 |
Доказательства обвинения по делу преступных организации
|
|
|
|
вы должны создать впечатление, что они будут освобождены. Они
сообщат нам имена, 'а затем мы получим их в свое распоряжение.
Попытайтесь...
Роланд: Это — идея».
Итак, в своем выступлении вы заявили, что хотите обменять два че-
ловека за одного? Не так ли?
Мильх: Да. Это означало двух людей какой-либо другой профессии
в обмен на одного? Не так ли?
Джексон: И ваша цель заключалась только в этом?
Мильх: Единственная цель заключалась в том, чтобы получить
именно таких людей и взамен дать других.
Джексон: Перейдем к 53 совещанию центрального бюро планиро-
вания, которое состоялось 16 февраля 1944 г. Вы найдете себя в числе
присутствовавших на этом совещании, которое состоялось в имперском
министерстве авиации. Я обращаю ваше внимание на следующую запись
после фамилии Мильх: «Военная промышленность в большой степени
использует иностранных рабочих. По последним данным они состав-
ляют 40 процентов. Последние пополнения, поступившие от главного
уполномоченного по использованию рабочей силы, состоят -главным
образом из иностранных рабочих. Мы потеряли очень много немецкого
персонала, который был призван в армию. В особенности авиационная
промышленность, являющаяся молодой отраслью промышленности,
использует большое число молодежи, которая должна быть призвана
в армию. Это будет крайне затруднительно, если принять во внимание,
что нельзя трогать тех, кто работает в экспериментальных центрах. В мас-
совом производстве приобретают решающее значение иностранные рабо-
чие. Они составляют свыше 95 процентов общего числа рабочих. В произ-
водстве нашего лучшего нового мотора занято 88 процентов русских
военнопленных и только 12 процентов немецких рабочих и работниц.
На заводах, выпускающих самолеты Ю-52 (используемые в качестве
транспортных самолетов), выпуск которых только за один месяц состав-
ляет 50—60 машин, работают лишь шесть—восемь процентов немецких
рабочих; остальные — украинские женщины, производительность которых
ниже, чем производительность квалифицированных рабочих». Помните ли
вы это?
|
|
|
Мильх: Да, я очень точно помню это.
Джексон: И на странице 1873 записано, что вы сделали следующее
предложение: «Мильх: Список лиц, отлынивающих от работы, должен
быть передан в руки Гиммлера, который заставит их работать, как
следует. Это весьма важно для общего воспитания людей, а также окажет
устрашающее действие на таких рабочих, которые также были бы
не прочь увильнуть от работы».
Мильх: Здесь речь о тех рабочих, которые отлынивали от
работы.
Джексон: Среди иностранных рабочих? Не правда ли?
• Мильх: Нет, это были англичане, которые отлынивали от
работы.
Джексон: Я думаю, что англичане являются иностранцами в Гер-
мании. Не так ли? Я не знаю, что вы имеете в виду, утверждая, что
они не были иностранцами. Они были англичанами....Я хочу спросить
ДОПРОС МИЛЬХА 763
вас, каким путем Гиммлер мог заставить работать этих лиц? Как
поступал Гиммлер, какими возможностями он располагал? Почему вы
предложили Гиммлера для этой цели?
Мильх: Потому, что на одном совещании Гиммлер делал доклад
о дополнительном питании. Рабочие получали нормальное основное
питание, равное нормам для остального населения, и, сверх того, они
получали значительное добавочное питание, которое для рабочих сверх
тяжелого труда было в несколько раз больше основного питания. Это
дополнительное питание выдавалось специальными продовольственными
учреждениями, независимо от того, как и где работал человек. Гимм-
леру поступило предложение выдавать дополнительное питание только
тогда и только в такой норме, которую люди заслуживают своей рабо-
той. Так как у Гиммлера были многие из концентрационных лагерей,
то это былс возможно. Однако эту систему нельзя было ввести для
свободных рабочих, поэтому было предложено людей, саботировавших
работу, воспитывать тем, что давать полагающиеся в соответствии
с их работой дополнительные пайки только в том случае, если они
выполняли эту работу.
