Хорологическая концепция и хорологический подход

Хорологический подход, присущий географии со времени ее возникновения, в первой четверти XX в. был положен А. Геттне-ром в основу разработки методологической концепции, получив­шей широкую известность под именем хорологической. Кратко сформулировать сущность этой концепции непросто, ибо выска­зывания ее автора достаточно сложны и во многом противоречи-

76 вы¹. География, согласно Геттнеру, «распространяется на все цар­ства природы и на все циклы явлений» (с. 196). Но она «принимает их не как таковые и не в их развитии во времени, а как наполне­ние пространства» (там же). Отраслевые географические дисцип­лины, по его мнению, следует относить не к географии, а к «си­стематическим» наукам. География ограничена рассмотрением настоящего, изучение процессов развития она предоставляет дру­гим наукам. Правда, иногда географ вынужден прибегать к про­шлому для понимания настоящего. Но география должна смот­реть на изменения во времени «скорее как на неизбежное зло» (с. 214).

А. Геттнер считал, что географа не должны интересовать родо­вые понятия и научные обобщения. «Цель географии... заключа­ется не в познании каких-то всеобщностей.., а в познании факти­ческой действительности, отдельных действительных фактов, будь то состояния или процессы» (с. 200). В конечном счете предметом географии оказываются отдельные индивидуальные пространства и местности. Таким образом, география — наука идеографическая, не могущая претендовать на установление законов. Отсюда вполне логично заключение Геттнера, что истинной географией всегда было и продолжает оставаться страноведение.

Если принять изложенное за исходные постулаты хорологи­ческой концепции, то следующим шагом должно быть, очевид­но, выяснение сущности подлежащих изучению индивидуальных пространств, т.е. характера их «наполнения», а также принципов их разграничения. Один из главных тезисов хорологической кон­цепции гласит, что набор изучаемых предметов и явлений приро­ды и духа ничем не ограничен. Автор концепции, очевидно, отда­вал себе отчет в том, что, следуя этому положению, при описа­нии любой местности мы столкнемся с риском превратить ее «на­полнение» в бесформенную груду несвязанных фактов. Он пытал­ся найти критерии отбора фактов, исходя из принципа причин­ности. По этому поводу у него есть ряд интересных соображений и даже мысль, что критерием отбора фактов должно быть устойчи­вое взаимодействие явлений в каждой местности. Но эта мысль осталась декларативной. Чтобы последовательно довести ее до кон­ца, автору надо было бы опереться на некоторые общие законо­мерности и затронуть вопросы генезиса и развития. Но это не впи­сывается в рамки хорологической концепции. В конечном счете Геттнер, сославшись на запутанность причинно-следственных свя­зей, оставил вопрос без ответа и предоставил его решение сво­бодному усмотрению каждого исследователя. О какой-либо цело-

 

¹ В дальнейшем высказывания А. Геттнера цитируются (с указанием страниц в скобках) по его книге: География, ее история, сущность и методы. — Л.; М., 1930.

 

стности «индивидуальных наполненных пространств» или об их аналогии с природными территориальными комплексами (ланд­шафтами) говорить не приходится.

Другой аспект рассматриваемой проблемы — как разграничить индивидуальные пространства или местности, т. е. речь идет о райо­нировании. Этой теме Геттнер отводит значительное место в сво­их работах. Он отмечает, что наука должна понять причины разли­чий земных пространств и установить принципы их разграниче­ния. Политические, этнические и тому подобные границы, так же как водные рубежи и водоразделы, он считает искусственными и неприемлемыми для географии. «Всякое естественное деление, — по его словам, — должно быть генетическим» (с. 278). Однако эта важная мысль повисает в воздухе.

Рассмотрев районирование отдельных географических компо­нентов, Геттнер признал определенную связь между ними, но нашел, что эта связь очень запутана и деления в разных царствах природы и кругах явлений никогда не будут вполне совпадать между собой (с. 263). Это обстоятельство поставило его в тупик. В резуль­тате ученый пришел к неутешительному заключению: «Географу приходится выбирать между ними (различными делениями — А. И.) и выбор его зависит от субъективного суждения об их сравнитель­ной ценности. Поэтому приходится собственно говорить не о пра­вильных и неправильных, а только целесообразных и нецелесооб­разных делениях» (с. 285). «Естественное деление, — говорит он, — может быть построено скорее на более или менее эклектическом соединении нескольких оснований деления» (с. 284).

