 |
Волк Андре
|
|
|
|
К удивлению Винтер, Рази отправился назад к реке. Он привел их к самой воде и шел по берегу около полумили, пока они не добрались до широкого песчаного пляжа, окруженного огромными круглыми булыжниками и затененного деревьями. Он выехал на середину пляжа, остановил лошадь и огляделся.
— Приехали, — негромко произнес он и спешился.
Кристофер и Винтер выжидающе смотрели на него, думая, что что-то случилось с лошадью. Но Рази подвел свою кобылу к дереву и стал ее расседлывать. Кристофер устало пожал плечами и безмолвно слез с лошади.
— Что мы здесь делаем? — спросила Винтер и мысленно поклялась, что если Рази Кингссон опять решит пошутить, то она подведет к нему Озкара, чтобы тот как следует лягнул принца.
Рази, снимавший седло с лошади, остановился и взглянул на девушку с улыбкой:
— Похоже, останавливаемся на ночевку.
Винтер в недоумении всплеснула руками — ведь еще оставались целые часы дневного света, так о чем речь?
Рази понимающе кивнул:
— Мы дадим им уйти вперед. Пусть идут туда, куда собирались, черт их унеси. Пусть отправляются подальше, будь они прокляты. Тогда они нам ничего не сделают. Правда?
Кристофер приостановился, на его лице явно отразилась неуверенность, но он продолжил заниматься лошадью.
Рази отнес седло к камням и положил его там, затем вернулся, чтобы снять с широкой спины кобылы одеяло и потник.
— Пусть проваливают ко всем чертям, — пробормотал он и поднял взгляд на Кристофера. — Но когда мы разберемся, Кристофер… когда мы с братом разберемся… мы возьмем отряд рыцарей и отправимся за Волками на охоту. — Внезапно его лицо окаменело, и привлекательные черты застыли в напряжении. — Мы снова прогоним их из королевства моего отца, и они дорого заплатят за попытки делать здесь что хотят, пока творится смута.
|
|
|
Кристофер, опершись о круп своей лошади, уставился на Рази пристальным, вопросительным взглядом.
— Я обещаю, Крис, — тихо проговорил Рази.
Глаза Кристофера сузились, а губы сложились в жестокую ухмылку. Его лицо стало походить на заточенный клинок. Губы, глаза, подбородок выражали теперь жажду крови. Он кивнул, Рази мрачно улыбнулся в ответ, и они вернулись к своим делам.
Винтер оглянулась на деревья. Листья трепетали на ветру, все было тихим, мирным, спокойным и красивым. Девушка вздрогнула, глядя в тень, и волоски на шее поднялись от страха. А что, если Волки не пойдут дальше? Вдруг они не просто проходят через эти края? Сейчас здесь нет отряда рыцарей Рази, и даже самые решительные намерения не спасут их, если Волки-Гару решат поохотиться за ними.
Тени под деревьями шевельнулись, и Винтер послала коня вперед, к остальным. Пока ее друзья занимались лошадьми, она старалась не отходить далеко.
* * *
— Рази, бога ради, что ты делаешь?
Рази остановился у самых деревьев и оглянулся на Винтер, которая раскладывала влажные простыни на просушку. Юноша держал топор, а через плечо перекинул веревку, и было ясно, что он собирается за дровами. Но в нынешнем их положении казалось невероятным, что он будет разводить огонь.
— Ты с ума сошел? — спросила Винтер. — Они же придут сюда!
Рази бросил короткий взгляд на Кристофера. Тот стоял близко к воде, на солнце, и вытряхивал плащи над кустами и расстилал носки.
— Сегодня вечером я приготовлю вкусный ужин, сестренка, — проговорил Рази. — Мы поедим и посидим вокруг огня как люди. Сегодня я не буду прятаться в темноте. Я не…
Он снова коротко взглянул в сторону реки и замолчал.
— Ладно, — прошептала Винтер, — хорошо.
— Попроси Кристофера поймать нам пару форелей, — сказал он, затем неуверенно взглянул на нее: — Ты не против? Поешь рыбки?
|
|
|
— Да, — ответила она мягко, — конечно.
— Ладно. — Он отвернулся было, но помедлил и снова посмотрел на нее: — Я поищу чеснок, если хочешь.
— Да, Рази, было бы здорово.
Он кивнул, и они обменялись улыбками. Рази исчез в подлеске.