|
|
|
Джексон: Надеюсь, вы нашли то место, где вы предлагаете свой
метод для борьбы с этим явлением? «Я сказал своим инженерам:
я буду сам вас наказывать, если вы не будете бить таких людей. Чем
больше вы сделаете в этом направлении, тем больше я буду вас ува-
жать. Я позабочусь о том, чтобы с вами ничего не случитесь. Однако
это еще не дошло до всех. Я не могу лично говорить со всеми руково-
дителями предприятий, но я хотел бы посмотреть на того, кто поме-
шал бы мне в этом, потому, что я могу разделаться с каждым, кто мне
помешает». Вы нашли это место?
Мильх. Да, я сейчас это увидел. Я не помню хорошо отдельных
слов, но я стоял тогда на той точке зрения, что было совершенно невоз-
можно, что пленный или иностранный рабочий смел говорить немец-
кому начальнику, что он оторвет ему голову, а руководителю пред-
приятия...
Джексон: Хорошо, неужели вы хотите этим оказать, что если воен-
нопленный пытался или угрожал перерезать горло немецкому мастеру,
то немецкие чиновники защищали бы его против предпринимателя?
Неужели вы это имеете в виду?
Мильх: (Молчание.)
Джексон: Ну, хорошо. Я продолжаю:
«Если руководитель небольшого предприятия, — я все еще цитирую
ваше выступление, — будет поступать таким образом, то его поместят
в концентрационный лагерь...» Вы нашли это место?
Мильх: Да, вижу.
Джексон.: «...и, с другой стороны, он рискует лишиться военно-
пленных». Я все еще продолжаю цитировать ваши слова и я хотел бы,
чтобы вы нашли эту запись. «В одном случае два русских офицера
пытались взлететь на самолете, но потерпели аварию. Я приказал немед-
ленно повесить обоих этих людей. Вчера они были повешены или рас-
стреляны. Я предоставил это СС. Я хотел, чтобы они оба были пове-
шеиы иа том же заводе для того, чтобы это видели другие». Вы
нашли это?
Мильх: Да, я нашел это место.
764 ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ОБВИНЕНИЯ ПО ДЕЛУ ПРЕСТУПНЫХ ОРГАНИЗАЦИИ
|
|
|
Роберте.1: Вы присутствовали на совещании главнокомандующих
в имперской канцелярии 23 мая 1939 г.?
Мильх: 23 мая, да.
Роберте: Я хотел бы вам напомнить о том, кто присутствовал.
Там присутствовали: Гитлер, Геринг, Редер, фон Браухич, Кейтель, вы,
Гальдер, генерал Боденшатц, Варлимонт.
Мильх: Да.
Роберте: Вы знали, конечно, что Германия дала слово уважать
нейтралитет Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. Не так ли?
Мильх: Я полагаю, да, я не знаком с отдельными соглашениями,
но я предполагаю, что это было так.
Роберте: Не было ли вам известно, что менее чем за месяц до
этого совещания, а именно 28 апреля, в рейхстаге Гитлер заверил, что
он будет уважать нейтралитет целого ряда европейских стран, включая
три страны, которые я упомянул? Разве вам' не был известен этот
общеизвестный исторический факт?
Мильх: Я предполагаю, что так было.
Роберте: Помните ли вы, что на том совещании Гитлер произнес
следующие слова, которые хорошо известны Трибуналу: «Голландские
и бельгийские военно-воздушные базы должны быть оккупированы
вооруженными силами. Не следует обращать внимания на обязательства
об уважении нейтралитета.
...Следует направить все усилия на то, чтобы в самом начале нане-
сти противнику сокрушающий или окончательный решающий удар.
Вопросы о том, что правильно и что неправильно, или вопросы о до-
говорах не имеют никакого отношения к делу». Вы помните, что были
произнесены эти слова?
