Региональные сети ООПТ — стартовая конфигурация экологического каркаса

Итак, какой уровень следует на сегодняшний день признать базовым для начала работ по формированию экологического каркаса административной области? Если говорить о минимальном территориальном уровне, обеспечи­вающем сохранение экологического равновесия, то это, конечно, мезотерри-ториальный уровень — уровень территориального планирования сельского района (или среднего города с пригородной зоной), так как только в границах весьма обширного района площадью не менее 400 — 1000 км² природные лан­дшафты способны:

• воспроизводить значительную часть основных природных компонентов;

• разлагать и выводить за свои пределы различного рода загрязнения;

• обеспечивать достаточную разнообразие и сложность экосистем и, следо­
вательно, создавать разнообразие местообитаний для флоры и фауны.

Отдельный сельский район — муниципальный округ — не всегда является объектом природопользования. Например, лесокомбинаты, являющиеся ос­новными природопользователями во многих областях провинциальной Рос­сии, охватывают своей деятельностью не один, а два или даже три сельских района. Кроме того, как правило, мезорегиональный масштаб соизмерим с эколого-географическими выделами среднего масштаба — ландшафтными подзонами и провинциями, геоботаническими округами. Следовательно, круп­ный сельский район с городским центром-аттрактором либо набор из двух-трех районов, скорее всего, является идеальной единицей, удобной для ЛП.

Для ландшафтного планирования важно установить соотношение понятия экологического каркаса с понятием сети особо охраняемых природных терри­торий, поскольку последняя выступает в Земельном и Градостроительном кодексах как правовая (территориально-планировочная) зона.

В. В. Владимиров — соавтор идеи ЭК в ее первоначальном виде — полагает [32], что ООПТ — центральная, «ядерная часть» экологического каркаса, «си­стема наиболее активных в экологическом отношении территориальных эле­ментов природной среды, которые вместе с другими объектами живой и не­живой природы, озелененными коридорами, необходимыми для защиты бу­ферными зонами и другими элементами могут выполнять средозащитные, компенсирующие и санирующие функции» [6, с. 146].

Признаками развитой сети ООПТ являются прежде всего благоприят­ные условия лесовозобновления, разнообразие биогеоценозов, повышен­ная мозаичность ландшафта, обеспечение условий миграции животных, т.е. именно те признаки, которые обычно приводят в качестве неотъемле­мой характеристики «национальных экологических сетей», «сетей живой природы» и т.п.

Соотношение между понятиями «сеть ООПТ» и «экологический каркас» сложнее, чем просто включение части в целое, поскольку существующие в настоящее время в регионах Российской Федерации совокупности охраняе­мых территорий — всего лишь наборы объектов, которые еще предстоит достроить до уровня «живых сетей», а затем и до уровня самодостаточных средостабилизирующих систем, т. е. до уровня в полноценного регионально­го экологического каркаса.

С чего начать ландшафтное планирование? Какие территории, природ­ные комплексы, уникальные природные объекты или экосистемы могут слу­жить основой, начальным плацдармом, зацепкой для планировщиков? Опыт показывает, что такого рода плацдармы имеются — это формирующиеся начиная с конца 1960-х годов сети особо охраняемых природных территорий. К концу 1970-х —началу 1980-х годов в соответствии с традиционной кон­цепцией охраны природы на территории краев и областей Российской Феде­рации были выделены десятки объектов ООПТ. Среди них абсолютно преоб­ладали памятники природы: парки и лесопарки, геологические обнажения, озера, фрагменты речных долин и т.д. Выделение объектов и присвоение им статуса ООПТ производилось частично по инициативе общественных органи­заций (районных отделов Всероссийского общества охраны природы), ча­стично — административно-командным способом, однако в целом — доста­точно стихийно [17].

В результате в регионах были набраны совокупности разрозненных объек­тов, реальная защищенность которых весьма низка, так как эти объекты, яв­ляясь по существу экосистемами различных рангов (или их фрагментами), оказались связанными вещественно-энергетическими потоками со смежными экосистемами, испытывающими значительный антропогенный пресс.

Многие из объектов ООПТ подвергаются значительной рекреационной нагрузке, другие объекты находятся в тесном соседстве с территориями ин­тенсивного освоения.

