 |
Допрос подсудимого Шпеера 339
|
|
|
|
ченному во Франции, что потребность в рабочей силе для особых пред-
приятий следует удовлетворить в первую очередь до посылки рабочих
в Германию. Этим письмом, которое у вас в руках, я через два дня сооб-
щил Заукелю, что моя потребность во Франции составляет 800 тысяч
рабочих для французских предприятий, что, кроме того, на Атлантиче-
ском вале также не достает рабочих и что поэтому следует в первую
очередь получить этих рабочих до того, как один миллион рабочих будет
направлен в Германию.
Я уже заявил, что в результате акция, о которой ранее был дан
приказ Гитлера, была приостановлена и что моей целью было ясно пока-
зать военному командующему, который также получил это письмо, что
в первую очередь рабочих следует использовать в самой Франции.
Рагинский: Подсудимый Шпеер, вам было известно, что на подве-
домственных вам военных заводах принудительно оставлялись рабочие,
бывшие заключенные, которые уже отбыли срок своего наказания. Было
это вам известно или нет?
Шпеер: Во время моей службы—это не было мне известно.-Я знаю,
что вы имеете в виду письмо Шибера от 4 мая 1944 г., которое вклю-
чено в книгу документов. Однако все эти подробности я никак не мог
вспомнить.
Рагинский: Вы не можете вспомнить? Но Шибер 7 мая 1944 г. в спе-
циальном письме, адресованном вам лично, об этом писал, и вы не могли
не знать это. А то обстоятельство, что этот документ включен в вашу
книгу документов, никак положения не'меняет.
Шпеер: На основании этого письма я затем написал также Гимм-
леру как раз по вопросу о рабочих, которые отбыли свой срок заключе-
ния. Из этого письма вытекает, что я просил Гиммлера о том, чтобы эти
рабочие, после того как они отбудут свое наказание, оставались на сво-
боде, в то время как Гиммлер выступал за то, чтобы эти рабочие вообще
оставались и; дальше в заключении.
|
|
|
Рагинский: Вы помните письмо ОКБ от 8 июля 1943 г. по вопросу
о рабочей силе для горной промышленности?
Шпеер: Нет.
Рагинский: Я вам напомню. Этот документ был представлен Трибу-
налу как доказательство под номером США-455 и неоднократно здесь
цитировался, поэтому я полагаю, что можно не зачитывать все письмо,
а только основные положения. В этом письме указывается на распоря-
жение Гитлера передать 300 тысяч русских военнопленных в угольную
промышленность. Помните вы о таком факте?
Шпеер: Я охотно бы взглянул на этот документ.
Рагинский: Вам дадут посмотреть этот документ. В пункте втором
этого документа указывается: «Все военнопленные, взятые на Востоке
после 5 июля 1943 г., должны быть переданы лагерям ОКВ и оттуда
непосредственно или в порядке обмена через других потребителей рабо-
чей силы — генеральному уполномоченному по рабочей силе для исполь-
зования в угольной промышленности».
Далее в пункте 4 этого документа указывается, что «мужчины в воз-
расте от 16 до 55 лет, взятые в борьбе с партизанами в зоне военных
действий, в армейском тылу, являются военнопленными и также пере-
даются в лагерь военнопленных».
22*
340 ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ШПЕЕРА
Это письмо было послано также и вам, и, следовательно, вы знали,
какими нечеловеческими методами вы получали рабочих для угольной
промышленности. Это вы признаете?
Шпеер: Нет, я этого не признаю.
Рагинский: Я вас спрашивал, какими методами получали военно-
пленных для угольной промышленности? Вы уклонились от ответа. Пе-
рейдем к следующему документу:
4 января 1944 г. вы участвовали в совещании у Гитлера, на котором
обсуждался вопрос об использовании рабочей силы на 1944 год. Вы то-
гда заявили, что вам потребуется дополнительно 1 300 000 рабочих. На
этом совещания было принято решение, что Заукель в 1944 году поста-
вит не менее четырех миллионов рабочих из оккупированных областей и
что в доставке этих рабочих Заукелем будет принимать участие Гиммлер.
В протоколе этого совещания, подписанном Ламмерсом, указано, что все
участники совещания пришли к единодушному выводу. Вы признаете,
что как участник этого совещания и как рейхсминистр вы несете
ответственность за принудительный угон в Германию миллионов
людей?
|
|
|
Шпеер: Однако эта программа не была осуществлена. Я предпола-
гаю, что суд решит, насколько велика моя ответственность. Я сам не могу
этого установить здесь.
