 |
Литературный энциклопедический словарь 39 глава
|
|
|
|
^анневизант лит-ры, М., 1977 (см. указатель); Бернштейн Б.М., оадиция и к^анон в кн.: Сов. искусствознание, 1980, в, 2, М., 1981. К. Л. Кедров.
КАНОНИЧЕСКИЙ ТЕКСТ, стабильный, установленный для издания текст лит. (или другого) произведения. Формирование К. т.— осн. задача текстологии.
Текстологич. работа, результатом к-рой является К. т., сводится гл. обр. к выяснению “воли автора”, понимаемой, однако, не только в биогр или юридич. смысле, но и как творческое волеизъ явление писателя Пассивность автора, отсутствие реакции на посторонние изменения текста, запрещение печатать пли даже попытка
уничтожить произв., равно как прямые авторские декларации я “завещания” относительно своих текстов, принимаются во внимание, но не избавляют от необходимости текстологич. исследования. Проблема “авторской воли” усложняется цензурным (автоцензурным) вмешательством и неавторизованным редактированием, к-рые в принципе признаются порчей авторского текста. Однако восстановление первонач. редакций часто оказывается невозможным вследствие того, что автор подверг их новым творч. переработкам. Понятие и термин “К. т.” не признаются рядом текстологов, т. к. заключают в себе указание на жесткость раз навсегда установленного “канона”, к-рый во многих случаях практически недостижим; они неприменимы к ср.-век., фольклорным текстам. В любом случае стабильность текста не декретируется, а возникает в результате признания его рядом авторитетных исследователей путем дискуссий и науч. рецензирования. Установившийся таким образом текст может быть уточнен при обнаружении новых или более глубоком изучении ранее известных источников.
• См. при ст. Текстология. Л. Л. Гришунин.
|
|
|
КАНСЬОНЕРО, кансьонейру (исп. cancionero, португ. cancioneiro — песенник), сб-ки любовной и сатирич. поэзии Испании и Португалии.
В 12 в. составлялись на галисийском наречии португ. яз. К.— Ажудский (“Cancioneiro da Ajuda”, кон. 13 в.), Ватиканский (“Cancioneiro da Vaticana”) и наиболее полный Колоччи-Бранкути (“Cancioneiro da Biblioteca Nacional Colocci-Brancuti”, копии 16 в. с оригиналов 14 в.) — содержат соч. прибл. 200 поэтов, в к-рых традиции нар. португ. поэзии сочетаются с влиянием проваис. рыцарской лирики. С 15 в. составляются К. на исп. яз.: “Кансьонеро Баэны” (изд. 1851), собранный ок. 1445 X. А. Баэной; “Кансьонеро Стуньиги” (изд. 1872); “Всеобщий Кансьонеро”, собранный в 1511 Э. дель Кастильо. В 1516 португ. поэт-гуманист Г. ди Резенди опубл. под назв. “Общий Кансьонеро” антологию произв. с сер. 15 в. до нач. 16 в. на португ. и исп. языках.
С сер. 16 в. К. сменились аналогичными сб-ками романсеро. з. И. Плавскин. КАНТ (от лат. cantus — пение, песня), вид словесномуз. непрофессионального иск-ва в России 18 в., объединявший панегирич., любовные, застольные, сатирич. и др. книжные (не народные) песни, а также духовные песни или псалмы. Возник как изначальное единство текста и напева. В кон. 18 в. бытовал преим. в провинции, особенно в духовных семинариях и у старообрядцев.
КАНТАТА (итал. cantata, от лат. canto — пою), 1) крупное стихотв. произв., рассчитанное на муз. сопровождение, обычно в форме чередования арий, речитативов и хоров, написанных разными размерами; по содержанию — обычно праздничные стихи на случай, высокого аллегорич. стиля, близкие к пиндарич. оде. Различались К. более релит, и эпич. содержания (о? а т о? и и) и более светского и лирического (собственно К.). Разрабатывалась в иск-ве барокко и классицизма 17—18 вв.: Ж. Б. Руссо, К. В. Рамлер, Г. Р. Державин (“Любителю художеств”, -“Персей и Андромеда”) и др. м.л. Гаспаров.
