 |
Допрос подсудимого Шпеера 327
|
|
|
|
Шпеер: Конечно, рабочие, прибывавшие с Востока в Германию, были
плохо одеты.
Джексон: Хорошо, сейчас я хотел бы обратить ваше внимание на
документ Д-398.
Председатель: Прежде чем перейти к этому документу, расскажите
нам, каковы были условии транспортировки? Вам был задан вопрос, яв-
ляются ли эти показания преувеличенными? Вы не ответили на этот
вопрос и лишь кратко описали их одежду.
Шпеер: Господин председатель, я не могу дать показаний относи-
тельно условий транспортировки, так как я не получал по этому вопросу
сведений.
Джексон: Я спрашиваю вас сейчас о документе № 398, который
представляется в качестве доказательства. Это заявление Хофера, про-
живающего в Эссене:
«С апреля 1943 года я работал с Левенкампом на танковом заводе
№ 4. Этот человек был очень жесток В обращении с иностранными рабо-
чими. Он отнимал пищу, принадлежавшую военнопленным, и уносил себе
домой. Каждый день чинились новые жестокости по отношению к восточ-
ным рабочим, русским военнопленным, французам, итальянцам и граж-
данскому населению других стран.
Однажды я был свидетелем того, как он, раздавая пищу, ударил
одного француза по лицу черпаком так сильно, что лицо француза по-
крылось кровью. Далее он сожительствовал с русскими девушками, со-
вершенно не заботясь о рождающихся детях.
Он никогда не давал им молока, так что русские женщины должны
были кормить своих детей подсахаренной водой, вместо молока. Когда
Левенкамп был арестован, он написал два письма и показал их мне через
свою жену. Он пытался доказать, что никогда не бил людей».
У меня имеется еще много показаний по этому поводу, но я не могу
их зачитывать. По вашему мнению, эти показания также преувеличены?
|
|
|
Шпеер: Если и были отдельные случаи такого рода, то они всегда
у нас наказывались.
Джексон: Я бы хотел, чтобы вы ознакомились с документом № 258.
Я обращаю ваше внимание на важность этого документа, поскольку
в нем говорится о том, что охрана состояла из членов СС:
«Заключенные лагеря в основном состояли из еврейских женщин и
девушек Венгрии и Румынии. Заключенные начали поступать в Эссен
в 1944 г. и были использованы для работы на заводах Круппа. Условия
жизни и питание заключенных лагеря были ниже всяких установленных
норм. Вначале заключенные жили в небольших деревянных бараках.
Эти бараки сгорели во время воздушного налета, и с тех пор заключен-
ные должны были спать в сыром подвале. Они спали на полу, на соло-
менном тюфяке, укрывались двумя одеялами. В большинстве случаев
заключенные не имели возможности ежедневно умываться, так как не
было воды; они были лишены возможности помыться. Я мог часто наблю-
дать на заводе Круппа, как во время обеденного перерыва заключенные
стирали и кипятили свое белье в старых, грязных ведрах на костре и
здесь же мылись. Во время воздушных налетов заключенные должны
были укрываться в траншеях, тогда как охранные части СС укрывались
в специально построенных бомбоубежищах. Подъем производился
'в 5 часов. Утром им не давали ни кофе, ни какой-либо другой пиши.
3^8 ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ШПЕЕРА
В 5 час. 15 мин. они тащились на фабрику пешком 3/^ часа, очень плохо
одетые, часто без обуви. Когда шел дождь или снег, они покрывались
одеялами. Работа начиналась в 6 часов утра. Обеденный перерыв длился
от 12 до 12.30. Только во время этого перерыва заключенные имели воз-
можность изготовить для себя какую-либо пищу из картофельных очи-
сток и других отбросов. Рабочий день длился от 10 до 11 часов. Хотя
пленные были крайне обессилены от голода, их использовали на.очень
тяжелой в физическом отношении работе, где надсмотрщики и женщины
из охраны СС обращались с ними очень плохо.
|
|
|
В пять или шесть часов вечера они возвращались обратно в лагерь.
