 |
Приложение 3. Научному журналисту: как популярно писать про науку
|
|
|
|
Поэтому здравомыслящие читатели охотно пользуются теми из журналов, которые признаны лучшими, и оставляют без внимания все жалкие компиляции, в которых только списывается и часто коверкается то, что уже сказано другими, или такие, вся заслуга которых в том, чтобы неумеренно и без всякой сдержки изливать желчь и яд.
Михаил Ломоносов, 1755 год{299}
В 1966 году на научной конференции в Лос‑ Анджелесе выступали дельфинологи Билл Эванс и Билл Пауэлл. Ученые сообщили об обнаруженной ими интересной способности дельфинов: с помощью эхолокации это морское млекопитающее способно на расстоянии отличать один материал от другого – например, медь от алюминия. Присутствовавший на конференции репортер, прослушав выступление, сочинил текст, в котором добавил «пресной» научной информации немного остроты:
«Ученые военно‑ морского флота научили дельфинов отличать один металл от другого – полезнейший профессиональный прием для существ, которых в один прекрасный день начнут использовать для обнаружения подводных лодок, мин и подводных ракетных установок. Поясним примером: наличие металлической заплатки необычного состава на корпусе подводной лодки в определенном месте позволит кочующим эскадронам дельфинов установить, что корабль принадлежит друзьям. Любой корабль, не имеющий такой заплатки, будет протаранен дельфинами, обученными нести взрывчатку на своих сбруях. Об этом новейшем успехе специалистов по лоснящимся 90‑ килограммовым морским млекопитающим вчера в открытую говорилось на симпозиуме, посвященном достижениям наук о море…» {300}
Богатая фантазия журналиста превратила скучноватое, на его вкус, сообщение ученых в шокирующую сенсацию о «биологическом оружии будущего», которую мигом подхватили газеты. Авторы статей упражнялись в сочинении кричащих заголовков, из которых следовало, что «флот обучает дельфинов‑ камикадзе». Читатели, которые искренне поверили в историю про зверские опыты военных, засыпали возмущенными письмами Пентагон, военно‑ морские ведомства и ни в чем не повинных дельфинологов. Попытки специалистов объяснить, что шумиха дутая, трактовались однозначно: «ученые скрывают».
|
|
|
Прошло много десятилетий, но легенда про «дельфинов‑ камикадзе», таранящих вражеские подлодки, жива – убедитесь в этом, заглянув в «Википедию». Спасибо журналисту‑ фантазеру! Стоит ли удивляться, что у многих ученых сформировалось резко негативное отношение к любым представителям СМИ? Ведь деятель науки привык, что журналист, который обращается к нему:
• ничего не знает про науку, считает это дело скучным, а самого специалиста – забавным чудаком;
• в 1000‑ й раз задаст одни и те же глупые вопросы;
• не дослушав, будет перебивать ученого;
• перепутает термины, даты, фамилии – все что можно;
• еще и приврет для красного словца;
• не побрезгует плагиатом;
• искромсает комментарий специалиста, а в случае телепередачи от получасового выступления останется в лучшем случае секунд 20 без начала и конца, смысл изменится до неузнаваемости;
• пообещает согласовать текст, но, разумеется, не сделает этого.
К сожалению, нередко в СМИ о науке пишет случайный человек, не обладающий ни знаниями, ни желанием эти знания получать. В вузе он учился на тройки, зато теперь решает, что из комментариев известных ученых попадет в эфир.
Квалификация среднестатистического журналиста не позволяет ему ни записать речь эксперта без ошибок, ни отличить настоящего ученого от шарлатана. Более того, при выборе, кого пригласить на эфир, лжеученый получает фору, потому что он говорит более цветасто и уверенно, чем старший научный сотрудник какого‑ нибудь НИИ, и всегда готов комментировать что угодно. Если надо для дела – соврет. Журналист не слишком разборчив в выборе источников и не приучен проверять информацию – некогда, да и для читателей это не важно! «Лучше плохо, но быстро», – полагают в редакции.
|
|
|
Таким образом, СМИ, которые должны, казалось бы, снабжать граждан достоверной информацией, лишь способствуют распространению заблуждений, а нередко и сами порождают их, как в примере с «дельфинами‑ камикадзе».
Подход журналистов к освещению деятельности ученых беспокоил еще Михаила Ломоносова, который посвятил этой теме трактат «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии». Уже тогда, в 1755 году, Ломоносов предостерегал авторов от плагиата и легкомысленных суждений на темы, лежащие за пределами их компетенции. Именно в этом произведении выдающегося русского ученого звучит фраза, ставшая крылатой: «Нет такого невежды, который не мог бы задать больше вопросов, чем может их разрешить самый знающий человек ». У фразы есть не менее прекрасное, на мой взгляд, продолжение: «Особенно не следует журналисту воображать, будто то, чего не понимает и не может объяснить он, является таким же для автора, у которого могли быть свои основания сокращать и опускать некоторые подробности ».
