Личный опыт

От боли убегать можно очень долго. Всю жизнь. И даже больше. Но если мы с вами родились женщинами, то наш главный урок как раз в том, чтобы открыть свое сердце и научиться любить. Избегая боли, убегая от нее, мы снова и снова получаем «незачет» по главному предмету. Это и делает нас еще несчастнее.

Для меня самый сложный возраст у моих детей – это с года до трех. В моей жизни это был не самый приятный период. Хотя я его не помню совсем. Но именно в год меня отдали в ясли (я все детство ненавидела детский сад), в два года погиб мой папа, а в три года от долгой и мучительной болезни умерла мамина мама. Это потом уже мама рассказывала, как трудно было ухаживать за бабушкой, когда она умирала. Каким шоком стала смерть папы. Как трудно было собраться в кучу и жить дальше. А я не помню этого времени совсем. Только свое детское ощущение, что о маме никто не позаботится, кроме меня. Что у нее больше никого нет. Что я должна ее защищать, спасать. Это чувство с годами только крепло – и вылилось, например, в то, что, когда мне было лет семь‑ восемь, я стала выходить встречать маму, когда она возвращалась из гостей, – настолько за нее тревожилась.

Так вот: когда моему старшему сыну исполнился год, во мне словно что‑ то изменилось. До этого я не собиралась идти работать, мне нравилось быть в декрете. Мы с сыном вместе занимались домом, общение с малышом доставляло мне радость. Но вдруг меня все это перестало занимать. Стало невыносимо в четырех стенах. Я тогда подумала, что просто засиделась.

Когда ему было полтора года, я вышла на работу. По причинам, естественно, «очень важным» и «от меня не зависящим»: заработков мужа не хватало, нужно было оплачивать квартиру и няню ребенка. И три месяца я занималась «важным делом». Которое помогало мне перевести дух и немного отвлечься. Но при этом моя душа была не согласна с таким решением. Да, дома я встречалась с собственной детской болью. Хотя и не сразу это поняла. Но и оставлять своего ребенка по тому же сценарию было невыносимо… Я уволилась и вернулась домой. И первое время мне было легко и радостно. А потом снова захотелось большего. И я стала работать в нашем с мужем проекте. Делала это из дома, по нескольку часов в день. Но в это время я словно пропадала. Физически я была в наличии, но мыслями и чувствами – далеко. Я очень плохо помню этот период в своей жизни, жизни мужа и нашего первого сына.

В общем, простого увольнения «из офиса» оказалось мало. Даже присутствуя дома, я нашла способ убегать. Ситуация начала меняться только тогда, когда я решилась встретиться со своими страхами. Когда стала ходить на расстановки, где проживала нашу непростую семейную историю. Папину гибель. Мамину боль. Свое детское одиночество. Только тогда я смогла отказаться от работы в совместном с мужем проекте, которая съедала слишком много моих душевных сил и времени. И понемногу стала поворачиваться лицом к сыну. Рождение второго малыша стало для меня еще большим подарком. Я с нереальным удовольствием занималась бытом и детьми, супругом. В этом мне помогали ведические лекции и расстановки. И до сих пор помогают. А уж рождение третьего сына и вовсе стало огромным подарком мне, которая уже никуда не собирается из своего домашнего рая убегать.

Поэтому не увольняйтесь с работы, думая, что это сразу изменит вашу жизнь. Пока вы не встретитесь со своей болью и не проживете ее, вы только хуже всем сделаете. Своим близким, которым придется платить за вашу жертву. Самой себе – страдающей от нереализованности.

В том же фильме «Осенняя соната» есть эпизод, в котором мама ушла с работы. И дочь вспоминает это время как самое ужасное в их жизни, когда мучившаяся мама извела всех вокруг. Она не научилась любить и заботиться, поэтому решила контролировать и гиперопекать… С невылеченными травмами бесполезно увольняться – можно только навредить. Это все равно что выходить на олимпийскую дистанцию с закрытым переломом, но без костылей: смотрите, ноги целы, я смогу! Не сможешь. И сама испытаешь невыносимую боль, и с пути собьешь кого‑ нибудь, падая.

