 |
Допрос подсудимого Риббентропа 61
|
|
|
|
вы встречу, которую Гитлер и вы имели с Чиано в Оберзальцбурге
12 августа 1939 г.?
Риббентроп: Да, я видел здесь этот документ.
Файф: Я хотел бы, чтобы вы взглянули на этот документ. Это на
странице 181. Я хочу, чтобы вы следили в то время, как я оглашу
выдержку, которая начинается со следующего: «В общем и целом
лучше будет ликвидировать псевдонейтралов одного за другим. Это
можно довольно легко сделать, если один партнер оси будет прикрывать
тыл другого, в то время как этот приканчивает одного из таких нена-
дежных нейтралов.
Во время посещения принца-регента Павла он, Гитлер, высказал
пожелание, особенно имея в виду Италию, чтобы принц Павел каким-
нибудь действием сделал ясной свою позицию в отношении оси. Он имел
в виду более тесную связь с осью и то, чтобы Югославия вышла из
Лиги наций. Принц Павел согласился на последнее. И недавно принц-
регент посетил Лондон и стремился получить поддержку у западных
держав... Произошло то же самое, что и в отношении Гафенку, который
также вел себя очень понимающе, когда находился в Германии, и отри-
цал всякую заинтересованность в целях, преследуемых западными демо-
кратами».
Такова была гитлеровская формулировка его политики, и, как я
понимаю, вы 'содействовали этой политике — ликвидировать псевдоней-
гралов одного за другим и включить Югославию в число этих нейтралов?
Риббентроп: Нет, это нельзя так понимать. Я должен по этому
поводу сказать следующее: ситуация в то время была такова, что Гит-
лер хотел во что бы то ни стало держать Италию в повиновении. Италия
всегда была • неустойчивым партнером. Поэтому фюрер в то время и
говорил в такой форме для того, чтобы сказать Италии, что в случае,
если с Югославией возникнут трудности, он окажет Италии помощь.
Это можно понять, только учитывая создавшееся положение, а положе-
ние было таково. Германия с помощью Италии уже добилась некоторых
изменений в Европе мирным путем. Это касается Данцига и Коридора,
причем Муссолини помогал Гитлеру. Я помню, какова была ситуация.
|
|
|
Файф: Вы отрицаете, что такова была ваша политика — ликвиди-
ровать неустойчивых нейтралов?
Риббентроп: Нет, дело обстояло иначе, это нельзя понимать до-
словно. В дипломатических разговорах часто называют вещи не своими
именами.
Файф: Такова была постоянная точка зрения Муссолини, что на
Балканы надо напасть при первой возможности?
Риббентроп: Этого я не знаю.
Файф: Взгляните на документ ПС-2818—это дополнительный
секретный протокол к союзному договору о дружбе между Германией
и Италией, заключенному 22 мая 1939 г. Здесь имеются некоторые ком-
ментарии Муссолини от 30 мая 1939 г. Вы видите?
Риббентроп: Да, я нашел их.
Файф: В параграфе 1 говорится: «Война между плутократическими
и поэтому консервативными и эгоистичными нациями и густонаселен-
ными и бедными нациями — неминуема. Нужно быть готовым к такому
положению». В седьмом абзаце: «Муссолини надеется, что войну можно
отложить, но он говорит о том, что должно произойти, если.наступит
62 ДОПРОС ПОДСУДИМОГО РИББЕНТРОПА
война. Он говорит, что война, которую подготавливают великие демо-
кратические державы,—это война на истощение. Поэтому нужно
строить план, исходя из наихудших возможностей. Страны оси ничего
не получат от остальной части мира. В этом предположении речь идет
о трудной ситуации, но стратегическая позиция, достигнутая державами
оси, в значительной мере уменьшает трудности и угрозу войны на исто-
щение. С этой целью в первые часы войны надо захватить весь район
Дуная и Балкан. Нельзя удовлетворяться декларациями о нейтралитете,
но необходимо захватить территории и использовать их для обеспече-
ния необходимого продовольствия и военных поставок промышлен-
ности». Вы видите это?
|
|
|
Риббентроп: Да.
Файф: Не согласны ли вы с тем, что Муссолини считал, что на Бал-
каны надо напасть при первой возможности?
Риббентроп: Эти высказывания Муссолини я слышу здесь впервые.
До сих пор они мне были неизвестны.
Файф: Теперь перейдем к замечаниям Гитлера, которые вы видели
неоднократно. Вспоминаете ли вы, что после переворота Симовича,
26 марта, состоялось совещание у Гитлера, где он объявил о своей
политике. «Фюрер полон решимости, не ожидая возможной декларации
о лойяльности нового правительства, подготовить все для того, чтобы
уничтожить Югославию в военном отношении, а также уничтожить ее
как национальную единицу. Никакие дипломатические запросы не будут
сделаны, ультиматумы не будут представлены. Заверения югославского
правительства, которым никак нельзя верить, в будущем будут игно-
рироваться. Нападение начнется, как только будут готовы необходимые
средства и войска».
Вы помните, что Гитлер сказал это 27 марта?
Риббентроп: Я этого не помню.
Файф: Вы помните, что смысл был таков. Я прочел его слова. Та-
кова была политика?
Риббентроп: Нет, дело обстояло совершенно иначе.
Файф: Почему вы решили или почему Гитлер с вашей помощью
решил напасть на Югославию без каких-либо дипломатических запросов
и не дал возможности новому правительству дать заверения. Почему вы
это сделали?
Риббентроп: Потому что новое правительство было образовано
в первую очередь Англией, как это в ходе переговоров признал один из
видных английских представителей. Поэтому, когда был проведен путч
Симовича, фюреру было совершенно ясно, что за правительством Симо-
вича стоят враги Германии и что они мобилизовали армию для того,
чтобы напасть с тыла на итальянские войска. Это была не моя поли-
тика; напротив, я даже думаю, что на это совещание, о котором вы
только что говорили, я был вызван позднее. Гитлер тогда совершенно
ясно заявил о том, какова его позиция, и никто не возражал ему.
Файф: Вы считали правильным напасть на страну без принятия
каких-либо дипломатических мер — говоря словами Гитлера, «с беспо-
щадной жестокостью» — и уничтожить столицу налетами бомбардиро-
вочных самолетов? Вы считаете, что это правильный порядок действий?
Я задаю вам простой вопрос: вы считали правильным так поступать?
|
|
|
Риббентроп: Я не могу ответить на этот вопрос так, как вы этого
ДОПРОС ПОДСУДИМОГО РИББЕНТРОПА
хотите, я не могу сказать ни «да», ни «нет», не дав необходимого
разъяснения.
Файф: Тогда не стоит отвечать. Если вы не можете ответить «да»
или «нет», тогда лучше совсем не отвечайте. Теперь перейдем к следую-
щему пункту — к вопросу о России.
Вам известно, что подсудимый Иодль говорил, что даже во время
кампаний на Западе, то есть в мае—июне 1940 года, Гитлер сказал ему,
что он принял основное решение принять меры против Советского Союза,
«как только наше военное положение сделает это возможным». Вам это
было известно?
Риббентроп: Я об этом только сейчас, в Нюрнберге, услышал.
Файф: Это документ под номером Л-172, США-34, лекция Иодля.
Известно ли вам, что 14 августа 1940 г. генерал Томас был уведом-
лен во время беседы с Герингом о том, что фюрер желает, чтобы постав-
ки в срок русским проводились только до весны 1941 года, что после
этого «нас больше не будет интересовать полное удовлетворение требо-
ваний русских». Вы знали об этом?
Риббентроп: Нет, я не знал.
Файф: А было ли вам известно, что в октябре 1940 года генерал
Томас и статс-секретари Кернер, Нейман, Беккер и генерал фон Хан-
некен были уведомлены Герингом о действиях, намечавшихся на
Востоке?
Вы знали об этом?
Риббентроп: Нет, я и об этом ничего не знал.
Файф: Даже 18 декабря, когда Гитлер издал директиву № 21
о плане «Барбаросса», он вам тоже ничего не сказал?
Риббентроп: Да, именно в декабре, как я случайно сейчас припом-
нил, я еще раз долго беседовал с фюрером, для того чтобы убедить его
в том, что следует включить в пакт трех держав Советский Союз как
союзника и сделать из пакта трех держав пакт четырех держав. Гитлер
не совсем был согласен с этим, и я это заметил, но он сказал мне: «Мы
вместе создали пакт, может быть, мы сделаем и это». Это были его слова.
|
|
|
Файф: Вы понимаете, что вы говорите? Вы говорите, что после
того, как подсудимый Геринг сообщил об этом генералу Томасу и статс-
секретарям, после того, как была издана директива «Барбаросса», Гит-
лер позволил вам попробовать втянуть Советский Союз в пакт трех
держав, даже не сказав вам, что у него уже были приказы о нападении
на Советский Союз? Неужели вы думаете, что кто-нибудь вам поверит?
Риббентроп: Да, это было именно так. Я еще раз сделал ему это
предложение в декабре и получил разрешение вести дальнейшие пере-
говоры. Я ничего не знал в декабре об агрессивной войне против России.
Файф: Что касается вашего министерства, то было совершенно оче-
видно, что вы получали самые благожелательные отчеты о Советском
Союзе и о том — что было маловероятно, — что Советский Союз пред-
принимал какие-то действия политического характера, направленные
против Германии. Правильно ли это, если судить по сообщениям от
вашего собственного посла и от ваших людей из России?
Риббентроп: Сообщения такого рода поступали из посольства из
Москвы; я их неоднократно, вернее говоря, всегда представлял фюреру,
но фюрер считал, что дипломаты и военные атташе в Москве — вообще
хуже всех информированные люди. Таков был его ответ...
|
|
|