Рагинский: Я зачитаю вам выдержку из документа, представленного
Трибуналу под номером США-184. В этом документе указывается на
решение Заукеля провести освидетельствование и мобилизацию двух воз-
растов— 1926 и 1927 гг.—во всех вновь оккупированных восточных об-
ластях. В этом документе говорится также: «Господин имперский ми-
нистр вооружения и боеприпасов дал на этот приказ свое согласие». Этот
документ заканчивается следующей фразой: «Освидетельствование и
мобилизация должны начаться и проводиться ускоренными темпами со
всей энергией и применением всех подходящих мер». Вы припоминаете
такой приказ?
Шпеер: Я здесь читал этот документ. Это правильно.
Рагинский: Вы очень много говорили здесь о том, что вы противи-
лись разрушению промышленных предприятий западных областей перед
отступлением немецких войск, но разве вы не руководствовались при
этом исключительно тем, что рассчитывали в ближайшее время снова
занять эти области и таким образом сохранить за собой эти пред-
приятия?
Шпеер: Нет, причина заключалась не в этом. Я это выбрал в каче-
стве предлога для того, чтобы воспрепятствовать этому разрушению. Если
вы прочитаете, например, мой меморандум о положении с горючим, то
из него ясно вытекает, что я не придерживался этого мнения, что можно
говорить о реоккупации, и мне, кажется, что любой военный руководи-
тель не считал, что в 1944 году можно было говорить о реоккупации
Франции, Голландии или Бельгии. То же самое относилось, конечно, и
к восточным областям.
Рагинский: Я думаю, что будет лучше, если мы обратимся к доку-
менту. Вы писали в телеграмме, которую вы заготовили для гаулейтеров
Бюркеля, Вагнера и других— (я читаю на странице 56, т. 1 вашей книги,
документов) — «Фюрер указал, что в скором времени будут возвращены
утраченные области, так как для дальнейшего ведения войны западные
|
|
|
____________________ ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ШПЕЕРА __________________ 341
области в отношении вооружения и военной продукции имеют большое
значение». Разве это то, что вы здесь говорите? Ведь вы писали совсем
о другом.
Скажите, почему вы телеграмму по поводу разрушения промышлен-
ных предприятий направили гаулейтерам?
Шпеер: Эта телеграмма была направлена не только гаулейтерам.
Она была направлена моим уполномоченным и гаулейтерам. Гаулейтеров
надо было информировать, потому что они при некоторых обстоятель-
ствах сами могли отдать приказ о разрушениях, а так как гаулейтеры не
подчинялись мне, я должен был составить проект этой телеграммы и от-
править ее Борману, которому подчинялись гаулейтеры, с тем, чтобы она
от Бормана была направлена гаулейтерам.
Рагинский: Вы говорили,что сторонниками политики Гитлера «выж-
женной земли» были Геббельс и Лей. Разве из сидящих здесь на скамье
подсудимых никто не поддерживал в этом вопросе Гитлера?
Шпеер: Насколько я вспоминаю, никто из тех, кто сейчас сидит на
скамье подсудимых, не выступал за политику «выжженной земли».
Рагинский: За эту политику были только те, кто теперь мертв?
Шпеер: Да, и поэтому они, очевидно, и покончили жизнь самоубий-
ством, потому что они были за эту политику и делали еще кое-что.
Рагинский: Ваш защитник предъявил Трибуналу несколько писем,
адресованных на имя Гитлера и датированных мартом 1945 года. Ска-
жите, после этих писем вы не потеряли доверия к Гитлеру?
Шпеер: Я вчера уже говорил о том, что после этого имели место
очень резкие разногласия между нами, и Гитлер хотел, чтобы я ушел
в отпуск. Это практически означало бы мой уход в отставку. Но я этого
не хотел.
Рагинский: Это я слышал, но ведь именно вас Гитлер 30 марта
1945 г. назначил руководить мероприятиями по тотальному разрушению
индустриальных объектов?
|
|
|
Шпеер: Да. Дело обстояло так, что я отвечал за разрушение или
неразрушение промышленности в Германии до 19 марта 1945 г. Тогда
Гитлер указом (который также был представлен) лишил меня полномо-
чий самому проводить эти разрушения, а указом Гитлера от 30 марта
1945 г., проект которого составил я, я снова получил право проводить
эти разрушения.