Сначала предстоит найти в себе силы открыть сердце – и один раз до конца пережить все тревожащие вас вопросы родовых динамик в полном объеме. Очистить путь для любви. У меня этот период длился несколько месяцев. Представьте: месяцы ежедневных слез, писем, обид и молитв. Мне потребовалось многое проговорить – рассказать своему мужу и даже маме. Иногда я еще встречаюсь с отголосками этой боли. Но сейчас уже знаю, что ей нужно идти навстречу.

Поэтому, исходя из личного опыта, я утверждаю: мы, замужние женщины, выходим на работу чаще всего, убегая от своей боли. Это наш способ избегания тяжелой ситуации. Но есть и другой вариант развития – не «зарабатывания» и «упахивания», а именно развития замужней женщины. В благости. Сначала это трудно. Труднее, чем привычный побег. Но польза от такого решения несравнимо больше.

Видеть, как растут твои дети. Вовремя приходить им на помощь. Поддерживать их. Помогать им расти и искать свой путь. Знать, кто и что в них вложил.

Быть близким другом своего мужа, его Музой. Видеть, как у него расправляются крылья, как он становится мужчиной. Настоящим Мужчиной.

Жить полной жизнью. Любить и быть любимой. Создавать свой маленький мир. Наполнять его светом. И делиться этим светом со всем миром.

Быть Женщиной. Настоящей – сильной любящей душой. Открытой и искренней. Полной творчества. Ведь настоящая женщина без творчества не существует.

Это напоминает мне еще одну историю из книги «Законный брак» Элизабет Гилберт, автора нашумевшего бестселлера «Ешь, молись, люби». История – о ее маме. О том, что однажды у нее появился шанс сделать карьеру. Все дети к тому времени были уже школьного возраста – и мама с головой окунулась в работу. Но постепенно это перестало нравиться ее супругу (как это часто бывает). И мама выбрала дом и семью.

Элизабет Гилберт – творческая личность, которая ценит свою свободу. Но она открыто говорит о своем юношеском восприятии ситуации следующее: «Мы, дети, были бесконечно счастливы, что мама снова с нами». И это слова эмансипированной американской женщины. Поэтому факт благостного влияния на семью матери и жены, занимающейся домашним очагом, отрицать невозможно. Может быть, это был «крах» маминой внешней деятельности, но этот шаг сделал счастливыми ее мужа и детей. Потому что детям нужна мама. Ее энергия, любовь и внимание. Как выяснилось уже позже, мама не пожалела о своем выборе. Она была по‑ настоящему счастлива в своей семье. Сама Элизабет при этом решила быть только творческим человеком, и детей у нее нет. Правильно ли это – решать не нам. Есть люди (в их числе, например, мать Тереза), для которых детьми со временем становятся люди всего мира. Но эпизод с матерью писательницы весьма показателен. Он говорит о том, как радуются дети, когда мама ставит семью на первое место.

Значит ли это, что все матери должны сидеть в четырех стенах? Вовсе нет. В жизни каждой женщины есть место для творчества, для благотворительности и истинного призвания. Когда она уже излечила свои травмы – насколько смогла – и вернулась к природному состоянию женственности и любви. Ведь настоящее призвание, творчество приходит в жизнь иначе. Обязательно приходит. Само. Не стучится в дверь и не предупреждает, просто в какой‑ то момент шепчет вам: «Здравствуй. Я уже здесь». И не только не высасывает силы, но наполняет, зажигает глаза интересом и дает много энергии. Истинное призвание не забирает мать у детей целиком – оно дарит им возможность видеть маму счастливой. Оно никогда не мешает семье. Его не приходится долго ждать или искать по объявлениям в газетах. Оно начинает струиться через наше сердце, когда мы открываем его для себя и близких.

Истинное призвание всегда приносит в жизнь женщины еще больше любви. Потому что она занимается любимым делом в свободное от основного женского труда время. Мой опыт и опыт многих моих подруг это подтверждает. Я желаю, чтобы истинное призвание пришло к вам вместе с энергией любви, которая наполнит вас после проживания всех застарелых травм и обид. Поверьте, стоит пойти на эту боль, чтобы испытать чудо рождения себя настоящей.

Практическое задание