Мильх: Я плохо помню, каким образом это говорилось, но я знаю
только, что речь шла о Данциге и польском коридоре и что в связи
с этим Гитлер разъяснял, какие осложнения могут создаться и что
поэтому следует предпринять, по его мнению, но что именно он гово-
рил, детали я уже не помню.
Роберте: Скажите, протестовал ли кто-либо и'з этих людей против
нарушения Германией принятых ею на себя обязательств?
Мильх: На этом совещании ни у кого из присутствовавших не было
возможности вообще что-либо сказать, так как Гитлер стоял на кафе-
дре перед нами и произносил речь и после этой речи он удалился.
Никакое собеседование не имело тогда места, оно не было допущено
Гитлером.
|
|
|
Роберте: Не сообщите ли вы Трибуналу, каково ваше мнение обо
всем этом?
Мильх: У меня на том совещании тогда не создалось впечатления,
что Гитлер сказал что-либо такое, что противоречило бы тем обяза-
тельствам, которые на себя взяла Германия. Во всяком случае, я не по-
мню этого.
Роберте: Во всяком случае мы знаем, что ровно через 12 месяцев
после этого Германия поступила именно таким образом и нарушила свое
' Представитель английского обвинения. — Составители.
ДОПРОС МИЛЬХА
обязательство по отношению к Нидерландам и Люксембургу и прине-
сла нищету и смерть миллионам людей. Вы знаете теперь об этом?
Не так ли?
Мильх: Да, я знаю. Во всяком случае, будучи солдатами, мы ника-
кого отношения к политическим вопросам не имели, и об этом нас
яе спрашивали.
Роберте: Вы сейчас сказали, что теперь вы знаете, что 12 месяцев
спустя Германия нарушила нейтралитет Бельгии, Голландии и Лю-
ксембурга, не так ли?
Мильх: Да.
Роберте: Разве не был обязан солдат возражать, если ему гово-
рили, чтобы он нарушал слово, данное его страной?
Мильх: В его области, где он работал и где он как солдат должен
что-либо сказать, — я вполне согласен с вами. Но в совершенно чуждой
ему области вопросов, в которых солдат совсем не разбирается и о ко-
торых он ничего не знает, за этот круг вопросов он не может нести
ответственность и привлекаться к ответственности.
Роберте: Вы можете сейчас говорить только на основании того,
что известно вам лично. Утверждаете ли вы, что вы не знали о том,
что ваша страна дала слово уважать нейтралитет этих трех малых
стран?
Мильх: Да, я это читал в речи, произнесенной в рейхстаге.
Роберте: А сейчас я спрашиваю вас: было ли в Германии обще-
известным то, что Гитлер давал гарантии и принимал на себя обяза-
тельства по отношению ко всем этим малым странам?
Мильх: Гитлер предлагал и обещал многое.
Роберте: Отвечайте на мой вопрос... То, что вы сказали, это не
ответ на заданный мною вопрос, сейчас нам известны эти факты из
документов, из ваших собственных немецких документов. Я хочу сей-
час только узнать о вашей осведомленности и о вашем понятии чести.
Не думаете ли вы, что в высшей степени бесчестно давать обязательство
28 апреля и 28 мая. принимать тайное решение о том, чтобы нарушить
это обязательство?
Мильх: Да, вы правы только в том случае, если положение
не изменилось за этот промежуток времени, а об этом то я и не мог
' судить.
Роберте: Вы знаете, конечно, о том, -что нейтралитет Норвегии был
все-таки нарушен?
Мильх: Да.
Роберте: Вы фактически осуществляли командование в Норвегии?
|
|
|
Мильх: Да.
Роберте: Вы знаете, что Белград был подвергнут бомбардировке,
насколько я помню, в апреле 1941 года?
Мильх: Я узнал это из сводки германских вооруженных сил в свое
время.
Роберте: Без всякого объявления войны и без всякого предупре-
ждения гражданского населения. Вы знали об этом?
Мильх: Этого я не знал.
Роберте: Не обсуждали ли вы этот вопрос с Герингом?
Мильх: О нападении на Белград? Нет, этого я не помню.