Винтер закончила раскладывать вещи на просушку и спустилась к воде, чтобы помочь Кристоферу. Она обошла кусты и резко остановилась.
— Ох, — выговорила она, — извини.
Кристофер сидел глубоко в тени, привалившись спиной к дереву, и при виде девушки начал яростно тереть лицо, чтобы скрыть следы слез.
— Черт побери! — в отчаянии произнес он.
Винтер полуобернулась, чтобы уйти, остановилась и подошла к Кристоферу.
— Рази хочет, чтобы мы наловили форели, — сказала она. — Он считает, что надо развести костер и что это отличная мысль. А я думаю, что он спятил!
Она переступила через ноги Кристофера и присела рядом с ним, глядя на реку.
— Пока… — произнес он хрипло, прокашлялся и начал снова: — Пока ветер дует вверх по течению, все будет хорошо.
На мгновение повисла напряженная тишина.
— Я бы с удовольствием поел рыбы, — сказал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Винтер. — А ты?
Винтер шутливо толкнула его локтем в руку и улыбнулась.
— Не отказалась бы! — ответила она. — А еще я умею ее ловить.
Кристофер фыркнул.
— Ну да? — с сомнением произнес он, снова вытирая глаза. — Значит, девочка, ты умеешь ловить форель руками?
— Кристофер Гаррон, — наставительно произнесла она, снова толкнув его локтем, — ты, никак, считаешь, что не женское это дело — ловить форель?
Он улыбнулся ей и снова устремил взгляд на реку.
— Да нет, девчушка, — мягко ответил он, — я просто не думал, что придворная жизнь оставляла тебе время на то, чтобы научиться ловить рыбу руками.
— Меня научил отец. У него хорошо получалось.
Он вздохнул:
— У моего тоже.
Они снова замолчали, умиротворенно глядя на блики солнца, играющие на воде.
— Мой отец был хорошим человеком, — внезапно прошептал Кристофер. — Он бы понравился Лоркану. И Лоркан бы понравился отцу. Они были очень похожи. — Крис издал короткий смешок. — Хотя я думаю, что манера выражаться моего отца весьма удивила бы твоего. Да, выражаться он любил.
|
|
|
Винтер хихикнула. Ее отец и правда сквернословов не жаловал. Хотя словечки Кристофера его, похоже, не очень задевали. Она ласково взглянула на него. «Отец любил тебя», — подумала она.
— Как звали твоего отца, Кристофер?
— Айдан, — ответил он, затем тихо повторил, словно для себя: — Айдан Гаррон.
Она кивнула. Айдан Гаррон и Лоркан Мурхок. Их больше нет.
Вдруг оказалось, что солнечные блики расплываются. Она перевела взгляд на свои руки — они тоже виделись нечетко. Винтер сердито вытерла глаза.
— Девочка, мне так больно от того, что все мои воспоминания о нем связаны с этими нелюдями. — Кристофер прошептал это так, словно делился постыдной тайной. — Мне страшно думать, что каждый раз, когда я вспоминаю отца, я вспоминаю их… Словно я позволяю им снова украсть его у меня…
— Ох, Кристофер. Не надо.
Они снова посидели в молчании, с трудом сдерживая слезы. Кристофер встряхнулся и потер ладонями лицо.
— Черт возьми! — прорычал он. — Возьми себя в руки, Кристофер Гаррон! — Он ударился затылком о дерево: — Слюнтяй! — И уронил руки на колени.
Не размышляя, Винтер мягко положила ладонь на его левую руку, стараясь расправить его пальцы. Это получилось не сразу, потому что они были сжаты в кулак.
Почувствовав прикосновение, Кристофер хрипло вздохнул и дернулся, словно хотел встать. Впервые ему оказалось неприятно ее прикосновение к шрамам, но Винтер умоляюще взглянула на него и не убрала руки. Постепенно он снова прислонился к дереву и смотрел напряженно, но не протестуя, как девушка отодвинула его рукав и провела пальцами по тонкой белой нити шрама, которая вела от обломка кости до самого локтя. Видимо, заражение было серьезным, раз понадобился такой длинный разрез.
— Я бы без руки остался, — тихо проговорил он, — если бы не Рази…
Кристофер снова сжал и разжал кулак. Винтер чувствовала, как под кожей напряглись мышцы. Она провела рукой по его руке, положив ладонь на локоть.