Примеры подобного эклектического соединения существуют в работе самого Геттера по страноведению Европы, в которой на­ряду с регионами, более или менее близкими к естественным, отдельно выделены Франция, Италия, Португалия, Швейцария. Мы не встречаем у Геттнера попытки наметить какие-либо общие закономерности территориальной дифференциации, нет и наме­ка на универсальный характер широтной зональности. Обойден также вопрос об иерархии и таксономии территориальных еди­ниц. Геттнер постоянно оперирует терминами страна, область, ландшафт, местность, но никаких дефиниций или указаний на их соотношения не приводит. Интересная идея о пространственных отношениях различных стран или местностей высказана вскользь и осталась нераскрытой. Остается таким образом сделать вывод, что в рамках хорологической концепции, игнорирующей поня­тия о генезисе, развитии и законах, проблема районирования неразрешима.

При изучении работ А. Геттнера трудно отделаться от ощуще­ния, что ему было тесно в жестких, по существу искусственных рамках собственной концепции. Отсюда многочисленные проти­воречия и поиски компромиссов. Называя изменения во времени

78 злом для географии, Геттнер вполне понимал, что география без этого «зла» обойтись не может. Согласно его постулату, хорологи­ческое исследование может охватить лишь такой отрезок време­ни, в течение которого «условия не изменяются вовсе или же изменяются незначительно» (с. 122). Однако, по его же словам, «ничего постоянного не существует»; в географии человека быст­рые изменения происходят в течение десятилетия или даже года, и географ вносит «чуждую точку зрения» в свою науку, выходя за эти временные пределы (там же). Пытаясь найти компромиссное решение, Геттнер допускает, что география «воспринимает из­менчивость как свойство данной местности» (с. 213), но ограни­чивает права времени в географии лишь непродолжительными колебательными отклонениями «от нулевой точки» (например, изменениями погоды); при этом географ должен оперировать преимущественно средними величинами. Что же касается длитель­ных направленных изменений, то география «не изучает временно­го процесса как такового... а как бы делает разрез во времени, ограниченный определенным моментом» (с. 121). По существу, это означает то же, что разрешить географу свободно пользоваться фотоаппаратом, но запретить ему съемку на киноленту.

Формально исключая из географии изучение размещения от­дельных явлений, Геттнер отводит в своей большой книге до­вольно много места рассмотрению территориальной дифферен­циации и причинных связей в различных географических компо­нентах. Он пишет, что в научном здании географии должны соче­таться два подхода. «С одной стороны, география должна просле­живать отдельные географические явления на больших простран­ствах Земли, с другой — она должна охватывать отдельные обла­сти, местности, ландшафты, страны и части света в их складыва­ющемся из сочетания всей совокупности явлений географическом своеобразии» (с. 196). География, следовательно, состоит из двух частей — общей и специальной (страноведения). Впрочем, общая часть, как и специальная, имеет чисто хорологический характер, притом достаточно ущербный — описательно-размещенческий, изучение взаимосвязей ей противопоказано. Однако у Геттнера есть и совсем иное толкование общей географии, а именно как общего, или сравнительного, страноведения, задачей которого является сравнительное изучение стран и понимание их взаим­ных связей. Однако когда мы обращаемся к более поздней книге Геттнера «Сравнительное страноведение» (1933—1935), то обна­руживаем традиционную «общую географию», содержащую об­зор отдельных «царств» и явлений — от рельефа до человека и ничего похожего на сравнительный анализ стран или иных про­странств.

А. Геттнер называл географию идиографической наукой и не раз высказывал свое скептическое отношение к способности гео-

79 графин формулировать законы и родовые понятия. Тем неожидан­нее оказываются следующие строки в его книге: «...только путем обобщения география и приобрела более строгий научный харак­тер, ибо только путем родовых понятий, охватывающих много свойств и признаков,... создалось основание для более строгого объяснения явлений, опирающегося на сравнительное исследо­вание и приводящее к установлению общих законов» (с. 201). Гет­тнер считает даже, что в этом отношении география продвину­лась вперед дальше истории. И далее: «Следовательно, география — как в конце концов и все конкретные науки, хотя и в различной степени, — является и радиографической, и номотетической нау­кой одновременно» (с. 202).