Роберте: Разве даже он не высказал сожаления по поводу
766 ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ОБВИНЕНИЯ ПО ДЕЛУ ПРЕСТУПНЫХ ОРГАНИЗАЦИИ
бомбардировки крупной столицы, гражданское население которой не
было предупреждено об этом, хотя бы за час?
Мильх: Мне это неизвестно, и я не помню такого разговора.
Роберте: Это — убийство, не так ли?
Мильх: (Молчание.)
Роберте: Вы предпочли бы не отвечать на этот мой вопрос?
Мильх: На этот вопрос я вам не могу ответить «да» или «нет», так
как я не знаю подробностей об этих налетах. Я не зяаю, была ли объ-
явлена война. Я не знаю, предупреждалось ли население, и я не знаю,
являлся ли Белград крепостью, я не знаю, какие объекты были
атакованы. Я не знаю о таком количестве воздушных налетов, в от-
ношении которых можно было бы поставить этот вопрос таким
образом.
Роберте: Я не задал бы вам вопроса по этому поводу, если бы мы
не имели относящегося к этому документа. Это — приказ Гитлера о том,
что Белград следует неожиданно разрушить путем налетов бомбарди-,
ровщиков волнами без предъявления какого-либо ультиматума, без
каких-либо дипломатических демаршей или переговоров.
Я хотел бы вкратце остановиться на вопросах, которые затронул
г-н Джексон. Но он не оглашал письма. Это — вопрос об эксперимен-
тах, которые проводились в интересах исследовательской работы воен-
но-воздушных сил. Я постараюсь возможно реже обращаться к самим
документам, а буду лишь ссылаться на них. Знаете ли вы, что 15 мая
д-р Рашер написал письмо Гиммлеру? Это документ 1602-ПС, страница
1848 стенограммы?
Мильх: Это мне не было известно.
Роберте: Он производил очень опасные эксперименты, подвергаться
которым никто добровольно не соглашался; обезьяны для этой цели
не были пригодны, и он просил предоставить ему человеческие существа
в качестве объектов для производства этих опытов. Гиммлер сразу же
ответил, что он будет рад предоставить человеческие существа для
производства опытов над ними. Это было в 1941 году. Было ли вам об
этом что-нибудь известно?
Мильх: Об этом мне ничего не известно.
Роберте: Ваше письмо от 20 мая 1942 г., адресованное Вольфу, то-
есть обергруппенфюреру Вольфу, это письмо подписано вами. Не
так ли?
Мильх: Да. Я подписал это письмо. Вольф был адъютантом Гимм-
лера. Он послал нам телеграмму, повидимому, санитарной инспекции,
но санитарный инспектор отвечал ему через меня. Я не знаю, по какой
причине он не ответил сам. Я уже говорил во время допроса, что я под-
писал эти письма, но что они не были составлены в моем бюро и что
они' были написаны на моем бланке как ответ санитарной инспекции.
Я не имел ничего общего ни с опытами высотных полетов, ни с ка-
кими-либо опытами СС вообще, ни с санитарной инспекцией.
Роберте: Знали ли вы о том, что в этих камерах высокого давления
производились опыты над живыми людьми, над человеческими суще-
ствами, которые доставлялись из Дахау?
Мильх: Над кем производились эти опыты — это следует из письма,
которое представила мне санитарная инспекция.
Роберте: Разве Гиммлер не послал вам письма в ноябре 1942 года,
ДОПРОС МИЛЬХА 767
в котором он писал: «Дорогой Мильх! Производятся эксперименты как
с высоким давлением, так и с холодной водой», и что он, Гиммлер,
предоставлял социально-опасных лиц и преступников из концентрацион-
ных лагерей для этих опытов? Помните ли вы это письмо?
Мильх: Это письмо мне показывали. Но я его не помню. Я не знаю,
почему Гиммлер вообще писал мне. Из моего бюро эти письма, без моего
просмотра, передавались непосредственно соответствующим отделам сани-
тарной инспекции, и оттуда шел ответ через мое бюро. Я не мог соз-
дать себе определенную точку зрения на эту 'переписку, так как я не
знал, о чем идет речь, и не мог судить о том, что там происходило
с точки зрения медицины.