Прошло два с половиной столетия, а проблема качества журналистики никуда не исчезла. Однако, как я уже говорил, полностью отказываясь от контакта со СМИ, ученый уступает дорогу мракобесам, а аудитория окончательно перестает понимать, что творится в науке.
Не нужно думать, что я пытаюсь свалить всю вину на нерадивых деятелей СМИ. Точно так же журналист, приглашая ученого на телеэфир, опасается, что тот:
• явится в таком виде, что страшно пускать в студию;
• будет искренне не понимать, чего от него хотят;
• страшно удивится, что журналист не знаком с работой Ладыгиной‑ Котс 1923 года;
• просьбу «ответить коротко» проигнорирует – будет говорить минут 15, но до ответа на вопрос так и не доберется;
|
|
|
• никто из зрителей не поймет ни слова из его монолога.
Проблема взаимодействия ученых и СМИ – двухсторонняя, и для того, чтобы ситуация изменилась, необходимы усилия и тех и других.
К счастью, в последние годы в нашей стране ожила качественная научная журналистика. Появились авторы, которые исповедуют ответственный подход к делу, дорожат своей репутацией, нередко имеют образование в какой‑ либо области науки, а то и ученую степень. Научная журналистика стала даже модным направлением. Появились школы научных журналистов, спецкурсы на журфаках. Что ж, хорошо, что такому нужному делу стали учить. Подождем результатов. Я считаю крайне важным, чтобы деятельность ученых освещалась объективно и качественно, поэтому хотел бы дать несколько рекомендаций тем, кто собирается связать свою карьеру с научной журналистикой.
Я предполагаю, что если вы взялись писать про науку, то вы не только литературно одарены, но и хорошо владеете выбранной темой. Наука необъятна, поэтому у вас есть специализация – несколько приоритетных направлений. Уверен, что вашего английского хватает на то, чтобы спокойно читать научные журналы. Но чтение не заменяет контакта со специалистами. В научной журналистике эксперты – это всё. Если с короткой новостью опытный журналист, пожалуй, справится без помощников, то приличную научно‑ популярную статью без контакта с учеными качественно написать сложно. По крайней мере эксперту стоит показать готовый текст. Специалист укажет на ошибки и неточности, которые неискушенный автор просто не заметит.
Казалось бы, какая разница, «10 000 лет назад», «10 000 лет до нашей эры» или «10 000 радиоуглеродных лет»? «Homo sapiens» или «Homo Sapiens», вид или род, древний, ранний или первобытный, окаменелый или ископаемый? Археолог, антрополог или палеонтолог? А ведь разница есть!
Итак, автор, желающий стать научным журналистом, во главу угла ставит долгосрочное сотрудничество с экспертами. В некоторых областях науки специалистов можно пересчитать по пальцам – и все они друг друга знают (например, антропогенезом в нашей стране занимается от силы несколько десятков человек). Это значит, что, испортив отношения с одним таким экспертом, вы рискуете лишиться расположения всех остальных. А без контакта с компетентными людьми путь в научную журналистику заказан. Напротив, ваша жизнь сильно упростится, если эксперты сами начинают снабжать вас новостями. Это высшая степень признания для работника СМИ.
|
|
|
Кроме того, важный навык научного журналиста – способность отличить настоящего эксперта от лжеученого. Сговорчивость, бойкость и речистость – нередко главные критерии выбора «говорящей головы» для телепередачи. А компетентен ли персонаж в теме, которую взялся комментировать, – дело десятое. Но, пустив в статью или в эфир проходимца‑ плагиатора, вы мигом лишитесь кредита доверия в научной среде. Поэтому, столкнувшись с новым, незнакомым персонажем, который представляется как «известный исследователь, музеолог», наведите о нем справки у ученых, известных вам. Покажите им статью «музеолога». Если отзыв будет негативным – не поддавайтесь обаянию деятеля с «непрозрачной репутацией». Ваше доброе имя дороже гонорара за статью.
И еще один важный момент: научный журналист выступает на стороне научного сообщества, представляет его интересы. При этом у журналиста хватает такта не ввязываться в интриги, которые – увы! – случаются в научной среде. Например, если ученый в своем комментарии не удержался от шпилек в адрес коллег, уберите эти фразы из окончательного варианта текста, если не хотите породить ссору, что повредит и общему делу, и вашей карьере.
Еще раз:
• эксперты – наше всё;
• надо уметь выявить лжеученого и не связываться с ним;
• важно выступать на стороне научного сообщества;
• лучше избегать интриг.
Теперь поговорим о рутинной работе рядового научного журналиста – новостях науки. Необходимость штамповать такие новости порой по десятку в день не лучшим образом сказывается на качестве, научной достоверности и даже соответствии правилам русского языка. Иногда журналисту приходится писать в течение одного дня про необычный астероид, особенности метаболизма анаконд, новое лекарство от рака и о том, почему людям снятся эротические сны. Во все не вникнешь!
Дабы уменьшить число ошибок и неточностей, лично я стараюсь следовать следующим правилам.
|
|
|