Приведенные «неортодоксальные» высказывания автора хоро­логической концепции наталкивают на серьезные сомнения в ее обоснованности.

Среди методологических сочинений последователей А. Геттне­ра наиболее выделяются труды американского географа Р.Харт-шорна (основные из них относятся к 1939 и 1959 гг.). Согласно определению этого автора, география — наука о территориальной дифференциации (в более поздней версии — о территориальных вариациях) земной поверхности, она не имеет собственного пред­мета исследования и лишь интегрирует данные о явлениях, изу­чаемых другими науками, согласно своей особой, хорологической, точке зрения. Исторический подход должен быть отделен от хоро­логического, ибо попытка их совместить непреодолима для человеческого мышления. В сферу географии входят как природ­ные, так и социальные явления — «от королей до капусты и от осадков до религии», — но география едина и ее деление на есте­ственную и социальную вредно. Однако культурным элементам должен принадлежать приоритет перед природными. (Заметим, что в этом вопросе взгляды Хартшорна и Геттнера существенно рас­ходились: последний категорически возражал против антропоцент­ризма в географии.)

Ценность географии Хартшорн видел только в изучении инди­видуальных фактов: она не должна заниматься теоретическими обобщениями, устанавливать законы и разрабатывать прогнозы. Единственный общий закон географии сводится, по выражению Хартшорна, к тому, что все территории уникальны. География, говорит он, есть просто описание районов. Но объективная реаль­ность района им отрицается: это лишь интеллектуальная конст­рукция. Хартшорн в отличие от Геттнера отрицает причинную связь между большинством явлений, даже в пределах неживой природы. По его мнению, при отборе фактов надо действовать ощупью и исходить прежде всего из оценки их значения для человека. В ко­нечном итоге он вернулся к риттеровской формуле: географ дол­жен изучать Землю как жилище человека.

Как видим, в идеях Хартшорна мало оригинального, но его хорологизм в известном смысле радикальнее геттнеровского и имеет отчетливую антропоцентрическую направленность. В сере­дине XX в. методологические принципы Хартшорна господство­вали в американской географии и оставили в ней достаточно глу­бокий след.

В советской географии не раз возникали дискуссии вокруг хо­рологической концепции, но сущность самой концепции всерьез не обсуждалась.

Так называемая теоретическая география, возникшая в начале второй половины XX в. на Западе как протест против геттнериан-ского эмпиризма и «иксепшенализма» (см. разд. 2.1), нашла сто­ронников и в советской географии. Задачи и содержание ее фор­мулировались по-разному. Один из основателей этого научного направления В.Бунге определял его как науку о пространствен­ных процессах и пространственных структурах в их наиболее об­щем абстрактном математическом выражении'. По мнению совет­ских географов В.М.Гохмана и Ю. Г. Саушкина, теоретическая география обобщает теоретические результаты всех частных гео­графических дисциплин, «рассматривает наиболее общие свой­ства различных геосистем, а также пути их моделирования и фор­мализации»². В других работах Ю. Г. Саушкина теоретическая гео­графия определяется как наука о «логике пространства», о его изучении и картографировании, а также о геосистемах, геострук­турах, геопространствах, их построениях, конфигурациях, рас­стояниях и т.д.

Основное направление исследований в рассматриваемой от­расли — изучение и моделирование свойств абстрактного двух­мерного географического пространства (практически — террито­рии). Согласно Б. Б. Род Оману, теоретическая география отличает­ся от других наук тем, что занимается идеальными объектами, которые создаются учеными путем отбора некоторых черт объек­тивной действительности. Речь идет об изоморфных пространствен­ных (хорологических) чертах, т.е. сходстве рисунка, например в виде линейно-узловых сетей, относящихся к объектам разнооб­разного генезиса (гидрографическая сеть, транспортные потоки и т. п.). Подобный изоморфизм дает основание для некоторых обоб­щенных теоретических построений или «идеальных» моделей.

Другое направление связано с социальной физикой и сводится к поиску математических моделей, основанных на изоморфизме между социально-экономическими пространственными потока­ми и теми или иными физическими процессами. (Например, со-

 

¹ Бунге В. Теоретическая география. — М., 1967.

² Гохман В.М., Саушкин Ю.Г. Современные проблемы теоретической геогра фии. — Вопросы географии. — 1971. — № 88. — С. 22.

