 |
Глава 17. Перехват инициативы
|
|
|
|
Глава 17
ПЕРЕХВАТ ИНИЦИАТИВЫ
Большой меркурианский нейтринный телескоп «Циклоп» представлял собой гигантский пузырь диаметром в один километр, заполненный пустотой. Или вакуумом. Но вакуумом идеальным, в котором атомы каких‑ либо химических элементов можно было пересчитать по пальцам. Кроме того, это был не обычный вакуум, а «фазированный», возбужденный определенным образом с помощью ТФ‑ эмиттера, образующий особую анизотропию вакуумных осцилляций. Стоило в объем пузыря попасть нейтрино, как возникающие и пропадающие с огромной частотой частицы – электроны и позитроны – «поворачивались», создавая почти не фиксируемый всплеск спин‑ торсионного поля. Одно такое событие действительно невозможно увидеть или зарегистрировать прибором, но космос пронизывает довольно плотный поток нейтрино‑ мюонных, электронных и тау, этих удивительных частиц почти нулевой массы, свободно проходящих через любые объекты, материалы, поля и даже звезды, поэтому их суммарное взаимодействие с «анизотропно фазированным» вакуумом можно обнаружить и поставить на службу человеку.
«Циклоп» и был таким инструментом, способным воспринять нейтринный поток и «снять» с него информацию, которую переносили нейтрино.
Солнце, как гигантский естественный термоядерный реактор, также излучает поток нейтрино, в основном электронных, «легких», слабо поглощающихся «глазом» «Циклопа», но за те две секунды, что тратили эти сверхлегкие нейтрино на преодоление раскаленного тела Солнца, они успевали трансформироваться в мюонные и тау‑ нейтрино, которые уже хорошо реагировали с объемом «фазированного» вакуума, и «Циклоп» неплохо видел недра звезды, фиксировал все уплотнения и разряжения в ядре и мог проследить за ходом отдельно взятого процесса и движением объекта диаметром до пятисот километров.
|
|
|
Именно «Циклоп» и стал основным компонентом системы наведения «солнечного крота» на цель.
Естественно, он охранялся, в особенности пункт управления телескопом, оборудованный тремя комплексами обеспечения независимого энергопитания и дублирования, а также инк‑ системой ограничения доступа ко всем важным узлам телескопа. Кроме того, пограничники и служба охраны важных объектов приняли дополнительные меры безопасности, зная о намерениях агентуры Дьявола помешать «солнечному кроту» найти «огнетушитель» в недрах Солнца. Об этих мерах знали только те, кто отвечал за сохранность и бесперебойную работу «Циклопа». И несмотря на все это, третьего мая, сразу после старта «солнечного крота» с экипажем на борту, некие силы попытались уничтожить телескоп.
Всего на Меркурий прибыли три группы диверсантов.
Одна должна была нарушить герметичность «глаза» «Циклопа», то есть, проще говоря, взорвать часть его оболочки. Вторая собиралась уничтожить кварк‑ реактор, третья – взорвать или хотя бы повредить вириал инка вместе с самим «Циклопом» – инком класса «Большой Умник». В первой и второй группах было по четыре человека и по одному витсу, третья насчитывала шестерых и два витса. Ее задание было наиболее сложным, потому что пункт управления, запрятанный в толще скал на глубине сорока метров под поверхностью «зебриссимо» («Циклоп» смонтировали на противоположной от Солнца стороне Меркурия), охранялся серьезнее, чем остальные сооружения телескопа.
В двадцать два часа двадцать минут по средне‑ солнечному времени диспетчер «Циклопа» Юлий Еремеев получил распоряжение директора Объединенной Обсерваторской сети Солнечной системы Хамада бин‑ Халифа аль‑ Тхани провести замену обслуживающего телескоп персонала. На вопрос Еремеева: «C чем это связано? » – директор веско ответил:
|
|
|
– Из соображений безопасности. – И добавил: – Это решение согласовано с комиссаром службы безопасности Ребровым и министром безопасности Артуром Мехти.
Диспетчер поскреб макушку, сказал:
– Есть провести замену персонала.
Однако после разговора с директором все же рискнул связаться с комиссаром. Ждать пришлось несколько минут: инк‑ аппаратура связи телескопа с внешним миром не сразу вошла в режим (чего с ней не случалось никогда), долго искала Реброва и наконец нашла. В общем виоме оперативного поля диспетчерской протаял объем консорт‑ линии. На Ермеева глянули светло‑ серые холодноватые глаза комиссара.
– В чем дело?
– Ничего, господин комиссар, – пробормотал диспетчер, – я получил приказ директора заменить персонал. Он сказал, что с вами этот вопрос согласован.
– Что вам не нравится?
