 |
Допрос подсудимого Геринга
|
|
|
|
Руденко: На совещании 6 августа 1942 г. всех рейхскомиссаров
оккупированных областей и представителей военного командования вы
выступали. Я хотел бы напомнить вам некоторые места из этих выступ-
лений.
Геринг: Дайте мне, пожалуйста, протокол.
Руденко: Пожалуйста. Прошу обратить внимание на страницу 111
стенограммы. Вы говорили следующее:
«Господа, фюрер предоставил мне генеральные полномочия в таком
размере, в каком он еще не предоставлял до сего времени в четырех-
летнем плане...
Он дал мне дополнительные полномочия, которые касаются любой
хозяйственной области нашей структуры, безразлично, внутри ли госу-
дарства, партии или вооруженных сил...»
Я заканчиваю этим цитату. Я спрашиваю, действительно вам были
предоставлены такие исключительные полномочия в этих вопросах?
Геринг: После разработки четырехлетнего плана мне были предо-
ставлены чрезвычайные полномочия. Впервые в области экономики были
предоставлены неограниченные полномочия давать директивы и указа-
ния всем высшим имперским инстанциям, всем партийным инстанциям,
вооруженным силам. Эти полномочия после начала войны были рас-
пространены также на экономическую структуру оккупированных обла-
стей; они были не расширены, но распространены.
Руденко: Значит, правильно я цитировал ваше выступление?
Геринг: Совершенно правильно, хотя это было неправильно переве-
дено на немецкий язык.
Руденко: Следующее в связи с этим. Учитывая ваши особые полно-
мочия, которыми вы были облечены, — ваши указания, инструкции и
требования являлись обязательными для участников совещания, на ко-
тором вы выступали?
Геринг: Да.
Руденко: Следовательно, если в ваших выступлениях встречаются
такие выражения, как «выжать» и «вытряхнуть» из оккупированных
территорий все, что только можно, то это была обязательная директива?
|
|
|
Геринг: Эти директивы были, конечно, приведены в соответствую-
щую форму. В данном случае речь идет о высказывании в прямой речи,
в устном выступлении. Конечно, эти слова не отличаются особенной
салонной изысканностью, но позднее...
Руденко: Правильно, прямое высказывание — я с этим согласен.
Геринг: Вы имеете в виду то место (я позволю себе повторить),
где говорится следующее: «Вы посланы сюда не за тем, чтобы работать
на благо вверенных вам народов, а для того, чтобы...»?
Руденко: Правильно.
Я обращаю ваше внимание на следующую цитату. Вот, на странице
113, там так фиксируется ваше указание:
«Я сделаю одно, я заставлю выполнить поставки, которые я на вас
возлагаю, "и, если вы этого не можете сделать, тогда я поставлю на ноги
органы, которые при всех обстоятельствах вытрясут это у вас, неза-
висимо от того, нравится вам это или нет». Правильно это? Есть такое
место в вашем выступлении?
Геринг: Это место переведено переводчиком не так, как это ска-
зано в подлиннике. Переводчик, который переводит ваши слова на не-
Допрос подсудимого Геринга.
ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ГЕРИНГА 17
мецкий язык, употребляет некоторые превосходные степени, которые
здесь не наличествуют.
Руденко: Разве у вас имелись основания не доверять рейхскомис-
сарам оккупированных территорий, которым вы угрожаете специаль-
ными органами?
Геринг: Там присутствовали имперские комиссары не только восточ-
ных областей, но вообще всех областей. Речь шла о регулировании
поставок продовольствия из отдельных областей, о регулировании всего
продовольственного вопроса в занятых нами областях Европы. Неза-
долго до совещания мне было сказано, что, само собой разумеется,
каждый старается удержать запасы продовольствия у себя для того,
чтобы заставить другого больше давать поставки. Чтобы быть кратким,
я заявляю: я не хотел давать себя обманывать этим господам. И после
того, как я узнал, что они предлагали мне лишь половину, я потребовал
100 процентов, чтобы согласиться на половине. •
|
|
|
Руденко: Я спрашиваю вас: эти установки, которые вы дали участ-
никам совещания, не являлись ли эти установки не чем иным, как тре-
бованием беспощадно грабить оккупированные территории?