гласно В.Бунге, математическая модель кинетической теории га­зов применима к распространению инфекционных болезней и диффузий идей.) В теоретической географии «идеальные» хоро­логические построения и математические модели рассматривают­ся как своего рода нормы или эталоны. Реальность, отклоняющаяся от подобной модели, оценивается как нерациональная.

Представители теоретической географии стремились преодо­леть разрыв между естественной и общественной географией пу­тем построения общих пространственных моделей. Но это оказа­лось возможным лишь при полном абстрагировании от содержа­тельной стороны изучаемых объектов и обращению к их хороло­гическим, т. е. по существу внешним свойствам. Многие географы указывали на издержки подобного подхода, тривиальность полу­чаемых результатов, потерю географической специфики, исчез­новение границ географического исследования. (Например, с точки зрения теоретической географии, вполне актуальна проблема раз­мещения двух продавцов мороженого на полосе пляжа, заполнен­ного отдыхающими.) География таким образом превращается в науку без границ, в своего рода прикладную геометрию. Парадок­сально, что теоретическая география, противопоставившая себя геттнерианскому представлению о географии как об идиографи-ческой науке, пришла к крайнему, или «чистому» (абстрактно­му), хорологизму — к изучению пространства как такового безот­носительно к его «наполнению». Между тем А. Геттнер критико­вал Ф. Ратцеля и некоторых других ученых, которые представля­ли себе географию как абстрактную пространственную науку, «выд­вигая на передний план чистые свойства пространства, а именно протяжение и расстояние, а также форму и величину поверхнос­ти в противоположность различиям в их содержании»¹. По Геттне-ру, пространство как таковое получает реальное значение только через свое содержание.

Вряд ли, однако, было бы справедливо отрицать определен­ный вклад теоретической географии в разработку и упорядочение ряда понятий, существенных для познания пространственных за­кономерностей в географии (см. разд. 2.6). Но универсальность хо­рологического подхода не следует смешивать с абсолютизацией хорологической концепции.

В последние годы наблюдается оживление интереса к хороло­гической концепции. Некоторые географы продолжают считать ее основой географии, но полагают, что она нуждается в некоторой модернизации. Так, по мнению Д.Н.Замятина, наступило время создания «постхорологической» концепции путем синтеза про­странственного и временного подходов. По Э.Л.Файбусовичу,

 

¹ Геттнер А. География, ее история, сущность и методы. — Л.; М., 1930. — С. 118.

единство географии основывается на хорологии и к хорологиче­скому принципу следует добавить лишь системный; однако от ис­тории географию следует отделить: взгляды в прошлое допустимы лишь в виде моментальной фотографии.

По выражению Б. Б. Родомана, «география — наука в высшей степени хорологическая, в центре ее внимания стоят простран­ственные конфигурации территориальных систем, но это не зна­чит, что она равнодушна к истории, к идее эволюции... Но время интересует географа не само по себе, а прежде всего потому, что оно помогает вскрыть пространственные закономерности»¹. Исто­рический аспект географии, согласно Б.Б.Родоману, преломля­ется через эволюцию территориальной структуры биогеосферы и окружающей человека среды: с точки зрения географа, эта эво­люция может рассматриваться как прогрессирующая территори­альная дифференциация и увеличение разнообразия окружающей среды.

А. Н. Ласточкин поставил своей целью разработать единую си­стемно-морфологическую основу не только для географии, но и для всех наук о Земле (включая и человеческое общество), опира­ясь на хорологическую концепцию². Основная его идея состоит в априорном допущении, будто все основные свойства географи­ческих явлений и их комплексов определяются рельефом: «...ре­льеф как структура земной поверхности определяет строение и развитие всех надлитосферных компонентов и ландшафта в целом (и его литогенной основы)» (с. 595). Единство в многообразии гео­графических объектов и процессов заложено, согласно Ласточки­ну, в их морфологии, сходстве внешних форм. Поэтому «ответ­ственность за решение изначальных интеграционных проблем гео­графии должна взять на себя геоморфология» (с. 6). Это положение распространяется и на все социально-экономические составляю­щие географической действительности.

По убеждению А. Н. Ласточкина, «единственными однозначно понимаемыми и строго реализуемыми признаками естественной делимости земной поверхности и связанного с ее рельефом ланд-шафтно-геоэкологического пространства... являются морфологи­ческие или геометрические признаки» (с. 345). Фундаментальная категория в его концепции — местоположение (геотоп) — отно­сительно однородный по своим геометрическим параметрам эле­ментарный участок земной поверхности. По представлениям это­го географа, в геотопе должны как бы автоматически полностью

 

¹ Родоман Б. Б. Территориальные ареалы и сети. Очерки теоретической гео графии. — Смоленск, 1999. — С. 37.

Ласточкин А. Н, Системно-морфологическое основание наук о Земле (гео топология, структурная география и общая теория геосистем). — СПб., 2002. Далее в тексте приводятся цитаты из этой книги с указанием страниц в скобках.

83 совмещаться все элементарные подразделения геокомпонентов и геокомплексов. Местоположение определяет функциональные и динамические свойства геокомплекса и его компонентов на всем протяжении истории их развития, со всеми их качественными и количественными преобразованиями (с. 421 — 422). Географические классификации и районирование должны основываться исклю­чительно на морфологических признаках, генетический подход отвергается.

В сходстве геометрического рисунка (изоморфизме) А. Н. Лас­точкин стремится найти единство структур и процессов, прису­щих природным и социально-экономическим явлениям. Доказа­тельства такого единства усматриваются в аналогии между глав­ными структурными линиями — соответственно гребневыми и килевыми в естественных структурах и административно-хозяй­ственными границами и транспортными артериями в социально-экономических. Подобные аналогии считается возможным распро­странить на функционирование и развитие систем обоих типов.

Сам автор употребляет в отношении своей концепции доста­точно точное определение — геотопологический детерминизм (с. 339, 444). Путь к познанию сложной и многообразной геогра­фической действительности он видит в сведении ее к предельно упрощенной геотопологической модели, или в геотопологическом редукционализме. Сущность последнего состоит в «сведении всех специфических характеристик и свойств разных по своей природе геокомпонентов (от литогенной основы до антропогенной состав­ляющей элементарного ландшафта) и геокомплексов к показате­лям их местоположения, их систематике по геотопологическому принципу и универсальному языку» (с. 448). Концепция, сочетаю­щая геотопологический редукционизм с геотопологическим де­терминизмом, основана, как мы видим, на весьма спорном допу­щении о жестко детерминированной связи между всеми геогра­фическими компонентами (в том числе социально-экономиче­скими) при определяющей роли геоморфологического фактора, точнее местоположения. Последнее принимается как нечто дан­ное или первичное, не требующее объяснений, и как первопри­чина всего остального, т.е. форма получается как бы первичной по отношению к содержанию. Между тем весь опыт географиче­ской науки говорит о первичности категории взаимодействия и достаточно сложном, вероятностном характере пространственных соотношений между геокомпонентами.

Выдающееся значение форм земной поверхности в формиро­вании геосистем и их компонентов общеизвестно. Внешние фор­мы — простейшие признаки географических объектов, и с них начинается изучение и описание всякой геосистемы. Но модели­рование этих признаков нельзя рассматривать как универсальную модель геосистемы. Подобная модель не дает объяснения целост-

84 ности и организованности геосистемы, ее многоплановой струк­туры, не говоря уже о других свойствах. Геотопологическое моде­лирование имеет определенное вспомогательное значение для раз­работки общей теории геосистем, но вряд ли есть основание отож­дествлять его с этой теорией.

Завершая краткий обзор представлений о хорологической кон­цепции, нет необходимости возвращаться к обсуждению всех не­достатков, содержащихся в ее различных традиционных и модер­низированных вариантах и не дающих основания рассматривать эту концепцию в качестве монопольной методологической осно­вы географии. Эстонский географ У.Праги вполне обоснованно рассматривает хорологическую концепцию как результат редуци­рования сложной географической действительности, с которой столкнулись географы, к простейшей хорологической модели: вместо разнообразных природных и социальных отношений сис­темообразующими стали считаться более или менее отвлеченные, но зато однородные пространственные отношения, и сложная система редуцировалась в простую'.

От хорологической концепции следует отличать хорологический подход, основанный на признании универсального значения про­странственных свойств и отношений, рассматриваемых в диалек­тической связи с другими свойствами географических систем, но без методологической абсолютизации хорологии. Без хорологиче­ского подхода не может быть географии, но хорологический под­ход сам по себе не создает географию.

 

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: