 |
Мифы и легенды австралии 7 страница
|
|
|
|
Варрунна решил, что пойдет на противоположную сторону равнины и разожжет костер, чтобы окурить людей своего племени, как только они придут из долины. Тогда к ним не пристанет никакое зло, и они не унесут его к своему племени. Если они задержатся, он даст им знать, что пора уходить. Он составил целый план на этот случай.
Варрунна решил взять с собой двух своих братьев. Он был великий виринун и своими чарами мог превратить их в больших водяных птиц. На озере не было птиц, и их легко было заметить. Как только он зажжет огонь, то, превратив братьев в птиц, пошлет их плавать против стойбища женщин. Увидев птиц, женщины забудут обо всем. И в это время люди выйдут на равнину и возьмут то, что они хотели.
Варрунна велел каждому захватить с собой по животному и, если женщины станут мешать им, выпустить животных. Женщины тогда займутся ими, и это даст возможность людям скрыться в темноте. А уж тут женщины страны, где вечно светло, побоятся их преследовать.
Каждый из племени взял по одному животному – опоссумов, кошек, летающих белок, различных крыс, – и они отправились.
Подойдя к тому месту, где темнота была свернута на краю равнины, они остановились. Варрунна и его два брата поспешили через кустарники в обход равнины на ее противоположную сторону.
Варрунна разжег огонь, вынул большой хрустальный магический камень Габбера и, повернувшись к своим братьям, тихо пропел какую‑ то песню. Его братья вскричали: «Бибо! Бибо! » – и превратились в больших белых птиц, которых даены называют лебедями Байамул.
На противоположной стороне равнины мужчины зажгли огонь и окурили себя его дымом. Женщины увидели дым, стелющийся по равнине, и, вооружившись копьями, бросились туда с криком: «Ви‑ баллу! Ви‑ баллу! »
|
|
|
Но вот одна из них удивленно вскрикнула, другие обернулись и увидели двух больших белых птиц, плывущих по озеру. Дым был забыт, они бросились к новому чуду, а мужчины побежали к оставленному ими стойбищу за оружием.
Женщины заметили мужчин и, отвернувшись от лебедей, в ярости направились к ним. Тогда мужчины выпустили животных. По равнине разбежались опоссумы, сумчатые крысы, кошки, и женщины с криками погнались за ними. Мужчины оставили подстилки из опоссумов, взяли оружие и направились в сторону дымового сигнала Варрунны.
Поймав одного из животных, женщины вспомнили о мужчинах и увидели, что они, вооружившись, покидают стойбище. Гневно крича, они бросились за ними, но было уже поздно: мужчины вошли в темноту и окурили себя от зла долины в огне Варрунны. Когда женщины подошли и увидели дым, они закричали: «Ви‑ баллу! Ви‑ баллу! » Они боялись огня так же, как и темноты; и то и другое не было известно в их стране.
Тогда женщины снова обратились туда, где были странные белые птицы, но те уже исчезли. Женщины были так рассержены, что начали ссориться и быстро перешли от слов к делу. Их кровь растеклась и окрасила западную часть неба, где находилась их страна. С тех пор, когда племена видят красный заход солнца, то говорят:
– Посмотрите на кровь женщин Ви‑ баллу. Они, вероятно, опять дерутся.
Мужчины вернулись с оружием в свою страну, а Варрунна отправился один к священной горе, находящейся на северо‑ востоке от земли Ви‑ баллу. Он забыл о своих братьях, хотя они летели за ним и кричали: «Бибо! Бибо! » – чтобы привлечь его внимание. Но он не желал снова сделать их людьми и поднимался по каменным ступеням, высеченным в священной горе для сошествия Байаме на землю.
Уставшие лебеди опустились у подножия горы на небольшую лагуну. Мимо пролетали посланцы духов – соколы, спешившие передать послание. Увидев в своей лагуне двух странных белых птиц, они в гневе ринулись вниз и вонзили в несчастных лебедей свои огромные когти и острые клювы. Они схватили их и через равнины и горные хребты полетели к югу. Время от времени они в бешеной ярости выдирали клочья лебединых перьев, белых, как пепел акации. Эти перья скользили вниз вдоль склонов гор, опускались между скалами, а кровь капала возле них.
|
|
|
Наконец соколы прилетели к большой лагуне около моря. С одной стороны лагуны были скалы. Они бросили на них лебедей, а затем опустились сами и начали свирепо клевать остатки их перьев. Когда они выщипывали уже последние перья на лебединых крыльях, то вспомнили, что не передали послание духов, и, испугавшись их гнева, оставили лебедей и улетели в свою страну.
Бедные братья Байамул почти без перьев, замерзшие и истекающие кровью, прижались друг к другу. Они чувствовали, что умирают вдали от своего племени.
Внезапно на них посыпалась туча перьев и покрыла их вздрагивающие тела. Согревшись, они посмотрели вокруг. Высоко над собой на деревьях они заметили сотни горных воронов, которых они иногда видели в стране равнин и считали вестниками несчастья.
Вороны сказали:
– Соколы также и наши враги. Мы видели, как они оставили вас умирать, и решили не допустить этого. Мы послали с ветром наши перья, чтобы согреть вас, дать вам силы улететь к вашим друзьям и посмеяться над соколами.
Черные перья покрыли лебедей, только на крыльях осталось немного белых перьев да пух под перьями оставался белым. А красная кровь навсегда окрасила их клювы.
Белые перья лебедей, выщипанные соколами при полете над горами, пустили корни там, где упали, и из них выросли нежные белые цветы.
Лебеди Байамул прилетели к стойбищу своего племени. Варрунна услышал их крик: «Бибо! Бибо! » – и понял, что это голос его братьев, но, взглянув вверх, он увидел не белых, а черных птиц с красными клювами. Как ни грустно было Варрунне слышать их печальный крик, он не мог превратить их снова в людей. Он был лишен могущества виринуна за то, что осмелился раньше времени пойти к небесному стойбищу Байаме.
Откуда появился мороз
Семь сестер Меа‑ мей когда‑ то жили на земле и отличались необыкновенной красотой. У них были волосы по пояс, а их тела блестели от сосулек.
|
|
|
Их отец и мать жили далеко в скалах и никогда не покидали гор, как их дочери. Отправляясь на охоту, сестры не присоединялись к другим родам, хотя многие хотели подружиться с ними. Особенно несколько юношей, считая их очень красивыми, хотели, чтобы они остались с ними и стали их женами. Эти юноши Береи‑ Береи обычно шли за Меа‑ мей и оставляли приношения в их стойбище.
Береи‑ Береи умели хорошо находить гнезда пчел. Они ловили пчелу, прикрепляли смолою белую пушинку или белое перышко у нее на спине, отпускали и следовали за нею к гнезду. Найденный мед они клали в сосуды из коры вирри и оставляли в стойбище Меамей, которые съедали мед, но не обращали внимания на ухаживания братьев.
Однажды старый Варрунна, как вы знаете, хитростью похитил двух девушек. Он пытался растопить на них сосульки, но только погасил свой огонь. Проведя некоторое время в плену, обе похищенные девушки поднялись на небо, где и нашли пять своих сестер. С тех пор они остаются на небе с ними, но не сверкают так ярко, как остальные сестры, потускнев от огня Варрунны.
Когда Береи‑ Береи узнали, что Меа‑ мей навсегда покинули землю, они были безутешны. Им предложили в жены девушек из их собственного племени, но они не хотели никого, кроме Меа‑ мей, с горя перестали есть и умерли. Духи были довольны их верностью, сжалились над ними и дали им место на небе. Там они живут и поныне. (Мы их называем Поясом и Мечом Ориона, но для даенов они до сих пор известны как юноши Береи‑ Береи. )
Даены говорят, что Береи‑ Береи днем охотятся за пчелами, а ночью танцуют под пение Меа‑ мей. Хотя Меа‑ мей живут на некотором расстоянии от Береи‑ Береи, те слышат их песни. Даены говорят также, что Меа‑ мей будут вечно сиять как пример для всех женщин на земле.
Здесь изображен конец рассказа, когда горные вороны бросают свои перья на раненых, лишенных перьев братьев, превращая их в черных лебедей
|
|
|
Раз в году в память того, что они однажды жили на земле, Меа‑ мей стряхивают с себя лед и бросают его вниз. Когда, проснувшись утром, даены видят повсюду лед, они говорят:
– Меа‑ мей не забыли нас, они бросили вниз немного льда. Мы покажем, что тоже помним их.
Они берут кусок льда и прижимают его к носу детей. Когда от холода дети уже не чувствуют своего носа, его протыкают и вставляют кость или соломинку.
– Теперь, – говорят даены, – эти дети будут петь, как поют Меа‑ мей.
Когда две сестры поднимались к небу, один родственник Меа‑ мей смотрел на землю. Видя, как старик, от которого они ускользнули, бегал, кричал и приказывал им спуститься, он так забавлялся неудачей Варрунны и так радовался побегу сестер, что начал смеяться. Так он и продолжает смеяться до сих пор. Он известен даенам как Смеющаяся звезда – Венера.
Когда зимою слышен гром, даены говорят:
– Меа‑ мей опять купаются. Это они играют в Баба‑ лармеи – прыжки в воду. Выигрывает тот, кто, прыгая, сильнее ударит по воде. Это любимая игра и людей на земле.
Услышав шум Баба‑ лармеи, даены говорят также:
– Скоро будет дождь, Меа‑ мей выплеснут воду вниз. Она упадет на землю через три дня.
Черногрудая сорока
Однажды после обеда Мугра‑ ба – черногрудая сорока – растирал зерно травы дунбар на камне дейурл. Муку он ссыпал в вирри из коры. Рядом горел огонь, чтобы печь лепешки. Приготовив лепешки, Мугра‑ ба пел:
Мугра‑ ба динго, го‑ ох, го‑ ох,
Мугра‑ ба динго, го‑ ох, го‑ ох.
Всякий даен, услышав этот призыв, приходил и, наевшись, ложился спать. Когда Мутра‑ ба убеждался, что темнокожие заснули, он шел к своей хижине хампи, брал копье бирра‑ га, осторожно возвращался и убивал спящих. Он был людоедом, варил свои жертвы и съедал их.
Попугай Уя и маленький желто‑ зеленый попугай Гиджеригар были великими виринунами. Услыхав об убийствах Мугра‑ бы, они решили наказать его. Они рассказали об этом своим родам, и те закричали:
– Вы виринуны! Убейте его! Убейте его! Сожгите его! Сожгите его!
Перед отправлением Гиджеригар покрасился в желтый цвет, надел пояс и прикрепил к нему с боков, сзади и спереди вейва, или куски шкуры сумчатой крысы. На голову он надел белую повязку, называемую нулу‑ гейл, а на лоб – гарбей, или повязку из свитых жил опоссума. Уя связал свои волосы в волла‑ бунди, или узел, окрасил щеки и грудь в красный цвет и надел повязки на голову и лоб.
Каждый взял копье и бунди. Подойдя к стойбищу Мугра‑ бы, они услыхали, как он поет:
– Идите ближе, идите ближе, мне нечего есть.
Попугаи оставались на месте и ждали. Обе жены Мугра‑ бы были на охоте, и он послал своих двоих детей посмотреть, жирны ли незнакомцы. Когда дети возвратились к отцу, он спросил:
|
|
|
– Они жирные?
– Да, они жирные, – ответили дети.
Мугра‑ ба снял с огня дурри, вместе с детьми отнес их незнакомцам и дал каждому по три лепешки. Уя и Гиджеригар спросили:
– Ты нас звал, чтобы дать эти лепешки?
– Да, – ответил Мугра‑ ба, – ешьте, они вкусные.
Они взяли лепешки и съели по две, оставив третью.
Когда они поели, Мугра‑ ба сказал:
– Теперь ложитесь спать. У вас заболит голова, если вы не поспите после еды. Ложитесь, ложитесь, один здесь, а другой там, – и он указал сначала направо, а затем налево.
Они легли, положив около себя копья и бунди.
Чтобы развеять их подозрения, Мугра‑ ба тоже лег, и вскоре они услышали его громкий храп. Они надвинули на лица повязки, делая вид, что тоже спят, но через отверстия наблюдали за Мугра‑ бой. Гиджеригар тронул ногу Уи пальцем своей ноги, как бы говоря:
– Слышишь его храп?
Мугра‑ ба не заметил этого и думал, что его гости заснули. Через некоторое время он поднялся на четвереньки и внимательно посмотрел на них, чтобы убедиться, что они действительно спят.
Они видели, что он наблюдает за ними, и сначала один, а потом другой начали храпеть. Их храп становился все громче, и Мугра‑ ба решил, что они действительно спят. Тогда он встал и побежал в свою хижину за копьем.
Гиджеригар снова тронул ногу Уи и тихо спросил:
– Ты не спишь?
– Все в порядке, я его вижу, – ответил Уя.
Они посмотрели в сторону хижины и увидели бегущего Мугра‑ бу с копьем в руках. Когда он был на расстоянии броска копья, они вскочили, схватили свои копья и крикнули:
– Так вот что ты делаешь, старик? Вот как ты ловишь в западню даенов? Сначала их кормишь, а потом убиваешь! Мы все о тебе знаем, и теперь пришла твоя очередь.
Уя и Гиджеригар бросили в него копья, одно пронзило его бок, другое – грудь, и он упал. Они подбежали и ударили Мугра‑ бу бунди по голове и лицу. Убедившись, что он мертв, они вернулись и убили двух его мальчиков, притащили и положили их тела на тело отца.
Уя и Гиджеригар посоветовались, ждать ли им обеих его жен или идти обратно. Уя сказал:
– Подождем его жен и убьем также и их.
Так они и решили.
Увидя возвращающихся жен, они спрятались в хижине. Когда ничего не подозревавшие женщины подошли и остановились, чтобы спустить с плеч гулаи, полные батата и фруктов, двое мужчин выскочили, схватили женщин и ударили сзади в шею. Так обе жены были убиты.
Их тела положили поверх тел остальных. Уя и Гиджеригар принесли дров и сожгли тела. Затем на сожженные тела они набросали лежащие вокруг дрова и сучья, сделав намогильный холм.
Когда они ушли, вылетела птица и запела:
Мугра‑ ба, го‑ ох, го‑ ох,
Мугра‑ ба, го‑ ох, го‑ ох.
Это был людоед Мугра‑ ба в облике птицы, черной от угля и белой от пепла, через которые она пробиралась, чтобы выйти из под груды дров.
Когда Уя и Гиджеригар возвратились в стойбище, адены спросили, как обстоят дела.
– Мы всех убили – мужчину, двух женщин и а, вух мальчиков.
Тогда все радостно воскликнули:
– Хорошо сделано! Хорошо сделано!
Впоследствии сами Уя и Гиджеригар были превращены в птиц. Род попугаев Уя имеет хохолок и красные пятна с каждой стороны клюва и на груди – такие, какие нарисовал на себе Уя, собираясь убить Мугра‑ бу. Среди зеленого оперения попугаев Гиджеригар можно видеть желтые полосы, такие же, как на первом Гиджеригаре в день убийства. Но теперь, в образе птицы, они не отвечают на зов, который часто слышат в кустарнике:
Мугра‑ ба, го‑ ох, го‑ ох,
Мугра‑ ба, го‑ ох, го‑ ох.
Ваямба‑ черепаха
Ула‑ ящерица с тремя детьми выкапывала на равнине батат. Вдруг ей почудилось какое‑ то движение за большими кустами. Она прислушалась. Внезапно из‑ за куста выскочил Ваямба и схватил Улу. Он велел ей не шуметь и обещал не причинять ей вреда. Он захотел взять ее в свое стойбище и жениться на ней, а о троих ее детях он обещал заботиться.
Сопротивляться было бесполезно – ведь у Улы была только палка‑ копалка, а у Ваямбы – копья и бунди. И Ваямба увел женщину и ее детей в свое стойбище.
Когда его племя узнало, что он привел женщину племени Улы, его спросили, добровольно ли отдало ее племя. Ваямба ответил:
– Нет, я похитил ее.
– Так, – сказали люди, – ее племя скоро придет за ней, и тебе придется защищаться самому, мы не будем сражаться за тебя. У нас есть для тебя молодые женщины нашего племени, а ты похитил Улу и привел ее в стойбище Ваямба. Сам отвечай за последствия.
Вскоре показались Ула. Они шли через равнину, находившуюся перед стойбищем Ваямба. Они шли не для переговоров и не как друзья – с ними не было женщин, а в их руках не было ветвей мира; зато они разрисовали себя для войны и вооружились копьями.
Когда племя Ваямба увидело приближающихся Ула, мудрец племени сказал:
– Теперь, Ваямба, выходи на равнину и сражайся один, мы тебе помогать не станем.
Ваямба выбрал два самых больших щита борин. Один он надел спереди, другой сзади, взял оружие и пошел встречать врагов. Выйдя на равнину и остановившись на некотором расстоянии от Ула, он крикнул:
– Подходите!
В ответ полетел град копий и бумерангов. Когда оружие засвистело в воздухе, Ваямба втянул голову и руки между щитами. Скользнув по щитам, оружие не причинило ему вреда и упало на землю. Тогда он высунул голову и руки и закричал:
– Попробуйте еще, я готов!
Снова полетело оружие, которое он встретил так же, как и раньше. Наконец Ула сумели окружить его и заставили отступить к реке. Они осыпали его градом копий и подошли так близко, что для спасения ему оставалось только нырнуть в реку. Он повернулся к реке, сорвал передний щит, бросил оружие и нырнул в воду.
Ула с поднятыми копьями ожидали его появления над водой, но напрасно. Они уже не увидели темнокожего Ваямбу, но в водоеме, куда он нырнул, они заметили странное существо. На его спине виднелся панцирь, похожий на щит. Когда они хотели его схватить, он втянул под панцирь голову и ноги. Тогда они сказали:
– Это Ваямба.
С тех пор стали жить в реках черепахи Ваямба.
Ваямба‑ черепаха и Воггун – кустарниковая индейка
Ваямба‑ черепаха была женой Гу‑ гур‑ гаги – пересмешника. Когда настало время Ваямбе класть яйца, они поссорились. Она собиралась, как и ее род, вырыть ямку в песке возле реки и уложить в нее яйца. Но Гу‑ гур‑ гага возразил, что река может разлиться и унести яйца. Яйца надо положить в дупло дерева.
– Как я залезу в дупло? – сказала Ваямба. – А если я и заберусь туда, откуда я возьму песок, чтобы прикрыть яйца? Как же тогда солнце Йи будет согревать песок, чтобы вывелись детеныши?
– А как же родился я и моя мать до меня? – возразил Гу‑ гур‑ гага. – Моя жена должна поступать так, как поступали наши матери.
– Я – Ваямба, и мне нужно делать так, как делают Ваямбы. Разве ребенок не получает имя своей матери? Мои дети будут, как и я, Ваямбами. Я пойду к своему роду.
Черепаха ушла на реку, где жил ее род, и скрылась под водой. Гу‑ гур‑ гага шел за нею до берега, потом вернулся и послал за Ваямбой голубя Вонгу и его жену – коричневого голубя Ду‑ мер, чтобы вернуть черепаху.
Но Ваямба ответила:
– Нет, я не вернусь. Если он хочет, то пусть придет сам.
Вонга и Ду‑ мер вернулись и передали это Гу‑ гур‑ гаге, и тот пошел к жене. Но на берегу реки он увидел мать Ваямбы и повернул обратно, – ведь закон племени не разрешал разговаривать с тещей. Он послал поговорить с ней Вонгу.