– Я только хотел узнать, в курсе вы или нет…
– Все нормально, приступайте к замене. Люди прибудут через четверть часа. Что‑ нибудь еще?
– Нет, рутинная работа…
– Вот и работайте.
Виом связи стал белым, как облако, растворился в панорамном виоме, показывающем пейзаж Меркурия над местом расположения телескопа и одновременно все помещения, коридоры, узлы и аппараты станции.
– Что‑ то он сегодня не в духе, – сочувственно заметил более молодой напарник диспетчера. – Обычно комиссар более коммуникабелен.
Еремеев дал команду инку пропустить по паролю в бункер пункта управления новую смену, подумал и позвонил своему приятелю, работавшему в контрразведке. Через минуту приятель ответил:
– Юл? Глазам не верю! Не прошло и года, как мы с тобой общались. Неужели хочешь пригласить меня в хиларит? Или в ресторан?
– Губы раскатал, – в том же тоне ответил диспетчер и посерьезнел. – Слушай, Гриф, тут такое дело… Не мог бы ты осторожненько выяснить у своей начальницы, знает она о смене персонала на «Циклопе»?
– Ты откуда звонишь?
– С Меркурия. Только не переводи все в шутку, у меня плохое предчувствие.
Стал серьезным и контрразведчик.
– Ладно, выясню, хотя имею полное право отдыхать и не суетиться. С тебя бутылка.
|
|
|
С этими словами он исчез.
– Ты что, серьезно? – хмыкнул напарник Еремеева. – С чего ты взял, что затевается лажа?
– В самую точку, – пробормотал диспетчер. – Именно лажа. Знаешь поговорку: коней на переправе не меняют? Скажи на милость, с какой стати директору вздумалось заменять персонал «Циклопа» через два часа после того, как он приступил к дежурству? Из каких таких соображений безопасности?
– Ну, не знаю… начальству видней.
– И я не знаю, а когда я не знаю, да еще и не понимаю, то сильно…
– Волнуешься?
– Потею. – Еремеев ухмыльнулся. – И предпочитаю перебдеть, чем недобдеть. Гляди в оба, салага, даже после того, как нас сменят.
Диспетчер переключил каналы подачи видеоинформации, и виом зала диспетчерской заняла красно‑ вишневая пелена с более темными пятнами и светлыми прожилками – синтезированное «Циклопом» изображение недр Солнца. Самым ярким пятном, похожим на кочан цветной капусты, была зона охлаждения в ядре светила, с центральной желтой звездой – «огнетушителем дьявола». Белая нить, начинавшаяся от края фотосферы Солнца, обозначала траекторию движения «солнечного крота». Но она была еще очень короткой. «Крот» только начинал свой путь в термоядерный ад.
Через четверть часа инк впустил в станцию вновь прибывшую смену – шестерых мужчин в специальных костюмах типа «кокос» и двух витсов, хотя раньше витсы не принимали участия в работе дежурных операторов телескопа. Глядя, как они целеустремленно идут по коридорам – без шуток и вообще каких‑ либо реплик и разговоров, диспетчер все больше мрачнел, ощущая дискомфорт и тревогу, и наконец снова вызвал комиссара. Но было уже поздно.
В зал диспетчерской вошли трое незнакомцев и витс, мало похожий на человека: у него было три руки, или, скорее, лапы, разделенное на три части, как у некоторых насекомых, туловище, яйцевидная голова с вогнутым безносым лицом и пластиной глаза, и трехколенчатые ноги с круглыми ступнями и десятью длинными пальцами. Это был робот‑ монтажник, использующийся на строительстве сооружений в открытом космосе.
|
|
|
– Прошу всех покинуть помещение, – сказал один из прибывших дежурных, смуглолицый, с бородкой и усами, кольцом опоясывающими губы. – Вас это касается тоже. – Он вытянул палец в сторону вириала, за которым работали ученые, следящие за процессами на Солнце.
– Но мы только начали работать, – возразил худой, костистый, с огромным лбом, универсалист Лэмюэль.
– Вышвырни их отсюда, Корн, – сказал смуглолицый без выражения, посмотрел на Еремеева: – Что застрял? Особое приглашение нужно?
– Особое, – кивнул диспетчер и включил сигнал тревоги.
По всем отсекам станции разнесся леденящий душу вопль сирены, заставивший вздрогнуть и хозяев, и гостей, а главное – настороживший живую охрану телескопа. Сразу же после сигнала перед вириалом диспетчера вырос виом оперативной связи с начальником обоймы охраны коброй Малаховым внутри:
– В чем дело, Юлий?
В ту же секунду смуглолицый незнакомец с бородкой выстрелил в играющую огнями свечу вириала из пистолета.
Вспышка, негромкий взрыв, стеклянный звон разлетавшихся осколков. Все виомы в зале погасли. Под куполообразным потолком заблеял аварийный автомат.