Эффективность средостабилизирующей функции набранных таким обра­зом совокупностей ООПТ оказалась весьма незначительной, поскольку их вза-

иморасположение в пространстве никем специальноне анализировалось, а принципы конструированиясетей живой природы в то время еще только об­суждались в научной литературе. В итоге возник весьма ощутимый диссонанс между благими устремлениями создателей набора ООПТ и реальными по­следствиями.

Возникшее несоответствие породило известные сомнения в необходимо­сти проведения подобной работы вообще, как у представителей обществен­ности, так и у специалистов [17].

Было бы ошибкой полагать, что подобная участь постигла экологический каркас лишь в нашей стране. Неполноценность и функциональная неэффек­тивность дисперсно набранных территорий живой природы неоднократноот­мечалась и зарубежными исследователями [10. 11, 30]. Именно недовольство существующим положением вещей стимулировало начавшуюся в последние десятилетия XX в. серьезную разработку нового подхода к охране природы — подхода, базирующегося на экологических принципах.

Этому предшествовало, во-первых, признание того факта, что большин­ство существующих охраняемых природных территорий не являются полно­ценными экосистемами. Это обстоятельство навело исследователей на мысль о необходимости увеличения размеров и создания особой буферной зоны щадя­щего, грамотного использования на периферии ООПТ.Во-вторых, биогеогра­фы обосновали и выдвинули на суд специалистов и широких общественных кругов требование целостности и взаимоувязанное™ любых систем охраня­емых территорий. Возникла и оформилась идея единого территориального образования, способного поддерживать природные процессы и сохранять ес­тественное биоразнообразие в течение долгого времени [1, 30]. Был сформу­лирован ряд принципов, восходящих к современным теориям ландшафтной географии, популяиионной и эволюционной экологии и биогеографии. Эти принципы не утратили своей актуальности до сих пор и должны войти в мето­дологию ландшафтного планирования.

4.3. Географические принципы планирования экологического каркаса

I

В отечественной литературе принципы конструирования экологического каркаса впервые были сформулированы П.П. Каваляускасом [13], а затем дополнены в более поздних исследованиях другими авторами J5, 7. 9, 24, 28, 31, 32, 34, 37]. Перечислим те принципы, которые получили общее при­знание.

1. Принцип территориальной целостности (взаимосвязанность, неразрыв­
ность) элементов ЭК, которые должны быть увязаны в единую сеть с мини­
мальным числом разрывов для обеспечения непрерывности «ткани» живой
природы.

2. Принцип геоэкологической репрезентативности — включение в состав ЭК
всего разнообразия природных экосистем и культурных ландшафтов.

3. Принцип относительной простоты устройства ~ все многообразие объек­
тов ООПТ и иных территорий с особыми правовым режимом использования
должно быть сведено к ограниченному числу функциональных групп, кото-

рые служили бы операционным инвариантом на всех стадиях формирования экологического каркаса.

4. Принцип технологичности ЭК — соответствие конфигурации ЭК про­
странственным реалиям (зонам, ареалам, линейным элементам и локусам)
экологических коллизий для изоляции очагов «напряженности экологиче­
ского поля».

5. Принцип функциональной развитости — ЭК должен включать в себя все
функциональные и организационно правовые типы объектов, необходимые
для решения поставленных задач (консервация, резервация, сохранение су­
ществующих типов природопользования, реабилитация, рекультивация и др.).

6. Принцип выбора оптимальной организационно-правовой формы объекта ЭК
вытекает из предыдущего принципа и фиксирует необходимость поиска наи­
лучшего соответствия между функцией объекта и организационно-правовым
статусом.

7. Принцип координации и согласования взаиморасположения и взаимоотноше­
ния объектов ЭК различных организационно правовых форм и режимов. На­
пример, в границах заповедника нецелесообразно размещать памятники при­
роды; национальный парк может включать в себя заказник (и даже не один),
но не наоборот. В общем случае объект с менее строгими ограничениями ис­
пользования может включать в себя меньший по площади объект с более стро­
гими ограничениями использования.