Роберте: Если вы говорите, что вы ничего не знали даже о тех
письмах, которые вы сами подписывали, то едва ли есть смысл дальше
задавать вам вопросы.
Руденко ': Скажите, вы узнали о планировании Гитлером войны
против Советского Союза в январе 1941 года?
Мильх: В январе я услышал от рейхсмаршала Геринга, что Гитлер
сообщил ему о том, что он якобы ожидает нападения России. Затем
несколько месяцев я ничего больше не слышал по этому вопросу, пока
я совершенно случайно от своего подчиненного не узнал, что предстоит
война с Россией и что поэтому приняты меры по обмундированию
войск.
Руденко: А вы знакомы с планом «Барбаросса»?
Мильх: Это название я слышал и я видел этот план во время со-
вещания с отдельными командующими войсковых групп и армий, кото-
рое имело место у фюрера за день или за два до вторжения в Россию.
Руденко: Когда, примерно, за один день или за два дня до вторже-
ния в Россию?
Мильх: Я могу вам точно сообщить эту дату.
Это было 14 июня. Значит, это, примерно, за восемь дней до втор-
жения, которое состоялось 22 июня.
Руденко: А до этого вы видели план «Барбаросса»?
Мильх: Название «Барбаросса» слышал, возможно, еще до этого
совещания.
Руденко: Когда?
Мильх: Этого я не могу точно сказать, так как январь, февраль,
март и апрель я провел за пределами Германии и вернулся лишь
в мае.
Руденко: Меня интересует период, когда вы были у себя в
военно-воздушных силах. Декабрь, январь месяцы вы находились
в Германии?
Мильх: Декабрь 1940 года? Но только частично, а частично я на-
ходился во Франции и Италии.
Руденко: В январе 1941 года вы находились в Германии?
Мильх: Тогда я все время был на западе и, насколько я помню, ни
одного дня не был в Германии.
Руденко: Вы сказали, что в январе 1941 года вы имели беседу
с Герингом по вопросам плана войны против СССР?
1 Главный обвинитель от СССР на Нюрнбергском процессе. — Составители.
768 ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ОБВИНЕНИЯ ПО ДЕЛУ ПРЕСТУПНЫХ ОРГАНИЗАЦИИ
Мильх: Да.
Руденко: Стало быть, в январе?
Мильх: Да, 13 января. Но я уже не помню, говорил ли я об этом
с Герингом во Франции или это происходило путем телефонного раз-
говора, или же я день или два был в Германии. Этого я не могу ска-
зать, я не записал себе этого.
Руденко: Путем телефонного разговора обсуждался вопрос о напа-
дении на Россию?
Мильх: Нет, тогда речь шла не о нападении на Россию, а наобо-
рот, — о нападении России на Германию.
Руденко: Вопрос о нападении России на Германию тоже выяснялся
путем телефонного разговора?
Мильх: Я вообще не давал никаких пояснений, я сказал только,
что я не знаю. Были ли мне переданы сведения по особому кабелю,
который нельзя подслушать, или же об этом Геринг сказал мне во
Франции, или же я в этот день находился в Германии, я не помню.
Руденко: А когда вы обсуждали вопрос с Герингом и Геринг ска-
зал, что он не желает войны?
Мильх: Это было 22 мая.
Руденко: Какого года, 1941?
Мильх: Да, 1941 года.
Руденко: Где этот вопрос обсуждался?
Мильх: Это было вблизи Нюрнберга, в Шельденштайне.
Руденко: Вы только с Герингом обсуждали этот вопрос или кто-
либо присутствовал при этом?
Мильх: Только с Герингом.
Руденко: И вы утверждаете, что Геринг не желал воевать с Рос-
сией?
Мильх: Таково было мое впечатление.
Руденко: А почему Геринг не желал воевать с Россией? Со стра-
ной, которая нападает на Германию? Ведь это оборонительная война?
Мильх: Геринг отрицательно относился к такой войне.
Руденко: К оборонительной войне?
Мильх: Он лично отрицательно относился ко всякого рода
войнам.
(В зале смех.)
Рудемю: Странно. Может быть, вы точнее изложите, почему Геринг
не желал войны с Россией?
Мильх: Так как война на два фронта, да к тому же еще с Россией,
для Германии, как я считал, принесет поражение, и я думал, что
не только я, но и многие другие солдаты и начальники пони-
мали это.
Руденко: Вы лично тоже были противником войны с Россией?
Мильх,: Да, безусловно, я был противником войны с Россией.
Руденко: Но ваши объяснения по меньшей мере неубедительны.
С одной сюроны, вы утверждаете, что речь шла о нападении России
на Германию, а с другой стороны, что Геринг и другие высшие офи-
церы не желали воевать с Россией.
Мильх: Разрешите мне пояснить. 13 января Геринг сообщил мне,
что Гитлер придерживается той точки зрения, что Россия хочет высту-
ДОПРОС МИЛЬХА 769
пить против Германии. Это было не мнение Геринга и не мое мнение,
я думаю — это было мнение Гитлера, которое он выразил как свое.
Руденко: Насколько я помню, ни Геринг, ни вы не верили этому
мнению Гитлера?
Мильх: Я могу говорить только о себе лично. Я открыто говорил
о том, что я не верил, ято Россия собирается выступить против нас. Что
думал Геринг по этому поводу, я не могу сказать, он мне об этом
не говорил. 22 мая, когда я говорил по этому вопросу с Герингом и
настоятельно просил его, чтобы он в разговоре с Гитлером воспрепят-
ствовал началу войны против России, Геринг сказал мне, что он сам
представлял Гитлеру эти аргументы, но что переубедить Гитлера было
невозможно, что его решение было непоколебимо и нет такой силы
в мире, которая бы могла изменить его.
Руденко: И следующее положение, которое я заключил из вашего
свидетельства, что Геринг, говоря о том, чтобы не воевать с Россией,
имел в виду, что идет война с Англией? Чтобы избежать войны на два
фронта?
Мильх: С чисто военной точки зрения — безусловно. Но я думаю,
что если бы тогда эта война не возникла, то и позднее она не воз-
никла бы.
Руденко: И вы серьезно допускаете, что можно говорить о превен-
тивной войне столь долго и в то же время разрабатывать план «Барба-
росса» и последующие к нему инструкции с привлечением союзников для
нападения на Россию? Вы серьезно утверждаете о таком превентивном
характере войны?
Мильх: Я могу это понимать только таким образом, что если Гит-
лер перил в то, что Россия собирается напасть на Германию, то он ска-
зал^что'он должен методом превентивной войны предупредить напа-
дение России'. Для меня не существовало обязательных предпосылок
к тому, что Россия нападет на нас. Я, конечно, не имел достаточных
сведений, но я лично не думал, что Россия сделает это, исходя из инте-
ресов России, которые я пытался проанализировать.
Руденко: Я еще имею несколько вопросов в связи с военноплен-
' ными. Здесь уже уточнялся вопрос в отношении привлечения в авиацию
военнопленных, в частности советских военнопленных. Это вам
известно?
Мильх: Да.
Руденко: Как вы относились к тому, что военнопленных заставляли
работать против своей страны?
Мильх: Это, естественно, очень некрасивый поступок.
Руденко: Вы говорите, что это некрасивый поступок, не слишком
ли это мягкая характеристика?
Мильх: Это зависит от того, что делают другие.
Руденко: Я спрашиваю вас о действиях верховного командования
Германии. Считали ли вы, что эти действия нарушают нормы между-
народного права?
Мильх: Этот вопрос, с точки зрения правовой, мне не ясен, и сего-
дня мне не ясно. Я знаю только, что было приказано использовать
военнопленных на работах.
49 Нюрнбергский процесс, т II
|
|
|