Мать Ваямбы сказала:
– Скажи ему, что моя дочь не вернется. Он заставлял ее нарушать законы ее рода, и она не покинет своего народа.
Голубь Вонга полетел рассказать об этом Гу‑ гур‑ гаге. Едва он начал рассказывать, как из травы выползла черная змея Ую‑ бу‑ луи – старый возлюбленный Ваямбы. Рассердившись на голубя, который хотел вернуть его возлюбленную оставленному ею мужу, Ую‑ бу‑ луи решил убить Вонгу. Когда змея собиралась броситься на него и задушить, ее увидел Гу‑ гур‑ гага.
Как молния, он ринулся на Ую‑ бу‑ луи. Схватив ее, он поднялся высоко в воздух и оттуда бросил змею на землю. Она сломала спину и умерла. Тогда Гу‑ гур‑ гага сказал, обратившись к мертвому врагу:
– Дважды ты пытался повредить мне, и дважды тебе это не удалось. Первый раз ты хотел жениться на Ваямбе, обещанной мне, а теперь ты задумал убить моего верного посланца, подкравшись к нему сзади, как трус. Вместо него ты лежишь мертвым и никогда уже не сможешь повредить мне. Так я всегда буду мстить твоему вероломному роду, а мой народ будет вечно питать к вам ненависть. Приятно видеть мертвым своего врага.
Гу‑ гур‑ гага долго и громко смеялся, пока весь берег не отозвался эхом на его пронзительный крик: «Гу‑ гур‑ гага! Гу‑ гур‑ гага! »
Этот смех поразил Ваямбу – ведь ее муж всегда был таким торжественным. Смеялся он, только возвещая восход солнца.
Она вылезла из воды на противоположном берегу и быстро пошла прочь. Слыша раскаты странного громкого смеха, она подумала, что ее муж сошел с ума и, если поймает, убьет ее. Смех слышался так близко, что она думала, будто он ее преследует. Она боялась оглянуться и спешила вперед.
Гу‑ гур‑ гага, вместо того чтобы преследовать Ваямбу, пожирал своего врага и снова клялся, что, пока живет его род, он будет вести войну против рода Ую‑ бу‑ луи, убивая и уничтожая его.
Пока продолжался пир, Ваямба далеко ушла от старого стойбища. Наконец она слишком утомилась, остановилась на прекрасном песчаном берегу и решила устроить здесь стойбище. Она выкопала ямку, положила в нее яйца и заботливо их прикрыла. Вдруг она услышала какой‑ то звук. Взглянув вверх, она увидела птицу с темным оперением, красной головой и шеей. Птица смотрела на нее и, заметив, что Ваямба подняла голову, спросила:
– Зачем ты прикрываешь яйца?
– Чтобы песок и солнце вывели детенышей.
– А ты сама не будешь сидеть на них?
– Конечно нет! Зачем мне это делать? Яйца будут согреваться, и детеныши вылупятся вовремя, как и я. Если я сяду на них, я могу их раздавить. А кто будет приносить мне пищу? Я умру, и они тоже.
Красноголовая птица, оказавшаяся кустарниковой индейкой Воггун, вернулась к своему мужу и рассказала о том, что видела. Ей хотелось бы испробовать этот способ – ведь это легче, чем сидеть на яйцах неделю за неделей.
Ее муж сказал, что не следует спешить менять обычаи, ведь каждое племя поступает по‑ своему. Быть может, Ваямба только смеется над ней. Они должны подождать и посмотреть, вылупятся ли детеныши. Но и в этом случае он не разрешит жене устроить гнездо около реки, где внезапный разлив может его унести. Они должны держаться кустарника.
В конце концов они увидели, что все сказанное Ваямбой – правда: вылупились маленькие, сильные и здоровые Ваямбы.
Тогда Воггуны решили попытаться вывести цыплят, не садясь на яйца. Они не сумели вырыть для них ямку и поэтому наскребли кучу мусора из земли, песка, листьев и сучков. Затем Воггун через день стала класть по яйцу, пока в кучке не оказалось пятнадцать яиц, лежавших рядом, острыми концами вниз. Поверх яиц они положили гниющие листья и мусор и покрыли все это листьями и прутьями. После этого родители с беспокойством стали ждать результатов.
Время шло, и беспокойство матери возрастало. Не погубила ли она всех своих детей только для того, чтобы освободить себя? Она суетилась вокруг большой кучи, просовывала голову внутрь, чтобы почувствовать, тепло ли там, и быстро вытаскивала голову, радуясь, что гнездо теплое. Потом она начала бояться, что в гнезде слишком жарко. В беспокойстве она соскребла землю и листья, думая, что их слишком много. Внезапно она остановилась и прислушалась. Не голос ли это цыпленка? Она снова прислушалась. Да, так и есть. Она позвала мужа. Он подошел и, когда она рассказала ему, что слышала, разгреб кучу. К их радости, наружу выскочили прекрасные птенцы, самостоятельные и крепкие, с более развитыми ногами и крыльями, чем у их прежних цыплят.
Гордясь успехом своего замысла и желая поскорее сообщить всем хорошие новости, мать Воггун побежала рассказать об этом своему роду.
На следующий год почти все матери Воггуны положили свои яйца в одно гнездо – большую кучу. В конце концов весь род стал поступать так и поэтому получил имя Строители Холмов.
Красногрудки
Гвеи‑ ни‑ бу и Гумеи – водяная крыса собирали мидии на реке, как вдруг, к их удивлению, рядом с ними в воду прыгнул кенгуру. Они поняли, что кенгуру спасался от преследовавших его охотников. Гвеи‑ ни‑ бу схватила палку и ударила кенгуру по голове. Кенгуру запутался в речных водорослях, и Гвеи‑ ни‑ бу убила его. Затем обе старые женщины спрятали кенгуру в реке под водорослями, чтобы охотники не потребовали его. Маленький сын Гвеи‑ ни‑ бу наблюдал за ними с берега.
Теперь вы должны понять такой рисунок. Наверху изображен не примите его за что‑ нибудь другое
Спрятав кенгуру, женщины взяли мидии и пошли к стойбищу. В это время подошли охотники Уя и Гиджеригар, проследившие кенгуру до самой реки. Заметив женщин, они спросили:
– Не видели ли вы кенгуру?
– Нет, – ответили женщины, – не видели.
– Странно, мы проследили его до этого места.
– Мы не видели кенгуру. Посмотрите, мы собирали мидии. Пойдемте в наше стойбище, и мы угостим вас ими, когда сварим.
Удивленные молодые люди отправились с женщинами в их стойбище, и, когда мидии были приготовлены, все пообедали. Маленький мальчик не хотел есть мидии и все повторял:
– Гвеи‑ ни‑ бу, Гвеи‑ ни‑ бу. Я хочу кенгуру. Я хочу кенгуру. Гвеи‑ ни‑ бу, Гвеи‑ ни‑ бу.
Уя сказал:
– Твой мальчик видел кенгуру и хочет кусок от него. Он должен быть где‑ то здесь.
– О нет, он просит все, о чем подумает, иногда и кенгуру. Он еще мал и не знает, чего хочет, – ответила старая Гвеи‑ ни‑ бу.
Но ребенок продолжал твердить:
– Гвеи‑ ни‑ бу, Гвеи‑ ни‑ бу. Я хочу кенгуру. Я хочу кенгуру.
Гумеи так рассердилась на маленького Гвеи‑ ни‑ бу за то, что он просил кенгуру, вызывая подозрение охотников, что сильно ударила его по губам, чтобы он замолчал. У него потекла кровь и закапала на грудь, окрасив ее в красный цвет. Увидев это, старая Гвеи‑ ни‑ бу рассердилась и ударила Гумеи, которая ответила ей ударами. Поднялся шум, женщины дрались, маленький Гвеини‑ бу плакал потому ли, что его ударила Гумеи, или потому, что дралась его мать, или потому, что все еще хотел кенгуру.
