7. Царь Иоанн трудился во славу Отечества,

7. Царь Иоанн трудился во славу Отечества,

стремясь создать великую православную державу

Начало 60-х годов было временем больших военных и дипломатических побед России. Летом 1561 года шведский король Эрик XIV заключил с Иоанном перемирие на 20 лет, что позволило Царю активизировать борьбу с Польшей и Крымом. Русские экспедиционные отряды высадились в Тавриде, вызвав панику при дворах турецкого султана и польского короля. В 1563 году русские взяли важный стратегический пункт - город Полоцк, что открывало дорогу на Вильну - столицу Литовского княжества. Испуганный успехами русского оружия крымский хан Девлет-Гирей счел за лучшее прекратить военные действия против России и в январе 1564 года присягнул на верность [Белому] Царю.

Иоанн трудился во славу Отечества, стремясь создать великую православную державу, но измена гнездилась среди ближайшего окружения, среди вельмож, самим своим происхождением предназначенных заботиться о благе государства. Царь страдал: " Ждал я, кто бы поскорбел со мной, и не явилось никого; утешающих я не нашел - заплатили мне злом за добро, ненавистью за любовь". В конце 1564 года, измученный бесконечными интригами, Иоанн сложил с себя Царский венец и покинул столицу в сопровождении избранных по всему государству дворян, детей боярских и приказных людей. Остановившись в Александровской слободе, он прислал в Москву в январе 1565 года два письма, в которых сообщал, что не имеет гнева на простых подданных, но опалился на придворных и вельмож, которые злоумышляли на него и не желали, чтобы он царствовал. Посему Царь отказывается от власти и поселится, " где Бог укажет".

Народ с ужасом воспринял возможность лишиться законного Государя и единодушно потребовал от бояр и митрополита вернуть Иоанна на трон, обещая, что сам " истребит лиходеев и изменников" *. Грозному понадобился месяц, чтобы принять решение. Оно далось ему нелегко. Второго февраля 1565 года, вернувшись в Москву, Царь вновь принял власть и объявил о создании опричнины.

Для многих историков время опричнины - это " царство террора", порождение " полоумного" человека, не имеющее ни смысла, ни оправдания, " вакханалия казней, убийств... десятков тысяч ни в чем не повинных людей". Прямо противоположного мнения придерживался митрополит Иоанн Ладожский: " Учреждение опричнины стало переломным моментом царствования Иоанна IV. Опричные полки сыграли заметную роль в отражении набегов Девлет-Гирея в 1571 и 1572 годах... с помощью опричников были раскрыты и обезврежены заговоры в Новгороде и Пскове, ставившие своей целью отложение от России под власть Литвы... Россия окончательно и бесповоротно встала на путь служения, очищенная и обновленная опричниной ".

Чаще всего опричниной на Руси называлась вдовья часть земли, выделяемая из поместья погибшего служилого человека его вдове в виде своеобразной пенсии для пропитания и воспитания детей до их совершеннолетия. И не случайно Иоанн назвал свой удел также. Государь, впервые в русской истории венчанный на царство по обрядам древних византийских императоров, собирался " развестись" с государством. Но муж с женой и Царь с державой в православной Руси могли разлучиться только в том случае, если один из супругов умирал или уходил в монастырь. Последнее, видимо, и хотел сделать в 1565 г. разочаровавшийся в подданных Царь.

Согласившись вернуться к власти, Иоанн отложил пострижение в монахи, но зато создал опричнину, которая " многим походила на монастырское братство". Можно сказать, что это был военно-монашеский орден, созданный для защиты единства государства и чистоты веры. Александровская слобода была перестроена и являлась и внешне и внутренне подобием монастыря. При поступлении на опричную службу давалась клятва, напоминавшая монастырский обет отречения от всего мирского. Жизнь в этом мирском монастыре регламентировалась уставом, составленным лично Иоанном, и была строже, чем во многих настоящих монастырях. В полночь все вставали на полунощницу, в четыре утра - к заутрене, в восемь начиналась обедня. Царь показывал пример благочестия: сам звонил к заутрене, пел на клиросе, усердно молился, а во время общей трапезы читал вслух Священное Писание. В целом, богослужение занимало около 9 часов в день.