2) Крупное вокально-инструмент. произведение торжеств. или лиро-эпич. характера, состоящее из сольных (арии, речитативы), ансамблевых и хоровых частей. Рус. композиторы 2-й пол. 19 — 20 вв. сочиняли К. на поэтич. тексты, специально для этого не предназначавшиеся (“Москва” П. И. Чайковского на стихи А. Н. Майкова, “На поле Куликовом” Ю. А. Шапорина на стихи А. А. Блока).
|
|
|
КАНТИЛЕНА (от лат. cantilena — пение, напев), короткая лиро-эпич. песня с муз. аккомпанементом в романском фольклоре раннего средневековья (сохра нилась лишь в латинских лит. обработках); дружинные К. предположительно были одним из источников -(Песни о Роланде”· и других chansons de geste
(СМ. Жесты). М. Л. Гаспаров.
КАНЦЕЛЯРИЗМЫ, слова, устойчивые словосочетания, грамматич. формы и конструкции офиц.-делового стиля. Напр., “входящие — исходящие”, “оказывать содействие”; многокомпонентные именные конструк ции с род. п.— “взыскание с работника имущественного ущерба” и т.п. К. в худож. лит-ре использу ются для характеристики персонажа, для создания сатирич. эффекта; в др. случаях их употребление рас сматривается как нарушение стилистич. норм, как< порча” лит языка.
KАHO — КАНЦ
==149
КАНЦОНА (от итал. canzone — песня), полутвердая форма итал. поэзии (см. Твердые формы): строфа классич. К. (песенного происхождения, ср. Виреле) состоит из восходящей части (два члена с тождеств. расположением коротких и длинных стихов) и нисходящей части (один член, кода); целое стихотворение состоит из 5—7 строф и еще одной коды. В других лит-рах употребительна в стилизациях.
Пример строфы К. (Вяч. И. Иванов, по схеме ф. Петрарки: АЬС + АЬС + cDdEE, где большие буквы — длинные, а малые — короткие стихи): Великий Колокол на богомолье
Тебя позвал... Тоской Затрепетала вдруг нетерпеливой И вырвалась душа в свое приволье
(На подвиг иль покой?) Из ласковых оков любви ревнивой...
И вновь над тонкой нивой Тебя я вижу сирою Церерой: С печалию и верой Зовешь ты дождь я солнце на поля, Где пленный сев таит еще земля.
М. Л. Гаспаров.
КАРАКАЛПАКСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра каракалпаков на каракалп. яз. Фольклор представлен многочисл. видами лирич. и обрядово-бытовых песен; древнейшие — песни-заговоры (“бадик”). К эпич. жанрам относятся сказки, легенды, песни о богатырях и дастаны. Популярен героич. эпос, сложившиеся варианты к-рого датируются примерно 16 в. Стихотв. эпос -”Сорок девушек” художественно переосмысливает историч. события 17—18 вв., вобрав в себя и архаич. элементы. Основоположник К. л. поэт 18 в. Жиен Жырау в стихах и в историч. поэме “Разоренный народ” изобразил жизнь каракалпаков в период, когда, теснимые иноплеменными набегами, они вынуждены были переселиться к Жанадарье. Поэты 19 в. Ажинияз, Бердах следовали традициям фольклора и вост. классич. лит-ры; сюжеты их поэм основаны на реальных историч. событиях 19 в. Поэма Бердаха “Царь-самодур”, близкая своей фабулой нар. сказке, злободневно социальна. Сарыбай — первый каракалп. баснописец. Демократично творчество Кунходжы и поэтов кон. 19—нач. 20 вв. Отеша и Омара.
|
|
|
Зачинателями сов. К. л. были А. Мусаев, А. Дабылов, С. Нурымбетов. После Окт. революции возникли драматургия и худож. проза. Отражая характерные черты современности, писатели ищут пути слияния нар. поэзии с опытом каракалп. и многонац. сов. лит-ры: рассказы и пьесы Н. Давкараева, повести и романы Ж. Аймурзаева, Т. Каипбергенова, поэтич. произв. И. Юсупова и др. Совр. письм. поэзия и устная нар. поэзия развиваются во взаимодействии.