Сопровождающая их охрана СС, состоявшая из женщин, несмотря на про-
тесты со стороны гражданского населения, часто очень грубо обращалась
с заключенными во время их возвращения в лагерь. Они били и толкали
их и употребляли такие ругательства, которые даже невозможно повто-
рить. Часто некоторых девушек или женщин приносили в лагерь на руках
их товарищи, поскольку они находились в состоянии полного изнеможе-
ния^ В шесть или семь часов вечера эти изможденные люди возвраща-
лись в лагерь. По существу, только в это время выдавалась дневная
пища. Еда состояла из капустного супа. Вечером выдавался ужин, со-
стоящий из воды и куска хлеба, который был предназначен для следую-
щего дня. Временами по воскресеньям пища была несколько лучше. Об-
следование лагеря на протяжении всего периода его существования ни-
когда не проводилось фирмой Крупна. В марте 1945 года заключенные
лагеря были доставлены в концентрационный лагерь в Бухенвальд, а от-
туда некоторые из них были направлены на работу. Начальником лагеря
был обершарфюрер СС Рик».
Это, по вашему мнению, также является преувеличением?
Шпеер: Что касается указанного документа, то я должен установить
следующее: судя по содержанию этого документа, можно заключить, что
имеется в виду концентрационный лагерь, один из небольших концентра-
ционных лагерей, которые находились вблизи предприятий. Предприятия
не имели возможности осматривать эти лагери, и поэтому совершенно
правильно предположение, в котором говорится, что представитель пред-
приятия ни разу не посетил лагеря. Наличие охраны СС указывает также
на то, что речь идет также о концентрационном лагере.
Джексон: Я прошу, чтобы вам показали документ Д-382, представ-
ленный в качестве документального доказательства. Этот документ пред-
ставляет собой показания нескольких лиц по поводу одного из стальных
ящиков, которые находились в лагере для иностранных рабочих танко-
вого завода № 4, а также в лагере для русских. Я не знаю, есть ли не-
обходимость оглашать все показания полностью? Это отдельные при-
меры. Какова ваша точка зрения по данному поводу?
|
|
|
Шпеер: То, что здесь снято, — это один из обычных шкафчиков для
спецодежды, которые имеются на каждом предприятии...
Джексон: Очень хорошо. В таком случае я попрошу вам показать,
документ № 230. Этот документ представляет собой записи относительно
стальных дубинок, которые были найдены в лагере и которые будут вам
показаны. Согласно отчету было распределено 80 таких дубинок.
Шпеер: Разрешите мне высказать здесь свое мнение?
Джексон: Да, если вы хотите.
.Шпеер: Да, Это не что иное, как эрзац резиновой дубинки...
ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ШПЕЕРА 329
У нас не было резины, поэтому охрана имела, вероятно, нечто в этом
роде.
Джексон: Я так и подумал, когда прочел этот документ.
Шпеер: Да, но охрана не прибегала сразу к этому стальному
предмету, так же как ваши полицейские не прибегают сразу к резиновой
дубинке. Они должны иметь что-то в руках. Так уж заведено в мире.
Джексон: Далее документ № 899, который я представлю в качестве
доказательства и который представляет собой отчет за 1943 год о работе
госпиталей Круппа. Отчет озаглавлен: «Случаи смерти восточных рабочих».
«54 восточных рабочих умерли в госпитале на Лазареттштрассе:
50 — в результате различных заболеваний и 4 — по другим причинам.
Из 50 восточных рабочих от туберкулеза умерло — 36, от истощения —.2,
внутреннего кровоизлияния—1, от тифа—1, от кишечных заболева-
ний—2, от воспаления легких—3, от аппендицита— 1, от болезни пе-
чени— 1, от воспаления мозга — 1.
Таким образом, этот отчет показывает, что Vs всех людей умерло от
туберкулеза и истощения».
Разве время от времени вы не получали отчетов о состоянии здо-
ровья тех рабочих, которых вы использовали для выполнения вашей про-
граммы вооружения?
Шпеер: Я хотел бы сначала высказать свое мнение относительно са-
мого документа. Из документа не видно, как велико было общее количе"
ство рабочих, в отношении которого установлен процент смертных слу-
чаев. Так что нельзя сказать, является ли указанный процент действи-
тельно слишком высоким. На одном из заседаний Бюро центрального-
планирования на основании имевшихся данных я установил, что большое
количество русских рабочих больны туберкулезом. Я не знаю, это ли вы
имеете в виду, когда говорите об информации. Замечание было сделано-
Вейгером, а затем мы при помощи органов здравоохранения, в компетен-
цию которых входили эти вопросы, пытались изменить положение.
|
|
|
Джексон: Но процент смертности от туберкулеза в сравнении с об-
щей смертностью был крайне велик, в этом нет никакого сомнения, н&
так ли?