Историки пытались объяснить феномен опричнины. Все в опричниках казалось странным. Сам Царь был игуменом этого воинского монастыря. Опричники носили черную одежду, как и обычные иноки. К седлу они привязывали метлу и собачью или волчью голову. Это означало, что они будут грызть и выметать, как мусор, всех врагов первого Православного Русского Царя. Без понимания древнеарийского архетипа Священного воинства, воплощенного в рыЦарской организации опричников, оценивать это «новшество» Грозного Царя в контексте Русской истории невозможно.

На самом деле ничего необычного для Руси в таком воинском ордене кромешников, как называли опричников за черные одежды, не было. Издавна детей боярских, сирот из боярских семей отдавали на воспитание в монастырь, где, наряду с общим монастырским послушанием, юноши готовились стать воинами. Многие из них принимали затем постриг, но большинство становились витязями в миру, исполняя как церковное послушание дело защиты Руси и Веры Христовой от врагов. Например, в 1479 году в 20 верстах от Волоколамска Святой Иосиф Волоцкий основал в безлюдной глуши скит. С той поры Волоколамский князь Борис Васильевич и его бояре постоянно благодетельствовали новому монастырю, куда вступали многие боярские дети, бравшие на себя суровые аскетические подвиги. Один из них носил на голом теле железную кольчугу, другой — тяжелые вериги, инок Дионисий, из князей Звенигородских клал до трех тысяч поклонов каждый день. И если Пересвет и Ослябя вышли на ратный подвиг из стен Свято-Троицкой Сергиевой лавры, то многие витязи вне монастырских стен объединялись в воинские церковные братства.

Здесь мы уже вправе сделать определенные выводы и обобщения. Исходя из вышеизложенных фактов, витязями назывались некоторые регулярные объединения сословного характера, а каликами перехожими становились те воины, которые составляли некоторое церковное братство и были странниками, выходя за рамки сословности. Витязи — четко структурированное воинское сословие, тесно связанное с княжеской старшей дружиной. Здесь нам кажется уместным подробнее поговорить об опричнине по той простой причине, что именно опричнина и была наивысшим моментом развития и организации подвижничества на богатырском поприще, оформленном в строгие, канонические формы православного рыЦарского ордена.

…Ключевский писал: «Опричнина явилась учреждением, которое должно было ограждать личную безопасность Царя. Ей указана была политическая цель, для которой не было особого учреждения в Московском государственном устройстве. Цель состояла в том, чтобы истребить крамолу, гнездившуюся в русской земле, преимущественно в боярской среде. Опричнина получила назначение высшей полиции по делам государственной измены. Отряд в 6000 человек становился корпусом дозорщиков внутренней крамолы... Должность опричников состояла в том, чтобы выслеживать, вынюхивать и выметать измену и грызть государевых злодеев — крамольников. Опричник ездил весь в черном с головы до ног, на вороном коне, с черной же сбруей; поэтому современники прозвали ее «тьмой кромешней» и «яко нощь темна». Это был какой-то орден отшельников... Самый прием в опричную дружину обставлен был не то монастырской, не то конспиративной торжественностью».

Мы видим, что историк XIX века однозначно оправдывает действия высшей полиции по истреблению государственной измены в боярской (не крестьянской, а именно боярской) среде! Нынешние архиереи-демократы обвиняют Святого Царя Иоанна в том, что он был Грозным для всех государственных изменников! Этим цареборцам, развращенных гуманисткой болтовней о любви к врагам Царя (ибо они сами первые его враги) и к врагам русского богоносного народа (ибо они, как правило, не из этого народа), видите ли не нравится кровавое пресечение крамолы, расхищающей у земного Царя его подданных, а у Небесного Царя – будущих небожителей - православных христиан.

Это эти «служители» по " православным" СМИ объявляют епитимью, запрещающую Причащение, нашим солдатам и офицерам за бои в Чечне, ибо они уничтожили по одному-два кровавых убийц очень многих людей и не оказались, несмотря на старания многих высших начальников, в зиндане в качестве бессловесных рабов у " несчастных" и " обижаемых" русскими чеченских нелюдей, извергов рода человеческого. Добавим к этому, что во времена опричнины и государственный орел на российском гербе впервые поменял свой цвет с золотого на черный, по крайней мере, на воротах опричного дворца. Именно черный двуглавый орел на красном знамени Лжедмитрия I призван был убедить русских людей в том, что перед ними действительно сын Грозного Царя, чудом спасшийся Димитрий.

