству. Ни в одном государстве нет возможности таких широких наблюдений, как у нас. Причина того, что у нас нет достаточно подходящих пьес, заключается отчасти в том, что наши художники, воспитанные на нашей старой художественной литературе, еще не освоились с новой обстановкой.
Последний театральный сезон показал, что театр уже не живет сам по себе, отдельно от масс. Вероятно, и внутри самого театра начинает кипеть подлинная революционная жизнь. Революция в театре началась потому, что сама жизнь этого требует. Последний театральный сезон показал, что при советском строе роль искусства возросла. Ведь в дореволюционное время сотое представление какого-нибудь спектакля было подлинным театральным праздником. У нас же за один сезон такая пьеса, как «Любовь Яровая», была показана восемьдесят два раза. Все это говорит, что театр вступает в новую полосу. В современных пьесах мы видим хотя бы осколки современной жизни. Эти пьесы уже ценны тем, что они новы и отражают хотя бы отчасти события последних лет. Ведь нужно помнить, что последние десять лет равны по меньшей мере пятидесяти годам мирного времени...
Очевидно, что успех театра и культурное его влияние на массы зависит от того, насколько он сумеет окунуться в жизнь. Мне кажется, что с нынешнего сезона театр все больше начинает втягиваться в гущу нашей жизни. А если он втянется в жизнь, найдутся и художники, и артисты.
Театр начинает влиять на широкие массы. Но и массы, с другой стороны, начинают влиять на театр. Я должен сказать, что наши артисты играют пьесы революционного содержания хорошо, умело. Взаимодействие зрителя и артиста друг на друга оздоровит наш театр, сделает его лучшей ценностью современного со<