Уя сказал Гиджеригару:
– Они где‑ то спрятали кенгуру. Давай уйдем и спрячемся, а потом вернемся и неожиданно нагрянем на них.
Они тихонько пошли, а женщины, заметив это, прекратили драку. Они наблюдали за мужчинами, пока те не скрылись из виду, и для верности подождали еще некоторое время. Затем они поспешно спустились за кенгуру, вытащили его и стали разводить большой костер, чтобы изжарить мясо. В это время подошли Уя и Гиджеригар.
– Мы так и думали, – сказали они. – У вас все время был кенгуру, маленький Гвеи‑ ни‑ бу был прав.
– Но его убили мы! – воскликнули женщины.
– Зато мы пригнали его сюда! – ответили мужчины, схватили кенгуру, оттащили его на некоторое расстояние, развели огонь и изжарили.
Гумеи, Гвеи‑ ни‑ бу и ее мальчик подошли к охотникам и попросили мяса, но молодые люди ничего им не дали, хотя маленький Гвеи‑ ни‑ бу жалобно просил кусочек. Они сказали, что скорее выбросят остатки ястребам, чем дадут женщинам и ребенку.
Видя, что нет надежды получить что‑ нибудь, женщины ушли. Они построили большую дардур из коры и закрылись в ней. Затем женщины завели песню, вызывающую бурю, чтобы уничтожить своих врагов, которыми они теперь считали Ую и Гиджеригара. Они пели:
Мугарей, Мугарей, Мей, Мей,
Иху, Иху, Дун‑ Гара.
«Град, град, ветер, ветер,
Дождь, дождь, молния.
Они начали петь медленно и тихо, затем громче и быстрее и, наконец, начали громко кричать. Пока они пели, маленький Гвеи‑ ни‑ бу плакал и не мог успокоиться.
Скоро упало несколько крупных капель дождя, поднялся сильный ветер, а затем полил дождь. Загремел гром, засверкала молния, воздух стал очень холодным, и налетел ужасный ураган. Градины больше утиного яйца сбивали листья с деревьев и разрезали кору. Уя и Гиджеригар побежали к хижине и стали просить впустить их.
– Нет! – закричала Гвеи‑ ни‑ бу сквозь ураган. – Для нас не нашлось мяса кенгуру, а для вас нет места в хижине. Просите убежища у ястребов, которых вы кормили.
Мужчины продолжали просить женщин впустить их, обещая убить для них не одного, а нескольких кенгуру.
– Нет! – снова закричали женщины. – Вы не прислушались к плачу маленького ребенка. Такие, как вы, пусть лучше умрут.
Дождь лил все сильнее, и все громче пели женщины:
Град, град, ветер, ветер,
Дождь, дождь, молния.
Ураган был таким свирепым, что мужчин ожидала гибель. Но они были превращены в птиц, а затем в звезды на небе, где они находятся до сих пор – Уя и Гиджеригар – с кенгуру между ними. Они до сих пор носят имена, какие имели на земле.
Нарадарн – летучая мышь
Нарадарну – летучей мыши хотелось меду. Он стал оглядываться и заметил опустившуюся пчелу Варра‑ нанну. Нарадарн поймал ее, воткнул перо между ее задними лапками, выпустил и пошел за ней. Белое перо могло привести его к пчелиному гнезду. Он велел своим двум женам из рода Билба – крыс песчаных дюн следовать за ним с чашками из коры вирри, чтобы принести домой мед. Наступила ночь, а Варра‑ нанна еще не долетела до своего гнезда. Нарадарн поймал ее, посадил под кору и продержал там до утра. Когда стало достаточно светло, Нарадарн снова выпустил пчелу и следовал за ней до ее гнезда на дереве ганянни. Отметив дерево зарубкой топора, он вернулся поторопить отставших жен. Он хотел, чтобы они влезли на дерево и достали мед.
|
|
|