Итак, витязи — это воинское сословие со специфическими функциями защитников Священных мест в языческие времена и в целом Церкви, после принятия славянами христианства. Как мы писали выше, подобное воинское сословие было не только на Руси, но и в Чехии, в других славянских странах. А vitezsky по-чешски значит победоносный. …

Образ витязя в русской духовной культуре — образ глубоко символический. В древней нашей литературе два идеальных типа представлены как характеры эпического и символического звучания. Древнерусский идеал — Святой и богатырь, символы воплощенной совести и чести, идеальное порождение синтеза души и тела. Духовность Святости и твердость богатырской воли, оплодотворяющие друг друга. В своеобразной триипостасности человеческого бытия — физическом мире живота, социальной жизни и духовного жития — русское Средневековье особый смысл видит в подвиге, подвижничестве, т. е. рвении трех идеальных типов: делу живота у воина, работе в поте лица в жизни крестьянина и труд жития у монахов.

Лишь этот истинный подвиг православие рассматривало как служение Христа ради на всех уровнях социальной и духовной иерархии древнерусского социума. Уже в XIX веке Федор Михайлович Достоевский оценивал одну лишь способность к подвигу богатырства как высшее счастье. Неиссякаемым источником информации о воинском подвиге служения православному отечеству для нас остаются былины. ...

Сознание религиозного содержания бранных подвигов русских богатырей — особого пути православного служения — пронизывает все былины. …. Свод былин о Святом Илье Муромце прекрасно проанализирован с христианских историософских позиций покойным митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном (Снычевым). Воспользуемся его замечательной работой “Подвиг богатырства” для нашего исследования витязьского сословия. При общем числе былинных сюжетов, доходящем до 90, с бесчисленными их вариантами, Илье Муромцу посвящено более десятка, причем большинство из них имеет отношение к защите Православия на Руси. Все это говорит о том, что богатырство на Руси представляло собой особый вид церковного (а возможно, даже иноческого) служения, необходимость которого диктовалась заботой о защите веры. …

«Просидев сиднем» долгие годы, парализованный Илья получает силушку богатырскую чудесным образом от калики перехожего — Божьего странника, фигуры, столь хорошо на Руси известной и столь любимой русским народом. В Толковом словаре Владимира Даля «калика» определяется как «паломник, странник, богатырь во смирении, в убожестве, в богоугодных делах... Калика перехожий — странствующий, нищенствующий богатырь ». Подвиг странничества (часто соединяющийся с подвигом юродства о Христе) являет собой одно из высших состояний духа христианина, поправшего все искушения и соблазны мира и достигшего совершенства, по слову Господа Иисуса Христа: Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим... и гряди в след Мене (Мф. 19, 21). Черты странничества и юродства о Христе есть и в поведении самого Ильи. У него нет ни постоянного дома, ни хозяйства, он не связывает себя никакими житейскими попечениями и заботами, презирая богатство и славу, отказываясь от чинов и наград.

« Странничество, — говорит преподобный Иоанн Лествичник, - есть невозвратное оставление всего, что сопротивляется нам в стремлении к благочестию. .. Странничество есть неведомая премудрость, необнаружимый помысл, путь к Божественному вожделению, обилие любви, отречение от тщеславия, молчание глубины... Странничество есть отлучение от всего, с тем намерением, чтобы сделать мысль свою неразлучною с Богом... Велик и достохвален сей подвиг. .. » … «Смерть и погубление, которое от нас требует Бог, состоят не в уничтожении существования нашего, - они состоят в уничтожении самолюбия… Самолюбие есть та греховная страсть, которая составляется из полноты всех прочих разнообразных страстей». Этим словам преподобного Игнатия Брянчанинова, сказанным в XIX веке [нисколько не противоречат словам Иисуса Христа: возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22, 39), где любовь к себе есть первообраз любви к ближнему, а для любви к себе первообразом является любовь к Богу (Мф. 22, 37). ]