Издается журн. •“Амударъя”·.
Изд.: Антология каракалп. поэзии, Таш., 1968; Степные струны. Стихи каракалп. поэтов, М., 1973; Поэты Каракалпакии, вступ. ст. 3. С. Кедриной, Л., 1980.
% Давкараев Н., Очерки по истории дореволюц. каракалп. лит-ры, Таш., 1959; Нурмухамедов М., Краткий очерк истории каракалп. сов. лит-ры, Таш., 1959; его же, Каракалп. сов. проза, Таш., 1968; его же, Каракалп. поэзия, Таш., 1977; Насурлаева 3. А., Герой совр. каракалп. прозы, Нукус, 1976; Очерки по истории каракалп. фольклора, Таш., 1977; История каракалп. сов. лит-ры, Таш., 1981. М. Нурмухамедов.
КАРАЧАЕВСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра карачаевцев на карачаево-балкар. яз. К. л. возникла в годы Сов. власти — после создания письменности в 20-х гг. До Окт. революции худож. мышление народа выражалось в формах устного творчества, наиболее популярен Нартский (Мартовский) эпос. К. л. опиралась на богатое фольклорное наследие, на опыт рус. классич. и сов. лит-ры. Переход от фольклора к проф. лит-ре отразился в особом развитии драматургии, гл. темами к-рой были Гражд. война, коллективизация, борьба с бесправием женщины, с невежеством, религ. предрассудками. Прошлое народа, его вступление на путь новой жизни — темы первых стихов, очерков, рассказов (А. Уртенов, И. Каракетов, Д. Байкулов). Новый этап в развитии К. л. означен появлением в 1935—36
|
|
|
К оглавлению
==150 КАНЦ—KAPH
ром. “Черный сундук” X. Аппаева. Совр. К. л. обращена к актуальным проблемам сегодняшнего дня и истории народа, к-рые она стремится осмыслить в эпич. жанре повести и романа (X. Байрамукова, О. Хубиев, М. Батчаев) и в поэтич. жанрах.
• Караева А. И., Очерк истории карачаев. лит-ры, М.,,1966; ее же, О воен. прозе в совр. карачаев. лит-ре, Черкесск, 1971; Борлаков Б. К., Карачаево-балкар. довоенная драматургия, Черкесск, 1975; Акачиева С.М., Карачаев. роман. Становление и развитие жанра, Черкесск, 1980. А. И. Караева.
КАРЕЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, письм. лит-ра в Ка релии. Зародилась после Окт. революции, развивается на двух языках: финском и русском. Специфика К. л. обусловлена традиц. взаимодействием трех нац. культур — карельской, русской и финской — и представляет органич. единство творчества писателей разных национальностей, утвердившееся в процессе лит. развития в условиях социализма. Важное значение в ее становлении имели традиции рус. классич. и сов. лит-ры. Наряду с этим творчество карел, писателей, пишущих па фин. яз., впитало—в разной степени— опыт фин. лит-ры. К. л. опиралась на богатый карелофин. (эпос -“Калевала^) и рус. фольклор. В создании К. л. участвовали не только рус. и карел., но и фин. пролетарские писатели, эмигрировавшие из Финляндии и США. Образовалась Карел, ассоциация пролет. писателей с тремя секциями: русской (1926), финской (1927) и карельской (1927). Один из основоположников сов. К. л. — поэт Я. Виртанен. В 20—30-х гг. в К. л. складывается концепция нового героя, активного борца, преобразователя мира, формируется метод социалистич. реализма, укрепляется идейнохудож. единство К. л. со всей многонац. сов. лит-рой. Наибольшего успеха К. л. достигла в худож. освоении историч. прошлого рус. и карел, народов, темы революции и Гражд. войны, в показе нар. подвига в Великую Отечеств, войну (прозаики У. Викстрем, Н. Яккола, А. Тимонен, Д. Гусаров, А. Линевский, поэты Я. Ругоев, Н. Лайне, Т. Сумманен). Для совр. лит. процесса характерны внимание к социально-нравств. вопросам, стремление к психол. углублению характера героя-современника. Среди прозаич. жанров преобладает роман; развиваются повесть, рассказ. Издаются журналы “Пуналиппу”, -“Север*.
|
|
|
ф Иванов А. А.,Титов А. И., Писатели Карелии. Справочник, 3 изд., Петрозаводск, 1980; Летопись лит. жизни Карелии, в. 1]-1917-1961 гг., [в. 2]-1967—1971 гг., [в. 3] - 19721976 гг., Петрозаводск, 1963—78. И. П. Воронина.