Геринг: Нет. В первую очередь на этом совещании речь шла о том,
что необходимо иметь больше продовольствия.
Руденко: Я говорю о грабеже. Грабеж может заключаться и в том,
чтобы грабить продовольствие в оккупированных территориях.
Геринг: Я только что сказал, что я был ответственен за снабжение
продовольствием почти всех областей. Одна область имела слишком
много продовольствия, другая — не имела его в достаточном количестве.
Нужно было установить равновесие. Об этом шла речь в основном' (на
90 процентов) на этом совещании; нужно было установить поставки,
которые должен был давать тот или иной имперский комиссар. Я вовсе
не оспариваю, что я при этих требованиях, выступая на совещании
очень живо и темпераментно, был очень резок в своих выражениях.
Впоследствии были установлены соответствующие количества того, что
должно быть поставлено. Это явилось результатом данного совещания.
Руденко: Я обращаю ваше внимание на страницу 118 этой же сте-
нограммы. Вы нашли это место?
Геринг: Да.
Руденко: Там говорится: «Раньше мне все же казалось дело срав-
нительно проще. Тогда это называли разбоем. Это соответствовало фор-
муле отнимать то, что завоевано. Теперь формы стали гуманнее. Не-
смотря на это, я намереваюсь грабить и именно эффективно». Вы нашли
эту цитату?
Геринг: Да, я нашел. Я точно так говорил на этом совещании, я еще
раз это подчеркиваю.
Руденко: Я как раз хотел установить, что именно точно так вы
говорили на этом совещании.
Я обращаю ваше внимание на страницу 118. Обращаясь к участ-
никам совещания и развивая мысль, высказанную ранее, вы оказали:
«Вы должны быть как легавые собаки. Там, где имеется еще кое-что,
в чем может нуждаться немецкий народ, — это должно быть молние-
носно извлечено из складов и доставлено сюда». Вы нашли это место?
Геринг: Да, я нашел.
Руденко: Это вы сказали?
|
|
|
2 Нюрнбергский процесс, т. II
-18 допрос ПОДСУДИМОГО ГЕРИНГА
Геринг: Я могу предположить, что я это сказал.
Руденко: Значит, вы не отрицаете, что приведенные выше цитаты
из выступления 6 августа 1942 г. принадлежат именно вам?
Геринг: Я этого не отрицаю ни в коей мере.
Руденко: Перейдем к следующему вопросу. Вы признаете, что, как
уполномоченный по четырехлетнему плану, вы руководили насильствен-
ным угоном в рабство многих миллионов граждан оккупированных стран
и что подсудимый Заукель был в своей деятельности непосредственно
подчинен вам?
Геринг: Формально он подчинялся мне, фактически — он подчи-
нялся непосредственно фюреру. Но я уже говорил, что несу ответ-
ственность за это в такой степени, в какой я был осведомлен в этой
области.
Руденко: Я обращаю ваше внимание на ваше выступление на этом
же совещании. Это страница 141 и продолжение на странице 142.
Вы нашли это место?
Геринг: Я нашел.
Руденко: Там говорится следующее: «Я не хочу хвалить гаулейтера-
Заукеля — в этом он не нуждается, но то, что он сделал за этот короткий
срок для того, чтобы быстро собрать рабочих со всей Европы и доста-
вить их на наши предприятия, — это является единственным в своем
роде достижением».
Далее вы говорите по адресу Коха:
«Кох, это все же не только украинцы. Ваши 500 тысяч просто
смешны. Сколько он доставил? Почти два миллиона».
Вы нашли это место?
Геринг: Да. Но здесь не совсем так написано.
Руденко: Пожалуйста, уточните.