Один из сюжетов интересен тем, что доказывает существование целого сословия богатырей-верозащитников, широкую распространенность державного богатырского послушания. Когда Илья увидел, что силе поганой конца-краю нет, он решил обратиться за помощью к сотоварищам по служению — к «Святорусским богатырям». Он приезжает к ним на заставу и просит помощи. Святой Илья символизирует собой единый подвиг духа и ратного служения, оставшись в памяти народной Святым непобедимым богатырем. Идеал христолюбивого воинства вдохновлял нашего славного полководца Александра Васильевича Суворова и его чудо-богатырей. Былины отразили истинно народный взгляд на вероисповедный характер русской национальности и государственности. Мысль о неразделимости понятий «русский» и «православный» стала достоянием народного сознания и нашла свое выражение в действиях былинных богатырей. …Можно сказать, что былины являются яркими и достоверными свидетельствами добровольного и безоговорочного воцерковлении русской души.

Многие ретивые критики христианства за его «непротивление злу», как они считают, не понимают, что Церковь наша есть Церковь воинствующая, зримый образ которой явлен в иконе «Церковь воинствующая» XVI века, где все небесное воинство движется за витязем-знаменосцем, на красном стяге которого осьмиконечный крест. [А центральной фигурой на этой иконе является Святой Благоверный Царь Иоанн Грозный. Многие воины стали Святыми нашей Церкви, небесными покровителями богатырского подвига за Веру. Это и Св. Георгий Победоносец, и Св. Федор Стратилат, и Св. Иоанн Воин, и наши князья-витязи свв. Владимир Святославич, Александр Ярославич Невский, и Меркурий Смоленский, победитель самого Батыя Дмитрий Иоаннович Донской. Последним по времени [почитаемым] Святым воином был наш последний Царь-Мученик искупитель Николай II. Жизнь Воина-христианина это постоянный подвиг и в духовной брани, и в сражениях с врагами Родины и Веры. Только христианство есть последовательное и бескомпромиссное противостояние злу не только на поле духовной брани, но и на бранном, ратном поприще.

Существует удивительная миниатюра в новгородском Апостоле 1540 года. Миниатюра сопровождает текст «Недели о мытаре и фарисее». Около Креста Господня предстоят Святые воины; Святой Георгий и Святой Феодор. Под крестом поверженный дьявол. Образ Спасителя на кресте удивительно точно соответствует иконографическому образу Святого Димитрия Солунского из города Дмитрова XIII века, находящемуся ныне в Третьяковской галерее, где Святой сидя обнажает свой меч. Спаситель также обнажает свой меч. Образ этот был, есть и будет Святой хоругвью и Святым примером всех истинных христиан. Имя Образа: «Христос — воин на Кресте».

В книге современного православного историка и философа Романа Багдасарова «За порогом», в замечательной главе о воинском служении описан другой вариант этого иконографического образа: «Спаситель в воинских доспехах, вынимая меч из ножен, восседает на собственном Распятии, попирающем побежденный ад. Черная туника Господа облачена в золотые латы и ярко-вишневый плащ». Цветовая гамма облачения Христа-РыЦаря удивительно точно соответствует знамени с иконы XVI века «Церковь воинствующая» из Третьяковской галереи. … Православная Церковь указала русичам новый способ ведения войны, когда одолевали мы врагов Веры и Церкви духовным оружием. Но это не значит, что в борьбе с врагами веры предки наши пренебрегали оружием ратным. Священное Писание указывает нам допустимые соотношения в обращении к видам оружия в борьбе с врагами Веры. …Священное Писание указывает и отдельные виды оружия плотского и духовного, между собой символически соотносящиеся. Здесь воинская тематика выступает как символ духовной брани, и наоборот, брань духовная проецируется на плотский уровень и оправдывает авторитетом Библии подвиги богатырства витязей в деле защиты Святой Руси и нашей Православной Церкви.

… Именно Библия дает нам оправдание ратоборства. По этой-то причине Святой Царь Иоанн Грозный и объяснял свое ратоборство с врагами Веры, Царя и Отечества словом из Священного Писания! Брань плотская и брань духовная — Святая обязанность христианина. После возвращения из Вавилонского пленения евреи преступили к восстановлению стен Иерусалима, тогда, по слову Писания: строившие стену... одною рукою производили работу, а другою держали копье. Каждый из строивших препоясан был мечом по чреслам своим и так они строили (Неем. 4, 17-18).

Современный православный мыслитель Р. Бычков считает, что здесь под «работой» мы вправе в частности разуметь внутреннее делание воина-христианина, а под копьем в руке и мечом на чреслах — «внешнее» воинствование, ибо работа велика и обширна (Неем. 4, 19), но победить... могут лишь рыцари веры, ведь только о них сказано: Бог наш будет сражаться за нас (Неем. 4, 20) и ничтоже невозможно будет вам (Мф. 17, 20). Наша вера — наше Священное оправдание воинского подвига за Веру, подвига богатырства за идеалы Святой Руси, витязьского служения Отечеству и Церкви [правильнее: за Веру, Царя и Отечества. Причем именно в такой последовательности! ].

Святой апостол Павел указывал христианам Священную аналогию: меч — это слово Божие (Еф. 6, 17), шлем — надежда (1Фес. 5, 8). Призыв апостола, обращенный к Тимофею, вести себя так, как подобает доброму воину, продолжается следующими словами: Никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику (2Тим. 2, 4). Здесь апостолом предуказан особый аскетический идеал нового типа воина, воина-христианина. Опричники Святого Благоверного Царя Иоанна Грозного и являли собою этот особый аскетический идеал нового типа воина-христианина. Понять опричнину может только тот, кто имеет здоровые очи духовные, не поврежденные жидовским гуманизмом к врагам Бога, Богопомазанника, Церкви и народа Божьего.

С помощью примитивного подлога формируется в общественном сознании образ Иоанна, как " кровавого деспота"! Хотя это и один из самых излюбленных жидо-масонских приемов по созданию общественного мнения, но на эту уловку попадаются только те, в чьем сознании отсутствует свет учения Церкви, свет Правды Божьей; только те, кто не обращается к Богу молитвой о вразумлении, кто полученную информацию не проверяет на непротиворечивость ее текстам Священного Писания и учению Святых отцов, кто не проверяет эту информацию и выводы, делаемые на основании ее, на такой критерий: “прославляется ли имя Бога и Богопомазанника? способствует ли моему спасению? помогает ли спасаться ближнему моему? ”

Прочтите цитату еще раз, вдумайтесь. Сначала приводится известный факт: Царь любил слушать на ночь сказочников. Затем нам намекают, что старики-рассказчики " вероятно" - да и кто может знать это наверняка? - охраняли Царя от мук неспокойной совести. После таких намеков самое время объяснить происхождение этих мук. Не утруждая себя доказательствами, автор высыпает на читателя ворох домыслов о дневном времяпровождении Царя, который, возможно, шел в застенок, возможно, наслаждался пытками, возможно, заменял там палача и, возможно, дико при этом хохотал. Ну, а если не шел, не наслаждался, не заменял и даже не хохотал? Что тогда останется от всех обвинений? Автора это не волнует. Зачем доказательства? Все и так знают, что Иоанн был тираном. И просто сказав: " Все могло быть", - Валишевский уже говорит о " кровавых играх" как о доказанном факте, мельком упоминая, что Царь кроме пыток развлекался и скоморохами. Что может сделать маленькая частица " ли"! Вставьте ее в предложение и любая клевета сойдет за правду.

Конечно, Царю приходилось отдавать приказы о казнях. Иоанн управлял государством с 1538 г. по 1584 г., почти 46 лет. За это время было казнено 3-4 тысячи человек, т. е. меньше 100 человек в год, включая уголовных преступников. При этом " периодическое возникновение широко разветвленных заговоров не отрицает ни один уважающий себя историк ". Хотя, правда и то, что невозможно убедить некоторых отечественных и зарубежных исследователей взглянуть на документальные данные беспристрастно. Например. В. Б. Кобрин считает, что заговоров против Царя не было, а имели место измышления иностранных мемуаристов, которые, таким образом, пытались показать " слабость" московского режима и убедить своих хозяев вести более активную антироссийскую политику.

Интересно получается: когда источники сообщают о боярских заговорах - это домыслы; когда пишут о гуманности Грозного - это снисходительность и лесть; зато, когда речь идет о " кровавых казнях" - любая ложь идет " на ура" безо всяких доказательств. Но мемуары той эпохи так и пестрят рассказами о бесчисленных интригах и изменах. Факты и документы - вещь упрямая, а они свидетельствуют, что против Грозного были составлены несколько следующих один за другим опасных заговоров, объединивших многочисленных участников из придворной среды.