Шпеер: Я не знаю, был ли ненормально высок процент смертности,.
но временами приходилось констатировать ненормально высокий процент
заболевания туберкулезом.
Джексон: Из этого документа не видно, насколько велик был про-
цент смертности от туберкулеза по сравнению с общей смертностью, не
так ли? 80 процентов смертности от туберкулеза говорит об очень боль-
шом проценте заболеваемости туберкулезом, не так ли?
Шпеер: Возможно, но у меня лично об этом точных сведений не
имеется.
Джексон: (К подсудимому.) Сейчас я хочу, чтобы вам показали
документ № 335. Это отчет из архивов Круппа в Эссене от 12 июня
1944 г., направленный «Доктору областного лагеря Егеру», подписанный
Штиннесбеком:
«В середине мая я начал осуществлять санитарный надзор над лаге-
рем военнопленных № 1420 на Негератштрассе. В этом лагере находи-
лось 644 французских военнопленных. Во время воздушного налета
27 апреля этого года лагерь был сильно разрушен, и в настоящий момент
условия в лагере крайне тяжелые. 315 военнопленных все еще находятся
330 ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ШПЕЕРА
в лагере. 170 из них живут уже не в помещении, а в туннеле железно-
дорожной станции в Эссене на Грюнерштрассе. Туннель — сырое и не-
пригодное для постоянного человеческого жилья место. Остальные за-
ключенные размещены на десяти различных фабриках Круппа. Прием
больных производится" французским военным врачом, который проявляет
особое сочувствие по отношению к своим соотечественникам. Больные
с фабрик Крупна должны также присылаться на этот прием. Прием про-
исходит в уборной одного из сожженных домов вне лагеря. Четыре фран-
цузских санитара спят в этих же уборных. Для тяжело больных пациен-
тов имеется двухъярусная деревянная кровать. Обычно медицинская по-
мощь оказывается под открытым небом. В дождливую погоду все боль-
ные собираются в маленькой комнате. Условия ужасные. Нет ни стульев,
ни столов, ни воды. Вести регистрацию больных невозможно. Перевязоч-
ных материалов и медикаментов нехватает, хотя рабочие, получившие
тяжелые повреждения на работе, очень часто направляются сюда для
того, чтобы им была оказана первая медицинская помощь и где им, есте-
ственно, должна быть сделана перевязка до того, как они будут направ-
лены в госпиталь. Имеется также очень много серьезных жалоб в отно-
шении пищи, которую охрана лагеря находит достаточной. При рассмо-
трении вопроса о заболеваемости и смертности рабочих, следует принять
во внимание эти обстоятельства. Крайне необходимо срочно начать строи-
тельство помещений для заключенных и для больных с тем, чтобы им
можно было оказать соответствующую медицинскую помощь. Пожалуй-
ста, примите необходимые меры. Подпись: Штиннесбек».
|
|
|
Шпеер: Из этого документа ясно видно, какое может создаться поло-
жение после крупных налетов авиации.
Джексон: Я думаю, что фотографии, которые представлялись в ка-
честве доказательства, будут не совсем понятны, если в протоколе не
будет приведено их описание. Я коротко оглашу его. Это описание ка-
меры пыток, которыми пользовались в лагере для иностранных рабочих
.№ 4 бронетанкового завода и в ужасном лагере для русских, о чем под
присягой нам были даны следующие показания:
«На фотографии «А» изображен железный шкаф, специально изго-
товленный фирмой Круппа для пыток советских рабочих, которые невоз-
можно описать словами. В этот шкаф, где почти никто не мог стать во
весь рост, запирали мужчин и женщин. Высота этого карцера 152 см,
ширина и глубина от 40 до 50 см. Часто даже двух людей вталкивали
v втискивали в один стальной ящик».
Фотография «В» показывает этот же ящик в закрытом виде.
Фотография «С» — открытый ящик.
Фотография «Д» показывает лагерь, который заведомо был выбран
администрацией Круппа для жилья русских рабочих. Отдельные комнаты
'были в 2—2,5 м шириной, 5 м длиной и в 2 м высотой. В каждой ком-
нате жили, примерно, по 16 человек на двухэтажных нарах. «В верхней
части ящика было несколько отверстий, как в сите, через которые на не-
счастные жертвы в зимнюю стужу лили ледяную воду».
Председатель: Прочтите также последние три строчки последнего
абзаца, в связи с тем что говорил подсудимый по поводу этого доказа-
тельства.
Джексон: Мы включаем два письма, которые начальник лагеря Ле-
еенкамп выкрал из тюрьмы для того, чтобы вынудить нижеподпйсавше-
ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ШПЕЕРА 331
гося Хоффера дать благоприятные для него показания. Я, может быть,
должен зачитать последний абзац.
«Я, нижеподписавшийся, Дамм (один из подписавшихся) лично ви-
дел, как три русских рабочих были заперты в ящик, при чем двое из них
в одно отделение, после того как их сначала избили в ночь под 1945 но-
вый год. Двое русских должны были всю ночь под новый год находиться
в этом ящике, и на них также выливали ледяную воду».
Я могу сказать Трибуналу, что мы имеем, примерно, 100 показаний
и заявлений в связи с расследованием, произведенным в этом лагере.
Я не собираюсь их представлять здесь потому, что я думаю, что они
будут кумулятивными, и я удовлетворюсь лишь еще одним—Д-313.
Этот документ гласит: «Я, нижеподписавшийся, доктор Апполинарий
Готовицкий, врач польской армии, был взят в плен немцами 3 января
1941 г. и оставался в качестве военнопленного до прихода американских
войск. Я оказывал медицинскую помощь русским, польским и француз-
ским военнопленным, которых принуждали работать в различных ме-
стах на заводах Круппа. Я лично посещал русских военнопленных
в лагере на Раумтштрассе в Эссене, в котором находилось около
1300 человек.
...В этом лагере был большой зал, который мог вместить примерно
200 человек, однако там было поселено около 300 или 400 человек в та-
ких ужасных условиях, что всякое медицинское обслуживание было не-
возможно. Пол был цементным, а соломенные матрацы, на которых спали
люди, были полны вшей и клопов. Даже в холодную погоду помещение
никогда не отапливалось. И мне, врачу, казалось, что недостойно чело-
веческого существа, чтобы люди жили в таких условиях. Помещение
было невозможно поддерживать в чистоте, потому что в комнате было
так тесно, что люди не могли нормально двигаться. 'Каждый день ко мне
приводили по крайней мере десять человек, у которых тело было покрыто
синяками в результате постоянных избиений резиновыми дубинками,
стальными хлыстами или палками. Часто люди корчились в агонии, и я
не имел возможности оказать им хоть какую-нибудь медицинскую по-
мощь. Несмотря на то, что я протестовал, писал жалобы и заявления,
я не мог защитить этих людей или добиться того, чтобы их хотя бы на
день освободили от работы. Мне было тяжело смотреть на то, как стра-
давших людей принуждали к тяжелой работе. Идя на риск, я лично хо-
дил к представителю администрации Круппа, а также к представителю
директората Круппа, стараясь добиться помощи. Это было категорически
запрещено, так как лагерь находился под управлением СС и гестапо, и
согласно хорошо известным директивам я должен был молчать, иначе я
сам мог попасть в концентрационный лагерь. Очень много раз я сам при-
носил в лагерь свой собственный хлеб для того, чтобы отдать его заклю-
ченным, когда это было возможно, хотя я сам получал мало хлеба. С на-
чала 1941 года условия не только не улучшились, но стали еще более
тяжелыми. Пища состояла из грязного водянистого супа, в котором по-
падался песок. Часто военнопленные должны были есть гнилую вонючую
капусту. Я мог ежедневно наблюдать людей, которые медленно умирали
от голода и жестокого обращения. Мертвецы очень часто лежали по два-
три дня на своих койках до тех пор, пока их тела не начинали издавать
такое зловоние, что сами заключенные выносили их и где-нибудь хоро-
нили. Посуда, из которой они ели, употреблялась также и для отправления
332 ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ШПЕЕРД
естественных потребностей, люди были слишком утомлены или слиш-.
ком слабы от голода, для того чтобы встать и выйти из барака. Их
будили в 3 часа. Та ж'е самая посуда употреблялась и для мытья, а за-
тем для еды. Об этом все знали. Несмотря на эти факты, я не имел воз-
можности добиться хотя бы минимальной помощи или медицинского
обслуживания для того, чтобы устранить эти эпидемии, болезни и случаи
голодной смерти. Не могло быть и речи о какой-либо медицинской по-
мощи заключенным. Я сам никогда не получал никаких медикаментов.
В 1941 году я один должен был оказывать медицинскую помощь всем
этим людям, но вполне понятно, что я не мог этого делать, поскольку я
был единственным человеком, который оказывал медицинскую помощь
этим людям. Кроме того, я почти совсем не имел медикаментов. Я не
знал, что мне делать с этими 1800 людей, которые ежедневно приходили
ко мне, плача и жалуясь. Я сам часто падал в обморок, и, несмотря на
это, я должен был брать все на себя и видеть, как эти люди погибали
и умирали. Никогда не сообщалось о том, как умирали военнопленные.»
Я оам собственными глазами видел, как, возвращаясь с работы от Круп-
па, они по дороге падали, и другим заключенным приходилось везти их
на тачке или нести на руках. Так они возвращались с работы в лагерь.
Работа, которую они выполняли, была очень тяжелой и опасной, и было
много случаев, когда заключенные обрезали себе пальцы рук, или ног.
Это были очень серьезные травмы, и люди обращались ко мне и просили
медицинской помощи. Но я даже не мог освободить их на день или два
от работы, хотя обращался в директорат Круппа и просил разрешения
об этом. В конце 1941 года ежедневно умирало по двое людей, а в
1942 году смертность увеличилась до трех-четырех человек. Я работал
под начальством доктора Мея, и мне очень часто удавалось приводить
его в лагерь, где он видел, в каких ужасных условиях живут заключен-
ные и слышал их жалобы. Но даже он не мог получить медикаменты от
медицинской службы вермахта или от Круппа, или добиться лучших
условий обращения или пищи. Я был свидетелем одного его разговори
с русской женщиной из этого лагеря, которая рассказала мне лично, что
они работают на фабрике Круппа, где ежедневно их избивают самым
ужасным образом. Их пища состояла из водянистого супа, грязного и
несъедобного, а его ужасный запах можно было почувствовать на рао
стоянии. Одежда их состояла из грязных лохмотьев, а на ногах они но--
сили тряпки или деревянные колодки.
По-моему, с ними обращались так же, как и с военнопленными. Из-
биение происходило ежедневно, такие условия существовали в течение
долгих лет, с самого начала и до того момента, как пришли американ-
ские войска. Люди жили в постоянной тревоге, и для них было опасно
говорить кому-либо об условиях, которые существовали в их лагерях,
потому, что правила были таковы, что они могли быть убиты любым
стражником СС или гестапо, если бы тот заметил, что они делают это.
Для меня же, как для врача, было возможно говорить с ними; они дове-
ряли мне и знали, что я поляк и никому их не выдам».
Подпись: «Апполинарий Готовицкий».
Вы объяснили, что некоторые из этих условий, по вашему мнению»
объяснялись тем фактом, что в результате бомбежек бараки для военно-
пленных и рабочих были разрушены?;
ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ШПЕЕРА 333
Шпеер: Это правильно, но это еще не говорит о том, что подобное
положение, если оно действительно существовало, было общим явлением.
Джексон: Вы считали правильным расселять насильно увезенных
рабочих и военнопленных так близко к военным объектам, как были рас-
селены эти военнопленные?
Шпеер: Военные объекты подвергались налетам, и поэтому лагери
не были расположены вблизи военных объектов.
Джексон: И вы не считали, что заводы Крупна являются подходя-
щими объектами?
Шпеер: Лагери находились не на заводах Круппа, а вблизи города
Эссена. Вблизи самих заводов мы в принципе не создавали лагерей, по-
скольку мы считали, что эти заводы будут подвергаться бомбардировке,
а мы не хотели, чтобы эти лагери были разрушены.
Джексон: Вы обратили внимание на то, что одна из фотографий,
представленных в качестве доказательства, показывает, что лагерь нахо-
дился в непосредственной близости от заводов?
Шпеер: На этой фотографии видно, что на заднем плане находится
какое-то большое предприятие, но это ничего не меняет в моих показа-
ниях о том, что мы размещали лагери почти исключительно за грани-
цами городов.
Джексон: Хорошо. Военное производство было вашим делом, и вы
хотите сказать мне, что вы не имели никаких отчетов или докладов о по-
ложении рабочих, занятых на ваших военных предприятиях, из которых
вы могли бы узнать, не слишком ли велика норма заболеваемости и
асе ли в порядке в области общих условий труда?
Шпеер: То, что я слышал, имелось в центральном Бюро планирова-
ния. Само собой разумеется, что всякий, тесно связанный с делами госу-
дарства, кое-что слышит о том, что происходит вокруг, и что-то узнает
о неполадках в других областях.
Джексон: Хорошо. Предположим, что эти условия были вам известны
в что они существовали. С кем вы должны были обсуждать вопрос об
исправлении существующего порядка вещей? С кем из правительствен-
ных чиновников?
Шпеер: При нормальных условиях министр стал бы действовать та-
ким образом. Это письмо он отослал бы соответствующим властям, кото-
рые были ответственны за эти вопросы. Далее я должен сказать, что
касается меня лично, что если я слышал о подобных неполадках, то я
старался устранить их и связывался непосредственно с ответственной
инстанцией. Это был или «германский трудовой фронт», при котором я
имел человека для связи, или это дело передавалось через мое управле-
ние по использованию рабочей силы Заукелю.
Джексон: Таким образом, вы считаете, что Крупп не отвечал за су-
ществование таких условий?
Шпеер: У Крупна, при его посещении речь, конечно, шла об общем
положении рабочих после воздушных бомбардировок, так как это была
большая забота для нас, как раз для фирмы Круппа, это я знаю хорошо.
Но у Круппа я не помню, чтобы мне было сказано, что иностранные
рабочие или военнопленные находятся в особенно плохом положении.
Они все были в тяжелом положении.
Джексон: Вы заявили некоторое время назад, что вы как министр
правительства несли некоторую ответственность за существование этих
ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ШПЕЕРА
условий. Я хотел бы, чтобы вы объяснили, о какой ответственности, ко-
торую вы взяли на себя как член правительства, вы говорили?
Шпеер: По-моему, в государственной жизни существует два рода
ответственности: первый род ответственности — это ответственность за
свой собственный сектор, за него, конечно, несешь полную ответствен-
ность. Кроме того, я лично придерживаюсь того мнения, что в отноше-
нии решающих вопросов существует общая ответственность и должна
существовать, поскольку ты являешься одним из руководящих лиц, ибо
кто же еще должен нести ответственность за ход событий, если не бли-
жайшие сотрудники главы государства. Но эта общая ответственность
может быть только в принципиальных вопросах. Такая ответственность
не может распространяться на отдельные случаи, которые имеют место
в других министерствах или других ответственных ведомствах.
Джексон: Как я понимаю, вы хотите сказать, что вы как член пра-
вительства и руководитель в тот период признаете свою ответственность
за общую политику правительства, но не за отдельные ее детали, имев-
шие место в процессе ее осуществления? Я правильно изложил вашу
точку зрения?
Шпеер: Да.
Рагинский 1: Вы помните свои показания на предварительном до-
просе 14 ноября 1945 г.?
Я вам их напомню и прошу сказать, правильно ли был записан ваш
ответ.
На вопрос: «Признаете ли вы, что в своей книге «Майн кампф» Гит-
лер ясно высказал свои агрессивные планы в отношении стран Запада и
Востока и, в частности, в отношении Советского Союза». Вы ответили:
«Да, я признаю это». Вы помните, что так показывали?
Шпеер: Очень может быть.
Рагинский: Вы были сотрудником штаба Гесса?
Шпеер: Да.
Рагинский: Вы сотрудничали с Леем?
Шпеер: Да, в трудовом фронте.
Рагинский: Вы являлись одним из руководителей «центрального пла-
нирования». В ваши задачи входило изыскание новых источников сырья?
Шпеер: Нет.
Рагинский: В приказе от 22 апреля 1942 г. за подписью Геринга го-
ворится: «Для обеспечения приказания фюрера о развертывании воору-
жения и требований войны, так же как и для согласованного снабжения
сырьем и повышения хозяйственных возможностей, приказываю органи-
зовать «центральное планирование». Далее, перечисляется, кто входит-
в «центральное планирование», а пункт 3 этого приказа Геринга пере-
числяет задачи «центрального планирования». Я оглашаю этот пункт 3:
«Центральное планирование» охватывает общее хозяйство и имеет сле-
дующие задачи:
Пункт «С» — распределение наличного сырья, особенно железа»
металлов между потребителями»;
пункт «В» — изыскание новых и использование имеющихся уже-
источников сырья».
Это написано в документе?
' Помощник Главного обвинителя от СССР. — Составители.
|
|
|