КАРНАВАЛИЗАЦИЯ, термин историч. поэтики, применяемый также в эстетике и философии культуры. Введен в совр. лит-ведение М. М. Бахтиным для обозначения традиций карнавального фольклора в истории европ. лит-ры (прежде всего средневековья и Ренессанса).
Источником К. в лит-ре является сам карнавал — синкретич. обрядово-зрелищная форма (“зрелище без рампы”) с определ. системой символич. действ, пронизанных стихийной “диалектикой в образной форме” — нар. правдой о мире, о бытии и времени. Карнавал (в смысле совокупности празднеств карнавального типа, на антич. этапе — сатурналий) — это “мир наоборот”: люди, в обычных (некарнавальных) условиях изолированные друг от друга сословно-иерархич. и житейско-бытовыми барьерами, вступают “на площади” (карнавальном празднестве) в область вольного, чистого — без дистанции — отношения человека к человеку и к миру.
С фамильяризацией мироотношения связаны др. категории карнавала: эксцентричность, профанация, мезальянс. Карнавальные категории носят мировоззренч. характер, но как таковые они не мыслятся в отвлеченных понятиях участниками карнавала, а конкретно переживаются ими в “полуреальной-полуфантастической” атмосфере нар. праздника.
Ведущее карнавальное действо, представляющее идею карнавала в целом,— “увенчание-развенчанием. Его глубинный смысл — в жизнерадостном (<смеховом”) неприятии народом всякой обособившейся от него и застывшей офиц. правды, всего отвердевшего, “готового” в бытии. Смеющийся на площади народ, по мысли Бахтина, всегда как бы на касательной к узаконенному и серьезному миропорядку. Карнавальный смех — амбивалентный смех, охватывающий оба противоположных полюса явления, когда хвала оборачивается бранью, поношением, <верх> переходит в “низ” и наоборот, и разрушающий иерархич. представления о мире (см. Гротеск). Смех, т. о., противостоит односторонней “устрашающей” серьезности как целое — части
и как становление—ставшему: смех—выпадение из реального и “лазейка” в историч. “большое время”, освобождение для нового, для будущего. Отсюда особое отношение карнавала ко времени: время “увенчивает” живые творч. возможности человека, класса, общества, но оно же “развенчивает” инертную, тупую исчерпанность? конечность этих возможностей.
Картина “перевоплощения” карнавала в лит-ру, представленная Бахтиным в его монографиях о Ф. Рабле (“Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса”, 1965) и о?. Μ. Δостоевском (“Проблемы поэтики Достоевского”, 4 изд., 1979, гл. 4), а также в ряде статей (“Эпос и роман”, “Слово в романе” и др.), являет в целом своего рода феноменологию духа нар. праздничности в истории европ. лит-ры и культуры.
Логика карнавального “мира наоборот” определила ядро карнавализованных лит. жанров, впервые возникших в эпоху кризиса антич. классики. В отличие от высоких жанров (эпоса, трагедии), к-рым свойственна благоговейная дистанция по отношению к изображаемому предмету, освященному традицией, покоящемуся в отрешенном от реального времени “абсолютном прошлом”, возникающие карнавализованные жанры строят образ в незавершенном настоящем (в “зоне фамильярного контакта”) автора, читателей или зрителей, в плане смеховой переакцентуации (пародирования) традиционных, догматически серьезных жанров. Все это знаменует начало “романизации” лит-ры.