8. Принцип открытости ЭК — возможность поэтапного формирования и
постоянного совершенствования усложнения и разветвления структуры эко­
логического каркаса района.

9. Принцип иерархического соответствия — ориентация ЭК нижнего уровня
планирования на решение задач общерегионального экологического каркаса
(принцип иерархической соподчиненности сетей различного уровня). Регио­
нальный ЭК следует строить по принципу вложенных друг в друга блоков
различного уровня. Это означает, что местные системы природных резерватов
должны быть связаны вместе в региональные системы, которые, в свою оче­
редь, соединяются межрегиональными коридорами.

10. Принцип трансграничности ЭК отражает то обстоятельство, что экологи­
ческая сеть не должна останавливаться у границ административного района
(или области), — ландшафтное планирование требует согласования, тесного
сотрудничества и координации, например, во всем, что касается экологиче­
ского состояния рек и долинно-речных ландшафтов.

Анализ существующих наборов ООПТ любой из административных обла­стей России позволяет убедиться, что они не соответствуют в достаточной мере ни одному из указанных принципов конструирования ЭК. В индустриаль­ных районах, примыкающих к территориям крупных городов, сеть ООПТ, как правило, дисперсна, набрана из памятников природы, безъядерна и прак­тически не содержит крупных площадных объектов. В районах сельскохозяй­ственного освоения сеть ООПТ представлена лишь заказниками (в основном фаунистического профиля), памятники природы единичны. В итоге возникла абсурдное положение, когда районы с высоким удельным весом ландшафтов, находящихся в кризисном состоянии, практически не содержат в составе ООПТ крупных средостабилизирующих и средообразующих объектов — ландшафт­ных заказников, заповедников.

4.4. Биогеографические принципы планирования экологического каркаса

В последнее время в связи с быстрым развитием экологической биогеогра­фии (созобиологии) к изложенным ранее принципам добавился ряд постула­тов, основанных на популяционной экологии и ориентированных на сохране­ние биоразнообразия — параметра, выдвигаемого на генеральные позиции в стратегии охраны природы в течение минувшего десятилетия [1, 4, 11, 21, 30, 31, 38].

Биоразнообразие — важнейшая стратегическая цель, заявленная практи­чески в любых международных программах, меморандумах и документах. Од­нако по мере накопления результатов исследований усложнилось и само по­нятие: у него появляются новые планы (популяционный, генетический) и трактовки. Кроме того, оказалось, что биоразнообразие — безусловная (хотя и непростая) функция от ландшафтного разнообразия, признание этого обсто­ятельства привело к выдвижению следующих основных принципов, которые должны быть учтены в методологии конструирования регионального ЭК:

• принцип ландшафтного разнообразия — необходимость представления в
пространстве ЭК всего разнообразия природных экосистем, в том числе эко-
тонов — переходов между экосистемами;

• принцип жизнеспособности — необходимость поддержания жизнеспособ­
ных популяций всех аборигенных видов в естественном соотношении числен­
ности и в естественных границах;

• принцип поддержания природных (экологических и эволюционных) процессов —
периодических естественных событий, приводящих к сукцессиям разного типа;

• принцип устойчивости — необходимость планирования и организации та­
ких экосистем, которые сохраняли бы устойчивость к кратковременным и
долговременным изменениям условий окружающей среды и были бы способ­
ны поддерживать эволюционный потенциал организмов на протяжении мно­
гих поколений.

Рассмотрим эти принципы более подробно.

Принцип ландшафтного разнообразия. Очевидно, что лучшим способом пред­ставить различные экосистемы является поддержание в резерватах полного набора всех физических условий местообитаний и их переходных типов, т. е. наиболее полного набора геотопов (физиотопов), а также поддержание раз­нообразия всех стадий сукцессии растительности и обеспечения режимов ес­тественных нарушений, что, в свою очередь, требует увеличения площади резерватов до весьма значительных размеров.

Следует отметить, что предшествующая деятельность по выделению ООПТ соответствовала не столько критерию «представленности», сколько критерию «представительности» (representiveness), согласно которому для сохранения следует выбирать лучшие или типичные образцы различных сообществ. По­следняя концепция является типологической и статичной; ее результатом часто является музеефикация природы — изоляция «музейных экспонатов» (образчиков природы), не обладающих реальной средостабилизирующей спо­собностью и не защищенных от негативных воздействий антропогенной де­ятельности.

