 |
Поддержка изучения математики, русского языка и других предметов средствами рисования
|
|
|
|
Тут две стороны. Во-первых, сам педагог или родитель может, объясняя математику, что-то рисовать – по ходу дела и заранее. Можно создавать необходимые учебные пособия, в том числе индивидуальные. Можно просто проиллюстрировать свои объяснения или задачи из учебника. Можно хотя бы буквы и числа писать красиво. Это все оживляет процесс, делает его более наглядным, интересным, эмоционально насыщенным.
Взрослый может опираться на тот уровень владения техниками рисунка, которым он владеет. Как я уже тут говорил, даже совершенно непрофессиональные изображения могут помочь ребенку понять материал лучше. Поэтому не стесняйтесь, пожалуйста! Даже если ваши рисунки покажутся неудачными или смешными. Пусть дети смеются! А вы сможете лучше сделать свое педагогическое дело.
Во-вторых, дети могут рисовать или раскрашивать специальные задания. Они могут учиться лучше сопровождать рисунками и чертежами решения задач, изящнее оформлять тетради или вырабатывать лучший почерк. В сочетании с другой работой в области художественного творчества такой подход дает хорошие результаты, служит дополнительным средством более глубокого понимания любого материала.
Когда педагог соединяет в себе знание предмета и умение рисовать, он может «увязать» их в одно целое и помочь ребенку ощутить «вкус живой Истины». Звучит высоко, но по сути доступно практически любому педагогу или родителю – было бы желание и немного творческой смелости. Здесь важен не столько стандартный уровень художественного мастерства, сколько умение чувствовать детей, понимать их, быть созвучным им. Тогда информация любого предмета программы выражается не только в словах и знаках, но и в образах. Получается мощный дополнительный канал передачи опыта от взрослого к ребенку.
|
|
|
«Занять ребенка»
От высоких и глобальных тем перейдем к совсем земному и часто весьма актуальному. Иногда мы хотим просто чем-то занять детей. Посадить их рисовать очень удобно – и детям хорошо, и нам.
Дети, бывает, не знают, чем заняться. Мы можем им помочь организовать художественный процесс. Помощь нужна особенно в том случае, если дети маленькие. Возможно, наше участие должно быть достаточно активным: рабочее место и материалы, тема для рисунка, советы и рекомендации по ходу… А может, от нас потребуется лишь подходить раз в 15-20 минут и оценивать результаты творчества.
Когда моя дочка болела гриппом и скучала, я просто сидел рядом и рисовал для нее всякие картинки ручкой: обезьянок, рыбок, мышек, цветы, крокодильчиков… Шедеврами их не назовешь, но Машеньке было веселее. Да и мне оказалось интересно.
Двое, трое и более рисующих вместе детей автоматически обмениваются умениями. Иногда им можно показать какие-то образцы, но, разумеется, не навязывать. Пусть сами ищут новые формы. Но если им нравится мой рисунок, то я не вижу ничего плохого в копировании.
Мелкая моторика
Даже очень далекие от педагогики люди знают, что рисование тренирует руку, развивает умение делать точные мелкие движения – качество, необходимое и конкретно для письма, и для умственного развития вообще. Карандаши, ручки, мелки, краски… – все подходит. Любые занятия рисованием тренируют ребенка в плане мелкой моторики, но можно давать и специальные задания, специально их рисовать для детей.
Раскрашивание – особая тема. Весьма важно подбирать сюжет и степень сложности картинки-раскраски. Они должны соответствовать интересу и возможностям ребенка. Разные дети по-разному относятся к раскраскам. Кто-то их вообще не любит. Обратите внимание, что дети различного уровня владения «художественным мастерством» одну и ту же раскраску раскрасят совершенно по-разному, с разной степенью фантазии и эстетичности.
|
|
|
Может, кто-то скажет, что это смешно, но я и сам иногда раскрашиваю какие-то свои рисунки, книжки или игры. Мне такое занятие дает нечто. Вообще, я думаю, что взрослые люди неоправданно пренебрегают раскрашиванием картинок. Не знаю, мелкая ли моторика моя при таком «детском» занятии развивается или что другое, но творческие впечатления изрядные. А значит, можно и лучше почувствовать, как дети проживают процесс раскрашивания, и лучше потом для них что-то нарисовать.
В своих работах (и в области графики, и в области живописи) я опираюсь очень в большой степени именно на умение точно провести линию, мазок, точно поставить точку… Получается, что мелкая моторика для меня не такое уж «мелкое» свойство.
Умение быть организованным, аккуратным, сосредоточенным
Когда мы рисуем, нам надо не смазать краски, быть очень внимательными. Неудачно движение может испортить всю работу. Да и одежда, и окружающие предметы нуждаются в бережном отношении. Кисти после работы (особенно масляными красками) нужно тщательно мыть. Краски следует содержать в порядке, не пачкать их друг о друга. Все необходимое для занятий рисованием нужно хранить аккуратно.
Я всегда приучал детей к умению быть собранным в любом деле. В том числе и в рисовании. Концентрация просто необходима в творчестве. Свобода самовыражения не имеет ничего общего с расхлябанностью или ленью. Именно так вырабатывается определенная внутренняя дисциплина, умение организовывать себя, соединять импульс вдохновения со старанием и трудолюбием.
Наблюдение природы и объектов, созданных людьми, тоже требует сосредоточенности, определенной концентрации, это не просто хаотичное и безвольное вялое «скольжение взгляда». Я тут не учил своих детей как-то особо, а просто сам подходил именно таким образом и приглашал их присоединиться, когда что-то разглядывал: особый вид неба, храм, море, весенние деревья, полет птицы… Но скоро уже стало так, что мои дети сами меня отвлекают от всяких размышлений и предлагают взглянуть на что-то красивое и интересное.
|
|
|
Умение быть собранным – универсальный навык, он нужен всем нам в любом возрасте. Эффективность любой деятельности во многом определяется тем, как человек умеет при ее выполнении сосредоточиться. А рисование удобно тем, что обычно интересно большинству детей, поэтому обучение концентрации происходит само собой, естественно.
Духовное развитие
С этого стоило бы начать, наверное. Но, собственно, творчество, глубокое общение с людьми, внимательное наблюдение мира, умение прислушиваться к своим чувствам и к чувствам других людей, навыки собранности, дисциплины и концентрации, любовь к людям и к Природе… – все это духовные явления. На мой взгляд, духовный подход к жизни вовсе не заключается в каком-то отказе от контакта с реальностью, не заключается в каких-то потрясающих эмоциях или особых ритуалах. По-моему, жить духовно – это значит делать все обычные дела со стремлением к гармонии и с отношением любви.
Рисование, как и любое занятие, особенно творческое, может решать и духовные задачи. Собственно, оно всегда их в той или иной степени решает. Каждый педагог или родитель может, согласовываясь со своим пониманием духовности деликатно и чутко учить детей в данном плане. И учиться у них.
Для меня самого духовное отношение к жизни играет огромную роль. Я верующий человек, но не склонен тут к какому-либо догматическому или формальному подходу. Временами я посещаю православную церковь, но мне во многом близки и другие подходы к духовной жизни. С точки зрения педагогической практики, по-моему, главное заключается в том, какие человеческие качества я реализую в себе, как я живу, как делаю то или другое… Работает именно живой пример, а не логические объяснения.
Конечно, все мы – педагоги и родители – очень несовершенны. Но когда мы хотя бы стараемся двигаться к лучшему, то это уже иной вариант. Я далек от мысли, что формирую своих детей духовно. Мне кажется, что они идут впереди, а я лишь помогаю, лишь создаю те или иные условия, лишь участвую в компании. И естественно, что мои дети тоже обладают различными несовершенствами.
|
|
|
Однозначно могу тут сказать лишь одно. Рисование и живопись – прекрасные средства для детей и взрослых, стремящихся к духовному развитию, к внутренней и внешней гармонии, к любви. Данных качеств всегда меньше, чем хотелось бы, но мы можем их развивать. И очень важно, когда люди действуют вместе, в общем ключе, в одной команде, помогая друг другу.
* * *
Ну вот и вся «методическо-педагогическая» глава. Далее хочется поговорить о разных формах художественной работы: картины, рисунки, сувениры, книги и т.д. Я буду в основном рассказывать о нашем опыте. Подобное описание техник работы с различными материалами можно найти в специальной литературе. Здесь же нас интересует именно организация совместного творческого процесса взрослых и детей, именно решение через это педагогических задач.
Как мы делали картины
Обычно все начиналось с холста. Иногда мы покупали готовый загрунтованный и натянутый на подрамник холст. Иногда сами натягивали его и грунтовали (в этом случае дети активно помогали мне: держали гвозди, вколачивали их, отмеряли холст, покрывали его грунтом…). Мы вместе выбирали холсты и подрамники в магазине. Ведь надо было еще решить, какого размера взять холст и подрамник, какого качества, какой вариант конструкции подрамника предпочесть… Тут масса тонкостей. Мы старались почувствовать, что выбранные материалы «именно такие, как надо». Решение принималось обычно общим согласием. Если у одного из нас имелись серьезные сомнения, то покупка откладывалась, мы шли домой, а потом приходили через несколько дней.
Я старался не спешить. Любая картина должна «созреть». Материалы должны соответствовать. Ведь, например, фактура холста играет существенную роль в картине. Холст неоднороден: где-то нити тоньше, где-то – толще, где-то есть торчащие узелки… После того, как натянем его на подрамник, все изменится: нити холста уже не будут строго перпендикулярны друг другу, они изогнутся как-то… Небольшая «пропеллерность» подрамника тоже может сыграть свою роль – помочь или помешать.
Готовые холсты удобнее: сразу можно на них работать. Но не всегда это то, чего «просит душа». Во многих случаях очень важен процесс натягивания холста на подрамник и грунтования, формирования исходного пространства для появления картины.
Часть картин создавалась нами на древесно-стружечных плитах, на фанере или просто на плотном оргалите. Тут особую роль играет гладкость поверхности (нет исходного микрорельефа). А еще воодушевляет возможность придать картине любую форму, отойдя от классических прямоугольников и квадратов. Поработав ножовкой и напильником, мы лучше чувствовали исходный материал, могли выбирать разнообразные формы, в том числе и «изощренные». Но обычно мы лишь слегка скругляли или срезали углы или же превращали прямоугольную заготовку в трапецию, срезав наклонно одну или две стороны. А еще одно время делали из оргалита «непрямоугольные прямоугольники» (то есть чуть-чуть отличающиеся от правильной формы). Кстати, есть еще такой вариант: наклеивать холст на оргалит.
|
|
|
Следующим этапом делалось крепление: гвозди или шурупы и привязанная к ним веревочка сзади картины. Если для картины использовался тонкий оргалит и рамка не предполагалась, то сверлили дырки по краям и в них продевали веревочку. Веревочки мои дети плели сами из ниток – разноцветные, нужной толщины.
Я так подробно описываю подготовительный этап, потому что он очень важен. Мы учились понимать простые, базовые вещи, учились чувствовать исходный материал, внутренне готовились к таинству появления на свет новых картин. Подготовка к работе – это очень существенная часть процесса. Тем более, что мы, как я уже говорил, ориентировались «творить на века» – работы должны быть качественными не только с художественной точки зрения, но и в плане надежности их «конструкции», удобства повесить на стену, они должны хорошо храниться.
Особо хочется сказать об обстановке в магазинчике художественных товаров в училище имени Рериха. Мы до сих пор ходим туда как в клуб. Вдохновение там «висит в воздухе». Мы любим неспешно повыбирать материалы, поговорить с продавщицами, поглядеть по сторонам. Часто мы заходим просто приглядеться. Я даже мелкие канцелярские принадлежности, которые можно купить в массе других мест, люблю покупать в том магазинчике. Полчаса ходьбы до него от нашего дома по зеленым дворам и детским площадкам – это и прогулка, и подготовка, и постепенный переход в нужное «художественное» настроение. А заодно в училище можно посмотреть выставки работ студентов и педагогов, подышать атмосферой «высокого искусства».
Но вот холсты и доски подготовлены (обычно я параллельно работаю над серией картин, поэтому готовим мы всегда по несколько холстов и досок сразу). Последний слой грунта просох (они наносились с интервалами в 12-15 часов или более). Думаете, мы сразу же «бросались в бой»? Ни в коем случае! Куда спешить?
Пустые холсты развешивались по квартире. Мы смотрели на них, прикидывали, наблюдали их, привыкали к ним. Я носил их по дому, вертел так и эдак, перевешивал на разные места. Иногда возникали идеи, которые мы обсуждали, делали эскизы. Все сие происходило без особой концентрации, среди многих других дел. Подготовленные холсты могли так простоять и провисеть неделю, и две, и три… Но иногда, конечно, работа закипала сразу. Вдохновение ведь не удержишь.
Рисовали картину мы обычно, кладя холст горизонтально на кухонном столе. А сами все садились вокруг. Чаще всего сначала мы рисовали фон. Иногда мы это делали все вместе (по очереди или одновременно несколькими кистями), иногда вдвоем, иногда кто-то один, но с советами остальных. Палитрой пользовались редко. Чаще всего выдавливали масляные краски из тюбиков прямо на холст, туда же капали разбавитель, а уж потом размазывали. Красок я не жалел, так что они ложились рельефно, интересно. Я, наверное, никогда не забуду этих дивных впечатлений: мы с потрясающей концентрацией вчетвером размазываем краски по холсту, погруженные в созерцание возникающих и меняющихся узоров и сочетаний цветов, стараясь еще и не пропустить тот тонкий момент, когда надо остановиться.
Кстати, первые годы занятий живописью мои дети любили помалевать на задней стороне холста или доски. Мы там тоже грунтовали, и я разрешал Тиме, Коле и Маше изображать там что угодно. И ребята с энтузиазмом использовали такую возможность, создавая несложные абстрактные композиции. Иногда и я участвовал. Интересно, что такое «неглавное» заднее изображение вносит некое дополнение в восприятие «основного».
Анекдот из жизни
Как-то я принес штук пятнадцать своих картин в один альтернативный союз художников на отзыв. Эксперты посмотрели и сказали, что мне немного не хватает профессионализма. Они посоветовали продолжать работать над постижением законов живописи и потом приходить снова. Я кисло выслушал такой отзыв.
Затем один эксперт стал брать мои картины в руки и вертеть их, разглядывая со всех сторон (они вначале лежали на столах). И вдруг воскликнул:
– О! То, что надо! Свободно! Красиво! Легко! Вот вы бы спереди так рисовали!
Он хвалил изображения на оборотах холстов.
Меня как-то спросили, почему я наши общие картины подписываю только своим именем. Так решали дети. Ведь все же основной инициатор и исполнитель был я. Сейчас мы с Машей, правда, иногда отходим от данной традиции и пишем на обороте картины: «Рисовали Леша и Маша Карповы».
Ну так вот. После того, как фон нарисован, мы можем приступить к его созерцанию и к размышлениям, что на нем можно изобразить далее. На высыхание каждого слоя масляных красок уходит несколько дней, так что время есть на поиск решений.
Затем постепенно создается все основное изображение. Обычно мы делали серию из десятка картин два-три месяца или даже более. Конечно, бывало, сюжет картины приходил в голову заранее, тогда и фон уже рисовался с учетом всей концепции картины.
Иногда я карандашом намечал на загрунтованном холсте какие-то части изображения. А случалось, мы замазывали неудачную работу, но использовали ее микрорельеф в новой. Иногда даже оставляли видимыми некоторые старые элементы.
Картину можно как-то называть или не называть. Если название написать на лицевой стороне, то оно становится частью изображения. Иногда название помогает, без него картина как бы недоделанная. А иногда мешает, заужает ассоциации. Обычно у меня названия рождались в процессе работы или даже в самом ее конце.
О рамке. На первых картинах мы рамку просто рисовали: грунтовали холст не только спереди, но и сбоку, потом покрывали однотонной (обычно коричневой) краской, затем добавляли на рамку какие-то узоры (чаще всего белилами). Внутренней край рамки мне нравится делать неравномерным, но четким. Плавно изгибающаяся или ломаная линия, окаймляя пространство основного изображения, очень дополняет его.
Последние годы я часто покупаю готовые рамки и раскрашиваю их акриловыми красками, создавая общую композицию с изображением на холсте. А иногда мы клеили рейки прямо на кусок оргалита или фанеры – по краям, тоже таким образом формируя рамку. Причем эти рейки могут быть разные, неровные, обрезками и т.п.
Оценивали готовое произведение мы вместе. Для меня всегда были принципиально важны оценки моих детей – и по ходу работы, и по ее окончании. Даже вскользь брошенная фраза могла помочь мне радикально. Иногда я даже нудно приставал: «Ну посмотрите, ребята! Ну чего не хватает в этой картине?» Но окончательное решение я принимал сам.
Некоторые картины мы делали раздельно – каждый свою. Тима, уже тогда сильно увлекающийся игрой на гитаре, создал большой холст в совершенно не похожей на мою манере, изображающий две гитары и пространство их звуков. Коля любил делать небольшие изящные изображения, причем любимой темой были рыбы, пейзажи и свеча. Машенька рисовала тогда еще совсем по-детски: радуги, цветы, рыбок в пруду…
Большинство картин мы раздарили. Кое-что продали. У нас дома осталось немного. Первые годы мы не умели правильно фотографировать картины, снимки получались с сильными искажениями. Поэтому многие работы я могу только вспоминать. Иногда мы встречаемся с нашими картинами в гостях – это как встреча с людьми, которых давно знаешь.
Вот любимая картина – «Лягушонок с воздушными шариками». Сначала я на белом холсте просто провел наклонные полосы и сказал: «Тут будет небо». Коля взял краски и нарисовал голубовато-серые полосы. Когда все это высохло, пришла идея изобразить лягушонка с разноцветными шариками. Каждый шаг совершался очень ответственно. Вид лягушонка, его цвет, его улыбка, его поза – все создавалось под бдительным контролем Маши. Расположение и цвет каждого шарика обсуждались в нашем творческом коллективе. Потом я уже сам «извивал» линии веревочек. На заключительном этапе добавились фиолетовые звездочки – их придумали вместе, а местоположение каждой звездочки указывали дети. Много позже на рамке появился белый узор.
Кто-то, глядя на эту картину, скажет, что у лягушек пупков не бывает. Ну и что? А этот – с пупком. Как вы думаете, почему?
«Дельфины, прыгающие в воде» создавались совсем иначе. Я дал Маше синие, белые и зеленые подготовленные краски и предложил нарисовать бурлящую воду. Что она и сделала. А уж потом я добавил дельфинов (глядя на фотографии) и все остальное. Меня все спрашивают: «Как же у тебя получилась такая живая вода?!» А я рассказываю эту историю.
«Фантазия № 2» сделана в основном Тимой. Я подготовил оргалит, придав ему форму многоугольника, приклеил рейки в качестве рамки, загрунтовал и разделил пространство картины тонкими линиями на фрагменты. А Тима их раскрасил с присущей ему эмоциональной экспрессией. Затем я обвел границы участков более четко. В таком виде картина просуществовала пару лет. И только потом возникла идея изобразить на ней белых бабочек, которую я и воплотил.
А всего подобных картин мы одновременно сделали четыре – каждый раскрашивал свою. Две получились не очень удачные, их потом замазали. А на третьей вместо бабочек «пустили ходить» маленьких беленьких человечков. Ее потом подарили учительнице, и она повесила ее в классе.
Вот недавняя работа – красная бабочка. Ее мы делали вместе с Машей. Сюжет и большинство деталей и нюансов придумала она после того, как я начал работу, изобразив исходный фон. Машенька следила за процессом и направляла его, а рисовал я.
Вообще Маша – хранительница и владелица самой большой коллекции моих работ (почти все оставшиеся дома картины принадлежат ей). Она просит их ей дарить по случаю любого праздника: Новый Год, день рождения, Пасха, 8 Марта, Рождество, окончание учебного года… Говорит: «А иначе ты, папа, все раздаришь. А так дома будут храниться такие хорошие картины». И я понял со временем, что она права: надо не только продавать и дарить, но и себе оставлять.
Многие работы я делал практически самостоятельно. Но все равно это происходило в нашей квартире, дети могли наблюдать процесс, высказывать свои соображения. Мы жили в одном доме с этими картинами месяцами и годами. Так что все равно дело было общим.
Я очень высоко ценю те годы нашего активного совместного творчества. Они очень много дали мне и моим детям. И мы смогли через наши картины нести радость и оптимизм не только в нашу жизнь, но и в жизни многих других людей. Я не претендую на то, чтобы считать получившиеся в тот период произведения шедеврами живописи. Но они получились живые и настоящие, нужные и искренние, красивые и добрые. И это, конечно, немало. Мы делали дело. И в этом деле росли все вместе.
Всего в тот период родилось сотни полторы картин. Обычные размеры были 24х30 см, 30х40 см, максимум – 50х60 см. И мне очень приятно думать, что они живут где-то в разных местах в мире, что-то дают людям, кого-то радуют…
|
|
|
