Допрос подсудимого Риббентропа

Файф: Это были ваши собственные слова, не правда ли? Что
шансы выражались пропорцией один на сто? Вы помните, что вы это
сказали?

Риббентроп: Сто к одному? Я не помню, чтобы я так сказал, но
я хотел бы кое-что добавить к этому. Я сказал Гитлеру, что шансы
невелики, и я также сказал Гитлеру, что я сделаю все, чтобы добиться,
несмотря ни на что, взаимопонимания между Англией и Германией.

Файф: Итак, когда вы покидали Англию, считали ли вы, что война
неизбежна? Когда вы выехали из Англии... когда вы перестали быть
послом, вы считали, что война неизбежна?

Риббентроп: Нет, я не думал, что война неизбежна, но я был убе-
жден в том, что существовала возможность возникновения войны при
том положении, которое имело место в Англии.

Файф: Когда вы выехали из Англии, сказали ли вы, что вы не счи-
таете, что война неизбежна?

Риббентроп: Я не могу сказать, была ли война неизбежна или ее
можно было избежать; во всяком случае, мне было ясно, что 'при таком
развитии политики Англии по отношению к Германии могли иметь место
военные эксцессы.

Файф: Теперь взгляните на страницу 170, второй абзац. В нем ска-
зано следующее: «Он, германский министр иностранных дел, был больше
чем скептически настроен при приезде в Лондон и считал, что шансы
против соглашения были сто против одного. В Англии преобладает мне-
ние подстрекателей войны, — сказал он, когда он, имперский министр
иностранных дел, покидал Англию, — и война неизбежна». Вы сказали
это послу Осима?

Риббентроп: Я не помню, сказал ли я действительно так. Но это
дипломатический язык, и очень возможно, что мы тогда, исходя из
общего положения, считали целесообразным говорить так с послом
Японии. То, что я, может быть, сказал, с течением лет не имеет значения
для того, что я сказал, когда уезжал из Лондона. Я не думаю, что это
является каким-либо доказательством. Может быть, я хотел втянуть его
в войну с Англией и поэтому так резко говорил.

Файф: Вы, вероятно, сказали ему неправду?

Риббентроп: Я не знаю. Я также не знаю, было ли это точно
записано.

Файф: Это ваш собственный протокол совещания, имеющийся в за-
хваченном немецком документе.

Риббентроп: Вполне возможно. Но многие вещи говорятся по дипло-
матическим причинам, и не каждое слово взвешивается. Во всяком
случае, справедливо то, что, когда я покидал Лондон, война не казалась
неизбежной, но, несомненно, я, покидая Лондон, был настроен скепти-
чески, я не знал, куда все это приведет в будущем, и это прежде всего
потому, что английская военная партия была очень сильной.

Файф: Когда вы покинули Англию, не считали ли вы, что герман-
ская политика должна внешне выражаться в дружбе с Англией, а на
самом деле — проводиться по линии создания коалиции, направленной
против нее?

Риббентроп: Это неверно. Мне было ясно, когда я стал мини-
стром иностранных дел, что осуществление германских устремлений
в Европе было очень трудным делом и что прежде всего Англия мешала

ДОПРОС ПОДСУДИМОГО РИББЕНТРОПА

,53

осуществлению этих желаний. В течение многих лет я, по поручению
фюрера, пытался путем дружественного взаимоотношения с Англией
осуществить эти планы.

Файф: Теперь я хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос: говорили
ли вы фюреру, что правильной политикой было внешне поддерживать
дружеские отношения с Англией, а в действительности создавать коали-
цию против нее? Говорили вы это или нет?

Риббентроп: Нет, в такой формулировке это неверно.

Файф: Раз вы сказали «нет», взгляните на документ ТС-75, ВБ-28,
а также на ваши выводы. Это внизу, параграф 5, конец страницы 3.

«Поэтому следует сделать такой вывод: внешне изображать дружбу
и взаимопонимание с Англией, защищая интересы наших друзей, а бо-
лее тайно, но неуклонно создавать коалицию против Англии, то есть
на практике укреплять нашу дружбу с Италией и Японией, а также
перетянуть на свою сторону страны, чьи интересы или косвенно совпа-
дают с нашими, — по дипломатической линии осуществлять сотрудни-
чество трех великих держав для достижения этой цели».

И последняя фраза: «Независимо от того, какие политические шаги
будут предприняты для сближения с нами, — каждый день, когда наши
политические решения не основываются главным образом на мысли
о том, что Англия является нашим самым опасным противником, пойдет
на пользу нашим врагам». Почему же вы минуту назад сказали Трибу-
налу, что вы не советовали фюреру поддерживать видимые дружеские
отношения с Англией, а на самом деле создавать коалицию против нее?

Риббентроп: Я вообще не знаю, что это за документ. Можно мне
взглянуть на него?

Файф: Этот документ подписан вами 2 января 1938 г. Это ваш
собственный отчет фюреру.

Риббентроп: Да. Это верно само по себе. Это действительно
является решающим. Только таким путем мы в один прекрасный день
могли прийти к соглашению с Англией или к конфликту. Ситуация в то
время была совершенно ясна: Англия выступала против желания Гер-
мании произвести ревизию. Это пожелание фюрер называл мирным, и
. казалось возможным мне лишь с помощью сильного дипломатического
давления побудить Англию к тому, чтобы дипломатическим, а не военным
путем она в конце концов дала на это свое согласие. Таково было, без
сомнения, положение в то время.

Файф: Я хочу знать, почему пять минут назад вы сказали Трибу-
налу, будто не давали Гитлеру советов, содержащихся в выдержке,
которую я зачитал вам?

Риббентроп: Какой совет, простите, я не понял?

Файф: Внешне изображать взаимопонимание с Англией, а втайне
создавать коалицию против нее. Я два раза задавал вам этот вопрос?
А вы отрицали. Я хочу знать: почему вы отрицали?

Риббентроп: Я совершенно ясно оказал, что Англия выступала про-
тив германских стремлений и что поэтому Германии, если она хотела
отстоять свои требования, ничего не оставалось, как только искать себе
друзей и с помощью этих друзей побудить Англию начать дипломати-
ческие переговоры, в результате которых Англия согласилась бы на
выполнение пожеланий Германии, причем все это нужно было достичь
дипломатическим путем. Вот в чем заключалась моя задача.