Таким образом, использование принципа «представленное™» (represen­tation) предполагает не только охрану характерных типов сообществ, но и поддержание полного спектра разнообразия сообществ по всем градиентам условий [30].

Принцип жизнеспособности. Принцип сохранения видового разнообразия подразумевает не просто наличие определенных видов в резервате, а создание условий для самоподдержания жизнеспособных популяций каждого вида на длительный период. Жизнеспособность популяции — признак видоспецифи-чный, хотя в общем принято считать жизнеспособными популяции, имею­щие численность порядка нескольких тысяч особей и высокую вероятность существования в течение долгого времени (например, 100— 1 000 лет). Анализ жизнеспособности популяции сложен, для него используют оценки ключевых параметров популяций, таких как плотность популяции, уровни рождаемости и смертности.

По идее забота о поддержании жизнеспособности популяций в регионах должна быть направлена на виды! испытывающие наибольший риск вымира­ния, таковыми обычно бывают виды с ограниченным или точечным распро­странением, или с низкой плотностью распределения, большими кормовыми участками, слабой способностью к расселению, низким репродуктивным по­тенциалом, а также объекты охоты и промысла или виды, зависящие от ред­ких или находящихся под угрозой уничтожения местообитаний.

Поскольку причины редкости вида могут быть весьма разнообразны, сле­довательно, столь же разнообразной и гибкой должна быть практика их спасе­ния. Во всяком случае априори принято, что для региональной стратегии вос­становления дикой природы крупные животные или нуждающиеся в обшир­ных кормовых участках хищники: медведь, волк, лось, олень — наиболее оче­видные объекты первоочередного внимания.

В рамках принципа жизнеспособности специалисты по биогеографии и со-зобиологии сформулировали пять критериев, которые можно воспринимать как необходимые условия формирования системы ООПТ, продиктованные «от имени биоты» [1, 30]:

• критерий сплошности {связности) местообитаний (вымирание видов, рав­
номерно распространенных на протяжении своих ареалов, менее вероятно по
сравнению с видами, имеющими разорванные ареалы с дискретно располо­
женными местообитаниями);

• критерий «максимы» территории (для охраны по возможности следует вы­
бирать местообитания большей площади, содержащие популяции большей
численности);

• критерий близкого соседства (предпочтительнее выбирать группы место­
обитаний, располагающиеся вплотную друг к другу, чем рассредоточенные на
больших расстояниях);

• критерий устройства связок — коридоров или переходов (коридоры или пе­
реходы функционируют лучше, когда условия внутри них похожи на условия
местообитаний охраняемых видов);

• критерий недоступности (отражение свойств поляризованного ланд­
шафта — группы местообитаний, расположенных в местах, не доступных для
людей, предпочтительнее, чем расположенные в районах с высокой плотно­
стью дорог и (или) в легко досягаемых местах).

Принцип поддержания природных процессов. Очевидно, что для формиро­вания полноценного экологического каркаса в рамках процедуры ЛГГ объект­ный подход (сохранение избранных видов, сообществ, отдельных участков и других физических объектов) должен быть дополнен функциональным (под­держание хода экологических и эволюционных процессов, обеспечивающих существование этих объектов). При создании ООПТ мы, как правило, гово­рим о сохранении объектов — экосистем, ландшафтов и их компонентов, отдельных природных тел (вроде валунов), но забываем о сохранении процес­сов, причем не только природных (эрозия— отложение, восходящие-нисхо­дящие движения подземных вод, конкуренция), но и процессов, обеспечива­ющих многие столетия сезонный уход за ландшафтом (выпас, сенокошение, огораживание, уход за руслами рек, берегами и т.д.).

Фундаментальными процессами, критическими для природных систем, являются все процессы функционирования ландшафта, традиционно изучав­шиеся в рамках представлений о ландшафтной динамике: потоки вещества и энергии, режимы естественных нарушений, восстановительные процессы (сук­цессии), гидрологические циклы, атмосферные явления и эрозия, разложе­ние, поедание копытными трав, деятельность хищников, опыление, рассе­яние семян и многое другое.