– Все вон отсюда! – повысил голос начальник прибывшей группы. – Церемониться не будем! Ахмед, приступай.
Один из «сменщиков», лоб и волосы которого были перехвачены зеленой лентой, подошел к застывшему витсу, откинул у него на спине панельку, что‑ то повернул, нажал и закрыл.
– Готово, полковник.
– Гоните всех в бункер отдыха на втором уровне.
– Взрыв рассчитан на уничтожение всей станции, они не уцелеют.
– Не рассуждать! Вперед! Руки на затылок! Выходите по одному!
Трое ученых, два оператора вспомогательных систем, напарник диспетчера потянулись к выходу, сцепив руки на затылке. Диспетчер медлил, все еще надеясь на чудо. Смуглолицый ткнул ему в лицо дуло «универсала».
– Пошел, смельчак! Жить надоело?
– Я тебя узнал, – проговорил Еремеев, вытирая с разбитой губы кровь. – Ты из элитарки, полковник Юзефович.
Элитаркой называли службу безопасности правительства, и отношение к ее сотрудникам специалистов других служб было презрительно‑ опасливым.
Глаза ЮЮ сузились.
– Это очень плохо, что ты меня узнал, начальник смены Еремеев. Теперь я не могу оставить тебя в живых. Эй, Ахмед!
Диверсант с зеленой лентой через лоб оглянулся.
– Ну‑ ка привяжи нашего бравого диспетчера к витсу. Пусть первым отправится в рай, он заслужил.
Еремеев бросился на командира диверсантов, но получил еще один ослепляющий удар дулом пистолета в нос и упал. Его подняли, подвели к роботу‑ монтажнику, стоявшему с растопыренными лапами, как пугало в огороде, и скомандовали:
|
|
|
– Сорок первый, промежуточная готовность. Никаких самостоятельных действий! Возьми этого человека за руки и не отпускай в течение получаса.
Мощные длинные лапы‑ манипуляторы витса шевельнулись, голова развернулась к Еремееву лицом, пластина глаза на миг засветилась красным огнем.
– Приказ понял. Выполняю.
Передние лапы витса вцепились в запястья диспетчера, а третья сгребла его за воротник на спине.
– Отлично, – с удовлетворением проговорил ЮЮ. – Трогательное единение человека и его творения перед смертью. Прощай, господин диспетчер, был рад познакомиться. Уходим!
Диверсанты вышли из зала вслед за своими пленниками. Еремеев остался наедине со сторожем, чувствуя, как по губам и подбородку стекают капли крови из разбитого носа. Попробовал было вырваться, но витс даже не покачнулся, стоял как скала, находясь в полувключенном состоянии. Его мозг сейчас не работал и ничего не слышал, работала только программа жизнеобеспечения и подчинения.
– Сорок первый, полная готовность! – попытался достучаться до его сознания Еремеев. – Включайся! Тревога! Опасность!
Витс молчал. То ли ждал пароля, то ли более весомых аргументов, то ли голос диспетчера не соответствовал тому, которым витсу отдавали приказы диверсанты.
– Сорок первый, отзовись! Ты меня слышишь?
Превращенный в бомбу робот не ответил.
– Дурак безголовый! – рявкнул Еремеев. – Включайся, иначе взлетим на воздух вместе! Понимаешь?!
– Вряд ли он что‑ нибудь понимает, – раздался откуда‑ то сверху тихий голос.
Еремеев с трудом вывернул голову из‑ под лапы витса и увидел в потолке зала дыру люка, в которой виднелась полупрозрачная тень – не то струя газа, не то тень человека. Затем пришла догадка: это был человек в специальном костюме, превращавшем его почти в невидимку.
Тень пропала, затем что‑ то блеснуло в воздухе, словно плавно опускающий водяной блик, и на полу зала возникла текучая фигура неопределенных очертаний.
– Вы кто? – шепотом спросил Еремеев.
Фигура внезапно обрела плотность, цвет и объем. Это действительно оказался человек в комбинезоне типа «хамелеон», вооруженный вычурной формы пистолетом с квадратным дулом, в котором Еремеев, холодея, узнал «раздиратель кварков» – «глюк».
– Где они? – раздался откуда‑ то с пояса его тихий голос.
– Повели людей на второй горизонт, хотят запереть их в зале отдыха.
– Понятно. – «Невидимка» сделал жест рукой, и в зал из верхнего люка спикировали еще три «невидимки». – Свен, разблокируй витса, освободи мужика. Мы пошли дальше.
– Осторожнее, он заминирован! – предупредил Еремеев.
– Свен, попробуй разобраться, – бросил командир звена «невидимок». – В крайнем случае выброси железяку на поверхность. Остальные за мной!