Геринг: Смысл заключается в том, что Кох собирался утверждать,
что он сам дал всех этих людей Заукелю. На это я ему возразил, что
вся программа Заукеля охватывала два миллиона рабочих и что он мо-
жет делать такие утверждения только в отношении 500 тысяч. ОКох. хотел
представить дело таким образом, будто всех этих рабочих достал он.
Руденко: А вы считали, что 500 тысяч из Украины — это мало?
Геринг: Нет, это не так. Я уже пояснил сейчас, что из этих двух:
миллионов, которые в целом были поставлены Заукелем в течение про-
шедшего времени, на долю Украины падало всего 500 тысяч. Утвержде-
ние Коха, что он са-м поставил всех этих рабочих, неправильно.
В этом — смысл данной цитаты.
|
|
|
Руденко: Но вы не отрицаете и другого основного смысла, что речь
идет о миллионах насильственно угнанных в Германию на рабский
труд?
Геринг: Я не оспариваю, что здесь речь шла о двух миллионах при-
званных рабочих. Но я сейчас не могу сказать, были ли все они достав-
лены в Германию. Во всяком случае, они были использованы в интере-.
сах германской экономики.
Руденко: Вы не отрицаете, что это было рабство?
Геринг: Рабство я отрицаю. Принудительный труд, само собой разу-
меется, частично использовался.
Руденко: Вы слышали, подсудимый Геринг, — здесь был оглашен
ряд немецких документов, из которых явствует, что граждане оккупиро-
ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ГЕРИНГА 1&
ванных территорий отправлялись в Германию насильственно. Их соби-
рали путем облавы на улицах, в кино, их отправляли в эшелонах под
военной охраной. За отказ ехать в Германию, попытку уклониться от этой
мобилизации мирное население расстреливалось и подвергалось всяким
истязаниям. Вы слышали эти документы, которые оглашались здесь,
в суде?
Геринг: Да, но я прошу, чтобы мне дали посмотреть на эти доку-
менты. Они показывают, что распоряжений о наборе не было, что учет
для принудительного труда регулировался с помощью распоряжений и
иным образом. Если бы мне могли дать абсолютную гарантию, в част-
ности, на Востоке, что все эти люди совершенно мирные и не будут осу-
ществлять никаких актов саботажа, то я использовал бы большую часть
их на работах на местах. Это были интересы безопасности, которые
как на Востоке, так и на Западе заставляли нас отправлять этих рабо-
чих в Германию, в особенности же молодые контингенты бывших военно-
обязанных.
Руденко: Только в интересах безопасности они были увезены?
Геринг: Тут было две причины. Я недавно подробно говорил о них.
Во-первых, по причине безопасности и, во-вторых, по причине необходи-
мости в рабочей силе.
Руденко: И по этой причине... допустим, возьмем вторую причину—
по причине необходимости насильственно угонялись люди из своих стран
в Германию на рабский труд, правильно?
Геринг: Не в рабство, а для работы привозили их в Германию.
Руденко:...В 1941 году ОКВ был разработан ряд директив и при-
казов о поведении войск на Востоке и об обращении с советским насе-
лением, в частности, директива о военной подсудности в районе «Бар-
баросса», которая предоставляла немецким офицерам право без суда и
следствия расстреливать любое лицо, подозреваемое в неприязненном
отношении к немцам. Эта директива объявляла безнаказанность немец-
кого солдата за преступления, совершенные против местного населения.
Такого рода директива должна была вам докладываться?
|
|
|
Обратите внимание на дату— 13 мая 1941 г.
Геринг: Этот документ не был непосредственно послан мне. В рас-
пределении говорится: «Штаб оперативного руководства военно-воз-
душных сил, главный квартирмейстер». Я своим войскам давал очень.
строгие указания в отношении поведения солдат. По этой причине я хода-
тайствовал о вызове в качестве свидетеля главного судьи военно-воз-
душных сил и послал ему опросный лист относительно этих людей.