Стратегия, направленная на сохранение процессов ландшафтной динами­ки на Западе получила название Nature development (Развитие природы) и рассматривается как успешный инструмент охраны природы для создания или воссоздания вновь экологически ценных экосистем в рамках таких управля­емых человеком территорий [30]. Сущность управления в данном понимании состоит в признании того обстоятельства, что человек может поддерживать или изменять стартовые абиотические условия (влажность, режим грунтовых вод), на фоне которых развиваются те или иные ценные экосистемы; более того, он веками именно этим и занимался. Так, снятие режима сенокошения с участка речной поймы приведет к полному зарастанию ивовыми и ольхой, вследствие чего произойдет смена травостоя, а потом и фауны, поэтому при желании сохранить этот полурукотворный биогеоценоз режим сенокошения придется поддерживать. Напротив, вторичное заболачивание некогда осушен­ного и частично выработанного торфяника можно рассматривать как возвра­щение ландшафта в исходное состояние с формированием мохового болота и заселением его типичными обитателями и посетителями верховых болот — птицами, змеями, лосями.

Принцип устойчивости. Отрицательная черта многих планов охраны ди­кой природы состоит в неспособности отражать ландшафтную динамику и естественные изменения экосистем — природные сообщества рассматрива­ются в этих стратегиях как застывшие во времени мгновенные «снимки» при­роды. На самом деле локальные объекты следует воспринимать как часть гло­бального биоразнообразия для больших периодов времени, в этом смысле термин «сохранение дикой природы» (conservation) следует пересмотреть.

Кратковременные (измеряемые годами и веками) экологические измене­ния возникают как следствие естественного режима нарушений и затем вос­становительных сукцессии. Так, хорошо известно, что среднемноголетние ко­лебания влажности и суровости зим на территории Русской равнины не­однократно приводили к заметным смещениям зональных и подзональных

границ. Только большие резерваты способны без потери разнообразия адапти­роваться к циклам такого рода, а именно последние являются мощным фак­тором, определившим эволюцию многих видов. Сохранение всех физических условий местообитаний (типов почв, склонов различной экспозиции и т.д.) и всего диапазона условий окружающей среды с помощью «зеленых коридо­ров» и других видов территорий, связывающих местообитания, расположен­ные по всему ландшафту, является, видимо, наилучшим способом учесть ес­тественные тенденции (например, климатические колебания) в развитии эко­системы без сокращения биоразнообразия.

В какой мере существующие в субъектах Российской Федерации наборы ООПТ соответствуют изложенным географическим и биоэкологическим прин­ципам? Изложенные подходы должны дополнять друг друга, но на практике они чаще всего конкурируют. «Чистые» биологи увлекаются выделением учас­тков по редким видам или по сообществам — методика, которая хорошо ра­ботает для растений и животных, обитающих на небольших территориях, но неприемлема для защиты животных с большими кормовыми участками. По­добный подход не может использоваться для сохранения разнообразия видов на популяционном уровне.

С одной стороны, наблюдения показывают, что мелкие резерваты, выб­ранные участок за участком, легко разрушаются внешними воздействиями и часто теряют те самые качества, из-за которых они, собственно, и были со­зданы. С другой стороны, многие так называемые экосистемные или ланд­шафтные подходы испытывают недостаток в научной строгости и объектив­ности; они потеряли направленность на те элементы биоразнообразия, кото­рые действительно подвержены большей угрозе. Специалисты по экологии ландшафта сломали много копий в терминологических спорах вокруг пробле­мы устойчивости (резистентности, толерантности). В настоящее время стало очевидным, что попытки использовать понятие «устойчивость» как парадиг­му управления экосистемами грешили антропоцентричностью, связанной с потребительскими представлениями о ландшафте.

Ландшафтное планирование должно в равной степени учитывать как до­стижения ландшафтной экологии, так и подходы, основанные на представле­ниях биоэкологов о сетях живой природы. Это позволит сочетать ландшафтно-экологический анализ с принципами популяционной экологии и биогеогра­фии в процессе конструирования полноценного региональных ЭК.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: