Источники ассимиляции. Иммиграция. Совместимость

Источники ассимиляции

В прошлом ассимиляцию иммигрантов в американское общество обеспечивали многие факторы. Большинство иммигрантов прибывало из Европы, то есть из обществ, культура которых напоминала американскую или была с последней совместима. Иммиграция подразумевает свободный выбор: потенциальные иммигранты должны отправляться в путь с открытыми глазами, представляя хотя бы приблизительно, какие трудности их ожидают; несмотря на эти трудности, большинство иммигрантов хотели стать американцами. Те иммигранты, которые не желали приобщаться к американским идеалам, американской культуре и американскому образу жизни, со временем вернулись на родину. Иммигранты прибывали из множества стран, и за всю историю иммиграции не было случая, когда какая-либо национальность и какой-либо язык оказывались доминирующими в иммигрантской среде. В Америке иммигранты концентрировались в этнических сообществах, разбросанных по всей территории США; ни одной иммигрантской общине не удалось составить большинство населения в каком-либо регионе или хотя бы крупном городе. Иммиграция была прерывной, происходила «волнами», что было связано с экономической ситуацией в мире и законодательными ограничениями. Иммигранты сражались и гибли за Америку в войнах, которые вели или в которых участвовали Соединенные Штаты.

Что касается американцев, они обладали общим, весьма отчетливым и разумным представлением об американской национальной идентичности и общественно-политических и экономических условиях, необходимых для американизации иммигрантов.

После 1965 года эти факторы либо исчезли из общественной жизни, либо в существенной степени утратили свою значимость. Ассимиляция современных иммигрантов протекает медленнее и труднее и многим отличается от ассимиляции предыдущих поколений иммигрантов. Более того, сегодня она далеко не всегда означает именно американизацию. Особенно затруднительной представляется ассимиляция мексиканцев и прочих испаноязычных иммигрантов. «Испаноязычная» иммиграция, которая является насущнейшей проблемой нынешней Америки, будет подробно рассмотрена в последующих главах. Теперь же обратимся к анализу сути иммиграционного процесса, к изучению иммиграции после 1965 года и к ответам американского общества на вызовы иммиграции.

Иммиграция

Совместимость

Вполне естественно предположить – и так оно, собственно, и было на протяжении американской истории, – что на скорость и легкость ассимиляции иммигрантов американским социумом и американской культурой оказывали существенное влияние культурная близость «исконного» общества иммигрантов и общества американского. Впрочем, это предположение верно лишь отчасти.

Если сравнить политические институты и ценности «исконного» общества иммигрантов с институтами и ценностями Соединенных Штатов, не замедлит выясниться, что общего у них не так уж и много. Джефферсон считал иммигрантов из стран, где торжествует абсолютная монархия, серьезной угрозой Соединенным Штатам – по той причине, что «от них мы можем ожидать все большего притока иммигрантов»^[14]. Вдобавок эти иммигранты, полагал Джефферсон, «принесут с собой те принципы управления, к которым они привыкли с детских лет, и даже если они смогут их отринуть, это обернется величайшим распутством, ибо человеку свойственно бросаться из крайности в крайность. Будет чудом, если они смогут удержаться на лезвии свободы. Кроме того, они передадут свои принципы и свой язык своим детям». Поскольку, как признавал тот же Джефферсон, американская политическая система не имеет аналогов в мире, высказанные им опасения относительно последствий иммиграции для этой системы должны были приостановить приток иммигрантов²⁸⁹. Значительная часть иммигрантов происходила из обществ, политическое устройство которых было антитезой политической системе Соединенных Штатов. Однако большинство не принесло с собой своих «принципов управления», потому что пострадало от применения этих принципов на практике и стремилось, насколько возможно, отдалиться от сферы их действия.

Менее эмоциональные и более прагматичные доводы приводились применительно к проблеме совместимости культур. В девятнадцатом столетии Верховный суд поддержал решение о высылке китайских иммигрантов на том основании, что китайская культура слишком сильно отличается от американской и потому китайцы не смогут прижиться в Америке. Со схожим отношением к себе сталкивались и представители других культур. Впрочем, оценить «подверженность» тех или иных народов ассимиляции довольно затруднительно. Вероятно, здесь можно ориентироваться на такой показатель, как количество иммигрантов, не пожелавших оставаться в Америке и вернувшихся на историческую родину. Но и этот показатель сильно варьируется. Например, в 1908–1910 годах, как подсчитал Майкл Пиоре, эмиграция составила 32 процента от иммиграции; при этом «показатель возвращаемости» равнялся 65 процентам у венгров, 63 процентам у северных итальянцев, 59 процентам у словаков, 57 процентам у хорватов и словенцев и 56 процентам у итальянцев южных, тогда как у шотландцев этот же показатель не превышал 10 процентов, у евреев и валлийцев 8 процентов, а у ирландцев – 7 процентов. Судя по всему, определяющую роль в ассимиляции играл язык. Иммигранты из англоговорящих стран ассимилировались значительно легче, чем представители других языковых сообществ²⁹⁰.

В девятнадцатом и начале двадцатого столетия американцы верили, что иммигранты из североевропейских стран, пускай они не говорят по-английски, будут приживаться в Соединенных Штатах быстрее и успешнее, чем жители Южной и Восточной Европы. Но эта вера далеко не всегда оказывалась оправданной. Некоторые немецкие иммигранты основывали в Америке изолированные национальные сообщества и сопротивлялись ассимиляции на протяжении нескольких поколений. Можно даже сказать, что они вели себя скорее как первопоселенцы, нежели как иммигранты. С другой стороны, подобные случаи составляли меньшинство. Иммигранты-евреи, в основном из Восточной Европы, демонстрировали крайне низкий показатель «возвращаемости»: уже во втором поколении «евреи, рожденные за пределами Америки, достигали того же социального статуса, что и евреи, называвшие себя коренными американцами». Среди итальянцев показатель «возвращаемости» был довольно высоким, однако те, кто остался, подобно не пожелавшим уезжать обратно представителям Южной и Восточной Европы, отнюдь не сопротивлялись ассимиляции. Как заметил Томас Сауэлл: «Несмотря на почти поголовную неграмотность и нежелание учиться – и даже на категорические отказы отдавать в школу детей, – иммигранты из Южной и Восточной Европы со временем сделались людьми не менее образованными, чем прочие американцы, и многие из них сделали карьеру в областях, требующих специальных познаний, будь то высококвалифицированный рабочий труд или деятельность менеджера»²⁹¹.

Будет ли ассимиляция современных иммигрантов из стран Азии и Латинской Америки проходить по тому же сценарию, которым остались вполне удовлетворенными восточноевропейцы? Социологические и психоаналитические исследования выявили существенные культурные различия между народами Земли и показали, что общества тяготеют к объединению по религиозно-географическому признаку. Немногочисленные свидетельства о попытках ассимиляции иммигрантов после 1965 года указывают на наличие несовпадений в образе жизни американцев и новых иммигрантов; правда, как представляется, эти отличия больше связаны с полученным образованием и прежними занятиями иммигрантов, а не с прочими факторами. Тем не менее иммигранты из Индии, Кореи, Японии и с Филиппин, где образовательные системы во многом напоминают американскую, быстрее адаптируются к жизни в Америке, усваивают культуру США и через смешанные браки становятся элементами структуры американского общества. Индийцам и филиппинцам, безусловно, помогает полученное на родине знание английского. Что же касается латиноамериканцев, прежде всего из Мексики, их адаптация к Америке происходит существенно медленнее. Отчасти это объясняется большим количеством мексиканских иммигрантов и плотностью их расселения на территории США. Уровень образования мексиканских иммигрантов и их потомков всегда был одним из наихудших во всей иммигрантской среде; сравнивать же этих людей с коренными американцами попросту бессмысленно (подробнее см. главу 9). Вдобавок интеллектуалы среди мексиканцев, американцев и американцев мексиканского происхождения утверждают, что пропасть между американской и мексиканской культурой с каждым годом становится все шире, и это также способствует замедлению процесса ассимиляции.

Мусульмане, в особенности арабы, ассимилируются, как кажется, медленнее всех других современных иммигрантских сообществ. Возможно, в известной мере это связано с предубеждениями христиан и иудеев против мусульман, усилившимися в конце 1990-х годов благодаря многочисленным террористическим актам, к которым причастны, фактически или потенциально, экстремистские мусульманские группировки. Возможно также, что медлительность ассимиляции мусульман объясняется особенностями мусульманской культуры и ее отличиями от культуры американской. По всему миру мусульманские сообщества неоднократно доказывали и продолжают доказывать свою «неперевариваемость» немусульманскими обществами²⁹². В ходе социологического опроса 2000 года, который проводился среди предполагаемых мусульман США, 66, 1 процента опрошенных заявили, что «с уважением относятся к исламу», однако 31, 9 процента опрошенных отказались признать исламские ценности²⁹³. По результатам опроса мусульманского населения Лос-Анджелеса выяснилось, что мусульмане воспринимают Америку двойственно: «значительное число мусульман, особенно мусульман-иммигрантов, не испытывают привязанности к Америке и не собираются хранить ей верность». В ответ на вопрос, какая страна им ближе – страна рождения, то есть мусульманское государство, или Соединенные Штаты, 45 процентов опрошенных высказались за страну рождения, 10 процентов поддержали США, 32 процента затруднились с ответом. Среди мусульман американского происхождения 19 процентов выбрали исламское государство, 38 процентов солидаризировались с Соединенными Штатами, 28 процентов затруднились с ответом. Пятьдесят семь процентов иммигрантов и 32 процента американских мусульман согласились с тем, что «будь у них возможность, они бы покинули США и переселились в исламскую страну». Пятьдесят два процента опрошенных заявили, что чрезвычайно важно (и 24 процента – что важно) заменить общеобразовательные средние школы на территории США исламскими учебными заведениями²⁹⁴.

При некоторых условиях желание мусульман сохранить чистоту своей веры и религиозной практики может привести к конфликту с немусульманами. Над городом Дирборн, штат Мичиган, где находится крупная мусульманская община, витает атмосфера напряженности; этот город не раз становился ареной конфликтов между мусульманами и христианами. Дирборнские мусульмане публично заявляли, что общеобразовательные школы «забирают вашу юность у ислама» и что «политическая система Америки себя не оправдала и превратилась в помеху развитию общества». Единственное спасение от всех пороков социума, по их мнению, – это «100-процентный ислам, не что иное, как бескровное восстановление Хилафа, монструозного исламского сверхгосударства! »²⁹⁵. После событий 11 сентября 2001 года трудно предположить, какой отныне будет ассимиляция мусульман и возможна ли теперь она вообще.