— Даже когда мне стало лучше, я несколько недель пролежал в постели, желая умереть. Марселло думал, я никогда не поправлюсь.
|
|
|
— Но ты выздоровел.
— Да, выздоровел.
Винтер попробовала представить себе это и задумалась: какая нужна внутренняя сила, чтобы после такого снова подняться? Она не в силах была даже представить себе такое.
— А потом, — продолжил он, — наступил день, когда я просто встал. Я пошел в конюшню и все сжег.
Девушка вцепилась в его руку:
— Как это — все?
— Все. Мои гитары. Мои скрипки. Все ноты, которые мы собирали годами. Мандолину отца, все мелочи, все до клочка. Я сжег их все, потому что знал, что они всегда будут для меня только болью. К счастью, Марселло остановил меня прежде, чем я сжег сундук отца. Я буду ему вечно благодарен за это, потому что это все, что осталось на память об отце… — Кристофер посмотрел на Винтер: — Понимаешь, это был сундук не для одежды, а для инструментов. Все наши инструменты были в нем, они хранились в разных его отделениях — удобно и безопасно. Мой отец сделал его специально для этого, он сам его придумал. — Голос Кристофера стал едва различим. — Они продали его вместе со мной. Нас продали партией. Меня и сундук.
— Кристофер, — прошептала она.
Его широко раскрытые глаза блестели. Он смотрел прямо на нее, но она была не уверена, что он ее видит.
— Я хотел мести, и это желание подняло меня с постели, девчушка. Я весь превратился в черную, как сажа, жажду мести. Я каждый день тренировался, чтобы вернуть силы, чтобы однажды суметь убить тех сволочей, которые лишили меня семьи, лишили меня рук и… — Он вытер рот, его глаза сверкали. — Понимаешь, мои девочки все еще у них. Девушки из моей труппы… — Он смахнул слезу со щеки. — Их отправили вперед меня. К новому хозяину. Уже клейменными. Я не мог до них добраться. Спасти их оказалось даже не во власти Рази. — Серые глаза его казались сейчас огромными. — Может быть, они все еще там, в том проклятом месте.
— Где, Кристофер?
— В лагере. В лагере Андре Ле Гару.
— Андре Ле Гару? — переспросила Винтер. — Это тот, кого Волки называют Отцом?
Кристофер не ответил. Он был сейчас далеко и видел то, чего она видеть не могла.
Она повторила вопрос, легко пожав ему руку:
— Так они называют своего вожака… Отец? И они все считаются его сыновьями? Кристофер? — Она подвинулась так, чтобы оказаться прямо у него перед глазами. — Крис?
— Говорят, что в лагере Андре всегда слышна музыка, — ответил он задумчиво. — Там и днем, и ночью играют музыканты. Потому что Андре Ле Гару, видите ли, любит музыку. — Он презрительно скривился. — Да, он любит музыку, и он любит своих… он любит своих женщин. — Кристофер сглотнул, его гнев уступил место отчаянию. — Женщины и музыка, — повторил он негромко. — Его гарем… его проклятый бордель… он полон музыкантов, схваченных по всему миру…
|
|
|
Кристофер слепо смотрел на солнечный свет. Он был так далеко, что Винтер хотелось схватить его, крепко прижать к себе и просить: «Прекрати. Перестань. Вернись. Это уж слишком! » Но он продолжил говорить бесцветным, невыразительным голосом, и она продолжила слушать, не убирая руки.
— Понимаешь, мы были подарком для него. Знаменитая труппа Гаррона. Как только Волки нас увидели, они поняли, что мы Отцу придемся по вкусу. И они доставили нас к нему, вернее, то, что от нас осталось после того проклятого путешествия. Новые зверушки для зоопарка Андре.
Он взглянул на Винтер, на этот раз действительно посмотрел на нее, увидев ее лицо вместо своих воспоминаний.
— Рази потом объяснил мне, что Андре не имеет права называть это гаремом, потому что это ничуть не похоже на гарем. Он сказал, что слово «гарем» означает защиту и уважение. А во дворце Андре ничего этого нет. Бедные женщины… над ними издеваются, их унижают, и они принадлежат всем Волкам. Мои бедные девочки, — горестно прошептал он, — мои бедные…
— Почему они продали тебя, Кристофер? А не твоих девочек? Разве ты не…
— Девчушка, меня не должны были продавать. Я должен был отправиться с ними. Только я ведь мужчина, понимаешь. Раб-мужчина. Андре никогда не позволил бы мне остаться с женщинами…
Он пристально взглянул на нее, надеясь, что ему не придется об этом говорить вслух. Но она не понимала.