Рагинский: Вы 15 апреля в Гамбургской радиостудии записали свою
речь на случай падения Берлина. В этой заготовленной речи, текст
которой так и не был опубликован, вы высказались за прекраще-
ние деятельности «Вервольфа». Скажите, кто руководил организацией
«Вервольф»?
Шпеер: Организацией «Вервольф» руководил рейхслейтер Борман.
Рагинский: А кроме Бормана?
Шпеер: Никто, только Борман. Насколько я знаю, это был только
Борман. Я не могу точно сказать, однако «Вервольф» был организацией,
которая подчинялась Борману.
Рагинский: Это понятно. Если бы Борман был на скамье под-
судимых, то тогда оказалось бы, что этой организацией руководил
Гиммлер. Другого ответа я от вас и не ожидал. У меня нет больше
вопросов.
342 ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ ЕГЕРА
ПОКАЗАНИЯ ВИЛЬГЕЛЬМА ЕГЕРА
(Документ Д-288)
Эссен, 15 октября 1945 г.
Я, д-р Вильгельм Егер, заявляю под присягой следующее:
Моя фамилия Егер Вильгельм, практикующий врач в Эссене (Гер-
мания) и окрестностях. Я родился 2 декабря 1888 г. в Германии и про-
живаю в настоящее время в Кетвич, Засгенхольц 6, Германия.
Я добровольно и без всякого принуждения делаю нижеследующее
заявление. Мне за это не обещано никакого вознаграждения.
1 октября 1942 г. я стал старшим лагерным врачом в рабочих лаге-
рях для иностранцев у Крупна и ведал санитарным наблюдением за
всеми рабочими лагерями Круппа в Эссене. Одной из моих задач было
докладывать своему начальнику на заводах Крупна о физическом и са-
нитарном состоянии в лагерях. Занимаясь своей работой, я посетил все
крупповские лагери для иностранных гражданских рабочих и, основы-
ваясь на своих личных знаниях, могу дать следующие показания:
Свою работу я начал с полного инспектирования лагерей. В это
время, в октябре 1942 года, я застал следующее положение: восточные
рабочие и поляки — в дальнейшем я буду употреблять выражение «вос-
точные рабочие» как для восточных рабочих, так и поляков, — работав-
шие на заводах Крупна в Эссене, были размещены в следующих лаге-
рях: Зойманнштрассе, Гриперштрассе, Шпенглерштрассе, Германиа-
штрассе, Капитан-Леманнштрассе, Лехеншуле и Кремерплатц.
Все лагери были обнесены колючей проволокой и строго охранялись.
Условия во всех лагерях были крайне плохими. Лагери были перепол-
нены. В некоторых лагерях размещалось вдвое больше людей, чем это
позволяли санитарные условия. Содержавшиеся в лагере Кремерплатц
располагались в кроватях в три яруса. В других лагерях были двухъярус-
ные кровати. Инструкции управления здравоохранения требовали мини-
мального расстояния между кроватями 50 см. Однако в этих лагерях
интервал между кроватями составлял самое большое 20—30 см.
|
|
|
Пища для восточных рабочих была совершенно недостаточной. Вос-
точные рабочие получали 1000 калорий в день, менее чем минимум для
немцев. В то время как немецкие рабочие, занятые на тяжелых работах,
получали 5000 калорий в день, восточным рабочим, выполнявшим те же
самые работы, выдавалось в день только 2000 калорий. Восточные рабо-
чие получали пищу лишь два раза в день и свою порцию хлеба. В том
числе один раз им выдавался лишь жидкий водянистый суп. Я не уве-
рен, получали ли восточные рабочие в действительности предназначен-
ный им минимум. Позже, в 1943 году, когда я проверял пищу, которая
готовилась на кухнях, оказалось, что в ряде случаев продукты восточным
рабочим полностью не выдавались.
План снабжения предусматривал небольшое количество мяса в не-
делю. Вместо него разрешалось употреблять только неполноценное мясо,
которое состояло или из туберкулезного лошадиного или же забракован-
ного ветеринаром мяса. Обычно это мясо варилось в супе.
Одежда восточных рабочих была совершенно недостаточной. Они
спали и работали в том самом платье, в котором прибыли с Востока.
ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ ЕГЕРА 343
Почти все они не имели пальто и поэтому были вынуждены в холодную
дождливую погоду в качестве пальто использовать одеяла.
Недостаток обуви заставлял многих рабочих итти босиком на работу
даже и в зимнее время. Было доставлено некоторое количество деревян-
ных ботинок, однако ботинки эти были устроены таким образом, что у их
владельцев болели ноги. Многие рабочие предпочитали лучше итти боси-
ком на работу, чем переносить боли, которые вызывались ношением дере-
вянных ботинок. Кроме этих деревянных ботинок, до конца 1943 года
рабочие не получали никакой одежды. Впоследствии некоторые из них
получили синие рабочие костюмы. Насколько мне известно, выданные
однажды синие костюмы были единственной одеждой, которую они полу-
чили со дня их прибытия до вступления американских войск в Эссен.
Санитарные условия были особенно плохими. На Кремерплатц, где
в комнаты старой школы было согнано примерно 1200 восточных рабо-
чих, санитарные условия были просто невозможными. На 1200 человек
было всего десять детских клозетов. В Лехеншуле было пятнадцать дет-
ских клозетов на 400—500 восточных рабочих, которые там были разме-
щены. Экскременты заражали пол этих уборных. Возможность мытья
•была также очень ограничена.
Снабжение медицинскими инструментами, бинтами, лекарствами и
другими медикаментами первой необходимости было совершенно недо-
статочным в этих лагерях. Поэтому можно было лечить только самые
тяжелые болезни. Число заболевших восточных рабочих вдвое превы-
шало число больных немецких рабочих. Особенно широко был распро-
странен туберкулез. В процентном отношении среди восточных рабочих
было в четыре раза больше случаев заболевания туберкулезом, чем среди
немцев.
В Лехеншуле примерно 2,5 процента восточных рабочих имели от-
крытый туберкулез. Татары и киргизы больше всего страдали от этой
болезни. Когда они заражались ею, то падали как мухи. Причиной этому
•были плохие условия содержания, плохое качество и недостаточное коли-
чество пищи, переутомление и недостаточный отдых.
Сыпной тиф также был распространен среди этих рабочих. Вши, раз-
носчики этой болезни, бесчисленное количество блох, клопов и других
паразитов мучили содержавшихся в этих лагерях. В результате грязных
условий содержания в этих лагерях почти все восточные рабочие стра-
дали кожными болезнями. Недостаток питания вызывал сердечные бо-
лезни, воспаление почек.
В случае болезни рабочие до тех пор должны были ходить на работу,
пока они не получали подтверждения лагерного врача о нетрудоспособ-
ности.
В лагерях Зойманнштрассе, Гриперштрассе, Германиаштрассе, Капи-
тан-Леманнштрассе и Лехеншуле не было ежедневного врачебного
приема. Эти лагери посещались соответствующими лечащими врачами
лишь каждый второй или третий день. Вследствие этого рабочие, несмо-
тря на свою болезнь, должны были ходить на работу до появления
врача...
С началом больших воздушных налетов в марте 1943 года условия
содержания в лагерях все более ухудшались. Проблема размещения,
питания и медицинского обслуживания стала более актуальной, чем
когда-либо раньше. Рабочие жили в развалинах своих бывших бараков.
344 ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ ЕГЕРА ____
Использованные, потерянные или уничтоженные медикаменты и бинты
было трудно возместить. Случалось, что снабжение водой лагерей пре-
рывалось полностью на срок от восьми до четырнадцати дней. Тогда мы
устроили в лагерях несколько временных уборных, однако их было слиш-
ком мало, чтобы изменить плохие условия.
После воздушных налетов в марте 1943 года много восточных рабо-
чих мы поместили прямо на заводах Крупна. Один угол заводского зда-
ния, в котором они работали, был отделен досками. Рабочие дневной
смены спали там ночью, а рабочие ночной смены—днем, несмотря на
большой шум, который постоянно стоял в заводских помещениях. Я ду-
маю, что такое положение продолжалось до прихода американских частей
в Эссен.
Чем больше налетов совершалось на Эссен, тем хуже становились
условия. 28 июля 1944 г. я сообщил своему начальству:
Больничный барак Рабенхорст находится до того в плохом состоя-
нии, что не может быть вообще речи о каком-то больничном бараке.
Дождь проникает везде и всюду. Размещение больных поэтому не пред-
ставляется возможным. Это пагубно отражается на использовании рабо-
чих, так как больных невозможно вылечить.
В конце 1943 или начале 1944 года — точную дату теперь не по-
мню •— я получил разрешение посетить лагери для военнопленных. Мое
инспектирование показало, что условия содержания в этих лагерях были
еще хуже, чем те, которые я застал в лагерях для восточных рабочих
в 1942 году. Медицинские предметы первой необходимости почти отсут-
ствовали. Я пытался изменить эти невозможные условия, связавшись
с соответствующими военными органами, обязанностью которых явля-
лось медицинское обслуживание военнопленных. Мои неоднократные уси-
лия были безуспешными. После того как в течение двух недель я по-
стоянно являлся в военные органы, я получил в общей сложности сто
таблеток аспирину, более чем для 3000 военнопленных.
Лагерь для французских военнопленных на Ноггератштрассе был
разрушен во время воздушного налета, и военнопленных разместили по-
чти на полгода в собачьих конурах, писуарах и старых печах-духоввах.
Собачьи конуры имели 1 м высоты, 3 м длины и 2 м ширины. В каждой
из конур спало пять человек. Военнопленные должны были вползать в эти
собачьи конуры на четвереньках. Столов, стульев и шкафов в этом лагере
не имелось. Не хватало также одеял. Воды не было во всем лагере.
Имевшие место врачебные осмотры должны были проводиться под от-
крытым небом. Об этих условиях многое было сообщено в отчете д-ра
Штиннесбека от 12 июня 1944 г., где он говорит:
«...В лагере содержатся еще 315 пленных. Из них 170 живут не в ба-
раках, а в шлюзообразном сооружении на железнодорожном участке
Эссен—Мюльгейм в направлении Груннерштрассе. Это шлюзообразное
сооружение сырое и не приспособлено для продолжительного пребывания
там людей. Остальные военнопленные размещены на десяти предприя-
тиях — крупповских заводах. Врачебное обслуживание их осуществляет
французский военный врач, который много хлопочет об обеспечении своих
земляков. К несению санитарной службы привлекаются также и боль-
ные с заводов Круппа. Эта служба выполняется вне лагеря, в нужнике
сгоревшего хозяйства. В бывших писуарах помещаются постели четырех
французских санитаров. В распоряжении больных имеются две располо-
ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ ЕГЕРА 345'
женные друг над другом деревянные кровати. Лечение производится
в основном под открытым небом. В дождливую погоду врачебные приемы
проводятся в вышеназванном тесном помещении.
Такое положение недопустимо. Нет столов, стульев, шкафа, воды.
Не представляется возможным вести больничную книгу. Снабжение ле-
чебным и перевязочным материалом крайне недостаточно, хотя для ока-
зания первой помощи доставляются часто с завода тяжело раненные,
которым здесь должна быть сделана перевязка, прежде чем их можно.
будет направить на стационарное лечение. Все чаще поступают также
жалобы на питание, справедливость которых подтверждается охраной.
При таких условиях надо рассчитывать на распространение болезней и
потерю рабочей силы...»
В отчете от 2 сентября 1944 г. я писал своему начальству у Крупна:
«...Лагерь для военнопленных на Ноггератштрассе находится в ужас-
ном состоянии. Люди живут в хранилищах для золы, собачьих конурах,.
старых печах-духовках и самодельных хижинах. Продовольствия едва
только хватает. За размещение и снабжение несет ответственность Крупп.
Снабжение медикаментами и перевязочным материалом было настолько-
плохим, что во многих случаях нельзя было вообще производить ле-
чение...»
В лагерях Хумбодштрассе жили интернированные итальянцы. Когда
лагерь во время воздушного налета был разрушен, итальянцы убыли, и.
на их место были вселены 600 евреек из концентрационного лагеря Бу-
хенвальд для работы на заводах Круппа. Во время моего первого посе-
щения этого лагеря я установил лиц, которые имели гноящиеся откры-
тые раны и другие болезни. Я был первым врачом, которого они видела."
за четырнадцать дней. Лагерного врача там не имелось. Даже отсутство-
вали лечебные и перевязочные средства. Женщины не имели ботинок и
ходили босиком. Их единственным платьем являлся мешок, в котором.
были прорезаны дыры для рук в головы. Их волосы были сострижены^
Лагерь был обнесен колючей проволокой и строго охранялся служа-
щими СС. Питание в этом лагере было крайне скудным и особенно пло-
хим. Жильем им служили руины бывших бараков, которые не предостав-
ляли им защиты от дождя и других атмосферных условий. Я сообщил
своему начальству в одном докладе, что охрана СС находилась и спала
вне жилых помещений, так как никто не осмеливался войти в лагерь без
того, чтобы не быть подвергнутым нападению 10, 20 или 50 блох. Один
назначенный мною лагерный врач отказался снова итти в лагерь после
того, как он был совершенно искусан. Я сам и сопровождавший меня.
господин Гроне после двухкратного посещения покинули лагерь сильно
искусанными и с большим трудом смогли избавиться от блох и парази-
тов. Когда я оставил лагерь, мои руки и все тело были покрыты шиш-
ками. Я потребовал у своего начальства при Круппе предпринять необ-
ходимые шаги для того, чтобы произвести дезинфекцию лагеря и тем
самым положить конец этим невыносимым условиям в отношении пара-
зитов. Несмотря на эти отчеты, во время второго посещения лагеря, че-
тырнадцать дней спустя, я не нашел улучшения санитарных условий.
Когда иностранные рабочие были настолько больны, что не могли'.
работать, или были неспособны к производству дальнейших работ, их
передавали на биржу труда в Эссен, а оттуда направляли в лагерь-
Фридрихсфельд. Среди лиц, которые передавались в распоряжение биржи
.346 ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ЗАУКЕЛЯ_____________
труда, находились тяжело больные туберкулезом, неврозом, малярией,
раком, старческой слабостью и общей слабостью. Я сам не знал условий
в лагере Фридрихсфельд, так как никогда там не был. Мне известно
только, что лагерь этот был местом, куда направлялись рабочие, которые
Круппу больше не нужны.
Мои коллеги и я сообщили об упомянутых выше фактах г-ну Ину,
директору фирмы Крупна А. Г., д-ру Виле, домашнему врачу д-ра Гу-
става Крупна фон Болен, старшему начальнику лагеря Купке и несколько
раз з управление здравоохранения Эссен.
Кроме того, я знаю, что эти господа также и сами осматривали
.лагери '.
ДОПРОС ПОДСУДИМОГО ЗАУКЕЛЯ
[Из стенограммы заседания Международного Военного Трибунала
от 28 и 31 мая 1946 г.]
Обвинитель 2: Я хочу подвести некоторые общие итоги вашей пре-
•ступной деятельности в качестве генерального уполномоченного по
использованию рабочей силы. Скажите, какое количество иностранной
рабочей силы было занято в германском хозяйстве и промышленности
к концу войны?
Заукель: К концу войны, если я могу говорить об этом без доку-
ментов, в Германии использовалось 5 миллионов иностранных рабочих,
не считая военнопленных.
Обвинитель: Вы эту цифру уже называли своему защитнику во
время допроса. Мне кажется, что вы называете цифру не к моменту
капитуляции Германии, а по состоянию на 24 июля 1942 г. Я приведу
несколько иные данные по этому вопросу, пользуясь вашими же соб-
ственными документами. Вы были назначены генеральным уполномочен-
ным 21 марта 1942 г. 27 июля 1942 г., то есть спустя три месяца, вы
представили Гитлеру и Герингу свой первый доклад. В этом докладе вы
сообщили, что за время с 1 апреля по 24 июля 1942 г. задание по моби-
лизации 1 600 000 человек было выполнено вами 'с превышением. Вы эту
цифру подтверждаете?
Заукель: Я назвал эту цифру.
Обвинитель: В заключительной части этого доклада вы сообщаете,
•что общее количество вывезенного в Германию населения оккупирован-
ных территорий по состоянию на 24 июля 1942 г. составляет 5 миллионов
124 тысячи человек. Эта цифра правильна, вы ее подтверждаете?
Заукель: Да, но мне кажется, что военнопленные, занятые в эконо-
мике, также были учтены.
Обвинитель: Но факт то, что по вашим же данным количество
рабочих, вывезенных с оккупированных территорий, составляло 5 мил-
лионов 124 тысячи человек на 24 июля 1942 г. Не так ли?
Заукель: Если эта цифра записана, то это, очевидно, верно. Вполне
1 Вильгельм Егер был допрошен 3 июня 1946 г. на заседании Международного
.Военного Трибунала и свои показания подтвзрдил.—Составители.
2 Представитель обвинения от СССР Александров Г. Н. — Составители.
|
|
|