Роман фамильярно приближает предмет изображения, приземляет, высмеивает и оспаривает “наивную эпическую бесспорность”, диалогизует эпич. мировоззрение, обнажая его “объектность”— ограниченность и конечность. К., т. о.,— ключ к пониманию “формообразующей идеи” романа, в особенности его диалогич. (не эпопейной и не риторич.) линии, в общих чертах определившейся уже в антич. карнавалпзованных жанрах — сократич. диалоге и ^Менипповой сатире*. Мениппея, сочетающая филос. универсализм со злобой дня и “трущобный натурализм” с экспериментирующей фантастикой, является, по Бахтину, наиболее жизнестойким проводником К. в лит-ре нового времени, представителем нар, смеховой культуры в условиях увядания ее “тела” — карнавала. (Ср. такие явления “смехового” мира Др. Руси, как скоморохи, юродивые.)
Вершиной К. и “карнавальной правды” в лит-ре Бахтин считает роман Рабле, а в новое время — полифонич. романы Достоевского (см. Полифония). Традиции карнавального мировосприятия прослеживаются и в лит-ре 20 в., чаще всего в тех произв., для к-рых характерна тенденция к моделированию историч. процессов (“большого времени”) в их диалогич. обращенности к прошлому и к будущему (“романмиф”, фантастика, антиутопия). Карнавальные обертоны существенны для понимания худож. целого столь различных по своим идейным и творч. установкам писателей, как А. Белый (“Петербург”), Т. Манн (“Иосиф и его братья”), Г. Хессе (“Степной волк”), Дж. Джойс (“Улисс”), Э. Хемингуэй (“Фиеста”), Г. Гарсия Маркес (“Сто лет одиночества”), произв. М. А. Астуриаса, М. А. Булгакова (“Мастер и Маргарита”) и мн. др. Однако слишком прямое перенесение категорий карнавала на лит-ру нового времени нередко становится предметом полемич. обсуждения.
Концепция К. не могла не “задеть” многих укоренившихся в лит-ведении воззрений и принципов. Это относится и к введенному Бахтиным понятию “память жанра”: постоянно обновляющаяся жизнь жанра и одновременно устойчивость его архетипич. констант в истории лит-ры, подчас даже в обход “субъективной памяти” автора (ср. архетипы). Четче и резче других несогласие с Бахтиным выразил В. Б. Шкловский:.“Достоевского незачем разъяснять неведомыми источниками” (Тетива. О несходстве сходного, М., 1970, с. 296). Подвергается сомнению и роль карнавального смеха в ср.-век. лит-ре: “сакральное не ставится смехом под сомнение, оно упрочивается смеховым началом, которое является его двойником и спутником, его постоянно звучащим эхом” (А. Я. Гуревич, К истории гротеска. “Верх” и “низ” в ср.-век. лат. лит-ре, “Изв. АН СССР. Серия лит-ры и языка”, т. 34, 1975, № 4, с. 327). За этим и др. упреками (в т. ч. оценка роли К. в культуре
=20 в.) стоят нерешенные пока вопросы о совместимости концепции К. с этич. позицией совр. человека в мире, а также о совместимости индивидуальных форм мышления нового времени с явленным в карнавале целостным народным мировосприятием.
Концепция К. имела свои истоки и в рус. культуре (ср. статьи В. И. Иванова о дионисийстве). Связанная со всемирно-историч. ситуацией “порога” первых десятилетий 20 в., она явилась преодолением формально-эстетич. и метафизич. воззрений — в плане социальной истории, филос. антропологии и историч. поэтики. Теорию К. можно рассматривать как мост между культурой прошлого и настоящего.
φ Αахтин М., Вопросы лит-ры и эстетики, М., 1975; Пинский Л., Рабле в новом освещении, <ВЛ>, 1966, №6; БаткинЛ., Смех Панурга и философия культуры, “Вопросы философии”, 1967, № 12; Иванов В., Из заметок о строении и функциях карнавального образа, в кн.: Проблемы поэтики и истории лит-ры, Саранск, 1973; Лихачев Д., Панченко А., “Смеховой мир” Древней Руси, Л., 1976; Фрейденберг О. М., Поэтика сюжета и жанра, Л., 1936; В о Uno w О. F., Zur Anthropologie des Festes, в его кн.: Neue Geborgenheit. Das Problem einer Uberwindung des Existantialisnius, Stuttg.—Kцln, 1955; Le Clesio M., La rйvolution carnavalesque, “Quinzaine littйraire”, 1971, 1—15, № 111, fйvrier; Hayman D., Au-delа de Bakhtine, “Poйtique”, 1973, t. 4, № 13. В. Л. Махлин.