— Они бы… Понимаешь, сначала меня должны были кастрировать. — Он не обратил внимания на ее вздох ужаса и продолжил: — Андре предпочитает делать это сам. Он не доверяет это никому, опасаясь, что испортят товар. И он, наверное, хорошо набил руку. Независимо от возраста, рабы умирают очень редко, даже редко страдают от заражения…
Горькая улыбка исказила губы Кристофера. Винтер сжала его ладони, но он, казалось, не ощутил прикосновения.
— Не сомневаюсь, что он бы сделал все аккуратно, — пробормотал Кристофер, — если бы до этого дошло. Но Андре был в Фезе, а у его сыновей имелись срочные дела за городом, поэтому меня оставили у Садака Аль-Аббаса, одного из их посредников. Он согласился подержать меня у себя, пока Гару не вернутся. — И Кристофер вновь затих.
Похоже, у него не было сил рассказывать дальше, и он просто сидел, держа руку Винтер и опустив голову.
Молчание затянулось; Винтер мягко потрясла его за руку, и Кристофер продолжил, как заводная игрушка.
— Садак решил немного подзаработать, — произнес он. — И он одолжил меня Хадили на время свадьбы. Конечно, все это было втайне. Так я познакомился с Рази. Так Рази спас мне жизнь.
«О боже, — подумала Винтер, — как много значит случай». Что за сложное стечение обстоятельств свело двух друзей вместе! Если бы хоть что-то было не так, не совпало время или место, они бы никогда не встретились. Рази бы не помог ему, и она никогда бы не встретила человека, который стал так ей дорог. Она покрепче сжала руки, словно боясь, что он ускользнет от нее.
— Я бы не смог так жить, девочка, — прошептал он. — Я бы просто не позволил себе так жить, никогда…
Кристофер поднял руку и сделал медленный жест, словно аккуратно нажал на что-то, что только он мог видеть. Его губы раздвинулись в усмешке.
— В сундуке моего отца есть потайное отделение. В нем лежали все мои ножи. Понимаешь, у меня была мысль. Как только Ле Гару бы… как только бы он закончил со мной и как только меня впустили бы в лагерь, я бы достал ножи и убил моих девочек. А потом себя. Это была бы единственная возможность спастись. Была бы…
Кристофер поднял взгляд к горизонту, все еще держа руку в воздухе. Лицо его стало задумчивым.
— Я поверить не мог, когда Рази купил меня. Я так и не знаю, как он уговорил Садака пойти на это. Наверное, Рази угрожал ему чем-то очень скверным или подкупил чем-то очень скверным. В любом случае, посредник сильно рисковал, сталкивая Аль-Сайида с Андре Ле Гару. Они подделали отчетные книги, чтобы казалось, что меня выставили на продажу по ошибке. Рази пришел и купил меня с торгов. Я не верил… я не мог поверить, что он выполнит обещание. Это было слишком невероятно. Новая жизнь.
Внезапно глаза Кристофера расширились от ужаса, он согнулся, и задумчивость пропала, сменившись темнотой.
— Но мои бедные девочки, — простонал он. — Я их оставил. Я оставил их там!
Он снова застонал и согнулся еще сильнее.
— Кристофер… — Винтер хотел обнять его, но он отшатнулся от нее.
Он вытянул руку, показывая, чтобы девушка не приближалась, и некоторое время стоял на коленях, обхватив себя поперек живота, стараясь загнать все воспоминания туда, откуда они поднялись.
— Все в порядке, — выдохнул он, — все… просто…
Он взглянул на нее, почти потерял самообладание и быстро отвернулся снова.
— Знаешь, — проговорил он, — я бы посмотрел, как ты умеешь ловить рыбу. Хочешь?
— Да, — прошептала она, — конечно, хочу.
— А я, — продолжил он, поднимаясь и быстро стягивая рубашку, — пойду поплаваю.
На полпути к воде он скинул сапоги, а у самой воды сбросил нижнюю рубашку. Не снимая штанов, он прыгнул в воду и исчез так надолго, что девушка забеспокоилась.
Винтер вскочила и тут увидела, как он выныривает далеко, футов за сорок от берега, и его голову с прилипшими волосами трудно разглядеть из-за солнечного блеска на воде. Он не оглянулся, и она смотрела, как он уплывает дальше и дальше, пока блики не ослепили ее, и она больше ничего не видела, кроме них.
* * *
— О-о-о, Рази! Клянусь, ты даже из грязи да камней сумеешь приготовить такое, что и мертвый поднимется! — Кристофер вытянул ноги, пошевелил пальцами и потянулся со счастливым вздохом.
Рази, сидевший напротив него, улыбнулся ему сквозь пламя костра и продолжил чистить ногти. Кристофер устроился поудобнее, и Винтер улыбнулась — настолько он походил на довольного кота.
Все трое были одеты в одни штаны и нижние рубашки, медленно сохли и грели спины о еще теплые камни. Над ними алело небо, а река походила на смятую медную ленту, расчерченную фиолетовыми тенями. Рази сотворил чудо из шести форелей, горсти черники и головки дикого чеснока. Все они наелись, им было спокойно и тепло.
Ранее в этот же день Кристофер вернулся, улыбающийся и веселый. Он потихоньку пробрался за спину Рази, который занимался рыбой, и засунул холодную руку ему за шиворот. Рази закричал от неожиданности, а Кристофер отскочил, хихикая и отряхиваясь, как собака.
Рази кинул в него палкой:
— Ну постой, зараза ты этакая!
А потом смотрел с наигранной снисходительностью, как Кристофер схватил Винтер, одарил ее долгим ледяным поцелуем и столкнул в реку.
После этого было легко притворяться, что все хорошо. Теперь они все вместе лежали у огня и смотрели на то, как сумерки приходят на смену закату. На небе одна за другой зажигались звезды, а над головой стали порхать летучие мыши.
Рази лежал, устроившись на седле, закинув руки за голову, устремив в небо темные глаза. Винтер смотрела на него сквозь огонь и думала о Волках и о том, что они могут тут делать. Она не могла понять. Зачем им идти через королевство Джонатона, если они могут перейти через Испанский перевал и двинуться по Кастильской провинции? Им бы не помешали царящие там беззаконие и разбой. В отличие от торговцев и дипломатов, которые предпочитали дорогу Джонатона, Волкам не нужна была патрулируемая дорога в Марокко и обратно.
«Почему ты позволил им уйти? — думала она. — После того, что они с ним сделали? По какой причине ты смог их отпустить? » Она смотрела на него, и вдруг Рази нахмурился, словно какая-то мысль пришла ему в голову.
— Винтер? — прошептал он задумчиво, все еще глядя на звезды.
— Да?
— Какой сегодня день?
— Лето, — сонно отозвался Кристофер, как будто ничего точнее знать и не нужно.
Рази усмехнулся, а Винтер начала считать.
— Ну-ка посмотрим… — пробормотала она. — Когда отец и я пришли через Линденстон, было Воскресенье Ангела. Это было за два дня до…
Она прикусила губу и нахмурилась, отсчитывая дни вперед и назад. Затем она улыбнулась и вскочила, осознав, какой именно сегодня день.
— Ой, Рази! — воскликнула она, и он повернул голову, улыбаясь ей сквозь огонь. — С днем рождения!
— Спасибо! Сегодня мне двадцать!
Кристофер фыркнул:
— Могу себе представить, что скажет твоя мать! — Его голос стал вкрадчивым и мягким — ему удалось почти идеально передать невероятно тихие, непреклонно неодобрительные интонации Хадиль: — Казалось бы, аль-Сайид Рази ибн-Джон Малик аль-Фад уже должен был поразмыслить над тем, чтобы жениться. Не мне, его смиренной матери, предполагать, что аль-Сайид сам не знает, чего хочет (тут Винтер представила привычный жест тонких рук, смиренно опущенную изящную голову), но это действительно несколько неприлично — что Омар ибн-Омар, семнадцати лет и всего лишь торговец пряностями, уже имеет двух жен и у него уже есть сын и две дочери, которые продолжают род.
Красивое лицо Рази расплылось в широкой улыбке, в свете огня блеснули белые зубы.
— В конце концов, мой драгоценный сын, — голос Кристофера стал еще более вкрадчивым, в исполнении Хадиль это было невероятно женственным, — ты становишься все ста-арше. Ты уже совсе-ем взро-о-слый…
— Замолчи, мама, — ухмыльнулся Рази.