Так в 1566-1567 гг. Царем были перехвачены письма от польского короля и от литовского гетмана ко многим знатным подданным Иоанна. Среди них был и бывший конюший И. П. Челяднин-Федоров, чей чин делал его фактическим руководителем Боярской Думы и давал ему право решающего голоса при выборах нового Государя. Вместе с ним письма из Польши получили князь Иван Куракин-Булгачов, три князя Ростовских, князь И. Д. Бельский и некоторые другие бояре. Из них один Бельский не вступил с Сигизмундом в самостоятельную переписку и передал Иоанну письмо, в котором польский король предлагал князю Ивану Дмитриевичу обширные земли в Литве за измену русскому Государю. Остальные адресаты Сигизмунда продолжили письменные сношения с Польшей и составили заговор, ставящий своей целью посадить на русский престол князя Владимира Старицкого.

Осенью 1567 г., когда Иоанн возглавил поход против Литвы, к нему в руки попали новые свидетельства измены. Царю пришлось срочно вернуться в Москву не только для следствия по этому делу, но и для спасения собственной жизни: заговорщики предполагали с верными им воинскими отрядами окружить ставку Царя, перебить опричную охрану и выдать Грозного полякам. Во главе мятежников встал Челяднин-Федоров, который, по словам Кобрина, был " знатный боярин, владелец обширных вотчин... один из немногих деятелей администрации того времени, который не брал взяток, человек безукоризненной честности". Сохранится отчет об этом заговоре политического агента польской короны А. Шлихтинга, в котором он сообщает Сигизмунду: " Много знатных лиц, приблизительно 30 человек... письменно обязались (выделено мной - авт. ), что предали бы великого князя вместе с его опричниками в руки Вашего Королевского Величества, если бы только Ваше Королевское Величество двинулись на страну". Видать, " неподкупному" Челяднину очень пришлась по вкусу мысль увеличить свои обширные владения за счет польских подачек, иначе с чего бы " безукоризненно честный" боярин решился на иудин грех и возглавил такое мерзкое дело?

Состоялся суд Боярской Думы. Улики были неопровержимы: договор изменников с их подписями находился в руках у Иоанна. И бояре, и князь Владимир Старицкий, постаравшийся отмежеваться от заговора, признали мятежников виновными. Историки, основываясь на записках германского шпиона Штадена, сообщают о казни Челяднина-Федорова, Ивана Куракина-Булгачова и князей Ростовских. Их всех, якобы, жестоко пытали и казнили. Насколько этому можно верить? Во всяком случае, достоверно известно, что князь Иван Куракин, второй по важности участник заговора, остался жив и, более того, в 1577 г., спустя 10 лет, занимал важный пост воеводы г. Вендена. Осажденный поляками, он пьянствовал, забросив командование гарнизоном. Город был потерян для России, а князь-пьяница казнен за эту и предыдущие провинности. …

Клевета коснулась не только взаимоотношений Иоанна с отдельными личностями: в искаженном виде представлялись так же значительные исторические события того времени.

К весне 1571 г. стало известно, что крымцы готовят большой набег. Пять земских полков и один опричный встали на берегах Оки. Побыв некоторое время с войсками, Царь отъехал вглубь страны. Историки не преминули вслед за Курбским и иностранцами обвинить Царя в трусости. " Царь бежал! - причитает Карамзин - в Коломну, оттуда в Слободу, мимо несчастной Москвы; из Слободы к Ярославлю, чтобы спастися от неприятеля, спастися от изменников". Еще больше интересных и, главное, одному ему известных подробностей приводит Горсей: " Когда враг приблизился к великому городу Москве, русский Царь бежал в день Вознесения с двумя сыновьями, богатством, двором, слугами и личной охраной в 200 000 стрелков".

Бредовость подобного рассказа не вызывает сомнений. Опять мы видим противоречия у данных историков. Если у Карамзина Царь " бежит" мимо Москвы, то у Горсея из Москвы - с казною, придворными и детьми. И почему отъезд Иоанна из столицы ставится ему в вину? Никому не приходит в голову обвинять в трусости Великого князя Георгия, бежавшего из осажденного Батыем Владимира на Сить для сбора войск. А ведь там последствия были гораздо тяжелее: не только полная гибель города со всеми гражданами, но и 240-летнее татарское рабство. Однако, что для Георгия историки считают государственной необходимостью, то для Иоанна Грозного, по их мнению, - преступная трусость.