“КАРОГС” (“Знамя”), лит.-худож. и обществ. политич. ежемес. журнал, орган СП Латв. ССР. Изд. с 1940 в Риге на латыш, яз. KACA (песенные строфы), жанр ср.-век. кор. поэзии; поэмы. К. возникли в кон. 15 в., расцвет— 16—18 вв. Имели много общего с сиджо: муз.-речевая основа, размер строки, характер заключит, строки; но в отличие от сиджо в К. могли соединяться неск. тысяч строк, их не пели, а декламировали нараспев. Разрастаясь до больших эпич. поэм, К. напоминают ритмически организов. прозу. Разновидности К.—“женские”, историч., описание путешествий и др. К. оказали влияние на развитие жанра сосоль; явились основой для перехода к свободному стиху 20 в. Наиболее известные авторы К.— Чон Чхоль, Пак Инно. См. также Корейская литература, л. Р. Канцевич. КАСЙДА (араб.), жанр лирич. поэзии в лит-рах Бл. и Ср. Востока, Ср. и Юго-Вост. Азии; чаще всего панегирическое, но также элегич., сатирич. или религ.-назидат. стихотворение более или менее значит. объема (от 15 до 200 бейтов). Монорим по схеме аа ba ca da... К. имеет чисто лирич. вступление — насиб (при любовной окраске вступление наз. ташбиб или тагаззул). В панегирич. К. за насибом следует восхваление воспеваемой особы. Жанр возник в араб. лит-ре еще в доисламский период, позднее распространился гл. обр. в придворной поэзии на Ср. и Бл. Востоке, в Юго-Вост. Азии. Начальный бейт К. наз. матла, в нем должна содержаться изящно высказанная законч. мысль, являющаяся ключом ко всему стихотворению; конечный бейт именуется макта, в нем нередко высказывались пожелания долголетия восхваляемому лицу либо просьба о милостях и пожалованиях.
К 11—12 вв. развивается филос. К-, прекрасные образцы к-рой представляет уже творчество поэта 10 в. Рудаки. К 15 в., когда в поэзии усилилось стремление к поэтич. изощренности, получает развитие т. н. искусственная К., построенная так, что, извлекая из нее особо отмеченные слова, можно было получить одно или неск. лирич. стихотворений др. жанров и размеров.
φ Αертельс Е. Э., История перс.-тадж. лит-ры, М., 1960; История перс. и тадж. лит-ры, под ред. Я. Ринки, пер. с чеш., М., 1970, с. 100 и след.
КАТАЛАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, см. Испании литература.
КАТАЛЕКТИКА (от греч. katalektikos — конечный, усеченный), подраздел стиховедения — учение о клаузулах (окончаниях) стиха, особенно о случаях несовпадения конца стиха и конца стопы. Так, акаталектическими (полномерными) считаются мужские окончания в ямбах и анапестах, женские в хореях
ΚΑΡΟ—ΚΑΤΑ
==151
и амфибрахиях, дактилические в дактилях; каталектическими (усеченными) — мужские в хореях, амфибрахиях, дактилях, женские в дактилях; гиперкаталектическими (наращенными) — женские в ямбах и анапестах, дактилические в ямбах, анапестах, хореях и амфибрахиях. В рус. стиховедении эта терминология малоупотребительна, м. л. Гаспаров. КАТАРСИС (греч. katharsis — очищение), понятие, употреблявшееся в антич. философии, медицине, эстетике и в силу своей полифункциональности получившее (от Возрождения до нового времени) многочисл. и противоречивые толкования: рационалистическое (очищение души от страстей под влиянием интеллекта), этическое (воспитание способности к состраданию), медицинское (достижение психотерапич. разрядки) и др.
Известное положение Аристотеля, применившего понятие К. к трагедии как лит. жанру: “Трагедия есть подражание действию важному и законченному... совершающее путем сострадания и страха очищение подобных аффектов” (<Поэтика”, гл. VI, 1449 b), слишком кратко и грамматически двусмысленно; оригинал, допускающий другой перевод (<·..очищение от подобных аффектов”), оставляет открытыми мн. вопросы: в чем сущность этого очищения, кто ему подвергается (герой трагедии или сопереживающие ему зрители) и т. п.
Позднейшая эстетика придала понятию К. расширительную трактовку, связав с характеристикой трагического в искусстве вообще. В совр. филологии К. понимается как особая, нередко высшая форма тра. гизма, когда воплощение трагич. конфликта (и сопутствующее ему потрясение) не подавляет своей безысходностью, а производит (на читателя, зрителя) просветляющее, “разрешающее” действие.
φ Λосев А. Ф., Шестаков В. П., История эстетич. категорий, М., 1965, с. 85—99; Лосев А. Ф., История антич. эстетики Аристотель и поздняя классика, М., 1975 (библ. с. 751—52).
В.?. Ярд-о.
КАТАСТРОФА (от греч. katastrophe — поворот, переворот), момент или период в жизни героев трагедии или драмы (как жанра), характеризующийся остро кризисным положением (поражение войска в “Персах” Эсхила; разоблачение короля “мышеловкой” в “Гамлете” У. Шекспира, измена Катерины в “Грозе” А. Н. Островского). В пьесах с динамичным внеш. действием К. является разновидностью перипетии и нередко совпадает с развязкой (Ромео и Джульетта в склепе). Термин “К.” бытует в античности, а также в нек-рых теориях драмы 19—20 вв.; в наше время малоупотребителен.
КАТАХРЕЗА (от греч. katachrиsis — злоупотребление, неправильное употребление слова), метафора, не ощущаемая как стилистич. прием, т. е. или слишком привычная (“ножка стола”, “красные чернила”·), или, чаще, слишком непривычная, ощущаемая как недостаток (обычно при многоступенчатой метафоре: “сквозь щу пальцы мирового империализма красной нитью проходит волна...” — пародич. К. у В. В. Маяковского). М. Л. Гаспаров. КАТРЕН (франц. quatrain, от quatre — четыре), четверостишие, строфа из четырех строк. Система рифмовки в К.: abab (перекрестная рифма), aabb (парная), abba (опоясывающая). В перс. поэзии (рубай) и в подражаниях ей употребляется форма aaba, реже аааа. К. наз. также четырехстрочные строфы сонета. К. как самостоят, стихотворение используется для надписей, эпитафий, эпиграмм, изречений. Пример: Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовется, — И нам сочувствие дается, Как нам дается благодать. Ф. И. Тютчев.
М. Л. Гаспаров.
КАТХА (санскр.— рассказ, повествование), термин инд. поэтики, к-рый охватывает все богатство повествоват. произв., характеризуемых наличием завершенного сюжета, вымышленного или реального, и четкой композицией независимо от того, в прозе они или в стихах. К области К. относятся небольшие рассказы (катханака), к-рые могут бытовать самостоятельно или входить как составной элемент обрамленной повести.
==152 ΚΑΤΑ — ΚЕРО
Ср.-век. инд. поэтика тонко дифференцирует разные аспекты лит-ры К.: упакатха — соч., сюжетно продолжающее или развивающее к.-л. известное произв.; кхандакатха — произв., герой к-рого вызывает сочувствие; уллапакатха — произв. трагич. содержания; варакатха—произв. героич. содержания; парихасакатха—произв., имеющее целью осмеяние; парикатха — цикл рассказов, объединенных единым героем; махакатха — крупномасштабное многоплановое произв., построенное по принципу обрамления (<Катхасаритсагара> — <0кеан сказаний” Сомадевы).
Взаимодействие жанров, объединявшихся под назв. катха, с повествоват. жанрами древних инд. лит-р — персидской и арабской — подготовило почву для восприятия инд. лит-рами различных повествоват. жанров европ. лит-р.
φ Ρеребряков И. Д., Повествоват. жанры др.-инд. лит-ры, в кн.: Генезис романа в лит-рах Азии и Африки, М., 1980, с. 45—67 И. Д. Серебряков.
КАШМИРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, см. в ст. Индийская новая литература.
КВАЛИТАТИВНОЕ (КАЧЕСТВЕННОЕ) СТИХО СЛОЖЕНИЕ (от лат. qualitas — качество), тип стихосложения, в к-ром основой соизмеримости строк служит количество слогов определ. силы (ударных и безударных); объединяет тоническое стихосложение и силлабо-тоническое стихосложение.
КВАНТИТАТИВНОЕ (КОЛИЧЕСТВЕННОЕ) СТИ ХОСЛОЖЕНИЕ (от лат. quantitas — количество), тип стихосложения, в к-ром основой соизмеримости строк служит количество слогов определ. долготы; то же, что и метрическое стихосложение. КЕНИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра народов Кении. Развивается на англ. и местных языках на основе фольклора. У народов кикуйю, балухья, акамба, масаи и др. сохранились эпич. сказания, любовные, свадебные, хвалебные и др. песни, пословицы, поговорки, а также сказки, опубл. в сб-ках “Рассказы акамба” (1966, сост. Дж. Мбити) и “Сказки кикуйю” (1966, сост. Нгумбу Нжурури). В 17 в. в Кении зародилась письм. лит-ра на суахили, в к-рой значит, место занимают поэмы-деяния (“утенди”) — героические, религиозные и др. В 19 в. выступили поэты Муяка бин Хаджи аль-Гассани и К. Мване. В 20 в. преобладает поэзия; поэзия на суахили сохранила традиц. нар. формы. В стадии формирования находится проза. В 40-х гг. возникло Вост.-афр. лит. бюро, занимающееся вапросами развития лит-ры на местных языках. В 1958 М. Гикару опубл. на англ. яз. повестьпамфлет “Страна солнца”, в к-рой показана колонизация страны англичанами, борьба демократич. сил за освобождение. С 1963 лит-ра развивается в условиях независимого гос-ва. В лит-ре сер. 60—70-х гг. видное место занимает реалистич. творчество прозаика и драматурга Нгуги Ва Тхионго. Его романы, поев. совр. проблемам нац. жизни, сыграли значит. роль в становлении крупных жанров в лит-ре Кении и всей вост.-афр. лит-ры. В романах Грейс Огот, М. Рухени, М. Мванги, поэзии Дж. Ангары предстает историч. прошлое африканцев, их стремление к свободе и борьба за независимость, участие в перестройке общества.
Изд.: И пошел дождь..., [Сб. новелл], М., 1980. • Вознесенская Ю. А., Писатели Кении, 1960—1980. Биобиблиографич. справочник, М., 1982.
С. П. Картузов, Е. Я. Суровцев.
“КЁР-ОГЛЙ”, “Кёроглу”, фольклорно-эпич. памятник. распространенный на Ел. Востоке и в Ср. Азии. Сложился не ранее 17 в. Версии “К.-о.” условно можно разделить на две группы: западную (арм., груз., курд., адж., тур. версии, восходящие к азерб. эпосу “К.-о.”) и восточную (туркм. “Гёроглы”, узб. и казах. “Гороглы”, тадж. “Гуругли”, или “Гургули”).
Во всех зап. версиях герой — нар. мститель и поэт-импровизатор, цель жизни к-рого — отплатить тирану, ослепившему его отца (отсюда имя героя Кёр-оглы — Сын слепого). Зап. версии состоят из отд. прозаич. рассказов о подвигах Кёр-оглы в сочетании с эпич. и лирич. песнями, авторство к-рых приписывается самому герою. Эпос носит полулегендарный характер, очевидно, сохраняя следы деятельности реального историч. лица, каким представляют Кёр-оглы дошедшие до нас документы 16—17 вв. Восточные (ср.-азиат.) версии объединены общими признаками, во многом отличными от западных. Герой родился от мертвой матери в могиле (отсюда его имя Гёроглы — Сын могилы). В этих версиях он — апич. богатырь, справедливый монарх -знатного происхождения. Ср.-азиат, версии впитали много сказочно-фантастич. элементов. Узб., туркм. и казах, версии в значит. части, а тадж. версия целиком написаны стихами.
|
|
|