Кристофер фыркнул.
— Неблагодарный змееныш, — вздохнул он.
Винтер повернула голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Его глаза были закрыты, он почти дремал. Винтер вытянула руку и прикоснулась подушечками пальцев к его щеке. Он положил руку ей на ключицу. Огонь становился все более мягким и размытым, разрастался, и она заснула.
* * *
Что-то разбудило Винтер, какой-то странный ритмичный звук, и она открыла глаза в сонном недоумении. Она все еще лежала лицом к огню, но на животе, подложив одну руку под щеку и закинув другую поперек живота Кристофера. Огонь погас, остались только мерцающие угли. Напротив она увидела Рази, который пристально смотрел на нее с напряженным и несчастным выражением.
Кажется, по лагерю ходила большая собака. Винтер слышала, как она тяжело дышит, глубоко и быстро, как будто долго бежала и теперь устала и ей очень жарко. Больно было слышать ее тяжелое дыхание. «Ночь такая жаркая, — подумала Винтер отстраненно. — Кто-то должен налить бедолаге воды».
Винтер проснулась полностью, и лицо Рази стало отчетливым. Оно выглядело все более и более несчастным.
— Рази? — мягко позвала она.
Он перевел взгляд на что-то позади нее, и она обернулась, чтобы посмотреть.
— Не буди его, — прошептал Рази, и Винтер встала на колени, медленно отнимая руку от тяжело вздымающейся груди Кристофера. Это он дышал, словно загнанный зверь, — эти звуки ее и разбудили. — Будет только хуже, если ты его разбудишь, — предупредил Рази.
— Ох, Рази, — ответила она, — но мы должны! Это жестоко!
Любой, кто увидел бы его в этот момент, захотел бы его разбудить. Кристофер лежал на спине, сжав кулаки, его грудь вздымалась и опадала в ритме резкого, испуганного дыхания. Его глаза были открыты, и что они видели, один бог знал.
Винтер шевельнулась, чтобы коснуться его.
— Сестра! — Она обернулась к Рази. — Поверь мне! — прошипел он. — Лучше его не трогать. Через пару минут это закончится, и он будет спать спокойно. Если попробуешь его разбудить, сон не уйдет, и он не сможет ни проснуться, ни заснуть опять. Ему будет страшно и стыдно. — Глаза Рази ярко блестели. — Не трогай его, Вин, — попросил он. — Пожалуйста.
Глаза Кристофера двигались, грудь вздымалась, но в остальном он был неподвижен. Он выглядел как пойманный в капкан лис. Винтер нежно положила руку ему на сердце. Оно билось отчаянно, опасно, пугающе. Девушка в ужасе взглянула на Рази, он ответил умоляющим взглядом: не буди его.
Но она не могла позволить Кристоферу страдать. Она не сомневалась, что все было именно так плохо, как рассказал Рази, но она не могла просто ничего не делать и ждать, пока пройдет само.
— Кристофер? — прошептала она, склоняясь над ним и все так же держа руку на его сердце. — Проснись, пожалуйста.
Дыхание Кристофера ускорилось, глаза закатились.
— Милый! — произнесла она.
Его сердце под ее ладонью забилось еще чаще, и он оскалил зубы. Винтер склонилась к нему совсем близко, лицом к лицу. Длинная прядь ее волос упала между ними, в свете углей она казалась красной. Винтер взглянула ему в глаза.
— Кристофер, — твердо произнесла она. — Все позади. Проснись!
Он задержал дыхание. Он схватил ее за руку. Он посмотрел ей в лицо.
Винтер улыбнулась.
— Привет, — сказала она.
На миг Кристофер задержал ее взгляд, затем расслабился и прикрыл глаза. Поднял руку и коснулся ее волос.
— Яркий каштан, — проговорил он.
— Да, — она пропустила сквозь пальцы его черные волосы. — Спи.
Его глаза закрылись, а рука мирно легла на грудь.
Его дыхание выровнялось, и он спокойно уснул. Винтер обернулась к Рази, и они посмотрели друг на друга, Рази — потрясенный, Винтер — вымотанная. Затем она вновь легла, нежно положив Кристоферу руку на грудь, и устремила взгляд в гаснущие угли. Подсунула под щеку кулак и провалилась в глубокий сон без сновидений.
|
|
|