«Невидимки» открыли люк и исчезли.
Тот, кого командир назвал Свеном, выключил аппаратуру костюма, делавшую его «прозрачным», зашел к витсу за спину, чем‑ то щелкнул, повозился с минуту, и лапы робота разжались.
– Уф! – с облегчением выдохнул Еремеев, начиная разминать затекшие кисти рук. – Сколько у нас времени?
Свен, не отвечая, продолжал возиться с витсом, затем вызвал подмогу (Еремеев догадался об этом, когда в зал спустились еще два спецназовца). «Невидимки» уложили робота на антиграв‑ носилки и куда‑ то увезли.
– Сейчас ремонтники заменят вириал, – сказал наконец Свен, – и можете приступать к дежурству.
– К‑ как это – к дежурству? – оторопел Еремеев. – А бомба? А террористы? Их же шестеро… все вооружены… плюс еще один витс…
Шлем спецназовца сложился гармошкой к плечам, и на диспетчера глянуло уверенное молодое лицо с голубыми глазами. По губам парня (совсем мальчишка, лет двадцать, не больше, но как держится! ) скользнула улыбка.
– Все в порядке, господин Еремеев, с ними уже разбираются. Это последняя группа, две мы уже захватили. А вам спасибо за сигнал.
Свен кинул руку к виску, повернулся и выбежал из зала.
– Вам привет от вашего друга… – донесся из коридора его голос.
Еремеев крякнул, достал платок, промокнул подбородок и губы, пробормотал с легкой завистью:
– Да здравствует контрразведка!..
Затем встрепенулся и поспешил к своему рабочему месту, уже не думая о террористах. Судя по подготовленности мальчишки‑ контрразведчика, диверсантам недолго оставалось гулять на свободе.
* * *
Филипп Ромашин обедал в ресторане техцентра Управления с его главой, когда рация заговорила голосом Реброва:
– Сорвана попытка нападения на «Циклоп». Мы взяли двенадцать человек, двое ушли, в том числе командир десанта. Опытный волчара.
– Кто?
– Юзефович, его опознали. К сожалению, у всех захваченных сработали программы самоликвидации, спасти удалось только двоих. Один заговорил, выдал координаты базы и имя руководителя регионального отделения.
– Кто? – снова коротко спросил Филипп, давая понять собеседнику, что разговаривает по рации.
– Хамад бин‑ Халиф аль‑ Тхани.
– Директор сети обсерваторий?!
– Так точно. Можем брать и его, и Юзефовича.
– С ЮЮ повременим. Где находится база?
– Не поверишь: рядом с основным комплексом зданий СЭКОНа, в Берне. Прямо под архивом. Мы начинаем готовить операцию захвата.
– Это надо сделать быстро и без шума, чтобы не всполошились основные фигуранты розыска. Иначе министр поднимет такой вой, что мало не покажется.
– Не волнуйся, старик, мы ученые, сделаем все так, что комар носа не подточит.
– Я буду у себя. Сразу после операции ко мне. – Филипп перешел на мыслесвязь по системе «спрута‑ 2». – Как идет работа по запасному варианту?
– Через неделю закончим, – ответил Ребров. – Технологии отработаны, процесс пошел. Никто из исполнителей заказа не знает и не узнает, что именно он делает.
– Добро. – Филипп отключил связь, вполне понимая собеседника.
Речь шла об использовании мощностей существующих заводов и верфей по изготовлению космической техники и строительству спейсеров для создания второго «солнечного крота» и еще одного «паньтао». План был разработан таким образом, чтобы узлы «крота» и «уничтожителя зеркал» делались на разных заводах (всего было задействовано три десятка предприятий) и лишь на стадии сборки на базе УАСС должны были стать частями единой конструкции. Но об этом те, кто выполнял заказы на изготовление деталей и узлов, не догадывались.
– Проблемы? – посмотрел на директора начальник техцентра, тоже принимавший участие в разработке второго запасного варианта.
– У кого их нет, – отмахнулся Филипп.
– Помощь нужна?
– Пока нет. С тебя будет достаточно, если ты вовремя сделаешь свою работу.
– Я могу и больше.
– Что ж ты не предложил свою кандидатуру в экипаж «крота»? – съязвил директор Управления.
Начальник техцентра нахмурился, перестал жевать.
– Это удар ниже пояса, босс. Ты же знаешь, что я некомбатант.
Филипп вздохнул. Он помнил, что главный специалист Управления недавно заменил сердце и что нагрузки ему противопоказаны.
– Извини, я просто на взводе. Все время думаю о ребятах, что сидят сейчас в кабине «крота».
– Да, героические парни, – вздохнул и собеседник. – Хотя в какой‑ то мере я им завидую: они могут позволить себе выбрать такой образ жизни.
– Героизм – это род смерти, – отрезал директор сварливо, – а не образ жизни. Доедай один, мне надо бежать.
Филипп сделал глоток сока, вылез из‑ за стола и включил тайф.
Операция по захвату базы Дьявола в Берне прошла успешно, а главное тихо. Ее защитники даже не успели сообщить о провале своему непосредственному начальству. Прибывшие на базу оперативники службы безопасности быстро обыскали ее, вскрыли все отсеки, распотрошили инк базы и выяснили немало секретов резидентуры Дьявола, действующей в Солнечной системе с приличным размахом.
Филипп Ромашин тоже посетил Берн и не без интереса оглядел трофеи безопасников, среди которых оказались и поистине уникальные: неизвестного назначения и происхождения устройства, странной формы предметы, а также целый бункер «морской капусты» – метровой длины жестких зеленых стеблей, кудрявившихся на концах.
– Что это за фиговина? – кивнул на стебель Ромашин.
– Этой «капусты» здесь несколько тонн, – ответил Ребров, сопровождавший директора вместе с Юэмей Синь и Германом Алнисом. Филипп при встрече покосился на молодого человека, но ничего не сказал, хотя, по его мнению, присутствие молодого ксенопсихолога в данном месте было лишним.
– Пойдемте, кое‑ что покажу, – продолжал комиссар.
Они спустились на самый нижний уровень базы, представлявший собой разделенный на отсеки бункер с центральным залом. В отсеках находились те самые устройства и вещи, образцы которых показали директору Управления, центральный зал был почти пуст, если не считать какой‑ то шипастой ажурной конструкции, напоминавшей деформированный трехметровый куб. Он был собран из стеблей «морской капусты» и производил странное впечатление ж и в о г о организма.
– Ну, и что это? – осведомился Филипп.
– Мы назвали эту штуковину «кубоидом». Его назначения никто не знает, но у нашего эксперта Германа Алниса есть вполне логичная гипотеза, объясняющая наличие здесь этих артефактов.
Директор Управления посмотрел на Германа, потом на Юэмей Синь, и женщина поняла его чувства.
– Надо было давно привлечь господина Алниса к работе в контрразведке, – сказала она с тонким намеком. – Его опыт ксенопсихолога оказался чрезвычайно полезен.
– Не сомневаюсь, – буркнул Филипп. – Так что это за артефакт?
– Это зародыш робота или АИСТа негуманоидов, – сказал Герман. – Кто‑ то начал его собирать, но не закончил. Вполне возможно, когда он будет смонтирован полностью, нас ждет встреча с самим резидентом.
Филипп окинул возбужденное лицо молодого человека скептическим взглядом.
– Вы считаете, это и есть резидент Дьявола?
– Не резидент, а его помощник, возможно, инк или система связи со своим миром.
– Почему вы уверены, что это изделие негуман?
– Потому что во всех действиях Дьявола вокруг Солнца прослеживается логика негуман. Сам он – явно негуманоидная система, мы это уже знаем, так почему же его резиденту не быть негуманом? Только этим можно объяснить тот факт, что Дьявол не считается с потерями, зомбирует людей и гонит их на убой. Судьба исполнителей‑ гуманоидов его ни капельки не интересует.
– Ну, судьба исполнителей никогда не интересовала и чисто земных террористов, и бандитов.
– Есть еще одно обстоятельство, – вмешалась Юэмей Синь, – подтверждающее предположение Алниса. Статистика и динамика всех событий, связанных со сферозеркалами, указывают на использование сигма‑ логики, присущей таким существам, как дайсониане.
– Час от часу не легче. По‑ вашему, в Системе гостит дайсонианин?
– Скорее всего нет, но дайсониане – теплокровные растения и тоже негуманоиды.
Филипп задумчиво обошел кубоид, больше похожий на тюремную клетку или пыточную камеру, чем на «зародыш негуманоидного робота».
– Если эта конструкция и в самом деле принадлежит негуману, у нас появляется прекрасная возможность договориться с резидентом. Или скорее с его сородичами в Галактике. Но для этого надо захватить резидента живым. Кстати, никак не пойму, почему вам пришла в голову идея, что кубоид – недомонтированный робот. На кого же тогда должен быть похож сам резидент?
– Судя по материалу кубоида – а каждый стебель «морской капусты» представляет собой квазиживой организм, – мы имеем дело с разумом типа «симбиот», или «диффузный организм».
– Точнее, я в свое время изучал ксенозоологию и знаю термины. На кого похож резидент? На тучу комаров, мух, пчел? На муравьиную кучу? Плесень?
Ребров и Юэмей Синь переглянулись, но молодой ксенопсихолог не смутился.
– Я думаю, что это микробный кластер.
Филипп с любопытством посмотрел на Германа.
– Гера, ты в своем уме?
Герман порозовел, но уверенности не потерял.
– Я не физик, но, похоже, мы столкнулись с так называемыми метастабильными состояниями в биологии. Сначала выращивается или собирается организм – носитель разума со своей энергосистемой – вот этот самый кубоид, только гораздо больших размеров. Затем в нем поселяется кластер микроорганизмов типа микробов или бактерий, который организует своеобразный мозг негумана, и состояние кубоида резко меняется: он становится р а з у м н о й системой.
Филипп еще раз окинул молодого человека заинтересованным взглядом, повернулся к кубоиду.
– Весьма оригинальная идея. Значит, вы полагаете, что перед нами внешняя оболочка резидента, то есть его скелет.
– Не скелет, а, так сказать, кристаллическая затравка, играющая одновременно и роль скелета.
– Почему же он прибыл к нам в «разобранном виде»? Кто его должен собрать? И как он до сих пор руководил агентурой?
– Этого я не знаю, – беспомощно развел руками Герман. – Может быть, микробный кластер управляет сейчас кем‑ то из людей напрямую, ждет, пока его соберут. А может, он способен внедряться в коммуникационные сети…
– Можем проверить, – сказал Ребров. – Доставим этот с позволения сказать «организм» на полигон на Плутоне, подсоединим к нему остальные «кости» и посмотрим, что получится. В конце концов, уничтожить кубоид мы всегда успеем.
– Хорошо, – после некоторых колебаний проговорил Филипп. – Попытайтесь. С учетом всех последствий и соблюдением необходимых мер предосторожности. Чем вы еще можете похвастаться?
– Отойдем, – сказал Ребров, мельком взглянув на оставшуюся спокойной Юэмей.
Директор и комиссар вышли в коридор базы.
– Судя по той информации, которую удалось выкачать из чужого инка, мы, похоже, действительно скоро выйдем на резидента‑ человека. Того, кто координирует работу всей агентурной сети Дьявола. А пока у нас для тебя неприятный сюрприз: я могу назвать имя человека, через которого происходит утечка информации из погранслужбы и из нашего лагеря.
– Ну?
– Владислав Дикушин.
Филипп сжал губы в узкую полоску. Лицо его превратилось в маску. Он помолчал с минуту, что‑ то решая в уме, расслабился, качнул головой.
– Не верю. То есть все понимаю, но не верю. Я грешил на Дзарковского, своего зама.
– Сочувствую. – Ребров тоже помолчал. – Ты ведь давно знаешь Дикушина?
– Почти семьдесят лет, – горько проговорил директор УАСС.
Стодесятилетний патриарх, бывший космен, ученый и философ, глобальный проблемист службы безопасности, много лет назад разработавший концепцию космической безопасности человечества, по учебникам которого училось уже не одно поколение студентов‑ психологов, социологов и ксеноюристов, Владислав Дикушин подстригал розы вокруг своего личного коттеджа на одном из островов Малайзии, когда начальник его «эшелона» охраны сообщил, что куттер директора УАСС просит посадку на территории владений патриарха.
– Он один? – поинтересовался Дикушин.
– Плюс витс‑ телохранитель.
– Посадку разрешаю. – Дикушин отложил инструмент и, вытирая руки фартуком, направился к взлетно‑ посадочной площадке за трехэтажным домом, которую окружали экзотические виды деревьев: панданусы на ходульных корнях, хлебное дерево, болотный кипарис, земляничное дерево, древовидные маргаритки, пахиподиумы, похожие на призраки заколдованных существ, и другие растения, названий которых не знал и сам хозяин участка. Одет он был в шорты и майку, хорошо загорел и стариком не выглядел.
Бело‑ голубой куттер с эмблемой УАСС завис над поляной, заросшей густой метельчатой травой, сел. Из него неторопливо выбрался Филипп Ромашин в костюме официала, за ним – витс охраны.
– Хорошо у тебя здесь, – сказал директор, кинув взгляд на цветущие заросли флердоранжа. – Тихо, покойно…
– Что‑ нибудь случилось? – проговорил Дикушин, понимая, что директор появился у него неспроста.
– У нас всегда что‑ нибудь случается, – рассеянно отозвался Ромашин. – Служба такая. Я к тебе ненадолго, посоветоваться надо. Где мы можем поговорить пять минут, чтобы нам не мешали?
– Пойдем в мое скромное бунгало.
Дикушин повел гостя по галечной дорожке к дому, у входа в коттедж остановил витса.
– А он пусть постоит здесь. У меня полно охранной автоматики и без этого болвана.
– Не обижай моего парня, – усмехнулся Филипп. – Он не болван. Илья, подожди меня здесь.
Витс кивнул, как живой человек, остановился у колонны входа.
Хозяин пропустил гостя в дом, внимательно оглядел небосвод, закрыл дверь. Провел Ромашина через сказочно красивый холл и усадил в одно из роскошных «кожаных» кресел гостиной.
– Посиди, я переоденусь и принесу кофе.
– Некогда мне пить кофе, – проворчал Филипп. – Садись, разговор не займет много времени.
Дикушин настороженно посмотрел на него, что‑ то прикидывая в уме, сел в кресло напротив.
– Слушаю.
– Мы захватили базу резидента Дьявола в Берне, – бесстрастно сказал Филипп. – Нашли много любопытного, в том числе «скелет» самого резидента. Он негуман. Кроме того, обнаружили список агентов. – Директор УАСС помолчал. – Я знаю тебя много лет, Владислав, мы с тобой работали рука об руку… и я не могу понять, чем Он тебя в з я л.
– Ты о чем? – поднял брови Дикушин.
– Брось, – поморщился Филипп. – Мы все проверили, проанализировали и сопоставили. Твоя сеть ликвидирована, ты последний. Так что Он тебе предложил? Дьявол?
Глаза Дикушина изменились. Помертвели, стали пустыми. Затем налились чернотой. В их глубине зажглись зловещие огоньки.
– Ты понимаешь, что я могу…
Филипп остановил его жестом, покачал головой, с грустью и сожалением глядя на старика.
– Ты ничего не можешь, Владислав. Район заблокирован. Выход на метро тоже, так что твой тайф бесполезен. Я понимаю, что у тебя есть где‑ то база отхода, и даже подозреваю, что не в Солнечной системе, а где‑ нибудь в системе Щита или Тукана.
Дикушин вздрогнул.
– Рано или поздно мы ее найдем, – продолжал ровным тоном Филипп. – И все же я не понимаю, чем можно соблазнить такого человека, как ты. Какова цена? Неужели на свете есть нечто, способное подвигнуть тебя на предательство?
– Берсеркер! – позвал Дикушин начальника охраны.
Ему никто не ответил. Тогда он достал из‑ под сиденья «универсал» и направил на Ромашина.
– Сейчас ты сядешь со мной в твою машину, доставишь меня к метро, откроешь линию, и мы расстанемся.
Филипп качнул головой, продолжая рассматривать хозяина с тем же выражением грусти и сожаления.
– Оставь, Владислав. Драки, погони, крутые виражи не для тебя. Ты же знаешь наши возможности, тебя подстрелят независимо от моего положения, не успеешь нажать на курок.
– Пусть так, но я все же попытаюсь.
– Хорошо, попытайся, однако ответь на мой вопрос.
В глазах Дикушина мелькнула тень тоски, сменилась хищным блеском.
– Власть! – сказал он, скривив губы. – Власть, мой дорогой директор. Это единственный сильнодействующий наркотик, который не приедается и не влияет на здоровье.
– Ну, это ты перегнул, – не согласился Филипп. – Еще как отражается на здоровье. Недаром тех, кто особенно преуспел в борьбе за власть, называют короткоживущими. А я догадывался, но не хотел верить. Иногда это в тебе проглядывало, желание р у к о в о д и т ь, но ты справлялся. Пока тебе не предложили и н о й уровень власти. И ты сдался. Хотя скорее всего тебя подкорректировали, всунули в голову аккуратненькую скрытую программу, чтобы ты считал, что действуешь самостоятельно. Я не прав?
Дикушин потемнел, поднялся, шевельнул стволом «универсала».
– Вставай, директор, мне пора уходить.
Филипп остался сидеть, глядя на него снизу вверх.
– Еще один вопрос, Владислав. Кто главный? Я знаю, что не ты. Кто? Артур?
– Найдите сами, – гаркнул Дикушин. – Вставай, Филипп, иначе я не пожалею ни тебя, ни себя! Мне терять нечего!
Глаза глобалиста подернулись пленкой безумия. Он выстрелил из «универсала» над головой Ромашина (свист, удар, грохот обломков перегородок и мебели), направил ствол пистолета на Филиппа, и в то же мгновение сверху на него прыгнула смазанная скоростью тень, «универсал» вылетел из руки старика, а сам он оказался впечатанным лицом в пол.
Тень оформилась в витса‑ телохранителя директора, удерживающего Дикушина особым приемом. В гостиную вбежали несколько «призраков», шлем одного из них сложился веером на плечи, открывая голову Юэмей Синь.
– Рискуете, сяньшэн, – неодобрительно покачала она головой. – А если бы он выстрелил в вас?
– Не выстрелил бы, – угрюмо проворчал Филипп. – Чужая программа не смогла задавить в нем все человеческое. Отпусти его, Илья, – приказал он витсу.
Тот выпустил руку Дикушина, выпрямился, отступил на шаг. Однако старик остался лежать, не двигаясь, и Филипп, мгновенно поняв, что случилось, бросился к патриарху, перевернул его на спину и крикнул:
– Медиков сюда! Быстро!
– Самоликвид? – догадалась Юэмей.
Вбежали еще два человека, но уже не в маскировочных комбинезонах, а в белых униках врачей «Скорой помощи». Они быстро уложили Дикушина на антиграв‑ платформу, унесли. Филипп вышел из коттеджа вслед за ними.
На кремовой пластолитовой дорожке перед входом стояли три аппарата, один из них – белый галион с двумя красными полосами – имел яркие красные буквы «Т‑ СПАС». Это была машина экстренной помощи, оборудованная собственной кабиной метро. Если пациент нуждался в немедленной операции, его тут же отправляли «струной» в одну из дежурных клиник УАСС. Сейчас был как раз такой случай.
Дикушина погрузили в нутро галиона. Дверцы машины захлопнулись. Взвыла сирена, полыхнул желтый огонь маячка. Галион улетел.
– Он так и не сказал, кто главный резидент, – проговорила за спиной директора Юэмей Синь. – Но это все‑ таки Артур Мехти. У нас на руках куча доказательств.
– Косвенных, – вздохнул Филипп. – Нужны прямые.
– Внимание, – раздался на волне «спрута‑ 2» голос дежурного по Управлению. – Информация директору.
– Слушаю, – мысленно ответил Филипп.
– Кодированное сообщение от командира «солнечного крота». У них все нормально. И еще одно кодированное сообщение от полковника Хаджи‑ Курбана, всего два слова: возможны сюрпризы.
– Что? – правильно поняла его остановившийся взгляд Юэмей Синь. – Донесение о т т у д а?
– Поговорим в Управлении, – ответил Филипп, включая тайф.
* * *
Полковник Юзеф Юзефович, конквист правительственной службы безопасности, агент по особым поручениям министра безопасности, командир группы спецопераций, жил недалеко от старинного городка Лебы, на берегу Лебского озера, располагавшегося в западной части мыса Пшилёндек‑ Розеве. По статусу общественно значимой персоны он имел право на отдельный коттедж и два акра земельных угодий, но де‑ факто владел двумя жилыми блоками – в Познани и в Малайзии, и пятиуровневым коттеджем в Лебе, а также двумястами акрами земли. В сущности, окрестности озера и оно само являлись его собственностью.
Прибывшие к озеру Хасид и Кузьма расположились на северном холме с биноклями в руках и принялись изучать расположение объектов на территории владений ЮЮ, ожидая подкрепления. До этого они посетили квартиры полковника в Познани и в Ухуру, выяснили, что Юзефович «отдыхает», и начали готовиться к штурму «крепости», которую представлял собой коттедж «ценного работника», больше напоминавший рыцарский замок времен крестоносцев. ЮЮ любил экзотику и знал толк в старинной архитектуре.
Связанного Оскара друзья оставили в доме Хасида под присмотром витса, после чего начали поиск единомышленников. А так как этот поиск не должен был привлечь внимание агентуры Дьявола, задача усложнилась, обратиться можно было не ко всем, а только к проверенным людям, и помощников набралось всего пять человек. Зато все они были профессионалами высокого класса. Кузьма знал их почти всех – встречался с ними в компаниях, где вращался Хасид. Не знал Ромашин только одного – инк‑ оператора разведсистем Степанова, который согласился обеспечить информационное прикрытие операции.
Экипировка не заняла много времени: Ходя превратил свой дом в самую настоящую базу, и друзья быстро обзавелись комбинезонами типа «хамелеон», парализаторами, одним «универсалом» и одним карабином «дракон», способным стрелять пулями всех видов (калибр шестнадцать с половиной миллиметров), а также миниатюрными аннигиляционными капсулами тротиловым эквивалентом в сорок пять тонн каждая. Капсулы эти почему‑ то назывались «хиросимами», и добыть их было почти невозможно, однако у Хасида отыскались три обоймы «хиросим», с помощью которых вполне можно было превратить замок ЮЮ в груду развалин. Однако такой задачи друзья перед собой не ставили.
Кузьма поинтересовался, откуда «хиросимы» у безопасника, но ответа не получил. Видимо, источник столь мощных боеприпасов представлял собой служебную тайну.
Кроме оружия, «десантники» имели стократные бинокли, аппаратуру для дистанционного прослушивания разговоров, эфирные «глушилки», системы связи и, разумеется, тайфы. Из транспортных средств у них был шестиместный флейт с эмблемой экологической полиции.
Заговорила рация:
– Первый, второй, я тре
|
|
|