Руденко: Вы это распоряжение знали?
Геринг: Я увидел это распоряжение здесь, после чего я ходатай-
ствовал о вызове данного лица в качестве свидетеля, так как этот приказ
был направлен не непосредственно главнокомандующему, а служебным
инстанциям, о которых я здесь упомянул. Если эти инстанции действо-
вали таким образом, то есть в соответствии с этим распоряжением, то
я несу, конечно, формально ответственность за эти действия. В данном
случае мы имеем дело с приказом фюрера и верховного главнокоман-
дующего вооруженными силами, который войска не могли обсуждать
Руденко: Но вы согласны с тем, что по значимости вы должны были
знать этот документ?
Геринг: Нет, ибо в противном случае этот приказ был бы послан
2*
20 ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ГЕРИНГА
непосредственно мне, главнокомандующему, а не штабу оперативного
руководства ВВС и генерал-квартирмейстеру. От этих инстанций зави-
село, считают ли они этот документ столь важным, что' они должны по по-
воду этого документа получить еще от меня личные приказы и дирек-
тивы. Но в данном случае этого не произошло, так как этот документ не
.касался нас в такой степени, как сухопутных войск.
Руденко: Но в аппарат ВВС этот документ был направлен?
Геринг: Я только что говорил об этом — он был направлен двум
'инстанциям.
Руденко: Вам должны были доложить об этом документе?
Геринг: Нет, мне не должны были доложить о нем. Я уже говорил,
что если бы мне докладывали о каждом приказе и каждой директиве,
которые проходили по отдельным инстанциям и не требовали моего
вмешательства, то я бы потонул в этом море бумаг. Поэтому мне сооб-
щали и докладывали только о самых важных вещах. Я сейчас не могу
сказать под присягой, был этот документ упомянут в устной форме, во
время доклада, или нет. Это возможно. Формально я и здесь несу ответ-
ственность за действия моих служебных инстанций.
Руденко: Я хотел бы это уточнить. Вы говорите, вам должны были
докладываться самые важные вещи? Правильно?
Геринг: Это правильно.
Руденко: Я прошу обратить внимание — документ перед вами — на
пункты 3 и 4 этого приказа или этого распоряжения. В пункте 3 гово-
рится: «Всякие иные нападения враждебных гражданских лиц на воору-
женные силы, входящих в их состав лиц и обслуживающий войска
персонал также должны подавляться войсками на месте с применением
самых крайних мер для уничтожения нападающих».
Геринг: Затем следует параграф 4. Если я вас правильно понял, то
там говорится: «Там, где меры такого рода не были приняты или не
могли быть приняты, заподозренные лица должны быть немедленно
доставлены к какому-либо офицеру. Последний решает, следует их рас-
стрелять или нет». Вы это имели в виду?
Руденко: Я именно это имел в виду. Как вы считаете, это важный
документ с точки зрения того, что он должен был быть вам доложен
вашими служебными инстанциями?
Геринг: Сам по себе это важный документ, но о нем не должны
были обязательно докладывать,, так как он уже достаточно ясно был
сформулирован фюрером в приказе, так что помощник фюрера, даже
главнокомандующий отдельной частью вооруженных сил, не может
ничего изменить в этом столь ясном и точном приказе.
Руденко: Я обращаю ваше внимание на дату этого документа.
В нем говорится: «Главная квартира фюрера, 13 мая 1941 г.».
Геринг: Да.
Руденко: Это, стало быть, больше чем за месяц до нападения
Германии на Советский Союз? Уже тогда было разработано распоряже-
ние о применении военной подсудности в районе «Барбаросса», и вы не
знали об этом документе?
Геринг: Когда составляется план мобилизации, нужно определить,
если к этому имеются особые основания, что следует предпринять. На
основании опыта фюрер считал, что особая угроза возникнет тотчас же
на Востоке. Поэтому здесь предписываются те меры, которые должны
|
|
|