В реальности дело происходило так: в начале мая 1571 г. разведка доложила, что татар не видно и набег, скорее всего, откладывается. Поэтому Царь счел возможным 16 мая вернуться в столицу. Иоанн не знал, что в это время от 120 до 200 тысяч крымцев уже подходили к границе Руси. Но шли они не привычной дорогой, а тайными путями, в обход сторожевых застав. Их вели знатные изменники под предводительством Кудеяра Тишенкова. 23 мая - через неделю после отъезда Царя! - Девлет-Гирей неожиданно вышел к Оке и переправился там, где его не ждали, в неохраняемом месте, " благодаря тайным осведомителям" - высокопоставленным изменникам в русских рядах. Об измене говорит и то, что пока татары переправлялись, пять земских полков - 120 000 человек - не сдвинулись с места и не пытались препятствовать переправе, ссылаясь на Царский приказ не покидать предназначенных для охраны рубежей. Только опричный полк под командой Я. Ф. Волынского встал на пути у татар. Но число смельчаков не могло превышать 6 тысяч человек и они были просто сметены 100-тысячной Ордой.

Некоторые " историки" в этом увидели «гибельность разделения вооруженных сил и всей страны на две части» и небоеспособность опричных полков, особенно явную в сравнении с земскими полками. Ну как же опричники сметены, а земские полки без потерь!!! А некоторые даже дерзают утверждать: «опричники –великие храбрецы, когда речь шла об убийствах беззащитных женщин и детей, не пожелали выступить против татар… Так стала очевидна необходимость отмены опричнины». Вы видите какой вопиющей ложью " просвещают" зайцевы наших школьников! ] Дождавшись, пока татары закончат переправу и уйдут к Москве, земские " храбрецы", так и не сделав ни одного выстрела, снялись с позиций и поспешно бежали к столице.

Царь, узнав о случившемся и прекрасно понимая, что причиною такого положения дел является не только преступная халатностьземских воевод Бельского и Мстиславского, но и прямая измена, был вынужден покинуть Москву и уж, конечно, не с двумя сотнями тысяч, а хорошо, если с двумястами опричниками. Для организации обороны города Царь оставил весь резерв во главе с М. И. Вороным-Волынским. Земские полки, бежавшие от Оки, вместо того, чтобы встретить врага в чистом поле, поспешно сели в осаду среди деревянных московских посадов. На другой день, 24 мая, татары зажгли предместья. Армия погибла в огне, воевода И. Д. Бельский задохнулся в подвале дома, где пытался спрятаться, " комендант" Москвы Вороной-Волынской сгорел, самоотверженно пытаясь спасти опричный двор. Татары, переловив разбегавшихся из пламени жителей, ушли восвояси.

Карамзин и иноземные мемуаристы объявили о 800 тысячах погибших и о 150 тысячах пленных. Цифры совершенно несуразные, даже если в Москву собралось все окрестное население. Сами крымцы, сообщая о победе своим союзникам Сигизмунду и Курбскому, писали о 60 000 убитых и таком же количестве пленных. * Сразу же после набега были казнены князь М. Черкасский, не сумевший провести в срок мобилизацию всех опричных войск для отпора крымцам, и князь В. И. Темкин-Ростовский, ответственный за организацию обороны столицы. Князь Мстиславский, письменно признавший свою ответственность за поражение, был прощен благодаря ходатайству митрополита Кирилла. Как руководитель, Иоанн сделал верные выводы из поражения 1571 года. Комиссия Воротынского разработала эффективный план защиты южных рубежей, в соответствии с которым " в 70-х годах XVI века правительство обставило степь цепью острогов... от Донца до Иртыша и под ее защитой крестьяне осмелились вторгнуться в области, бывшие доселе вотчиной кочевников" *.

Грозный сделал землепашцам поистине Царский подарок - плодороднейшие черноземные степи, но что еще важнее, избавил людей от страха перед татарским рабством, за что народ поминал его добрым словом не одно десятилетие. С этого времени сила крымской Орды стала убывать, а созданная Царем и его соратниками система обороны прослужила России более ста лет - до Петра I.

8. Грозный - талантливый государственный деятель - совсем

⇐ Предыдущая14151617181920212223Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: